Иерей Валерий Духанин: Без храма и таинств нам не спастись

Можно ли сказать, что служение страсти равнозначно идолослужению?

– Сама страсть становится идолом. Беда, если кто-то специально служит страсти. Одно дело, когда человек не хочет служить страсти, но по немощи в нее скатывается.

Схиархимандрит Софроний (Сахаров), несколько лет назад прославленный в лике святых, был учеником Силуана Афонского и опубликовал его записи. В них преподобный рассуждает на разные темы (например о том, что священнослужители или епископы иногда вынуждены заниматься административными делами, еще какими-то заботами, и вроде бы они не ведут образ жизни какого-нибудь преподобного или пустынника, кто-то из них любит покушать, или иногда раздражается, или еще что-то. Могут ли они спастись? Преподобный Силуан Афонский пишет, что главное, чтобы они специально не взращивали в себе худые помыслы, тогда в их душах все равно живет благодать Святого Духа).

Немощи подобны сухим ветвям на зеленеющем дереве: когда весна наступает, дерево покрывается зеленью, но все равно могут быть небольшие сухие веточки. Они не принесут плода, но главное, чтобы дерево покрылось зеленой листвой, чтобы жить, – воссияло.

У каждого из нас есть такие сухие веточки, которые в итоге не могут принести плода, ведь всякая страсть, всякая немощь обречена на уничтожение: она не может дать никакого плода в жизнь вечную. Если человек не посвящал себя этим страстям, если он боролся с ними и в нем было хоть что-то от добродетелей, какая-то духовная жизнь, то при переходе в иной мир его немощи, как сухие веточки, попаляются, отпадают и исчезают, и в нем преобладает жизнь Святого Духа.

А если человек посвящал себя страстям и они фактически стали для него идолами, стали неразрывны с его душой, внутренним миром, стали стержнем его существования, это не может принести никакого плода в жизни вечной. В таком случае человек, расставаясь с земным телом, просто погибает, ибо не стяжал благодати Божией. В этом смысле всякая страсть становится дорогой к смерти. А служение страстям – во многом именно идолопоклонство.

Апостол Павел говорит о людях, утративших Бога: «Их конец – погибель, их бог – чрево, и слава их – в сраме, они мыслят о земном».

Вы сказали, что можно специально взращивать дурные помыслы в себе. Что это значит?

– Это значит, что человек специально внутри себя их питает. Дурные помыслы подступают к каждому, хотим мы того или нет: мы просыпаемся, а у нас в голове уже какая-то суета, какие-то греховные мысли.

Святые отцы говорят, что нужно самые начатки дня посвящать Богу: как только ты проснулся, тут же мыслью, сердцем ко Господу восходи. Как цветок утром пробуждается, раскрывается навстречу солнечным лучам, так же и наша душа после сна должна восходить к Богу: с утра сразу же молитвой обращайся к Господу.

А если мы погружаемся в злые мысли, то получается круговорот страстей. Человек поймает один злой помысел, и тот начинает его изъедать, он вспоминает, кто его обидел, кто что сделал, и появляется раздражение. Эти помыслы доводят до изнеможения, лишают внутренних сил и энергии, потому что грех не имеет в себе жизни.

То, что от Бога, вдохновляет, возвышает, приносит легкость и свободу, а худые, злые помыслы истощают нервную систему, приносят тяжесть. Лучше ни на кого не раздражаться, не копить в себе злобу и обиды, иначе просто погубишь свое здоровье.

А не перестанут ли тебя уважать, если ты не будешь так реагировать: раздражаться, злиться, кричать?

– Наоборот, будут уважать. От тех, кто раздражается, колко реагирует и, как еж, сразу выпячивает колючки, люди стараются держаться на расстоянии, к ним особо никто не тянется. Если человек с теплом, с любовью, то это к нему располагает. Законы одинаковы везде: отзывчивость, доброта, сострадание всегда и везде вызывают уважение, а если кто-то поступает по страсти, т к такому нет уважения.

Но, бывает, когда открываешься людям, становишься добрым и отзывчивым, тебя стараются побольнее ударить. Как тогда реагировать?

– Мы должны по-христиански реагировать в любой ситуации. В романе Виктора Гюго «Отверженные» рассказывается, как епископ, который старался вести благочестивый образ жизни, дал приют бывшему каторжнику Жану Вальжану. Тот недавно освободился, и его порочная натура дала о себе знать: проснувшись, он решил украсть серебряную посуду, которая была в этом доме, и убежать. Утром епископ видит, что нет ни этого человека, ни посуды. И говорит своей прислуге: «Я этим серебром владел незаслуженно, а это бедный человек, поэтому он по праву взял его. Оно и должно принадлежать ему как бедному человеку». Такое он нашел объяснение, чтобы не злиться.

Не проходит и нескольких часов, как жандармы приводят Жана Вальжана. Тот весь трясется, а епископ, чтобы его оправдать, говорит: «Почему же Вы не взяли еще и серебряные подсвечники? Я тоже хотел их Вам отдать». Епископ оправдывает Вальжана, как будто тот не украл серебро, а оно было ему подарено, и жандармы его отпускают. И этот освободившийся каторжник был настолько благодарен епископу, что расположился к нему и исправил свой образ жизни. Доброе дело и доброе отношение способны располагать к себе.

Если в коллективе человек нам говорит колкости, специально издевается и не пытается изменить ваше отношение к себе, то зачем нам с ним тесно общаться? Надо держаться на расстоянии. Преподобный Паисий Святогорец говорил, что некоторых людей надо любить на расстоянии: любить, но держаться от них на расстоянии. А если мы специально пытаемся общаться с людьми, от которых нет ни духовной, ни душевной пользы, или начинаем как-то препираться с ними, то сами подливаем масла в огонь, и это не на пользу.

А если вы коллеги или это ваш начальник и вам никуда не деться от этого, как тогда быть?

– Тогда терпеть это как иго. Но иго может стать благим. Нет идеальных ситуаций в коллективах, всегда тяжело: когда решаются профессиональные задачи, кто-то на кого-то раздражается, покрикивает, кто-то давит (часто в коллективах люди испытывают психологический прессинг, давление).

Господь тебе попускает пройти через это, чтобы, может быть, отшлифовать какие-то грани твоей души. Камушки бывают острые, а если их положить в мешочек и трясти, то они друг об друга трутся, и острые грани начинают стираться, становятся гладкими: авва Дорофей приводил этот образ.

Находясь в коллективе, мы терпим немощи друг друга, и наши страсти начинают стираться. Надо понять, что Господь просто ведет нас по этому пути для уврачевания наших страстей. Но все, что мы терпим, не приходится терпеть бесконечно. Когда мы терпим что-то неудобное и думаем, что это навсегда, такого не бывает. Даже если что-то придется терпеть 20, 30 раз, потом наступает конец: меняются начальники, сотрудники, коллеги – и ли мы переходим на другую работу.

Есть Божий Промысел: Господь все охватывает Своей премудрой заботой. Поскольку у каждого из нас есть какие-то свои душевные немощи, Господь попускает то, что может их уврачевать. Надо постараться в каждой ситуации увидеть пользу.

Если у нас жизнь в основном наполнена такими эпизодами, грешно ли желать спокойной, тихой, безмятежной жизни?

– Не грешно. Мы все этого желаем...

Есть светлая половина суток, есть темная: день сменяет ночь, и наоборот. Зимой больше ночного времени, а дневного меньше, но потом наступает весна, близко лето, и тогда в сутках становится больше светлого времени...

И в нашей жизни непременно дается какой-то покой, какая-то радость: это может быть общение с ближними, семья, хорошие друзья – непременно дается что-то светлое, радостное, и на этом нужно делать акцент.

Мрачного, скорбного не избежишь. Если человек будет жить свято, как ангел, на земле, он все равно не будет счастлив, ведь зло окружающего мира будет непременно причинять ему огорчения. Если будет как ангел во плоти, все равно будет страдать в этом мире: наш мир есть мир страданий – мы утратили первозданный рай, и чистая ангельская душа будет либо терпеть уязвления от других, либо ей будет плохо от того, что рядом находится грязь, люди утопают в страстях.

Человек с чистой душой будет чувствовать огорчение, внутреннее расстройство. Либо он будет проникаться состраданием к этим людям, молиться за них и опять-таки не будет иметь полного покоя.

Мы хотим покоя, иногда нам это дается, но полностью обрести его здесь вряд ли возможно. Может, через это Господь пытается нас как-то растормошить: когда человек погружается в чрезмерный покой, в нем прекращается внутренняя работа – он думает, что ничего не надо преодолевать, все комфортно.

Когда я приезжаю к родителям, они накормят, напоят, ничего делать не надо. И я замечаю, что поначалу вроде все нормально, а потом наступает духовное закисание: не нужно ничего преодолевать, полный комфорт, ты окружен теплом и заботой, нет тех усилий, которые были до этого. Чтобы в нашей жизни не было закисания, Господь постоянно подает нам какие-то проблемы, которые мы призваны решать.

Вы говорите, что благодать может отражаться на лице. И Вы говорили, что и грех тоже проявляется внешне. Почему?

– Телесное связано с душевным. Собственно, что такое наша душа? Это мы сами в нашем теле: не тело думает и что-то делает – это мы, души, посредством тела что-то предпринимаем в нашем мире, смотрим нашими телесными глазами, слушаем нашими телесными ушами. Даже телесные чувства принадлежат душе: она одета в тело, поэтому и ее состояние непременно отражается на телесном виде человека. И напрасно думать, будто бы мысли никак не будут известны другим людям.

То, что ты вынашиваешь в себе, непременно отразится на лице. Мысли уныния, печали, какие-то тревоги, чрезмерная озабоченность – все это отражается. Все скверные, греховные мысли отложатся печатью на человеке и будут считываться другими людьми: они не видят сами мысли, но видят отпечатки мыслей, страстей на лице. С благодатью Божией то же самое.

Преподобный Силуан Афонский рассказывал, что знал одного человека, который в 10 лет был подобен ангелу, настолько чистым было его лицо, был благочестивым, обращался к Богу, но в 30 лет по своему лицу он был подобен и зверю, и человеку, и демону – что-то в нем было от человека, что-то от зверя и даже от дьявола. Страсти, в которые он погрузился, испортили его внешний, телесный вид.

Силуан Афонский приводит разные примеры. Как был на службе и видел, что один епископ, когда вышел причащать в храме, был подобен ангелу: богослужение преображает людей. Преподобный Силуан говорит, что благодать Божия украшает и от природы некрасивые лица, тогда как грехи уродуют и от природы милые.

В Книге Деяний мы читаем про Стефана Первомученика, одного из первых диаконов. Он отличался большой мудростью, был ученым человеком. Его схватили и привели на Синедрион – и написано, что все сидящие Синедриона видели его лицо как лицо ангела, настолько оно было светлым, чистым, умиротворенным, ведь его мысли были чистые и он был вместе с Господом, и Господь благодатью Своей просветил его.

А те, кто был в Синедрионе, как написано, «рвались сердцами своими и скрежетали на него зубами»: их страсти, озлобленность, греховные умыслы проявлялись в самых безобразных чертах на их лицах. То, что мы носим в себе, проявляется вовне, хотим мы того или нет, – ведь наша душа неразрывна с телом.

Значит, духовное состояние человека можно определить по его лицу?

– Нет, я бы не стал этого делать. Я говорю, что оно отражается, и мы, бывает, это замечаем: человек огорченный или пьет. Это явно видно.

Огорченный, опечаленный или раздраженный – это же о душе.

– Специально ставить людям духовные диагнозы по лицам, конечно, не стоит.

Например, не видел родственника какое-то время, потом увидел. Можно ли по его лицу сказать, что его жизнь в духовном плане (в отношениях с Богом, с Церковью) изменилась и стала хуже или лучше?

– Конечно. Это постоянно происходит. Проходит сколько-то времени, ты не видишь человека, но вдруг встречаешь его, а он изменился – причем необязательно в худшую сторону: кто-то изменился в лучшую сторону, и ты видишь, что он уже не такой заносчивый, каким был прежде, что жизнь обтесала те грани, которые раньше у него выпячивались...

У нас общение друг с другом проходит необязательно вербальным образом. Прежде всего это зрительный контакт: мы даже, может быть, мыслью себе ничего не фиксируем, а уже идет считывание картинки – того, что мы видим в облике другого человека, в его жестах, его лице. И у нас уже есть восприятие: мы или располагаемся к нему, или нет...

Мы верим, что именно Причастие подает нам силы для борьбы со страстями. Мария Египетская взяла на себя подвиг борьбы, но не причащалась. Что же ей тогда давало эти силы? Что ей помогало и укрепляло ее?

– Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорил, что, когда мы читаем жития святых, для нас примером должно быть их усердие послужить Богу, но повторять их образ жизни мы не можем: мы до этого не дотягиваем.

Подвиг Марии Египетской уникален. Человек прожил несколько десятилетий без причащения, однако не оскудел духовно, не потерял внутреннего огонька. Бывает, мы причастимся и через 2–3 дня теряем все, будто и не причащались… У нас угасает этот огонечек, поэтому нам надо идти в храм. Пение, чтение молитв – и душа начинает оттаивать, мы потихоньку освобождаемся от мирской суеты. А возвращаемся в мир – утрачиваем молитву, и опять нам нужно, чтобы Господь нас в храме воскресил.

А Мария Египетская как причастилась первый раз, так и старалась поддерживать этот огонек на протяжении долгих лет. Но спастись без Причастия она все равно не могла, поэтому Господь сподобил ее еще раз причаститься Святых Таин, уже в конце духовного подвига.

А мы призваны причащаться часто. Кто-то – еженедельно, чтобы постоянно себя духовно взбадривать, кто-то – раз в 3 недели. Великим постом желательно почаще причащаться. Если мы думаем, что сможем жить, как Мария Египетская, то нет: наши мысли в такие дебри уйдут, что вернуться оттуда будет очень тяжело. Без храма и таинств нам не спастись.

Почему именно блуд считается самым опасным грехом?

– Апостол Павел говорил: «Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела».

Здесь ниспровергается Божественное установление, какое было дано Адаму и Еве: чтобы они были в плоть едину. Человек призывается к цельности, чтобы ни в сознании не было раздвоения, ни в телесной жизни, а те, кто допускает блудное смешение сначала с одним, потом с другим и т.д., ниспровергают закон, вложенный в человеческую природу. Потом таким людям тяжело создать семью.

Представьте яблоню, а на ней каждое яблоко уже надкушено кем-то. Один надкусил – ушел, второй надкусил – ушел, а потом кому-то достанется уже огрызок. Человек растрачивает себя на кого-то, а к цельной, глубокой, серьезной жизни с одним человеком уже оказывается не очень способен. За блуд давалась даже большая епитимья, чем за впадение в ересь.

Святитель Игнатий объяснял, что если человек впал в еретические умствования, то он возвращается в Церковь через самоисповедание Православной веры: у него просто были ложные мысли – приняв истинное исповедание, он исправляет свои мысли. А блуднику недостаточно просто покаяться. Он покаялся – понял, что это было неправильно, а в теле живут еще прежние скверные ощущения и нужно истрезвиться от этого. Чтобы истрезвиться от блудных ощущений, необходим длительный путь очищения. Это грех против собственного тела: храм телесный осквернен оказывается. Чтобы исцелиться от этого, нужно проходить длительный путь покаяния.

Прошу у Вас слов напутствия для телезрителей.

– Для нас напутствием становится то, что в храме совершается стояние Марии Египетской, прекрасные богослужения, идущие Великим постом. Братья и сестры, постарайтесь приходить в храм в будни, ведь полностью великопостное богослужение совершается только в эти дни: читается молитва Ефрема Сирина с поклонами (и дома нужно не забывать произносить эту молитву). Нужно приходить на Литургию Преждеосвященных Даров, и тогда внутреннее переживание Великого поста будет особенно ясным. Важно с этим чувством прийти к Пасхе Христовой.

Записали:
Анна Вострокнутова
и Анна Купцова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475