Священник Илия Макаров. Бог с маленькой буквы: борьба культуры и бескультурья

Тема передачи касается каждого православного христианина. Я хорошо помню то время, когда слово «бог» с маленькой буквы не вызывало никаких протестов. Потому что другого варианта и быть не могло. Мы же сейчас живем в такое время, когда уже не только верующему, но и вообще любому образованному человеку не придет в голову писать слово «Бог» в смысле Творца, Создателя с маленькой буквы.

По-моему, в 2019 году Министерство образования приняло решение, что наконец-то нужно принять закон о том, чтобы писать слова «Бог», «Троица», «Святой Дух» с большой буквы, за исключением языческих богов. Я был совершенно поражен, что, оказывается, у нас до сих пор действует словарь и филологический закон 1956 года, согласно которому слово «Бог» нужно писать с маленькой буквы. Вроде бы мы живем уже в другом обществе… Не слишком ли долго мы писали слово «Бог» с маленькой буквы, чтобы в один момент вдруг стать культурными, воспитанными, образованными?

– Мы ведь сначала Бога сделали своей привычкой. Вспомним обязательное Причастие один раз в год, что было дореволюционной практикой. Понятно, что было евхаристическое возрождение при Иоанне Кронштадтском. Понятно, что верующие паломничали в монастыри, говели, причащались. Они молились истово, по-настоящему. Мы это видим, когда читаем Достоевского. Но видим и других людей, которые приходили в храм для галочки, а во второй половине XIX века уже даже могли себе позволять вообще не ходить в храм…

А потом оказалось, что привычку легко разменять на небытие. Если «Бог» с маленькой буквы, мы как будто вычеркиваем эту Личность, а Бог – это Личность. Когда мы с маленькой буквы пишем имя человека, это значит, что мы его не уважаем, презираем. Когда у нас идет единообразный текст (без запятых, точек, заглавных букв), тогда мы просто привычное исключаем из своей жизни.

А следующий этап – это уже противостояние тому, что когда-то для нас становится привычным. Возьмем вторую половину XX века. Бог полностью вычеркивается из жизни, и результат этого мы видим сейчас. Правда, в силу определенных причин (закрытое общество и все-таки другие государственные приоритеты) это началось не в Советском Союзе, а на Западе. А сейчас мы видим, что лик человека настолько обезбожился и обесчеловечился, что иногда смотришь на внешний вид татуированных и пирсингованных особ – и становится страшно. Потому что это какой-то бес, а не человек. Кстати, «бес» – как бы без всего. Человек остается без всего.

Вот эти филологические тонкости, когда «бог» с маленькой буквы, кажутся какой-то грамматической категорией. Ничего подобного! Не грамматической. Это как раз выражение нашего отношения. Ведь культура формируется из отношения. Вот мы говорим: нравственность. А что такое «нрав»? Это обычай, то, как мы себя ведем, как нам нравится. Именно нравственность всегда как стержень присутствует в культуре. Всегда. Все остальное внешнее. А когда нравственность выхолащивается, тогда и культура разваливается. Именно тогда и наступает тот момент, который мы называем бескультурьем. Но мы иногда бескультурным называем, например, того, кто не умеет деликатно выражаться, не знает этикета. Ничего подобного! Бескультурный – это человек без Бога.

Вопрос телезрителя из Санкт-Петербурга: «По какому эталону определить, культурный человек или нет? У каждого народа и даже каждого человека есть своя индивидуальная культура, то есть то, чему он поклоняется, свой внутренний культ. Как говорить, что этот культурный, а тот – некультурный?»

– Продолжаем филологические изыски. Все-таки есть разница между некультурным и бескультурным. Некультурный человек – это тот, кто еще не вошел в культуру, он, может быть, ее не понял, не принял. Кстати, есть замечательное понятие, которое больше связано с миссионерской деятельностью Церкви, но в том числе является и культурологическим понятием: принцип инкультурации, то есть вхождения в культуру. Обратите внимание на конкретные исторические примеры. Святитель Николай Японский не стал японцем по крови, не стал принадлежать к японским верованиям. Он остался русским, православным, но он вошел в японскую культуру. Причем вошел в нее так, что японцы стали воспринимать его духовный опыт. Поэтому его миссия была успешной. Это принцип инкультурации.

Принцип инкультурации сегодня нужен не для миссии, а для нас самих. Есть понятие внешней инкультурации, когда приходишь к другому народу и пытаешься понять его, а есть принцип внутренней инкультурации, который случился сейчас для нас, для России, когда мы, напрочь забыв и вычеркнув свои культурные корни, вновь пытаемся даже не вернуться к ним, а их переосмыслить. Полностью вернуться к чему-то невозможно. Давайте вернем сейчас апостольские времени. Как? Да никак! Но захотеть жить апостольским духом возможно. Это не значит, что мы, как апостолы, будем в сандалиях по асфальту ходить и проповедовать на улицах. Хотя, может быть, это бы сработало. Нет! Но вот дух жажды проповеди возможен, жить идеей Воскресения Христа возможно. Этим можно вдохновиться. Поэтому для нас сегодня внутренняя инкультурация – это присвоение себе нашего духовного опыта и вхождение в культуру. В советское время мы были некультурными с точки зрения духовной русской православной культуры, в плане духовности, а сейчас мы пытаемся войти в эту культуру.

А бескультурный человек – это тот, кто вообще отрицает важность культуры для себя, просто ее вычеркивает. Значит, он вычеркивает свой духовный статус. Он вычеркивает всю традицию, всех предшественников, весь человеческий опыт. По большому счету он вычеркивает свою человечность как таковую. Но это итог. Человек, который убирает культуру из своей жизни или себя из культуры, в итоге приходит вот к такому безобразному виду. Поэтому я бы все-таки здесь обозначил некую разницу между тем, кто еще не вошел в культуру, ее не освоил, и человеком, который сознательно культуру игнорирует и вычеркивает себя из нее.

В общении людей, считающих себя церковными или воцерковленными, есть профессиональный сленг, когда возникает целый ряд фраз, которые могут быть совершенно непонятны другим людям. Более того, они используются не для того, чтобы быть в какой-то степени миссионером, а для того, чтобы показать свою православность. Может ли быть бескультурье среди людей, считающих себя воцерковленными?

– Конечно, может. Пример, который вы привели, – это умение жонглировать церковными фразами. Как минимум это выглядит смешно, но есть очень напряженные параллели. Одно дело, когда человек хочет показаться своим в какой-то тусовке, в какой-то группе и начинает об этом говорить. Представьте профессора, который хочет чем-то щегольнуть в молодежной аудитории и вдруг начнет говорить их словечками. Это как минимум смешно! Теперь следующий момент. Тот, кто хочет быть своим среди преступного мира, начинает говорить на преступном жаргоне. Это отвратительно.

Когда человек, желающий казаться воцерковленным, начинает использовать словечки «трапезничать» и так далее, это просто режет слух. Если мы находимся в монастыре, я себе еще могу это представить. А когда мы в повседневности начинаем это использовать, заметно, когда человек этим просто жонглирует. Он даже это иногда использует неумело. Зачем это? Это желание казаться, а не бытие как таковое. Уважаемые мною пастыри, которых мы часто слушаем и видим на телеканале «Союз», не играют в церковность. Они этим живут, и у них это звучит естественно и органично.

Когда человек хочет казаться, он перестает быть культурным. Точно так же, как тот, кто скрывается за этикетом, то есть за внешними манерами, на самом деле скрывает свою безнравственность. Этикет должен быть выражением нашей этики. Мы так себя ведем, у нас такие правила, потому что это наше внутреннее убеждение, наше мнение о том, что так нужно жить. А когда этикет скрывает то, что ты на самом деле безнравственный, неэтичный, то это лишь этикетка. Разворачиваешь – а начинки нет, пустышка. Не нужно быть пустышкой. Это сродни бескультурью.

Вопрос телезрителя из Гатчины: «Когда я пытаюсь найти в интернете какие-то душеполезные вещи, все время в поисковиках слово „Богˮ с маленькой буквы. Я все время набираю слово „Богˮ с большой буквы, несмотря на то что уже выходит подсказка и можно перейти по ссылке. Меня это как-то обижает, это неприятно. Как считаете, нужно ли переходить по тем ссылкам, где „Богˮ написано с маленькой буквы? Или все-таки христианину нужно не полениться и набрать слово „Богˮ с большой буквы, а потом перейти по ссылке?»

– Это достойная позиция. Иногда мы делаем какие-то вещи, казалось бы, непродуктивные, но это принципиальные моменты. Знаете, если многие придерживаются такого принципа, они в конце концов вытесняют то, против чего мы принципиально выступаем. И это правильно. Не случайно в нашей сегодняшней теме присутствует слово «борьба»: бороться надо. Бороться не только со своими грехами, но в том числе и с подобными вещами. Иногда эта борьба может быть вот такой молчаливой, но принципиальной. Если молчаливый протест внутри есть, он обязательно будет действовать.

Пример – наши новомученики. Преподобная Мария Гатчинская: разбитая параличом, больная женщина. Какой вред она могла принести советской власти? А ведь ее ненавидели, над ней, уже немощной, издевались. Священномученик Серафим Петроградский: 80-летний старик, лежачий больной. Нет, надо было его выволочь и расстрелять. Потому что у таких новомучеников была внутренняя сила, которая иногда действует намного сильнее, продуктивнее, чем какие-то внешние эффекты.

Поэтому такая позиция достойна уважения. Не знаю, насколько принципиально в интернете запускают слово «Бог» с маленькой буквы. Я заметил, что сегодня в литературной среде, в театральной среде, когда идут слова молитвы, «Бог» пишут с большой буквы. Когда это, выражения, например, «не дай бог» или «бог знает», пишут с маленькой буквы. Мне кажется, это достойно нашего внимания, и, может быть, здесь есть смысл. Когда мы упоминаем Бога в поговорке, это как упоминание имени Его всуе. Бог здесь – некая категория Божества, но не как личного Бога христианского, а как суеверия. Такая разница может быть, но это контекстуальная разница.

Что удивительно, в интернете слово «Бог» пишут с маленькой буквы, но если упоминается сатана, то пишут с большой буквы как личное имя. Иисус Христос, я надеюсь, пишут с большой буквы, потому что все понимают, что это личное имя. А вот Бог – это какая-то непонятная категория для них…

Мы продолжаем праздновать Вознесение Господне. Я смотрел выпуск новостей на одном федеральном канале, и там было сказано: по преданию, Господь вознесся. То же самое говорили на Пасху: по преданию, Он Воскрес. И это говорится на очень уважаемом федеральном канале, который смотрят миллионы людей. Я понимаю, что, наверное, им нельзя каким-то образом выражать свое личное мнение, тем не менее что делать верующему, когда он слышит, что Христос Воскрес по преданию?

Что в этом случае делать? Это новый вариант антиклерикализма?

– Не исключено. Я думаю, что это все еще остаточный след атеизма, атеистическое бескультурье. Ведь сегодня мы сами немного принижаем свою духовную принадлежность, когда говорим, что преподавание «Основ православной культуры» – это культурологический курс для ознакомления, расширения культурного кругозора и так далее. Это для того, чтобы человек, пришедший в художественный музей, увидев знаменитую картину Иванова «Явление Христа народу», понимал, что там изображено. Когда я говорю «мы», я имею в виду христиан, носителей и выразителей христианской культуры.

Мы же понимаем, что знание православной культуры нужно не только для того, чтобы разгадывать ребусы религиозной живописи. Ведь это некоторое приобщение к этому. Пусть это будет не церковное приобщение, потому что нужна личная воля человека, он должен начать говорить с Богом. Но пока Бог не коснется сердца человека, он этого не начнет.

Я подозреваю, что есть люди, которые ходят в церковь, крестятся, якобы молятся, но на самом деле молитва не совершается, они не разговаривают с Богом как с Личностью. Они исполняют обряд как некий магический ритуал. Но в это нельзя играть. И мы должны показывать пример.

Из своего прошлого я помню такие случаи. Например, в университете нам преподавал явный атеист, и он так и говорил: «Я атеист». Он преподавал историю первобытного общества. У меня было некоторое смущение, я думал, как же я буду сдавать ему экзамен. Духовник мне тогда сказал: «Не смущайся, так и говори на экзамене: я не могу с Вами согласиться, потому что Вы атеист, а я человек религиозный, но буду рассказывать так, как Вы рассказывали нам на лекции». Слава Богу, у меня не возникло на экзамене такой ситуации, потому что вопрос требовал фактического знания экспозиции Эрмитажа. Никаких мировоззренческих вопросов не последовало, я получил свою пятерку…

Были и другие случаи. Это тоже касалось истории, князя Владимира и реакции язычников на христианского Бога. Преподаватель говорил: какой-то там Иисус Христос (там жестче были слова)... Тут я уже не выдержал и сказал преподавателю: «Извините, но я не могу слушать такие вещи, потому что я христианин». Он извинился. Хотя еще даже не было закона об оскорблении чувств верующих (над которым кто только не глумился, даже сами верующие).

На самом деле это серьезные вещи. Буквально сегодня произошла история, возник даже небольшой скандал. На ЕГЭ школьница пришла с маленькой иконочкой. Она верующая, просила у Бога помощи, пришла с иконкой. Здесь можно рассуждать как угодно: что Бог в душе, что ничего приносить нельзя. И так далее. Ну давайте теперь начнем и нательные крестики снимать...

Вроде бы это понятные вещи, но, с другой стороны, они цепляют нас. «Крестопад» – история, которая совсем недавно активно обсуждалась в СМИ, о том, что исчезают кресты с изображений православных храмов. Вроде бы мы (я имею в виду общественное информационное пространство) за толерантность, чтобы никого не обидеть. Но мы знаем, к чему это приводит. Примеры подобные уже были на Западе.

Когда мы отказываемся от своей культурной принадлежности, когда начинаем игнорировать символы своей культурной принадлежности, когда называем себя верующими, но в церковь не ходим (таких у нас 70%), в итоге мы перестаем замечать, есть крест на куполе или нет, слово «Бог» с большой буквы или с маленькой.

Вы спросили, как реагировать. Я считаю, что нужно реагировать так, как подсказывает совесть, сердце. Ты должен выразить свое мнение, свое отношение: нет, я не согласен, я против, я считаю, что должно быть вот так.

Помню еще один школьный пример. У нас был преподаватель физики в школе (сейчас он чтец в православном храме), он на уроках позволял себе говорить о вещах духовных, религиозных. А это были 90-е годы. И я помню, как один мальчишка все время был против. Все как-то воспринимали спокойно: сказал и сказал. Тогда я себя позиционировал среди своих друзей уже как церковного человека. А он был все время против, говорил: мол, что это вы, православные, начинаете заставлять писать слово «Богородица» с большой буквы? Я все думал, чего он прицепился, а потом узнал, что он иеговист.

Противники того, чтобы слово «Бог» писалось с большой буквы, – это не те, кому все равно. Нет, у них очень четкая позиция. Мы не имеем права не выражать свою позицию против их позиции. Вот это и есть борьба, но в нормальном цивилизационном поле. На баррикады пока не надо, но свое мнение высказывать нужно обязательно.

Насколько понимание языка Литургии важно для нашей культуры, в том числе православной?

– Это важно. Потому что это культура слова (и с большой буквы, и с маленькой). Я не говорю, что слово важнее всего; оно у нас в синтезе с музыкой, в синтезе с религиозными эмоциями и со всем тем, что мы называем православной культурой.

Записали:
Таисия Зыкова
и Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475