«Искусство — это путь красоты, идущей к Богу»

Прошло уже очень много лет, но память до сих пор хранит необыкновенное впечатление от спектакля «Евгений Онегин». Зрители ощутили дыхание пушкинской эпохи. Не успел закрыться занавес — зал взорвался от аплодисментов. «Художника!» — раздавались возгласы... На сцену вышел невысокий худощавый человек с бородкой. Смущённо улыбаясь, сдержанно раскланялся. Это был Николай Ситников.

Придя работать в театр в 1960 году, я вновь встретилась с этим волшебником сцены — уже не как зритель. Его лицо, выражение глаз поражали одержимостью творческого горения и какой-то внутренней благородной сдержанностью. Взгляд Ситникова незабываем — как будто стремящийся постичь что-то сокровенное. Потом узнала, что Николай Васильевич ещё и музыкант — играет на скрипке. И чем больше открывалось мне творчество этого замечательного художника, тем сильнее я ощущала сложность его мира, богатство души и неисчерпаемость фантазии. Жизнь прожита им яркая, полная тревог и смятений, печали и радости. Жизнь — как неугасающая творческая страсть.

Народный художник России Николай Васильевич Ситников родился 4 июля 1910 года в Екатеринбурге в семье рабочего-железнодорожника. Он был восьмым ребёнком в семье. Трёхлетним остался без матери. Жил у дедушки в деревне Поварня. Дед был глубоко верующим. Чуткое сердце мальчика восприняло божественную веру. На протяжении всей жизни она помогала пережить много тяжёлого, не сломаться, но главное — сохранила его прекрасную душу.

Это были самые счастливые дни, а потом — дорогие воспоминания. Его завораживала несказанная красота мира. Рассветы и закаты — «от ярко-оранжевого до сияюще-красного», шум и запах леса, пьянящее разнотравье. И всегда солнце. «Солнце, золотые сны, золотая сказка остались на всю жизнь…. И не потому ли все детские темы делал влюбленно».

Из детства пришла и любовь к рисованию… Перед юным художником открылся сказочный мир красок. Душа влекла в неизведанный мир. И Николай едет учиться в Москву, а затем в Ленинград в Академию художеств. Занятия в Академии Ситников успешно сочетал с вечерними занятиями в консерватории. Благодаря удивительной музыкальности и артистизму он мог бы стать концертирующим музыкантом. Но стал художником. Дипломной работой выбирает «Снегурочку» — как наиболее близкую своей поэтической натуре. И будет к ней возвращаться ещё не раз, уже работая в свердловском оперном театре.

Здесь выразилась трепетная душа самого художника. Это — вечное стремление к мечте, к идеалу. Прекрасный союз двух муз — живописи и музыки, пронизанный чистотой весенней сказки Островского и мелодиями Римского-Корсакова. И она предстаёт то в полумраке зимнего сна, то в весеннем пробуждении, когда весна постепенно вступает в свои права и солнечный свет заливает землю. Живопись Ситникова выражает его почти благоговейное отношение к природе. Не будет преувеличением сказать, что художник раскрыл национальное своеобразие русского пейзажа, приобщая зрителей к его высокой поэзии.

Путешествуя по дорогим сердцу художника городам Золотого кольца, он словно ощущал себя в глубине веков, воспринимая увиденное поистине как чудо. Вот истоки тоже ни с чем несравнимой «ситниковской» сказочности. Это — декоративный образ древней Руси, образ Родины.

Н.В. Ситников был подлинным патриотом. Глубокое понимание русской архитектуры, её красоты, монументальности в органической связи с пейзажем олицетворяли мощь и непобедимость народа.

На фоне южно-русского пейзажа («Князь Игорь»), с бескрайней далью степей, высится белокаменный храм, данный в сильном ракурсе снизу вверх, чтобы подчеркнуть его величие и монументальность. Но яркий солнечный день начинает меркнуть в сцене затмения. На короткое время зажглись звёзды и снова стало светлеть. Драматическое состояние сменилось мажорным. И хор «Слава!» слился с ликующими красками солнечного дня. Перед взором зрителей оживали образы древнерусской архитектуры, таящие в себе глубокую внутреннюю силу, живые свидетели поражений и славы побед. И соберутся «братия и друзи и сынове русские, составят слово к слову, возвеселят Русскую землю…».

Н.В. Ситников стал ведущим художником отечественной исторической тематики.

«Выявление исторического конфликта через столкновение противоборствующих сил», — такую задачу ставил перед собой художник в работе над спектаклем. В «Хованщине», как и в «Борисе Годунове», он выступает как художник-философ. Вглядываясь в историческое прошлое, умом и сердцем постигая его, Ситников особенно остро ощущал всю трагическую противоречивость той эпохи. И оживало на сцене суровое, кровавое, полное борьбы и страданий время. Мастер проник в самую душу народной драмы Мусоргского.

Спектакль имел огромный успех в Москве, во дворце Съездов.

Но не только восторги зрителей знал художник. Ему пришлось испить горькую чашу непонимания и зависти. Хотелось выразить заветную мечту. Он выполняет эскизы к опере Н.А. Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии». Как признавался сам художник, «Китеж» грезился ему даже во сне. Это был спектакль «для души».

Непониманию и равнодушию он противопоставил высокое мастерство художника и убеждённость мыслителя.

Его привлекла не только патриотическая линия оперы — борьба русских с татарами. Человек высоконравственный и глубоко верующий, он обратился к общечеловеческим христианским ценностям — любви и прощению, тем самым намного опередив время.

Предательство и прощение раскаявшегося грешника, — в семидесятые годы эта мысль оказалась чуждой. «Идеи поисков нравственного совершенства в советское время оказались непонятыми, жанр «музыкального жития», насыщенный символами Книги книг — чуждым, а один из прекраснейших русских женских образов — невостребованным».

Перед тем как приступить к работе над эскизами, Ситников снова посещает древнерусские города, так близко связанные с трагической судьбой Родины. И, конечно, «жемчужину архитектуры», дорогую его сердцу Троице-Сергиеву Лавру. О ней патриарх Антиохийский Макарий, побывавший там в пятидесятые годы XVII века, оставил потомкам запись: «Нет подобного не только в Московском государстве, но и во всём мире». И где, по выражению самого художника, ещё царит дух великого её основателя — Сергия Радонежского. Ещё при жизни его почитали за святого. Это он — Сергий — благословил Дмитрия Донского на битву с Мамаем. Это он вдохновил гений Андрея Рублёва.

Н. Ситников преклонялся перед этими великими именами. Они вдохновляли его. Его вдохновляла живопись Андрея Рублёва своей лучезарностью. «Светлые, спокойные краски, это краски Руси», — говорил мастер.

В изобразительном образе спектакля доминируют две темы: природы и града Китежа. Сценография строится на сочетании лирического и эпического начал, а также на контрастах. Картины леса предстают то как олицетворение идиллии, то трагедии. Образу чистой Февронии противостоит образ безумного предателя Гришки Кутерьмы.

Взаимоотношения человека и природы составляли изобразительную основу сценографии. Чистота природы, чистота человеческой души. Здесь, в царстве берёз, в светлой безмятежной красоте цветущей весны живёт Феврония. Её белое одеяние ассоциируется с берёзками. Этим Ситников подчёркивает единение героини с природой. Они — одно целое. Это был гимн великой природе, её красоте и чистоте. Но в сцене татарского нашествия её образ совсем иной. На фоне неба с клубящимися облаками мрачно и настороженно вырисовывается лес со следами пожарищ.

Так художник противопоставляет красоту и чистоту мирной жизни трагедии вражеского нашествия.

Неотрывно от природы развивался и образ града Китежа. Н. Ситников придал ему эпическое звучание.

Былинностью повеяло при виде града Малого Китежа. Вечереет. Народ собрался на площади. Ощущение беды подчёркивают тени, окутывающие град. И только на холме, в последних лучах заходящего солнца, непобедимо высится белокаменный храм.

Великий Китеж более строг и монументален. Мощный собор со стремящейся ввысь вертикалью линий и куполом торжественно-величав. Ведь храм на Руси был всегда главным сооружением. В то время он имел и важное оборонное значение. Отсюда и мощь его архитектуры, символизировавшей несокрушимость государства. А надвратная икона с изображением Богоматери выступала как заступница Руси.

Собравшийся на соборной площади народ, сплочённый перед опасностью, в едином порыве выражает готовность к защите родной земли, к подвигу.

«И грянул бой…» Не на жизнь, а на смерть. Музыкальную картину «Сеча при Керженце» сопровождало предельно эмоциональное изображение занавеса, передающее звучащую в музыке тему героической битвы русских с татарами. Сошлись две силы. Их яростная, неистовая схватка была проникнута динамикой движения, захватывая зрителей пафосом битвы.

Словно горящие от полыхающих пожаров и закатного солнца русские витязи огненным клином врезаются в чёрный мрак вражеских войск. Скачут огненные кони, отливают золотом пики и щиты. И зритель чувствовал огромную веру, что выстоит Русь…

Уйдут беды и скорби, очистится земля от скверны. Возродится святая Русь и засверкают златоглавые купола соборов в чистом голубом небе.

Преображённый Китеж стал образом мечты о счастье. Вот она — истинная Русь! Могучая и прекрасная! Такая, какой она должна быть во всей своей мощи и красоте. Счастье, а не горе и страдание Родины утверждал Н. Ситников своим искусством.

«Китеж» — это как откровение и завещание художника, утверждавшего высшие духовные ценности.

Непонимание и безразличие, окружавшие Н. Ситникова, не смогли погасить в нём вдохновения. Он создал произведение глубоко философское, эпическое, достойное шедевра Н. Римского-Корсакова. Его смелая ёмкая мысль опережала время.

Ни жестокость, ни алчность не будут больше торжествовать. Пробудится Русь и возродится в своей Божественной чистоте. Об этом говорят благородство, красота и светоносность живописи. Вот почему сейчас так особенно волнуют эскизы к «Китежу». Как отозвался один из благодарных зрителей: «Это — гимн свету и пробуждению России».

До конца своих дней Н. Ситников оставался художником-поэтом, влюблённым в Россию, был знатоком и ценителем её истории. Он был «чеховский» интеллигент, защищавший «вишнёвые сады» от грубого попирательства. В нём жила неистребимая вера в нравственную и духовную силу человека, способного преодолеть жестокость и подняться над злом. Художник воспевал любовь как наивысшую ценность. Его творчество — это не только встреча с прекрасным, но это — духовное очищение.

Н.В. Ситников воплощал в своём искусстве такие непреходящие ценности, которые радовали и восхищали зрителей сороковых — семидесятых годов XX века, но будут волновать и будущие поколения. Его произведения по праву вошли в золотой фонд культуры Урала.

Людмила Чекменёва,
искусствовед

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475