Протоиерей Александр Рябков: Поминовение усопших и заупокойные богослужения

Сегодня мы продолжим размышлять и отвечать на вопросы о заупокойных богослужениях, поминовении усопших и отношении православных христиан к смерти.
В прошлый раз мы не успели проговорить несколько важных моментов, на них бы хотелось сосредоточиться сегодня – это молитвы за некрещеных и самоубийц. Многие, чей родственник таким образом ушел из жизни, задаются вопросом, можно ли подавать записки на проскомидию, молиться на панихиде, поминать его, как положено поминать усопшего в Церкви.

– Разумеется, делается поправка. Если человек был нездоров, у него было органическое поражение мозга, недуги, связанные с этим или с психикой, семья подает прошение на имя Правящего архиерея в епархии. Когда на руках справки и медицинское заключение, что человек был нездоров и причиной его суицида стал недуг, зачастую дается разрешение на совершение заочного отпевания.

Но большинство случаев, с которыми приходится сталкиваться в нашей сегодняшней жизни, – это как раз потеря смысла жизни, жизненная драма. Когда человеческие цели были связаны с какими-то земными, преходящими вещами, которые не реализовались, и человек, потеряв стимулы, совершает непоправимый шаг. В этом случае Церковь отказывается от профанации богослужения, ведь человек отверг ее помощь, отказался от покаяния, благодатной церковной помощи, и здесь даже по отношению к нему не было бы честно создавать некий ореол оправданности этого человека: все богослужение пронизано смыслом перехода человека к итогу жизни, к которому он шел всеми своими усилиями, движениями души, сердца, сознания.

Что касается трагедии, которая постигла семью, то для нее в Синоде, Патриархии разработан краткий чин на основе заупокойного богослужения для домашней, келейной молитвы, когда семья, близкие родственники могут молиться так за своего сродника, совершившего непоправимый шаг.

Здесь мы должны указать важный момент. Этот краткий чин заканчивается известной молитвой святого преподобного Льва Оптинского о самоубийцах. Да, Церковь в лице своих праведников полностью не отказывала в молитве за людей, совершивших эту ошибку. Богу же все возможно, и Бог может исправить наши ошибки даже в вечности, даже в переходе в иную реальность. В этой очень краткой молитве прп. Льва Оптинского есть очень интересный момент – там нет дерзновения вымолить у Бога Его решение или даже как бы заставить Бога спасти душу, которая сама отказалась от спасения.

Разумеется, мы понимаем, и об этом нам часто говорит Священноначалие, что дерзновенная молитва о самоубийцах имеет некие негативные духовные последствия для молящегося именно из-за того, что он дерзновенно старается делать Бога неким своим данником, должником. А в этой молитве проговаривается такой момент – «аще возможно, помилуй эту душу» («Взыщи, Господи, погибшую душу раба Твоего (имярек): аще возможно есть, помилуй. Неизследимы судьбы Твои. Не постави мне в грех молитвы сей моей, но да будет святая воля Твоя»), когда мы соглашаемся с Богом и церковной традицией, что, может быть, для этой конкретной души и невозможно ничего исправить. Это смиренное согласие, что, может быть, нет возможности что-то исправить, и есть залог того, что для молящегося не будет духовного вреда: здесь проявляется глубокое смирение. Поэтому этот чин и завершается этой молитвой, пусть взятой не из древнего церковного предания, но которая почти от нашего современника (Оптинские старцы близки к нам по времени). Эта молитва имеет в своем контексте серьезное смирение.

Что Церковь говорит о посмертной участи? Когда-то мне довелось столкнуться с подобным, одноклассник таким образом ушел из жизни. Пришла директор – не знаю, верующая она была или нет: «Ребята, не надо так делать. Там темно и холодно». Я представил состояние, в котором находится такая душа, и мне стало очень страшно – народное представление об аде такое: грешники горят там хотя бы «коллективно», а тут «темно, холодно и никого больше нет».

– Когда человеку приходит на ум такое решение, оно приходит в глубоком, жесточайшем одиночестве, и надо понимать, что именно в этом жестоком одиночестве душа и останется, зафиксируется. Самая главная мысль: это состояние тоски, печали, отчаяния, богооставленности, одиночества, пришедшее к нам зачастую через грех, зафиксируется этим последним решением.

Что касается переживаний, которые испытывает душа, – разумеется, это и есть огромное душевное одиночество, тоска, тьма и мрак, вечная смерть. В физическом плане смерть для нас – это прерывание жизни, но у святых отцов, в традиции церковных богослужений есть понятие вечной смерти. Мы понимаем, что смерть или канун смерти – это гипертрофированное переживание тоски, страха, одиночества. Так вот, это состояние умирания растягивается в вечности. Как говорили некоторые средневековые мистики, вечная смерть для грешника, человека, отпавшего от Бога, для его души после смерти – это постоянное, вечное умирание, и этой смерти нет конца. Когда мы умираем, то думаем, что суицид прекращает бытие, и не понимаем, что это умирание, эта вечная тоска застывает – и длится вечность.

Другое очень важное переживание (или смысловая коннотация) дается нам святыми отцами. Особенно хорошо сказано у преподобного Исаака Сирина, что Бог пребывает везде. Он пребывает и в душе самого лютого грешника, но эта душа, прожившая и закончившая жизнь неправильно, не может воспринять ту благодатную радость, которую дает Божественное присутствие. По сути дела, Божественное присутствие только больше обжигает.

Неготовность души, отвержение актом суицида любви Божией, переход в вечность, где Бог присутствует непосредственно, в присутствии благодати Духа Святого, по слову преподобного Исаака, обжигает любовью, как ударами бича: Бог везде, во всем, а душа не способна принять благодатные дары – и получается вечная смерть, вечное уныние, вечное отчаяние, вечная тоска, вечное одиночество, вечный мрак, вечный страх.

В этой жизни у нас хотя бы есть надежда, что сегодня такой неудачный день, а завтра все будет по-другому. Надо верить в то, что это пройдет. Сегодня пасмурно, но завтра тучи разрываются и выходит весеннее солнце. Так и в жизни.

Желание получить материальные блага и успех и их неполучение в этот сиюминутный момент ввергает человека в отчаяние, и он пытается разобраться с ним таким «легким» способом.

Если человек умер, не успев принять Крещение? И если он сознательно не хотел принимать Крещение и отказался от него?

– Сознательное отвержение христианства и Крещения похоже на самоубийство. Только это духовное самоубийство. Мы говорили, что молиться за человека мы все равно продолжаем, существуют специальные чины.

Конечно, молитва за некрещеного сложна, трудна, но наше сердце может ее воспринять. Тот же пример из молитвы преподобного Льва, что мы не настаиваем, а доверяем суду Божию: «Аще возможно, Господи, помилуй эту грешную душу». Так мы можем молиться в своем сердце, даже находясь в церкви – разумеется, не подавая записку за человека, который не состоялся как член Церкви или отверг это членство, иначе это будет профанацией молитвы, а милосердие в своем сердце мы направляем на молитву, но при этом не дерзновенно, а смиренно – это очень важный момент.

У взрослого человека, который откладывал Крещение, это тоже большая проблема: «Вот я стану святым без Бога, а потом приму Крещение». Бывали такие странные случаи, когда, например, человек не хотел креститься, считая, что сначала он сам бросит курить, а потом покрестится. И у меня был случай, когда я был вынужден крестить такого человека на смертном одре, он скончался буквально у меня на руках. Как говорили его близкие родственники, именно из-за этого он не крестился: человек сам, без Бога хотел себя исправить. Покрестись, прими Святой Дух и с Его помощью отвергни прошлую жизнь, начни ее с чистого листа – это огромная чудесная возможность.

Другой момент – некрещеные младенцы, которые умерли в утробе матери или сразу после рождения, их не успели крестить. Наше понимание Крещения отличается от западного схоластического понимания. Крещение – это точка отсчета, начало созидания человека как раба Божиего, созидание его спасения. Почему это важно начать в детстве? Потому что со взрослением негатив, вложенный грехопадением, в нас тоже растет. Но сам ребенок еще далек от негативных моментов взросления, его душа чиста. У нас нет понятия вины первородного греха, которую нужно смыть. Крещением мы полагаем начало исцеления души от последствий греха, но не от вины. Здесь на человеке нет формальной, юридической вины, поэтому святые отцы Восточной Церкви по-другому мыслили и о посмертной судьбе некрещеного младенца: не в контексте полного отчаяния для этой души, а, наоборот, в полной надежде, что эта душа вполне способна приблизиться к Богу и стать одесную Его, а не ошуюю. За чистой, блаженной душой младенца нет никакой вины.

Другое дело, что святые отцы говорят: переживание блаженства такой душой меньше – если, конечно, такие фразы возможны в подобном контексте, – нежели блаженство той души, которая понесла подвиг. Но если расставлять эти полюсы, то мы, взрослые люди, которые приняли Крещение в детстве или позднее, но не понесли подвига, понимаем, что наше состояние переживания радости о Христе Иисусе в вечности вряд ли будет подобно состоянию блаженства некрещеного младенца. Скорее всего, его душа будет более блаженна, нежели моя, не принесшая плода покаяния и не пронесшая креста подвига. Такой момент святые отцы проговаривают в размышлениях о посмертной участи некрещеного младенца.

Никакого отчаяния здесь нет именно потому, что у нас другое видение сути Крещения: не омывание и не смывание юридической вины, а начало духовного взросления, которого у этого человека не получилось, он перешел в вечность чистым. У апостола Павла найдем размышления о законе духовном, о совести, которые есть у язычников. Речь идет о взрослых людях, вполне могущих даже в своем законе приближаться к Богу. Хотя мы знаем другие слова Христа о том, что невозможно войти в Царство Божие и в жизнь вечную, не приняв второго крещения, то есть духовного крещения (Ин. 3, 5). Но мы понимаем, что это Он говорил своему тайному ученику Никодиму, чтобы тот понял, что для человека, осмысленно принимающего веру во Христа, необходим акт перерождения – особенно как акт, перечеркивающий его прошлую нехристианскую, греховную, может быть безбожную, жизнь. Здесь контекст вполне понятен.

Это очень важно понять, ведь сегодня множество людей живет так, будто смерти нет, они стараются всеми силами не обращать на нее абсолютно никакого внимания. И это происходит во всем, и в философии сегодняшнего общества потребления: мы видим на плакатах только молодых людей, молодежная одежда предлагается и более взрослым людям. Смерть как бы исключается из нашей жизни. Это же неправильное отношение?

– Это неправильное отношение. Мы сейчас размышляли, насколько важна тема смерти для духовности и посмертной участи. Но тема смерти важна для самой жизни, чтобы жизнь была полноценной – именно через понимание ее сиюминутности, скоротечности мы начинаем ее ценить. Только в этом контексте мы ценим жизнь и бережем каждый момент, а не прожигаем его в алкоголе, блуде, наркомании, чревоугодии. Мы понимаем, что жизнь настолько важна, что нельзя ее сегодня смешивать с грязью – ни в одном часе, ни в одной минуте, ни в одном моменте нельзя.

Недаром на парастасе мы читаем 17-ю кафизму: «Блаженны непорочные в пути» – блаженство наступает не только за какие-то наши добрые дела, зачастую формальные, после смерти. Оно начинается сейчас. Нельзя подменять блаженство духовное ложным блаженством, переживаемым через какие-то вещества, упиваясь вином, потребляя химикаты или пытаясь обмануть себя, дав блаженство при помощи вычурной пищи, разносолов. Мы даже не понимаем важности поста. Святой Серафим Саровский, окормлявший Дивеевскую и Серафимо-Дивеевскую мельничную женские общины, говорил одной сестре: «Не переедай, всегда уходи с трапезы чуть-чуть голодной…». И очень важное добавление: «…оставляй место Святому Духу». Как это трогательно и образно: не переедай, оставляй в своей душе место Святому Духу.

А мы вытесняем из себя Святой Дух алкоголем, чрезмерной пищей, особенно утесняем блудом, не только телесным, но и мысленным. Мы не понимаем, что только присутствие Святого Духа в сердце, сознании, душе и делает жизнь полноценной. И, наоборот, отсутствие Святого Духа приводит к тому, что человек может понять: «Мне чего-то не хватает, надо пойти покаяться, тогда в меня войдет благодать, и все будет хорошо». Но у нас, разумеется, есть и духовный навык. И, разумеется, есть враг, который говорит, мол, обрадуй себя чем-нибудь – вот этим, этим или этим, и сразу все восстановится. На секунду восстанавливается мираж блаженства – и приходит послевкусие, после греха приходит горькая оскомина. Какой выход? Может быть, надо идти к покаянию? Но уже выработался навык. «А попробую-ка я увеличить дозу наркотика, или алкоголя, или телесной праздности, или какого-то вычурного любодеяния…» Человек обманул себя еще на какое-то время, но навык в нем еще более укоренился. И он еще дальше ушел от покаяния и от той цели, которую тоже озвучил преподобный Серафим Саровский: «Цель жизни христианской – стяжание Духа Святого Божиего». Цель нашей жизни – благо, заменим его примитивным словом «счастье».

Цель жизни – счастье, или, церковно говоря, благо. Благо, переживаемое душой, сознанием через созерцание надмирных, вечных тайн. Созерцание и данного нам сегодня мира через призму благодатности жизни. И если в сердце человека благодать, если оно очищено постом, покаянием, добрым делом, то луч солнца, зеленая листва, глоток свежей воды, кусок хлеба, глаза близкого человека, любимого или любимой (если люди живут в супружестве), – все это открывает жизнь в неимоверных красках.

Люди сегодня живут в браке страстной жизнью, они не вдохновляются глазами, а чем-то ужасным, вычурным, оскорбляющим достоинство человека внутри него самого. И, наоборот, отбрасывание вычурности облагораживает человека, дает ему свойства, раскрывающие жизнь и мир совсем по-другому.

Еще иная крайность – постоянное помышление о смерти, но не то, к которому нас призывают святые отцы, а даже в какой-то степени нездоровое, часто приводящее человека к неврозам.

– Хочу сказать, что причина невроза – это всегда недоверие Богу. Причина такого отношения к смерти – это, опять же, отсутствие в душе человека духовной жизни. Потому что если мы ставим целью жизни успех, то сами под себя подкладываем взрывчатку. Если же мы принимаем неуспех, который он несет нам смирение, а смирение несет мир, то через это смирение и мир возникает доверие только к Богу. Полное поручение себя Богу возникает через приятие неуспеха и неудачи.

Если мы ставим во главу угла только успех и только удачу, то мы так или иначе понимаем, что это лотерея. Из сознания никуда не уйдет понимание, что сегодняшний яркий успех или завтрашний – все равно лотерея, пусть мы даже долго выигрываем в этом спортлото. Но мы знаем – и ждем, когда же этому будет конец.

И даже страшнее, когда человек себе внушил: «У меня теперь никогда не будет неуспехов. Я сам по себе божество». И вдруг в этом векторе мысли его поражает неуспех. Разумеется, он переживает отчаяние и одиночество, которое в ситуации неготовности может подтолкнуть его и к суициду. Так что желание постоянного успеха, некой отполированности жизни, ее автономности, разумеется, подкладывает под нас бомбу. И все это выражается в неврозе: когда же теперь будет неудача, как же мне от нее себя сохранить, как застраховать себя? Люди обращаются к астрологии, гаданиям или, наоборот, начинают истерически молиться Богу. Буквально истерически: молитва идет не от желания, чтобы Бог пришел и заполнил тебя изнутри, а только от желания, чтобы Он дал внешних успехов, чтобы ты мог вводить людей в зависть, мог перед ними кичиться своими успехами, быть высокомерным. И ради этого человек унижается в своей молитве перед Богом. А надо не унижаться, а просить, чтобы Он вошел в тебя, просить со всем доверием, любовью, вручением себя Ему. Тогда человек приобретает уверенность не в себя, не в какого-то друга, не в свои знания, успехи или силы, а только уверенность в Боге, в том, что Господь никогда не сделает ничего, разрушающего твою личность. А если Он даст мне сегодня какие-то испытания, то они только для усовершенствования моей личности, для ее углубления.

Я прочитал у французского мыслителя Э.М. Сиорана, что болезнь всегда призывала его к порядку. Он не роптал на болезнь, хотя ему было очень трудно и тяжело, а понимал, что болезнь призвала его к порядку. Даже в частном контексте какая-то неудача или болезнь призывают человека к порядку, к гармонии со своим внутренним миром, если у него, разумеется, нет ропота; если есть ропот, то, конечно, получается дисгармония.

Человек понимает, что неуспех, неудача приводят к углублению его личности. Он уже не скользит по поверхности житейских удач, а понимает, что цель его жизни более глубокая – стяжание Духа Святого Божия в созерцании надмирных тайн.

Мы посвятили две беседы поминовению усопших и отношению к смерти. В заключение скажите, пожалуйста, какое-то пожелание в рамках нашей беседы.

– Желаю, чтобы дни поста, которые тоже очень скоротечны, прошли недаром. Желаю искать блаженства в молитве, посте (духовном, телесном), в добрых делах, богослужении. Всем желаю через молитвы, которые мы сейчас совершаем в Церкви, полюбить пост – полюбить его как воздержание: не ждать конца поста, не приближать его, а, наоборот, скорбеть и жалеть о том, что он быстро уходит.

Если в нас из года в год будет созидаться такое состояние души, что мы будем ждать поста и жалеть, что он уходит, мы на верной дороге. Если же мы до сих пор скорбим, что долго идут дни поста, как тяжело нам поститься, мы пока еще не на правильном пути или где-то сбиваемся с него.

Желаю всем любить пост настолько, чтобы продлевались его дни, часы и минуты, и выйти из него не с желанием получить все, что только можно, для своего чрева или тела, а с желанием сохранить те драгоценности духовных переживаний, которые были даны нам через постное делание – сохранить и преумножить и молитвой, и воздержанием. Даже скоромную пищу вкушать с благодарностью к Богу и тем самым благодатно для своей души.

Поэтому желаю всем полюбить пост и понимать его суть, в том числе, в контексте заупокойной молитвы, которая наставляет нас на бережливость по отношению к времени нашей жизни.

Благодарю Вас, отец Александр, за такое воодушевляющее пожелание и за нашу беседу.

Записала:
Ксения Сосновская

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475