Станислав Юрьевич Куняев: К свету в конце тоннеля

– В нашем разговоре со Станиславом Юрьевичем Куняевым, главным редактором журнала «Наш современник», сопредседателем Союза писателей России, мы затронули очень серьезную тему – восприятие нынешней молодежью советской эпохи. Очень интересно из Ваших уст, уст человека, который большую часть жизни прожил в советский период, услышать, как жилось, как работалось, в частности, писателям.

– Сейчас многое упрощают до предела, порой до идиотизма, говоря о советской эпохе. Все было гораздо сложнее, чем кажется некоторым сегодняшним историкам. Я это почувствовал тогда, когда стал писать по-настоящему серьезно. Сейчас кричат: цензура была, цензура, цензура! Ну и что, была цензура. Там же люди, в цензуре, работали. Все зависело от их образования, их понимания, от глубины их знаний. Одни цензоры были примитивны, другие были более глубокие, образованные. Если попадала книга к ним, они многое могли пропустить, главное – творчество.

Что такое творчество, знаете? Вот религия, вера – вещь настолько глубокая, настолько иррациональная, настолько тонкая, что даже великие наши писатели прошли извилистый путь к вере и к Богу. У Пушкина был извилистый путь к вере, у Гоголя страшно тяжелый был путь к вере. Примитивные публицисты тех времен кричали, что и Пушкин – безбожник, и Гоголь – безбожник. У Достоевского тяжелейший был путь, у Тютчева. И все равно постепенно объем их мыслей, чувства, их духовное пространство сыграли свою роль, и они все меньше зигзагов на своем пути делали, они шли, что называется, к свету в конце тоннеля. Это я говорю о русских великих писателях, между прочим, а не о каких-то примитивных: даже им не хватало духовной силы порой сразу нащупать этот путь. Не говорю уж о том, как запутался на этом пути гений русской литературы Лев Николаевич Толстой, в какие противоречия он вошел с церковной жизнью своего времени.

А что можно говорить о советской эпохе, когда мы пережили такие катаклизмы, которые и не снились ни одному народу! И я порой, даже в зрелом возрасте (вот стихи 1975 года), впадал в отчаяние, когда видел, что государство стоит в стороне от того, что называется духовным возрождением. Формально все правильно – образование, программы, сочинения, русская классика, гораздо в большей степени, нежели сейчас все это присутствует. Но все равно духовный воздух был разреженный в то время.

Когда государство поняло, что с религией нельзя обращаться грубо, примитивно, на многие наши церкви, на тысячи церквей по всему пространству Советского Союза были поставлены доски: «охраняется государством». Что охраняется? Охраняется просто остов, охраняются просто стены, чтобы не разрушались дальше; стали закрывать, чтобы туда не лазили. Но это же не возрождение духа, это как бы ремонт плоти, так будем говорить.

И я подумал: неужели на этом все и кончится? Неужели так все будет и дальше? Возрождения духа не будет, а будет такое лицемерное, фасадное «возрождение». Даже реставрировать стали, внешний ремонт делают, а внутри-то...

– Музей.

– Да. Прихода нет, причта нет, людей нет, Литургии нет. Ничего там нет, внутренность-то опустошена. И я написал жестокие по отношению к советской власти той эпохи стихи:

И вот представьте себе, эти стихи печатаются, и никакой цензор к ним не пристал. Хотя это был такой упрек власти, что она формально, лицемерно этим всем занимается. Значит, книга моя попала к хорошему цензору, который понял и подписал.

(Продолжение следует)

Смотрите программу «Плод веры» на телеканале «Союз»: понедельник 02.30, 10.00, среда 07.30. Время Екатеринбурга (+ 2 часа к московскому)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475