Иерей Александр Тимофеев: Все – на служение Господу, Церкви и людям

В храме Священномученика Владимира, Митрополита Киевского и Галицкого, в Свиблове служит священник, который свою жизнь, помимо пастырства, посвятил науке – библейской археологии. Он преподает в Московской духовной академии. В программе «Люди Церкви» – иерей Александр Тимофеев.

Промысел Божий определяет всю жизнь

– Отец Александр, почему Вы стали заниматься именно библейской археологией?

– Промысел Божий таков, что Господь использует какие-то дары и намерения человека и направляет их во благо. Я археологией библейской давно заинтересовался, хотя первое мое образование – экологоразведка, я был палеонтологом, университет закончил в Петербурге. Меня интересовала естественная природная жизнь. Но после того, как принял Крещение, уровень духовного образования у меня возрос. В 19 лет крестился, после университета получил благословение своего духовника на поступление в духовную семинарию. Начинал не с собственно библейской археологии, скорее всего, это выбор священнослужения. По крайней мере, на тот момент я не думал, что буду именно преподавателем, хотя наукой занимался еще в университете: экспедиции, раскопки. Археологами были мой отец, дедушка, мама закончила истфак, историей я интересовался с детства.

– Почему при этом Вы решили идти в семинарию?

– Когда я учился в специальной физико-математической школе, мне казалось, что наука – самое достойное, что может быть в жизни человека. Но после обретения веры понял, что есть вещи гораздо более важные и существенные. Мне захотелось жизнь посвятить Церкви.

– А как Вы это поняли?

– Долгий был путь. Я не был крещен в детстве, но меня в храм очень влекло. Я сейчас понимаю, что это была призывающая благодать Божия, а тогда я еще этого не понимал. Я родился за Полярным кругом, это новый город был, советский, там вообще храмов не было, храм я увидел впервые только когда летом к бабушке приезжал. Очень хотелось зайти в храм. Первый раз это было в Пскове. Я участвовал в олимпиаде по биологии, по-моему, даже второе место там занял, и меня потянуло зайти в Троицкий собор в Псковском кремле. Помню, перекрестился, купил большую красную свечу и, будучи некрещеным, интуитивно начал молиться дома, тайком от всех. На самом деле момент обращения на годы затянулся. Но верующим стал определенно раньше, после прочтения Священного Писания. Еще в школе мне удалось его раздобыть, это большая редкость была в советские годы, Библия стоила тридцать рублей, большие деньги по тем временам. И при прочтении Евангелия от Матфея где-то посередине я понял, что Христос не может быть просто Человеком, потому что то, что Он говорит, – правда. И все остальное стало неизбежным следствием. Если Он Бог, если дает заповеди, надо к этому отнестись серьезно. Я крестился, начал в храм ходить, втянулся в церковную жизнь, с замечательными людьми познакомился.

В Псково-Печерском монастыре довольно долго жил, приезжал на каникулы, встретился с отцом Иоанном (Крестьянкиным). Он очень большое впечатление на меня произвел, потом я очень долго с ним в переписке состоял. Ныне покойный духовник Петербургской епархии архимандрит Кирилл (Начис) много лет помогал мне на пути духовной жизни – я постоянно ему исповедовался. Безусловно, пример таких личностей был для меня определяющим, почему мне захотелось поступить в семинарию. А в академию Московскую отец Иоанн (Крестьянкин) меня благословил поступать, хотя я и не собирался. Если говорить про археологию, это, по большому счету, благословение отца Иоанна. Так совпало, что именно здесь библейская археология не преподавалась. Но академия в 90-х годах переживала эпоху реформ. Новые возможности для Церкви позволяли развивать науку. И возник интерес к археологии. Я помню, как проректор по учебной работе Московской Духовной академии Михаил Степанович Иванов меня вызвал и говорит: «Ты же геолог, вот и будешь заниматься библейской археологией». Если бы он меня не вызвал, а просто бы спросил, какой предмет я больше всего хотел бы преподавать, я ответил бы то же самое.

– А как Вы встали на преподавательский путь, Вы же священник?

– Я преподавать начал раньше, чем стал священником, примерно лет на пять. Алексей Ильич Осипов меня, когда я был студентом академии, порекомендовал в семинарии преподавать. Сначала преподавал апологетику (кстати говоря, вот вопросы соотношения веры и разума, научного знания и богословского знания). Священником стал позже, когда закончил академию и преподавал в академии. Преподавание для священника – это как послушание. У одного священника – талант строителя, другой – сценарист и режиссер или писатель. У каждого есть свои способности, но то, что есть, надо поставить на служение Церкви, Богу и людям.

Большое знание приближает к Богу

– Сегодняшние студенты – ищущие умы, но они еще нетверды духом. Библейская археология может стать камнем преткновения для ищущего человека... Вы как-то закладываете семя уверенности в правоте Божией, в истинности Священного Писания, которая не может быть проверена научными понятиями, или этого делать нельзя: как дан человеку путь, так он и должен по нему идти?

– Все зависит от изначальных установок человека. Расскажу такую историю. Как-то приехал к нам в академию писать работу о преподобном Сергии один из выпускников лютеранской семинарии, который в лютеранстве не нашел того, чего искал. Когда он узнал, что я преподаю библейскую археологию, то как-то подозрительно посмотрел на меня. Я спросил, в чем дело? А он ответил, что когда учился в протестантской семинарии, библейская археология действовала на него разрушительно. Я говорю: «Слава Богу, у нас все с точностью до наоборот, так что можете быть спокойны».

На самом деле и в археологии то же самое: малое знание отделяет, а большое знание приближает к Богу. Это довольно молодая наука, максимум два с половиной столетия существует. Некоторые свидетельства археологии могли поначалу служить соблазном. Например, что-то в Священном Писании говорится, а археологи там ничего не нашли.

То же самое с Иерихоном. Когда датировки стен проводились, был большой спор, каким веком его датировать: средней или поздней бронзы. Одна из датировок была дана довольно известным британским археологом, дамой, Кэтлин Кеньон. Она посчитала, что на время, когда израильтяне поселились в той земле, Иерихон не существовал, то есть разрушать-то было нечего. При пересмотре этих данных, уже спустя десятилетия, оказалось, что это не так. Идентификация, по всей видимости, была проведена неправильно, один город приняли за другой, на развалинах не стоит ведь табличка с названием города.

Поэтому археология не дает сразу ответы на все вопросы, но со временем, и это очень важно, чем дальше, тем больше археология свидетельствует об историчности Священного Писания.

Археология не может точно указать время, когда Господь сюда пришел, не может подтвердить само это чудо, но она всегда восстанавливает контекст. То есть в Евангелии нет никаких домыслов, это историческое повествование.

Смотрите программу «Люди Церкви» на телеканале «Союз»: вторник 01.30, среда 05.00, воскресенье 12.00. Время Екатеринбурга (+ 2 часа к московскому)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475