Священник Олег Патрикеев. Православный погребальный обряд: мифы, легенды, суеверия

Возникает так много вопросов, связанных с православным погребальным обрядом – самим погребением, что можно говорить бесконечно только на эту тему, не касаясь даже суеверий и мифов. Начнем с главного: что же такое погребальный обряд?

– Я бы начал с понимания смерти. У нас есть много учебников о жизни. Сейчас в некоторых школах есть даже просветительский урок о том, как зачать ребенка. Есть школы для мам, где учат принимать роды. Потом мы учимся жить с младенцем. Можно перечислять и дальше – мы учимся в детском садике, потом в школе, потом в институте: мы всегда учимся жить, что-то делать. Учебников уйма. Но нет ни одного учебника о смерти, поэтому мы в этом плане необразованные, мы не знаем, что такое смерть. Потому в разных регионах нашей необъятной Родины представление о смерти именно как о каком-то обряде, взятом из далекого прошлого. Языческие отблески, разные виды сказок, мифов и суеверий связаны с захоронением, и они ничего общего не имеют с христианством.

Могу напомнить, что в Православной Церкви 7 таинств, хотя в какие-то века христианства в некоторых местах их было даже 9: принятие монашества и смерть тоже были таинствами. Смерть – это был не обряд погребения, а таинство. Ведь Крещение – это же таинство: человек рождается в духовный мир. Почему же смерть – не таинство? Когда рождается человек, мы хотя бы видим это, а когда он умирает – разве это для нас не тайна? И вот на уровне нашей необразованности, наших языческих корней всплывают разные суеверия, мифы. Можно даже сериалы снимать на тему, что такое захоронение человека. А ведь это очень важный акт в нашей жизни.

Одни из первых захоронений, найденные в земле, говорят, что людей хоронили в позе зародыша, той, в какой человек рождался: обняв свои ноги. О чем это говорит? Люди придавали этому духовное начало, потому что они уже тогда верили в загробную жизнь. Вот этой темы хочется коснуться: что же дальше, после смерти? Здесь как раз и начинаются вопросы у людей.

Вопрос телезрителя из Москвы: «Почему суеверия широко распространяются, в отличие от православных традиций?».

еверия, взятые из далекого прошлого, прилепляются к православной традиции: бабушка передала по наследству свои знания, а бабушке так сказала ее бабушка, и как испорченный телефон, это передается. Но люди не знают, что такое смерть для человека, не знают глубины Евангелия. Ведь что такое суеверие? Это суетная вера. Люди не верят в Воскресение Христа.

Думаю, мы сегодня коснемся текста, читающегося при отпевании, в котором (если перевести на русский язык) все четко и понятно сказано: что должно произойти, что происходит сейчас и что нужно делать. Но ведь люди это практически не слушают. Они не готовы. Смерть практически всегда приходит к неготовым людям, человек не успевает подготовиться к смерти, не успевает встретить ее как положено.

А как ее положено встречать? С радостными объятиями? Но ведь каждый день в Православной Церкви мы отмечаем радостно смерть святого человека – мы ведь не плачем во время Литургии о святом, мы поем: «Радуйся, преподобне отче Серафиме, моли Бога о нас!». Получается, мы радуемся его смерти. Что за Православие такое? Да потому, что у нас иное понимание смерти: именно в христианстве, особенно в Православии, раскрывается смысл смерти.

В посланиях апостольских, в Евангелии от Иоанна, которые читаются верующим, когда они пришли на отпевание, уже все сказано. Что еще сказать человеку, если читается Евангелие о Воскресении Христа? Апостол Павел говорит: «Не хочу оставить вас в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды». Нет, у нас все плачут. В этом заключается наше недоверие Богу – мы думаем, мы сразу начинаем сомневаться: «Зачем Бог его так рано взял? Ведь он мог еще пожить...», и так далее. Мы столько камней бросаем вверх, а потом они же летят нам обратно на голову. Православия в этом вообще нет никакого, только суеверное отношение. Как к огромному киту прилепляются мелкие ракушки и рыбки, так и к Православию всегда что-нибудь да прилепится...

В фильмах, когда кто-нибудь умер, на могиле коллеги поднимают рюмку водки – или на поминках стоит рюмка с хлебом, и 40 дней она должна стоять. Еще есть выражение – его часто слышишь на похоронах: «Пусть земля будет пухом». Откуда в нас это? Люди не думают о плохих вещах, наоборот, их душа скорбит, им хочется сделать что-то хорошее. Откуда все это берется?

– Если почитать, как происходили захоронения князей-язычников, то вся его рать (около 12 человек), его жены умерщвлялись тут же. Он лежит на одре, а к нему живых еще хоронят: они пригодятся ему на том свете, и коней, и оружие... Все это говорит как раз о языческом понимании похорон. В то же время люди на что-то наде-ются, кладут какие-то изделия труда: слесарю – молоток с инструментами, мол, пригодится.

Сейчас кладут деньги, телефон.

– Когда банкиров хоронят, кладут в гроб деньги. Однажды был такой случай: смотрю, после отпевания гроб умершего наполняется деньгами. Я спрашиваю: «Это зачем?». – «Надо. Пригодится». Я говорю: «Возьмите, пожалуйста, отсюда все эти деньги и раздайте нищим. Это ему сейчас не нужно». И потом, конечно, идет проповедь, что же нужно человеку умершему.

Вопрос телезрительницы: «Сейчас многие носят на цепочке маленькие иконочки вместе с крестиком. Когда человек умрет, можно ли хоронить эти иконочки с умершим?».

– Конечно же, можно носить рядом с крестиком еще, например, иконочку Божией Матери, приобретенную в Святой Земле (в память о том, что она освящена на мощах), или подаренную тебе матерью как благословение. Оставлять иконочку на усопшем – это право родственников. Многие родственники спрашивают: если умерший носил золотой крестик, можно ли этот крестик поменять на простой, чтобы золотой не закапывать? Поймите, это ваше желание. Если вы хотите, чтобы какая-то святыня осталась от вашего отца, например, то можно этот золотой крестик повесить в святой уголочек на икону. Когда будете молиться, будете вспоминать своего отца. А в гроб положите обычный крестик. Выбор за человеком, но придавать этому особого значения не нужно.

Я всегда предлагаю родственникам приобрести такую икону, которую они потом хотели бы оставить у себя: ведь это последняя икона, которую усопший держал на своем смертном одре, и я родственникам говорю, что через эту икону потом можете поминать его – не надо поминать за столом или выпивая на кладбище, поминайте его перед иконой, которая была у него в руках, и у вас будет мысленная связь с этим человеком. Потом внукам расскажете: эта икона от дедушки – она была с ним в гробу. Понимаете, у нас боязнь смерти очень сильна, мы не понимаем ее, мы совершенно обескуражены: она приходит, забирает людей от мала до велика. Поэтому люди убегают от нее.

Как в покаянном каноне сказано, «наглая смерть».

– Да, она приходит нагло, именно к неготовым, которые не ждут ее. А если взглянуть на наших поэтов, то Пушкин, Лермонтов и практически все поэты писали о смерти. Например, Николай Гумилев:

Нежной, бледной, в пепельной одежде
Ты явилась с ласкою очей.
Не такой тебя встречал я прежде
В трубном вое, в лязганье мечей.

Поэты, видимо, настолько близки к духовному миру, что для них тема смерти являлась не только вдохновением, но и откровением. У многих поэтов встречается понимание, что смерть – не разлучница, то есть они подтверждали слова святых отцов: Закон Божий все-таки преподавался, и люди интересовались верой, поэтому смерть для человека была неестественной, но ожидаемой.

Я бы написал учебник о смерти. У меня есть мысль написать «Записки из гроба», например. Ведь человека когда-то это ждет все равно, и надо хотя бы заглянуть, чтобы узнать, как подготовиться к этому путешествию. «Книга мертвых», например, говорила о многом, и многие мистики обращались к ней. Познать загробный мир – это всегда мистически интересно. Поэтому у нас много гадалок, много разных ворожей, которые именно через духовный мир несут, увы, не весть о Воскресении Христовом, которую пронесли апостолы по всему миру, а весть о страхе смерти: для них страх смерти это заработок.

Следующий вопрос. Мы знаем в православной традиции 3-й день, 9-й день, 40-й день после смерти – что они означают?

– Да, это традиция, и она не связана с Евангелием, с серьезными откровениями святых отцов: она взята из опыта. Например, на 3-й день Воскрес Иисус Христос. Есть «Мытарства Феодоры», например, оттуда взяты некоторые моменты, они не противоречат православной вере и подготавливают человека хотя бы к пониманию, что происходит с душой.

Что же происходит во время разлучения души и тела? Ведь в Требнике есть даже молитвы на исход души от тела, когда человек долго страждет, но его душа так прилепилась к телу, что не может отойти. Это боль ужасная! Это, наверное, наподобие атомного взрыва, когда душа отрывается от тела, ведь они вместе с самого своего зачатия. У нас нет опыта переживания смерти, мы никогда в жизни не переживали смерть и не можем представить, как душа страдает в момент, когда она разлучается с телом, поэтому есть даже молитвы на исход души от тела – человека готовят, чтобы его душа отошла. Ты приходишь к человеку и поешь ему эти песнопения...

Вопрос телезрительницы из Воронежской области: «Мы хороним тело, а это традиция испокон веков или что-то связанное с православным учением? И вообще, души бывают на кладбище или нет? Мы туда ходим больше для себя или для мертвых?».

– Главное – понимать, что человек после смерти остается живым. Он абсолютно живой, нет даже тени смерти (кроме смерти тела, которое потом будет воскрешено). Поэтому мы всегда говорим о двух Церквах: воинствующей, которая здесь, на земле (она еще воюет), и славящей, которая находится уже на Небе. Идет совместное благодарение Бога за все. Приходя на кладбище, мы приходим к месту упокоения – с этого места восстанет человек. Как зернышко, посеянное в землю, возрастает и дает свой плод, так и мы хороним своих близких, – именно как семена. А где находится душа? Мы ведь молимся, чтобы Господь ее упокоил со святыми…

Сейчас очень много кремаций, и есть священники, которые говорят, что ни в коем случае нельзя человека кремировать. Но сейчас захоронить человека на кладбище в центре города очень дорого, у людей нет денег, и тогда выход – кремация. И люди задают вопрос: что же делать? Если тела воскреснут и будут новые, что будет с кремированным человеком?

– Господь, конечно же, и из пепла восстановит человека – здесь нет никаких сомнений: Господь из ничего создал весь мир. Это трагедия больших городов – кремация. И это страшнейшее переживание для самой души человека, ведь происходит видение момента, как сгорает твое тело. Есть статья об этом диакона Владимира Василика, читаешь – и просто становится страшно.

Но это все равно сейчас происходит. Это проблема городов, но что же все-таки делать?

– Как икономию, конечно же, Церковь это допускает. Я отпевал и хоронил сам, когда люди приезжали с урнами. Конечно, можно понять ситуацию… Но написано: возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься.

Понятно. То есть лучше все-таки этого избегать, если есть такая возможность. Могу ли я при жизни распорядиться своими похоронами, своим телом?

– Конечно, можете. Издревле наши бабушки готовили себе все на день похорон, чтобы не затруднять родственников – кто-то даже прикупал гробик и все остальное для похорон, люди распоряжались, где их похоронить. Конечно, все это должно быть со смирением.

Такие желания и действия, чтобы развеяли прах и так далее, говорят о высокой гордыне человека, который пытается таким образом показать свою важность в этом мире. Нужно бояться даже мыслей таких, не то что писать об этом и утверждать, что так нужно. Это говорит, что человек не верит в воскресение свое. Думаю, если бы человек верил, что сейчас он ложится спать, а завтра воскреснет, неужели он отдал бы свое тело на сожжение? Ведь даже если я отдам свое тело на сожжение, но любви не имею, то я ноль, пустой бубен.

У нас есть родительские субботы, когда мы поминаем усопших. В родительские субботы храмы всегда полны. Наверное, это очень неплохо: хотя бы в эти дни у нас есть возможность помолиться об усопших, и Церковь об этом нам говорит. Еще есть Радоница, но на кладбищах очень много людей именно на Пасху – и органы власти постоянно пускают на Пасху бесплатные автобусы от конкретной станции метро до кладбища. Это традиция или суеверие?

– Праздновать Пасху на кладбище – это, конечно же, ошибка. Что такое ошибка? Это грех. Это было внесено в наше сознание 70 лет назад... Конечно, основная задача человека на Пасху – прийти в храм. Для чего строятся храмы? Для свечей? Для пирожков, которые люди приносят? Молитва – в первую очередь, но самое главное в нашей жизни – это благодарение. Ведь благодарение – это наивысшая молитва, которую человек может произнести.

Есть просительная молитва: «Подай, Господи». Есть покаянная молитва: «Господи, помилуй», и мы будем ее постоянно повторять. Но благодарственная молитва – Евхаристия (в переводе «благодарение»). Мы приходим в храм на Литургию – на Евхаристию, вот наивысшее благодарение Бога. Все остальное второстепенно. Мы приходим, чтобы причаститься Христом. И умершие, которые во Христе умерли, в Нем находятся. Мы, причащаясь, входим в Него и живем вместе с Ним, в Евхаристии происходит таинство из таинств.

Вопрос телезрительницы из Самары: «У нас кладбища были сожжены – солому жгли на полях, и возник пожар. Сгорели все кресты на кладбище. Сейчас там уже никого не хоронят. Нужно ли их восстанавливать и ставить новые кресты?».

– Если знают места, кто и где похоронен, или осталась книга, кто где похоронен, то, конечно же, кладбище надо восстановить: попрание наших предков даже в таком виде вернется к нам. Если мы забудем наше прошлое, то у нас не будет и настоящего. Это такой пароль для нашей духовной жизни: почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе.

Давайте поговорим о проскомидии.

– На каждой Литургии из просфорок (их, в принципе, должны приносить люди – вместе с запиской должна подаваться просфора: «проскомидия» – от греческого «προσκομιδή» – «принесение», «προσκομίζω» – «приносить») вынимается частица с произнесением имени того или иного человека, живого или усопшего. Частицы за усопших мы вынимаем и кладем рядом с Агнцем: частица – прообраз того человека, за которого молятся. Лучше молитвы я вообще не знаю, чем когда ты имя человека кладешь ко Христу: Христос и рядом ты (или твой усопший близкий). Здесь прообраз Церкви: вокруг Христа с левой стороны – Богородица, 9 чинов святых, и рядышком кладутся маленькие частицы, имена всех, кто на проскомидии поминается.

В конце службы все частицы опускаются в Кровь Христову, в потир, со словами: «Омой, Господи, поминавшихся здесь Кровью Твоею Святою». То есть они (их имена) входят в Кровь Христову. В этот момент творится просто чудо на Небесах: усопшие получают возможность не то что причаститься, как мы причащаемся, а войти в общение со Христом посредством Литургии (если они еще не вошли в общение с Ним посредством своей жизни). Литургия является Небесной и земной – это вневременное действие. В этот момент все живые и усопшие соединяются в Чаше.

Я хотел бы очень коротко поговорить о Радонице – почему она так называется и почему в этот день мы обязаны быть на кладбище?

– Радоница – от слова «радость»: как святая весть о Воскресении Христовом.

Всегда на отпевании я говорю, какая радость есть у усопших, это у них уже не отнять. Дело в том, что никто из нас не видел Воскресшего Христа. Усопшие Его встречают, Он их встречает в Царствии Небесном. Я не думаю, что Он ждет 40 дней: Он умер за эту душу, неужели Он ее не встретит? Если разбойник с Ним за руку вошел в рай, то, конечно же, душа верующего человека видит Воскресшего Христа. Мы говорим: «Христос Воскресе! – Воистину Воскресе!», но мы ведь не видели Христа Воскресшего. А они видят, у них уже нет этого вопроса – они веруют, ибо уже увидели. А мы в вере утверждаемся.

Записала:
Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475