Станислав Куняев: К свету в конце тоннеля

Окончание. Начало в № 40 (745)

– Я с удовольствием погрузился в молодежную атмосферу строительства: ездил на разъезды, вместе с ними работал, хотя был всего лишь журналистом маленькой районной газеты. Таскал мешки с цементом, забивали вместе костыли, для того чтобы мы могли поговорить, открыть душу по вечерам в палатках, в которых жили строители. Я еще тогда понял прекрасно, что такое русский характер, что такое наша дружба интернациональная, потому что на этой стройке была и грузинская молодежь, и армянская, бурятская, и мои калужские комсомольцы, мой Калужский обком комсомола шефствовал над этой стройкой, так что несколько тысяч рабочих были с калужской земли.

Знаете, это молодое время мое, я о нем трогательно вспоминаю, с каким удовольствием я вставал рано, зимой надо было на лыжах добираться 10 – 12 километров до этих строек на станции Бирюса. Машины не было, мотоцикл все время ломался в нашей маленькой газете, и я на лыжах ехал в командировки, ничего страшного. А если летом, то в ближайшие колхозы ездил, мне давали лошадку с условием, что я ее верну, так и добирался до всех бригад. Да и первая книга моя «Землепроходцы» была написана там, это были 57 – 59-й годы.

Всем начинающим писателям такое внимание оказывала советская власть - из маленького районного Тайшета я послал свои стихи первые в Иркутск, а потом в Новосибирск. И вдруг мне присылают из Иркутска газету «Советская молодежь», там напечатан цикл моих стихотворений с предисловием Елены Жилкиной, такая почтенная была дама, член Союза писателей, а в предисловии сказано: появился молодой поэт в городе Тайшете. Господи, я обалдел сразу, а потом через некоторое время вдруг из Новосибирска другая дама, очень известная поэтесса тех времен, Елизавета Стюарт, пишет мне письмо, что стихи приняты и будут напечатаны в 10-м номере в 1958 году, приезжайте, хотим с вами познакомиться. И я выпросил у главного редактора 2 – 3 дня и поехал в Новосибирск. Получил гонорар (в два раза больше моей месячной зарплаты в тайшетской газете). Вот я не представляю, чтобы это было возможно для молодого специалиста нынешней эпохи. И за это все я благодарен той эпохе, в которой я вырос.

– Могли бы Вы прочитать стихотворение, связанное с той эпохой?

– Тогда все делалось несколько упрощенно, грубо, но чаще всего справедливо. Вот однажды я шел в городе Тайшете к вокзалу и остановился возле Доски почета. А кто там, на этой Доске почета? Доярки были, строители железной дороги Тайшет – Абакан, рабочие вагоноремонтного завода, железнодорожники, поскольку станция была очень важная, от нее вверх шла к Братску ветка 700-километровая. Я остановился, смотрю, фотографии выцвели, трудно понять, черты лица уже расплываются, но все равно – Доска почета. И я написал такие стихи, стихи 59-го года:

Городкам в России нету счета.
Почта.Баня.
Пыль и тишина.
И Доска районного почета
на пустынной площади видна.
Маслом размалеваны разводы,
две колонны – словно две колоды…
Работенка, скажем, неказиста
местных инвалидов-кустарей:
выцветшие каменные лица
плотников, доярок, слесарей.
Я-то знаю, как они немеют
и не знают – руки деть куда,
становиться в позу не умеют,
вот пахать и строить – это да.
Всматриваясь в выцветшие фото,
все как есть приму и все пойму
в монументах временной работы
вечному народу моему.

Я себя считаю дитем русского простонародья, со всеми его достоинствами и недостатками, со всеми взлетами и изъянами. Таким я прожил всю жизнь, и вот сейчас, разменяв восьмой десяток, думаю, что мне меняться уже не нужно.

– Что бы Вы могли пожелать нашим телезрителям, которые смотрят нас по всей России, в том числе и в Иркутской области?

– Я думаю вот что. Россия вошла в хаос мировой рыночной жизни, и с этим хаосом справиться трудно, мы видим, как не могут справиться с ним арабские страны, где все эти весенние революции проходят. Мы видим, как Европа не может справиться с этим хаосом, там принимают законы об однополых браках, скоро они и до педофилии дойдут. Общество разлагается просто, общество распадается, как гнилая ткань, их выхолощенная вера, их католичество, их протестантство, даже мусульманство не могут сдержать этого распада. Я считаю, что русское Православие – самая живая в настоящее время ветвь религиозного сознания. Я даже своим внукам, которые женились, развелись и детей уже наплодили, мне правнуков, говорю: «Ну что вы девчонок в жены берете на улице? Из тусовок берете. Какие жены из них получатся? Жен надо выбирать в Церкви». И идеологии-то у нас нет, но так история нам сказала, что хоть политической идеологии почти нет, идеологии государственной почти нет (это видно по тому, как шарахаются наши лидеры то туда, то сюда), но у нас есть вместо идеологии, вместо политики, вместо юридических законов, которые сегодня хороши, а завтра будут плохи, вечное – это наше христианство вечное, наше великое русское Православие. И самая дорогая премия, которую я получил, – не Государственная, ни имени Есенина, ни имени Тютчева, а Патриаршая, которую мне вручили не так давно.

Смотрите программу «Плод веры» на телеканале «Союз»: понедельник 02.30, 10.00, среда 07.30. Время Екатеринбурга (+ 2 часа к московскому)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475