Священник Николай Святченко: Как говорить о Христе язычникам?

Сегодняшняя тема (казалось бы, очень богословская) очень важна для нашего христианского мироощущения сегодня. Кажется, язычество – это термин, знакомый нам только по Ветхому Завету, но сейчас мы можем слышать о неоязычестве… Что такое язычество в современном мире?

– Если сказать о значении понятия «язычество», оно прежде всего означает народную веру, которая, к счастью, за 2 000 лет истории Церкви была христианством в Европе (как и во многих других странах мира) преодолена. Христианство демифологизировало пространство – все представления о населенности этого мира различными богами, которые влияют на жизнь человека, христианская вера так или иначе изгнала, утвердив свободу и благодать в Иисусе Христе.

Но, как вы правильно сейчас заметили, примерно с середины XX века начинает набирать ход так называемое неоязычество – попытка реконструировать, возродить какие-то древние, дохристианские верования. Конечно, по большей части они лишь симуляция и никакого реального отношения к дохристианским практикам не имеют. Но, говоря о сути язычества ( представлениях, которые лежали и лежат в дохристианском понимании мира, Бога и человека), конечно же, мы можем и в современности найти ему много параллелей.

Прежде всего в них мы должны доказать, что само язычество имело более высокоорганизованный характер, то есть специфичные ритуалы и даже вероучения, особую иерархию, а иногда представляло собой и очень разрозненное верование – отсутствие иерархии как таковой, обряды не имели какой-то определенной логики. Но объединяющее древнее, дохристианское язычество и то, что мы можем найти среди наших современных сограждан, можно назвать словом «суеверие» – обычно в современном религиоведении этот характер сознания называется «культовое сознание».

К сожалению, так получается, что у нас есть культовая среда, из которой порождаются секты, культы различного характера. Здесь суеверие – прежде всего представление о некоем духовном мире, имеющем непосредственное влияние на этот мир, законы которого необходимо знать, чтобы избегать каких-то неприятностей.

Об этом очень много писали религиоведы в советское время. Это были Владимир Андреевич Мезенцев и многие другие, которые описывали язычество, посвящая этому целые научные тома. Они считали и искренне надеялись, что благодаря знанию (когда человек будет просвещен, будет знать, что просыпавшаяся соль реально никак не влияет на супругов, которые именно из-за нее могут поругаться в самое ближайшее время) суеверия исчезнут: такая позитивная вера (суеверие, опять же, с обратной стороны, рационалистическое) в то, что если мы будем иметь больше знаний, то станем менее суеверны. Но, как показывает нам уже XXI век, современный человек может иметь самые разные суеверия, специфически выражать их и проявлять – никуда это состояние сознания не ушло, и при развитии науки и техники (в век просвещения, различных аргументов и доказательств со стороны разума) человек не стал менее суеверным. Даже стал суевернее в том смысле, что многие суеверия стали иметь более рациональный характер и более плотную основу.

Есть люди, которым бессмысленно абсолютно что-то говорить – их жизненная позиция настолько агрессивна, что, может быть, мы не чувствуем в себе сил и знаний, чтобы говорить им о Христе, ведь любой разговор о Христе – это разговор о любви. И, наверное, это очень сложный вопрос нашей миссии в современном мире.

Вопрос телезрителя: «Почему первыми узнали о Рождении Иисуса Христа волхвы?»

– Мы у евангелистов находим историю, что первыми узнали о Пришествии Мессии в мир самые простые люди: пастухи, вавилонские гадатели по звездам, язычники.

Знающие.

– Вместе с тем мы из этой истории должны почерпнуть самую главную идею: когда эти волхвы с восточной стороны пришли к Христу и в Нем уже обрели истину и финал всех своих религиозных исканий, они к своему язычеству и суевериям уже не вернулись.

Это очень короткая история, она в Евангелии не развертывается подробно: евангелисты имеют специальную задачу говорить, что Христос пришел для всех – не только для иудеев, для евреев; Он пришел для самых простых людей, которые не столь значимы для социума, и для язычников, которые были до этого момента вне общества Божия. Язычники как-то могли наблюдать за происходящим в Израиле, но не были названными чадами Божиими. Поэтому для евангелистов очень важно было в Евангелии подчеркнуть, что Христос с самого Рождения практически (не говоря уже о Евангельских событиях Его обращения к язычникам и самарянам как к тем, кто исказил иудейские вероучения) относится к ним с открытым сердцем и принимает их со всей радостью, и чаще они оказываются более благодарными слушателями и глубже воспринимают и Христа, и Откровения, и Евангелие, нежели чада Царства – иудеи.

Они принесли Ему дары, которые до сих пор для нас остаются носителями великого смысла.

– Принесение этих даров важно даже в большей мере не столько для Христа Богомладенца, сколько для них самих: они отдают Ему все свое богатство – то, что они считали богатством, приобретенным в течение многих десятков лет. То, что они обрели в результате поиска, труда (конечно, очень серьезного), они кладут перед ногами Божиими, как бы говоря, что это суета сует, прах для них...

Важный момент: в еврейском мире отношение к детям и младенцам было самое уничижительное. Поэтому даже это путешествие, этот подвиг (можно сказать и об этом) имел характер невероятного смирения – неужели мы можем представить себе знающих мира сего, поклоняющихся какому-то младенцу? Конечно, удивительно… Все-таки как мы способны проповедовать? Иногда кажется, что наша миссия (мы знаем по апостолу Петру): требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью. Но мы иногда очень боимся говорить о любви Божией, тем более тем людям, кто нам кажутся агрессивными, поносят нашу веру. Что нам тогда делать?

– Говоря о миссии (способах, методиках, техниках проведения миссии), надо сказать, что иногда мы на наших миссионерских курсах посвящаем этому много времени и в течение года рассматриваем разные типы сознания…

Суеверный человек для нас очень хорош с той точки зрения, что он расположен к вере, и здесь очень важно для себя уяснить, в чем различие между суеверием и верой.

Суеверие – установка человеческого сознания в отношении духовного мира, что мы можем рационализировать его, до максимальной степени разложив по полочкам некоторые нюансы, влияния этого духовного мира на материальный. Соответственно, мы способны избежать каких-то неприятностей, избежать «венца безбрачия» или, наоборот, кого-то привлечь к себе, получить хорошую работу и так далее – использовать духовные силы, духовные реалии, чтобы строить материальную жизнь. Суеверный человек пытается максимально довести эту концепцию до предела – до магизма. Поэтому критика суеверия с точки зрения разума не всегда успешна: если суеверия пичкать рациональными атаками, оно способно дальше, развиваясь, заглушить и сам разум.

Мы знаем, что уже в XX веке появляются сверхновые, уникальные культы: сайентология, различные эзотерические культы – это и хиромантия, и культы, якобы имеющие свой базис на научных данных, на рациональных и логических конструкциях. Но по сути они вводят человека в еще большее заблуждение.

Поэтому очень важно для нас определить, чем же отличается суеверие (или, как бы мы сказали по-другому, язычество), какая-то природная вера (к сожалению, природная для человеческого падшего состояния) и вера в смысле Откровения Евангелия. Отличие здесь прежде всего в том, что в Откровении человек призывается начать познавать Бога, вступить с Ним в диалог, в отношения. Бог не столь очевиден, как это кажется всем людям, имеющим суеверное мировоззрение, а, как сказал о Нем Христос, похож на ветер: Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит. И одному из знатоков, Никодиму (по Евангелию от Иоанна) Христос очень культурно сказал, что ему надлежит родиться заново, чтобы понять, о чем Он говорит.

Никодим спросил: «Как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?»

– Да, здесь это абсолютно наши представления о духовном мире и о Боге, Которого мы бы хотели поместить в какие-то рамки. Христианин и верующий человек понимает, что Он гораздо шире, выше, необъятнее: Бог прежде всего – живой, и в силу этого Он и меняет ситуацию каждый день, иногда каждую секунду; именно поэтому вера прежде всего представляет собой риск: человек каждый день, каждый момент времени может испытывать определенный кризис. Получается, что (в отличие от суеверия) истинная вера – это всегда подвиг и мужество.

Часто мы можем услышать слова, что главное – верить, а во что, уже не так важно. С одной стороны, мы действительно можем признать, что в каждом человеке есть потребность в целостном объятии этого мира. Человек чувствует, что он не только животное, которое должно набить свой живот и уничтожать своих близких, идя по головам. В человеке есть что-то, что его мучает (мы называем это духовностью, но человеку обывательского склада ума сложно бывает это сформулировать), поэтому чтобы чувствовать себя в более комфортом и защищенном состоянии, иметь определенную «страховку», человек и надевает на себя красные ниточки, организует свою жизнь в контексте различных фетишей и обрядов – это приносит спокойствие и хоть как-то удовлетворяет существующий духовный запрос: тревога пропадает, и человек существует дальше в уже привычном ракурсе.

Конечно, человек потенциально способен из суеверия открыться для Бога и веры. Но сложность здесь в том, что в случае принятия истинного Бога – Христа человек каждый день будет вынужден сталкиваться с внутренним противоречием, когда он должен бороться с собственным эгоизмом: необходимо будет выбирать любовь в противовес самовлюбленности и самоудовлетворению.

Вопрос телезрителя: «Как можно доказать реальность существования Христа как Личности, если человек не признает достоверность Евангелия?»

– Аргумент, что Христа не было как Личности, был популярен в 20–30-е годы XX века, это отражено даже в известном романе Булгакова «Мастер и Маргарита». Христа представляли как некий собирательный образ. Но после ряда открытий и изучения новых источников, в результате археологического, исторического, филологического анализа, проведенного в том числе и противниками Церкви, стало очевидно, что Христа как Родоначальника христианства исповедовали в I веке как реальную Личность и в Его существовании никто не сомневался. Другое дело – воспринять факт Воскресения Иисуса Христа. В отношении к этому и кроется различие между христианами, язычниками, иудеями и вообще всеми остальными религиями.

Откровение о Воскресшем Христе было дано тем, кто любил Его при жизни, ведь после Своего Воскресения Христос не являлся фарисеям или Понтию Пилату. Здесь вопрос веры апостолов и всех тех людей, которые любили Христа еще при жизни. Они выдержали серьезное испытание: их Учитель на их глазах был физически уничтожен. Скорее всего после этого они собирались разойтись по домам и продолжить свою обыкновенную жизнь, но факт Воскресения Христа настолько повлиял на них, что они навсегда оставили свою прошлую жизнь, рассказывая по всей империи об этом событии. Практически все они закончили свою жизнь мученически – они пошли на это не за идею, не за свои собственные убеждения, а из-за факта видения новой жизни…

Если вспомнить церковнославянский язык, то слово «языки» означает «народы». Язычество – это некая народная вера?

– Да, это то, что мы имеем под так называемой естественной верой. Она передавалась в устной традиции и долго существовала в письменных источниках – к примеру, в древнеегипетской «Книге мертвых». Мы видим, что даже в самых древних и, казалось бы, высокоразвитых религиях человек стремится подчинить духовные силы своим запросам и нуждам. И, конечно, каждый народ собой представляет, с одной стороны, очень уникальное явление, уникальный этнос. Конечно, в контексте раннехристианского богословия (например, Иустина Философа) Господь Свои разумные семена сеет и сеял на все народы, и люди воспринимали и усваивали эти семена по-разному: кто-то качественнее, выше, кто-то хуже и проще. По крайней мере, апостол Павел считал, что иудеям был дан закон, а язычникам была дана философия, с одной стороны, если речь идет о греках или римлянах, а с другой стороны – нравственные законы.

Все же отрицать абсолютно и нивелировать язычество дохристианской эпохи мы не станем: во многом эти языческие верования были своеобразным детоводителем ко Христу – они способствовали восприятию христианской веры. Так, у египтян к концу II в. в подавляющем числе среди простых людей, среди крестьян было уже много уверовавших христиан: мы видим развитые христианские школы, огласительные училища.

За первые 3–4 столетия очень много народов, много этносов восприняло Откровение, вошло в христианскую Церковь, и подчас это произошло где-то вопреки, но в целом благодаря тому, что какие-то лучшие зерна в этих языческих верованиях помогли узнать, усвоить какие-то христианские идеи. Конечно, часто приходилось преодолевать сложности, но когда мы говорим о современном суеверии, мы должны отличать его от дохристианского: сегодня человек не приносит жертвоприношения, как бы формально знает о Церкви, о Христе, и при этом остается нулевой уровень его вовлеченности.

У нас есть такие общеупотребительные понятия: «духовность» и «духовный человек». Можете ли Вы объяснить, что такое духовность с точки зрения православного мышления?

– Когда человек относится к Богу и имеет эти реальные отношения с Богом, воспринимая Его как Того, к Кому мы обращаемся: «Да будет воля Твоя» – мы предполагаем возможность изменения ситуации в любой день и в любую секунду, мы предаем себя в руки Божии. В этом смысле эти отношения становятся реально живыми. Человек-христианин в определенной мере каждый день должен подвергать свою веру сомнению – не есть ли Христос, въехал ли Иисус в Иерусалим на одном ослике или на двух осликах, родила Пресвятая Дева от Духа Святого или нет: конечно, не о вероучительных догматах идет речь, а о сомнениях прежде всего в себе, в своих отношениях с Богом, в своих отношениях с человеком – искренние ли они, строятся ли они на фундаменте любви, имеют ли подлинно христианские, Евангельские основания, или же мы уже превращаемся в людей, которые совершают в том числе даже положительные и церковные действия, но чисто механически?

Суеверие демонстрирует восприятие метафизики или духовного мира (надматериального) так, как будто это нечто детерминированное, и мы становимся суеверными людьми, когда читаем молитву механически, когда мы к четкам не так относимся: возможно любую святыню, к сожалению, превратить в абсолютно банальную вещь, в какую-то рутину; в то, что становится не имеющим реального пространства в жизни. Самый явный и глубокий пример –Иуда Искариот, который находился со Христом длительное время, пребывал с Ним в какие-то особо интимные минуты Его жизни, когда Он был наедине с учениками, когда спал, питался... И вместе с тем для него Творец мира, Мессия, Спаситель был Тем, за счет Которого он строил свою собственную жизнь: Бог для него присутствовал и существовал параллельно.

И он тоже понимал свою жизнь как духовную?

– Конечно. Я думаю, человек в этом смысле считает, что он ведет духовную жизнь, что он делает все правильно, но он реализует свои какие-то планы в этой жизни за счет истинного Бога. Поэтому, к сожалению, в Церкви можно пребывать и физически находиться – и не возгревать душу к живым отношениям с Богом, оставаться на уровне суеверия, магического отношения к этому. Конечно, горестно, когда это происходит с людьми, от которых что-то зависит.

Можем ли мы ответить коротко, в двух словах, на вопрос, как говорить язычникам о Христе?

– Язычникам о Христе надо говорить с позиции Евангелия. Попытаться человеку открыть Евангелие – конечно, перед этим его изучить самому и не надеяться, что человек, получив определенные знания, тут же изменится и перейдет из стадии суеверия в стадию верующего человека. Но надо попытаться человеку преподнести понятие о Боге как о Непостижимом, Неизмеримом Духе, Который нас приглашает в вечную жизнь через Христа. Это сделать непросто, для этого недостаточно одного разговора, но человек должен рано или поздно почувствовать эту грань – оставаться ему в своем нереализованном суеверии, язычестве, или набраться сил, рискнуть и стать христианином. Конечно, здесь очень многое зависит от того, к кому мы обращаемся, – но, с другой стороны, мы призваны сеять, по возможности, и уже смотреть, какие плоды будут.

Записала:
Светлана Тодосейчук

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475