Архимандрит Мелхиседек (Артюхин): Когда ты с Богом, тогда и Бог с тобой

– Дорогие братья и сестры! Всех вас сердечно поздравляю с праздником Казанской иконы Божией Матери! Когда мы все будем молиться, тогда все и будет в нашей жизни хорошо. Когда мы с Богом, тогда и будет в нашей жизни что-то хорошее. Ведь без конца все спрашивают: когда же будет хорошо?

Этот вопрос задавали еще до ковида.

– Каждый человек хочет, чтобы все было хорошо. Вот наша студия в Андреевском монастыре (весь мир знает, что мы базируемся в этом монастыре). Из Андреевского монастыря виден Храм Христа Спасителя. Храм Христа Спасителя – это храм-памятник победы России на Бородинском поле. На стеле такая надпись: «Поле воинской славы, где Россия победила 12 языков». «Язык» – значит «народ».

Двенадцать народов победила.

– Не стали всех перечислять, это можно в учебниках истории посмотреть… Там похоронен инициатор строительства этого храма святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский. Однажды он спросил: «Знаете, что надо, чтобы с нами был Бог? Надо, чтобы мы были с Богом». Когда ты с Богом, тогда и Бог с тобой. Это самое главное в жизни. Кто-то из мудрых сказал: если ты потерял деньги – это не беда; если потерял здоровье – это полбеды; а если потерял Бога, вот это – настоящая беда. А если ты имеешь Бога, то потерять ничего не можешь. И еще есть одна замечательная мысль. Если вы что-то потеряли в жизни, благодарите Бога, что потеряли немногое. Если потеряли много, благодарите Бога, что потеряли не все. Если потеряли все, благодарите Бога за то, что вам терять уже нечего. Но мы все потерять не можем, потому что для нас Бог – все, а Бога, если ты сам не захочешь, не потеряешь. Поэтому что бы в нашей жизни ни случилось, когда мы с Богом, Бог с нами.

Я часто вижу, когда причащаю в госпиталях, в больницах, то, о чем сказал один философ: у больного человека весь мир – от макушки до конца пальцев на ногах. Весь его мир. Но это он сказал, когда не было телевизора. Сейчас телевизоры, компьютеры повсюду… А так – лежит один, и все. Но лежать можно по-разному. В Оптиной пустыни был монах Карп, парализованный и слепой. Можете себе представить? Братия приходила к нему на день ангела, Рождество, на Пасху, на престольный праздник Введенской Оптиной пустыни, поддерживала его. Потому что, как говорил Достоевский, «были бы братья, будет и братство». Некоторые говорят: давайте братство создадим. Нет, были бы братья, а потом будет и братство. Приходили, утешали. Как Василий Великий сказал про монахов: «У них много тел, но они стремятся к тому, чтобы у них была одна душа». И вот приходит один молодой послушник, взял того за руку и говорит: «Отче, как я тебе сочувствую, как я за тебя переживаю! Ты – несчастный человек». – «Я – несчастный человек? А почему?» – «Да ты все лежишь и лежишь, да еще слепой». – «Я хоть и лежу, да на Бога гляжу!» – так ответил Карп этому человеку. Где нам взять такой стержень?

Сегодня подходит ко мне Татьяна Петровна, ей 75 лет, спрашиваю ее, как здоровье. Она отвечает: «По возрасту, батюшка, по возрасту!» Потом другая подходит, Светлана Ивановна, она на десять лет младше. «У Вас как дела, как здоровье?» – «Какое там здоровье? Руки, ноги болят, остеохондроз, давление, панкреатит и прочее». Вот какое разное отношение к жизни.

В одно окно смотрели двое.
Один увидел дождь и грязь.
Другой – листвы зеленой
вязь, весну и небо голубое.
В одно окно смотрели двое.

Вот как иметь такой взгляд, такой стержень? Федор Михайлович Достоевский в этом плане нам подсказывает: если жизнь удалась – благодари Бога и наслаждайся. Это будет не всегда. А если жизнь не удалась – не кисни и не унывай, это тоже будет не всегда. Один умный человек говорил: не переживайте, вашего здоровья хватит, чтобы дожить до вашей смерти; а в раю будет легче. И вот с такой надеждой, с таким упованием нам надо жить. Господь пришел, чтобы спасти мир…

Братья и сестры, конца света не будет. Будет конец зла и конец тьмы. Потому что свет для нас – Христос. Во свете Твоем узрим Свет. И каждое вечернее богослужение мы поем: «Свете Тихий святыя славы». «Свете Тихий» – мы обращаемся к Самому Христу. Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем. Конца света не будет, конца веры и Бога не будет, а будет конец этого мира, о котором апостол Павел сказал: Мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда. Вот этой правды и надо искать, и прежде всего – в самих себе.

Потрясающая мысль есть у Федора Михайловича, она есть и у святых отцов, но у него это настолько ярко и по-человечески сказано:

«Не лгите. Главное, самому себе не лгите. Лгущий самому себе и собственную ложь свою слушающий до того доходит, что уж никакой правды ни в себе, ни кругом не различает, а стало быть, входит в неуважение и к себе, и к другим». Кстати, читаю после этого Псалтирь: Чесо ради прогнева нечестивый Бога? Рече бо в сердце своем: не взыщет. А что значит «не взыщет»? «Ничего страшного, это еще не грех, я только подумал, никто не узнает, а они сами такие, все так делают…». Себе не лгите.

Вопрос от телезрителя: «Сейчас модно спрашивать, какой вопрос вы бы задали человеку из прошлого, которого хотели бы встретить. Наш Президент сказал, что хотел бы поговорить с Екатериной II и с Петром I и задать им вопросы. Хотелось бы спросить уважаемого отца Мелхиседека: что бы Вы спросили у Федора Михайловича Достоевского, если бы была такая возможность?»

– Вот вы бы что спросили, чего вам в жизни не хватает?

«Я бы спросила у него, как избавиться от ревности, жадности и зависти!»

– Я бы у него попросил, чтобы он дал мудрости и памяти памятовать то, что он сказал, на все времена и для всех. И хотя бы часть из этого исполнить. Потому что спрашивать у него нечего. Он всем и все сказал на все времена. Нам хотя бы частично это исполнить. И вам, и телезрителям скажу: почти каждой его фразой можно заканчивать эфир. Вот смотрите: «Сострадание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человечества». Одной этой фразы хватит для того, чтобы утром, приходя на работу, особенно в медицинское учреждение (там надо на входе это повесить), читать это каждый день. Еще Николай Иванович Пирогов сказал: «Быть счастливым счастьем других – вот настоящее счастье и земной идеал жизни всякого, кто избирает врачебную профессию». А что бывает хуже сердечной недостаточности? Я подскажу, я медик. И сейчас из медицины уже не уйти: то других лечишь, то себя самого, уже такой возраст. Кстати, кто-то сказал: если после сорока проснулись и ничего не болит, надо себя ущипнуть – может, вы уже в морге… А сейчас, наверно, даже когда и меньше сорока. Кто-то сказал, что надо в сорок пенсию давать, а в шестьдесят, чтобы не было скучно, опять на работу брать.

Это очень хорошее предложение.

– Так вот, хуже сердечной недостаточности – только недостаток сердечности у работников здравоохранения. Надо иметь сердечность и человечность, всем надо иметь. Поэтому я бы попросил из этого наследия Достоевского хоть какие-то вещи помнить и исполнять. Не просто помнить, а помнить для того, чтобы исполнять.

Кстати, меня порадовало: ехал как-то в метро и увидел на майке одного юноши надпись (у нас сейчас из 100% 95% надписей на английском языке): «Читать Достоевского – наказание, а не читать Достоевского – преступление». Если у нас есть молодежь, готовая на себя надеть такую майку, то еще не все потеряно. А такая молодежь появляется благодаря тому, что уже пятый год в Оптиной пустыни проходят дни памяти Достоевского. Это все всколыхнуло, люди начали задумываться: а что это такое? почему к этому такое внимание? А это же хранитель святого Православия, о котором Третьяков, основатель нашей галереи, сказал: «Достоевский – это совесть нашей нации». А святитель Николай Сербский говорил: «Колумб открыл для мира Америку, а Достоевский для русской интеллигенции открыл Христа». А какая оценка была у безбожника, революционера Герцена? «Достоевский – один из самых образованных наших писателей. Одно только в нем ужасно: он везде лезет со своим Христом». И, кстати, это ведь было не везде, в романах все прикровенно, с намеком. Даже по роману «Идиот» у него в записных тетрадях запись: «Князь – Христос». Но в романе об этом нигде не говорится. Михаилу пишет, брату своему: «Взялся за великое дело: изобразить положительного героя. Знаю, что задача непосильная, но делать надо. Не знаю, получится ли». Так и получилось: изобразить человека не от мира сего. Кстати, по поводу «Идиота». На греческом языке это звучит не как «полоумный», «умалишенный», а как «иной, другой, отдельный, инаковый».

Есть идиоритмические монастыри, в которых свой ритм. Есть общежительные монастыри, а это – «особножительные», где каждый живет со своим правилом, келейно. В субботу и воскресенье собираются все вместе, но образ жития называется «идиоритмический»: другой, иной.

Если бы роман переводился сейчас, то слово было бы другое, потому что сейчас, в постсоветском сознании, идет смысл «умалишенный». Нет, он был другой. Есть выражение из Евангелия: «не от мира сего». Это не означает какую-то поврежденность ума. Он мог бы написать: «не от мира сего». А назвал: «Идиот». Надо понимать, что он хотел изобразить иного человека. Поэтому никто его не понял, не могло это до людей дойти.

А может быть, и поняли, просто не хотели, чтобы так было.

– Не хотели, совершенно верно. Так жить не очень выгодно. Блез Паскаль однажды сказал: миллионам людей было бы «выгодно», чтобы Бога не было.

Если Бога нет – все позволено. Опять же это Достоевский сказал. Рече безумен в сердце своем: несть Бог (Пс. 13:1). Чесо ради прогнева нечестивый Бога? рече бо в сердцы своем: не взыщет (Пс. 9:34). Если Бога нет, кто будет взыскивать? Так проще жить.

Недавно была память в честь Боголюбской иконы Божией Матери, и стихира на литии мне очень запала в душу. Понятно, что ее текст пересекается с псалмом Давида, но там есть следующие слова (я даже себе выписал их): и не яростию Твоею обличиши нас, ниже гневом Твоим накажеши нас, и не предаждь нас в нашествие языком или в руки врагом, да не когда рекут языцы: где есть Бог их? То есть «да не скажут народы: а где их Бог?»

– Где же ваш Бог, если не защитил вас от нас?

Понятно, что Боголюбская икона связана с историей нашей страны.

– Затронули тему стихир из праздника Богородицы… Мы сидим сейчас в Андреевском монастыре. Первого сентября совершается память Донской иконы Божией Матери. В каноне Божией Матери пред Донской иконой есть такие слова: Аще вся веси, Бога же не веси, ничтоже веси. То есть «если все знаешь, а Бога не знаешь – ничего не знаешь».

Сейчас в нашей стране на десять браков восемь разводов. Знали очень много, некоторые по три языка: английский, свой родной и китайский на всякий случай. Потому что Мао Цзэдун однажды сказал: мы с Россией воевать не будем, просто 30 миллионов наших людей когда-нибудь границу перейдут и в плен сдадутся.

Кстати, свобода не в том, чтобы делать что хочешь, а в том, чтобы уметь сдерживать себя. Когда все хочешь, а чего-то нельзя, то ты владеешь собой. В этом свобода.

У Достоевского нашли в библиотеке томик Исаака Сирина, всюду подчеркнуто, издания Введенской Оптиной пустыни. И у Исаака Сирина есть потрясающая мысль: дьявол даст свободу, но он даст такую свободу, которая будет хуже всякого рабства.

В госпитале исповедовал, когда в Луганск ездил. Парнишка из деревни за ранение деньги получил. Чего он не видел в своей деревне, то увидел и получил по мнимой свободе, которой «воспользовался». «Батюшка, все деньги спускаю на наркотики».

Он этого в своем маленьком селе не видел, а здесь увидел. И говорит: «Ничего не могу сделать. Мне сказали: а ты чего молишься? Думаешь, от тебя отстанем? Думаешь, поможет?» И тогда, говорит, он понял, что как раз надо молиться и идти на Исповедь.

Откуда там возьмутся верующие, если они не были верующими в гражданской жизни? «Что мир народил, тем и наградил» – есть такая поговорка. Это ведь ему бесы так прямо и сказали: «Что ты молишься? Думаешь, поможет?» Мальчишка просит помолиться о нем. Это ему дьявол дал такую свободу, которая хуже всякого рабства. Люди сначала упьются свободой, потом вином, а затем – кровью. Это в романе «Бесы» сказано про революцию. Так происходит, когда человек находится вне духовной жизни, вне духовного подвига, делает что хочет.

Свобода и счастье не в том, чтобы делать все, что хочешь, а в том, чтобы делать то, что нужно. Есть еще одна мысль у Федора Михайловича: без идеи жизнь задыхается, а без высшей идеи жизнь задыхается тем более. А высшая идея – это идея бессмертия души, из которой потом проистекают все высшие идеи.

Кстати, интересно, у Федора Михайловича и про женщин есть высказывание. Подвиг женщин еще послужит России, может быть, в самый критичный момент ее бытия.

Вот такой вопрос: «Когда закончится специальная военная операция?»

– Рядом с храмом Петра и Павла есть парк, я немного там после службы отдохнул, погулял, молитву почитал. И вспомнил про фильм Бондарчука «Война и мир», крестный ход со Смоленской иконой Божией Матери. Набираю в интернете: «война и мир, Бондарчук, крестный ход со Смоленской иконой Божией Матери». А там не компьютерная графика, там реально десятки тысяч воинов идут, ни одного слова – только песнопения Богородице: «Не имамы иныя помощи, не имамы иныя надежды…».

Офицеры, солдаты крестятся, генералы идут, Кутузов к иконе прикладывается. Никаких слов, только церковные песнопения. Я про себя подумал: это что за народ? Они сейчас идут умирать… Больше ста тысяч воинов осталось лежать на Бородинском поле. Бондарчук показывает, что это кульминация, это то, что было перед сожжением Москвы. Целых три минуты эфирного времени: ни одного слова, только молитвы. И молится весь народ.

И вот когда будет молиться весь народ, когда будет покаяние, когда люди будут понимать, к кому обращаться, что надо в своей жизни что-то менять, тогда что-то и изменится. Толстой сказал: навалимся всем миром.

Это тот эпизод, в котором Пьер Безухов едет на своей лошади и встречает телеги, обозы с ранеными (они же там еще копали какое-то укрепление, происходило действие большого масштаба). И мужичок ему говорит: все идут, всем народом навалиться хотят. А позади Москва…

– Еще мы как-то с друзьями беседовали… Татары до Москвы дошли, поляки до Москвы дошли, французы до Москвы дошли, немцы до Волоколамска дошли, а разведчики-мотоциклисты на улицу Горького заезжали (это северное направление на Санкт-Петербург). И только потом, когда враги дошли до Москвы, начался обратный процесс. Спрашивается, они что, до Москвы должны дойти, чтобы что-то перевернулось в сознании людей?

В общем, это тайна. Иоанн Златоуст сказал: война – это совокупность человеческого греха. Поэтому исправь одну клетку – и организму уже будет легче. Кстати, у старца Паисия есть такая мысль: вы ругаете митрополитов, епископов, Церковь, настоятелей, благочинных, вам все в Церкви не нравится; а каждый из вас – член Церкви, ее клетка; исправь одну клетку – себя, и уже будет здоровее организм…

Поэтому не надо гадать, когда что закончится. Есть такая мысль: делай что должно – и будь, что будет. А будет – что Бог даст. Помогай, ухаживай, делай окопные свечи и маскировочные сетки, собирай гуманитарную помощь. Навалимся всем миром.

Часто слышу по телевизору: победа будет за нами! Я начал мысленно эту мысль поправлять: нет, победа будет за Богом. И вот когда мы будем с Богом и всем миром навалимся, тогда победа будет за нами. И будет конец войны, зла и всякой неправды.

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475