Протоиерей Василий Гелеван: Весь мир – жатва Христова

Предлагаю порассуждать о Евангельских словах. Тем более что после Пятидесятницы мы вновь в течение всего года будем слушать разные Евангельские отрывки, апостольские послания. Начать предлагаю со слов евангелиста Матфея. Он говорит, что Христос перед одной из проповедей, видя толпы людей, пожалел их, что они изнурены, как овцы, не имеющие пастыря. О какой потребности здесь говорит евангелист? Толпы людей приходили к Иисусу в изнурении, отчаянии и, видимо, чего-то ждали.

– Именно так и написано в Евангелии от Матфея: Иисус сжалился над ними, что они были изнурены и рассеяны, как овцы, не имеющие пастыря (Мф. 9:36). Евангелие от Матфея, а также апостольское Послание к Римлянам, мы начали читать сразу после праздника Пятидесятницы. Это как бы новый цикл в богослужебных чтениях, некий водораздел. Все то, что читалось до этого, можно отнести к подготовительным неделям к посту (тогда начался тот цикл). Потом были пост, Пасха, период до Вознесения, до Пятидесятницы. И сейчас некий водораздел. Мы даже воскресные дни теперь будем отсчитывать от Пятидесятницы: Неделя такая-то по Пятидесятнице.

В Евангелии от Матфея евангелист описывает первые встречи Господа Христа с людьми, как люди Его встречали. И мы видим в Евангельском чтении, как Христос реагирует на эти встречи. Христос, Богочеловек, Мессия, Воплощенный Сын Божий начинает Свою общественную проповедь.

Сквозь все домостроительство проходит ощущение, что человек какой-то брошенный, как будто потерянный. И ради этого брошенного, потерянного человека Христос воплощается, приходит в мир, чтобы грешников спасти.

«Яко овцы, не имеющие пастыря». Здесь речь идет о том, что было когда-то общение с Богом, было единение, а потом грехопадение стало причиной разрыва. Собственно, религиозность в том и состоит, чтобы воссоздать утраченную с Ним связь (religare – «восстановить связь»). Это возможно только таким путем – сверху вниз, то есть Боговоплощением. Христос пришел, чтобы стать Пастырем для всех нас.

Но пастырь – не только тот, кто ведет. Интересное наблюдение: когда пастух гонит коров, он их погоняет кнутом и идет сзади. А овцы, например, всегда идут за пастырем, никогда не бывало наоборот. Поэтому это самый подходящий образ для того, чтобы изобразить Господа Христа как Главу и нас как паству. Без главы не может быть никакого шествия, тогда овцы распуганы, теряются, не знают направления.

Что еще важно подметить? Когда мы говорим про пастыря, мы всегда имеем в виду, что существуют некие волки, что без пастыря волки расхищают стадо. Так и в духовной жизни: без Церкви, без Христа, без духовного руководства невозможна какая-либо жизнь, только погибель и исчезновение. Вот так выразился Господь, видя толпы народа: люди, как овцы без пастыря.

И сейчас такая потребность у людей тоже остается. Только Спасителя среди нас нет, чтобы Он посмотрел на нас и сжалился над нами.

– Евангелие вечно, оно не только исторично, не только показывает Личность Иисуса Христа, но показывает и перспективу всего бытия человечества. Евангельское слово живет и сегодня, поэтому мы каждый год снова и снова его читаем. И каждый получает ответы на свои вопросы. Духовная потребность – вечная, потому что у каждого человека внутри есть бессмертная душа, жаждущая богообщения. Душа по природе своей христианка. И это наполнение дает нам Церковь. В Церкви есть Христос. Очень важно подметить, что Христос вчера, сегодня и завтра – Тот же, и Он Пастырь для всех людей, для всего человечества, для нас сегодня в том числе.

Как Вы охарактеризуете безбожное советское время, когда религия устранялась из жизни общества? Разве можно подавить эту потребность, которую евангелист отметил несколько тысячелетий назад? Люди приходили ко Христу потому, что были измучены. Значит, эту муку нельзя просто взять и вычеркнуть из нашей жизни.

– В душе существует некое место (если так можно выразиться), где должен жить Бог. Слово «место» звучит, конечно, грубо. На самом деле у души нет геометрических параметров, но, чтобы было понятно, все-таки есть какая-то емкость в нашей природе, которая предназначена для Бога как престол. И вот было время, когда попытались вырвать оттуда Бога. Воспитывалось поколение с той мыслью, что Бога нет, есть только ты, человек.

Вот эта холодная пустота приводит людей в тупик, они не знают, куда двигаться. Им обещают некий эфемерный коммунизм, но это обман, никакого коммунизма они в результате не получают. А душа жаждет. Молитва, пост, посещение храма, чтение Слова Божия – все это пища для души. Когда душа этого не получает, она скучает и начинает замещать настоящую духовную пищу суррогатами, хоть чем-нибудь, чтобы наполниться. Люди начинают изучать различные верования...

Увлекаются мистикой.

– Потому что есть потребность. И в ответ на это различные шарлатаны предлагают людям какие-то духовные услуги. Но все это, слава Богу, быстро кончается, потому что все-таки люди разумны. Когда коснешься чистого источника, уже ничего другого не захочешь. А до тех пор, пока не найдешь этот источник, будешь маяться и искать его, не понимая, что все дело именно в том, что нет истинного богопочитания.

Целое поколение жило вот так. Мы думаем: неужели люди были такие потерянные? Но на самом деле Господь их не оставлял, это люди отвернулись от Бога. Но Господь всегда, даже в самые безбожные времена, был с людьми. Те, кто это знал, становились исповедниками, новомучениками Церкви Русской. Многие жили неосознанно, но матери своим детям все равно давали нательные крестики, на бой шли с поясками «Живый в помощи Вышняго». Сейчас раскапывают тела убиенных воинов Великой Отечественной войны и находят иконочки, складни. Каждый старался иметь при себе какую-то святыню.

Это было, и я свидетельствую об этом, потому что я сын священника. Папа мой стал священником в советское время. И я помню, как под покровом ночи к нам домой приносили детей, мы их крестили. Тогда не выписывали никаких свидетельств о Крещении, нельзя даже было говорить вслух о том, что ребенка крестили, но крестить хотели все.

Внутри люди всегда оставались верующими. Я не встречал ни одного человека, который сказал бы, что он неверующий. Были атеисты, но это совершенно другая история. Они говорили что-то в знак протеста, но по-своему тоже веровали, только в свою ошибку. А вот совсем неверующих я не встречал.

Федор Михайлович Достоевский заметил, что на смертном одре уже не бывает неверующих. Печать страха перед встречей с Богом была у всех безбожников. Но лучше не доводить до этого. Поэтому все благоразумные люди крестились, ходили в храм, встречались со священником, тайком читали Евангелие. Потому что пустота внутри должна была наполниться именно Богом. Если есть престол в душе, то на этом престоле должен быть только Сам Бог.

Но люди часто пытаются Его заменить чем-то...

– Эту тему можно развивать. Сегодня исчезли все границы, нет больше безбожной идеологии, совершенно новая страна со свободой вероисповедания. Можно включить телевизор и посмотреть православный телеканал, можно почитать духовные книги, послушать радио. И можно свободно разговаривать на эту тему (раньше только на кухне об этом можно было говорить спокойно).

Но все-таки и сегодня есть вызовы, есть попытки заместить Бога. Идол никуда не делся. Допустим, мамон был, есть и будет нас сопровождать, к сожалению. Есть и многие другие вызовы, и попытки вытеснить Бога из сознания человека. Это дьявольская работа, она была и будет проводиться, чтобы отвернуть человека от Бога, погубить. Мы знаем об этом, молимся Господу, чтобы Он нас не оставил, и боремся с этим.

Причем это более хитрая работа, чем в советские годы. Тогда открыто говорили, что все это чушь, не надо этому следовать, в это верить, что храмы и попы должны остаться в прошлом. А сейчас все хорошо, но жатвы по-прежнему много, а делателей по-прежнему мало.

– И по-прежнему ценно, если человек нашел Бога и держится Его. Мы искуплены дорогой ценой, и нам всем стоит большого труда быть христианами сегодня. Это не просто так: крестили – и все. Нет, это путь, по которому мы идем, это исповедничество. Пусть не такое, как у святых, но исповедничество. И с каждым годом оно все больше и больше ценится. Я верю, что нам Господь помогает. Церковь жива, верующие люди есть, и все мы развиваемся во Христе и движемся к Богу. Дай Бог, чтобы так и было.

Спаситель говорит ученикам: жатвы много, а делателей мало. После этого Он не говорит: мол, будьте хорошими делателями; или: воспитайте еще больше делателей. Он говорит: молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою. Получается, все равно все остается в руках Божиих. Неужели от нас так мало зависит, что мы не можем эту жатву собрать?

– Когда вы говорите про делателей, я сразу представляю такую картину: чем больше делателей, тем больше эффект от этого делания. Тогда получается, при самой жатве и делать ничего не надо, потому что делатели такие успешные, такие молодцы, все создали, остается только лапки свесить и получить готовое. Ан нет. Есть симфония. Конечно, есть Церковь, священство, которое преподает таинства, и люди получают благодать, но важно деятельное участие самого человека в этом.

Смысл в том, чтобы было движение в двух направлениях, навстречу: чтобы и делатели делали, пастыри проповедовали, и люди менялись. Тут важно, чтобы подобное познавалось подобным. В духовной жизни именно так.

Иногда человек просто что-то не воспринимает, не понимает, не чувствует. А важна перемена самого человека. Сказал Господь: блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5:8). А если у человека око худо, то все тело его темно. И Церковь подвигает всех нас, чтобы мы меняли свою жизнь. И в этом смысле Евангелие – инструкция. Кто-то принимает Евангелие и меняет свою жизнь к лучшему, стремится к Богу, уподобляется Богу, а кто-то нет.

Узки врата в Царствие Небесное, и чтобы войти в них, нужно принять специальную маленькую форму, она называется смирение. Вообще, когда задумываешься, в чем смысл всех наших духовных подвигов, все сводится к смирению как противоположности гордыни. Если гордыня – мать всех пороков, то имеющий смирение имеет все добродетели. И, напротив, без смирения добродетели совершенно не работают. Поэтому Бог гордым противится, а смиренным дает благодать.

А как Вы оцениваете жатву? Много ли сейчас жатвы?

– Мы не можем видеть всего. Святой апостол говорит, что наше дело сеять, а пожинать будут другие. Если же оценить объективно, то сегодня на нашем приходе жатвы мало. Мы знаем русскую поговорку: май да июнь – на попа хоть плюнь. Эта поговорка означает, что в мае и июне люди заняты сельскохозяйственными работами, и в больших городах каждый год ощущается, что в храмах намного меньше людей. И мы ждем Покрова, когда уже начнутся заморозки и люди вернутся в город.

Но я, конечно, понимаю, что жатва – это не только участвующие в храмовых службах. Жатва – это и те, кто находится за пределами храма. Мы молимся и за людей, «ради благословенных вин оставльшихся», которые тоже являются нашей жатвой. И вообще, потребность в нас, церковных людях, есть не только в храме. Можно ехать или идти туда, где беженцы, где раненые, где сегодня совершили операцию, где сидят в темнице, – и там тоже жатва.

Жатва – это и наши телезрители. Наверное, мы с вами сейчас проникли в квартиру, где кто-то пьет чай, может быть, через смартфон мы сейчас утешаем человека где-то на улице или в поле. Поэтому я хочу сказать, что жатва – это все мы. Весь мир – жатва Христова, потому что Господь всем человеком хощет спастися и в разум истины приити.

То есть мы с Вами тоже делатели?

– Конечно, и не только мы, но и зритель, который сейчас вместе с нами размышляет.

А что может сделать телезритель, послушав нас? Как он может стать делателем?

– Он может прямо сейчас, прямо в эту минуту молиться. Он может вспомнить, что сейчас Петров пост, и постараться сделать какое-то доброе дело, чтобы усовершенствовать свою душу. Например, подать кому-то милостыню. Этот пост по протяженности как Великий, только ограничения в пище другие.

Таким образом, милостыня, пост, говение, когда мы, например, стараемся в меру своих сил не есть мясо, хотя, конечно, подвиг этот невелик, ведь для человека церковного это вообще элементарно. Я родился в семье священника и об этом даже как-то не задумывался, нет и нет. Это никакой не подвиг, просто так надо, и я не ем и не собираюсь есть мясо. А вот закончится пост, придет 12 июля, и я поем и поблагодарю Бога, потому что мясо я люблю. Итак, молитва, говение.

Особое внимание нужно сейчас уделять молитве, богослужениям. А вообще, Господь премудро дал нам эти посты, чтобы мы проснулись. И хорошо, если нам удается проснуться и во время поста более сосредоточенно читать молитвы, более осознанно говорить и поступать. Когда мы духовно растем, это и есть делание.

В Евангелии от Матфея написано: так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела. А какой он – этот свет? Это уже не нам оценивать, какой он – яркий или тусклый. Люди видят его и прославляют Отца Небесного.

В последнее время я много думаю о том, что наша духовная практика, пост, служение – это вовсе не самоцель, это средство для достижения чего-то. И мне нужно найти ответ, ради чего мы все это делаем, ради чего мы вообще живем. Оказывается, мы живем ради того, чтобы у нас была любовь, и чтобы любовь была и к Богу, и к человеку.

Через доброе дело, которое мы сделали ближнему, мы обогатили, облагородили свою душу, потому что добро – это всегда самопожертвование. Иногда нужно что-то подарить, что дорого нам самим, и душа наша наполняется. Мы что-то отдаем и сами насыщаемся. Святитель Григорий Двоеслов сказал: «Подавая лежащему на земле, мы подаем Сидящему на Небе». Сидящий на Небе все это видит и в ответ подает нам благодать, через которую мы облагораживаем свою душу.

Это именно то, что мы накопим в своей душе. Только опыт, позитивный или негативный, останется с нами навечно. Нам нужно стремиться к тому, чтобы у нас было как можно меньше негативного опыта. Мы видим, что святые угодники Божии не реагируют на грех, на искушения, которые как бы стекают с них, не оставляя следа.

Если бы духовное стало нашей природой, мы бы вошли туда, где святые, где нет ни болезней, ни печали, ни воздыхания. Мы стали бы там своими, все нам было бы мило, и мы были бы там милы. Смысл именно в этом – чтобы уготовить свою душу к вечности через добрые дела, молитву, пост, и это и есть наше служение.

Получается, любовь имеет две плоскости. Одна плоскость направлена на человека, на ближнего: мы служим ближнему, мы добры, щедры, мы утешаем его, мы отзывчивы на его боль. Но есть и высшая плоскость – любовь к Богу. Через служение ближнему мы служим Богу, и это уже любовь деятельная, которая оживляет нашу веру. Святой апостол Иаков сказал, что вера без дел мертва.

Вот мы говорим про жатву, про делателей, рассуждаем, что такое жатва, кто такие делатели. Но главный вопрос: зачем нам быть делателями, зачем нам эта жатва?

– Некоторые пытаются представить Церковь как некий социальный институт. Я думаю, это очень хорошо, когда на первых порах люди видят в Церкви какую-то реальную деятельность. Но нельзя сводить деятельность Церкви только сугубо к социальной, хотя, если кто-то получит в этом плане утешение, мы будем рады, что Церковь оказалась нужной.

Но очень грустно, если Церковь воспринимается так, как она воспринимается протестантами: Церковь существует для того, чтобы делать добрые дела. Неверующие, неопытные люди говорят: «Хорошо, что есть Церковь, что она помогает людям». А дальше-то что? Ведь служение Церкви совсем не в этом, и любое доброе дело – это только повод к диалогу.

Вот, например, меня позвали освятить квартиру. Какая хорошая треба – покропил на четыре угла кропилом, покадил кадилом. А потом Саша, хозяин квартиры, мне говорит: «Отец Василий, давайте чаю попьем». Я говорю: «С удовольствием». Мы пьем с ним чай, и выясняется, что у Саши есть вопросы, которые он стеснялся задать. А сегодня, когда мы с ним наедине, Саша задает эти вопросы, и оказывается, что они достаточно глубокие и требуют ответа.

Может быть, человеку недавно сказали его диагноз или у него что-то случилось с ближними, и он мается и не знает, как им помочь. Или у него какие-то душевные переживания, и оказывается, что у него есть грех, который нужно исповедовать, нужно ему собороваться, а однажды нужно будет причаститься… Начинать нужно именно с этого – с чашки чая, а поводом для чашки чая стало освящение квартиры. Так и всякое доброе дело.

Как-то мне позвонила одна женщина и сказала: «У меня папа болеет, лежит в больнице. Помогите, пожалуйста, сделайте что-нибудь. Я верую, я знаю, что нужен священник, но не знаю, как папа к этому отнесется. И вообще, он никогда не исповедовался, не причащался».

И вот я пришел в больницу, поздоровался с этим папой, познакомился с ним, мы поговорили, а через несколько минут мы уже приятели и можем уже говорить о чем-то более глубоком. Я снова пришел к нему, а он уже приготовил Исповедь. Я его соборовал, и он уже с верой. А потом он позвонил дочери и сказал: «Доченька, спасибо, что ты прислала ко мне батюшку. Я сегодня соборовался, а теперь хочу узнать, что это такое».

То есть он уже начал читать, интересоваться, и барьер сломан, вода пошла, и уже начинается воцерковление. Получается, что приход священника в палату стал поводом к началу общения, воцерковления и, может быть, духовной жизни человека.

Отец Василий, спасибо большое за эту беседу. Надеюсь, что Ваши ответы будут полезны нашим телезрителям и, может быть, тоже кого-то приведут к Богу, подготовят жатву или новых делателей.

Записали:
Нина Кирсанова
и Людмила Белицкая

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475