Протоиерей Максим Миняйло: Наши авторитеты – это наши святые

В Екатеринбурге Царские дни. Во всей Русской Православной Церкви дни памяти Святых Царственных Страстотерпцев – Государя Николая II, Государыни Александры Феодоровны, Великих княжон Ольги, Татианы, Марии, Анастасии, Цесаревича Алексия Николаевича и их верных слуг, которые остались и Христовыми, и государевыми.

Батюшка, в моем старом фильме об истории Храма-на-Крови Вы говорите такую фразу, вспоминая ночные Божественные литургии (когда еще стояла деревянная сень там, где сейчас Храм-на-Крови): «Пустырь был полон людей». Вспомните, пожалуйста, это время. Почему Вы стали ходить на эти службы?

– Нельзя было не ходить. Это не то, что логически можно объяснить, такое было внутреннее состояние у людей, что все туда бежали. Мы же были пономарями (я и мои друзья, они сейчас тоже священники, давно настоятели и отцы семейств, а в то время – молодые ребята). Новость об очередной ночной службе облетала ребят, и все туда бежали. И всем казалось, что это очень важно, что своим участием в этих службах мы делаем важное дело, как будто бы возвращаем что-то подлинное для самих себя, для всей России. С именами членов Царской Семьи и Императора связывали самые большие надежды на возрождение и изменение нашей жизни. Было такое ощущение, что все только начинается, что теперь, с почитанием Царской Семьи, мы вступим в новую жизнь, вернем утраченное, наверстаем упущенное, через это преодолеем ошибки. Самые лучшие ожидания нашей личной молодости были связаны с Царской Семьей, с именем Николая II.

Я застал последние годы этой скинии, о которой вы сказали, потому что в 1999 году приехал Владыка Викентий,

2 августа он вступил на территорию Иоанно-Предтеченского собора, и с этого момента началась активная фаза подготовки строительства храма. В 2000 году была его закладка, а в 2001 году мы уже находились на территории строительства храма. Летом 2001 года часть работ была выполнена в бетоне и камне.

Но все-таки первая закладка храма была в 1992 году при Владыке Мелхиседеке. А в 2000 году – великое событие, когда Патриарх Алексий II служил на этом месте.

– Да, 23 сентября 2000 года он заложил наш храм. От закладки Патриарха в этом году будет 25 лет, в сентябре. И в этом году, 20 августа, будет 25 лет прославления Царской Семьи. А первая закладка?.. Да, вы правы, здесь надо вспомнить особо о Владыке Мелхиседеке. Я тогда не был в Церкви, я еще в тот год не был даже крещен. Но я, конечно, знаю об этом событии.

Мы молимся на каждой службе о Владыке, он проявил твердость и мудрость, духовную зрелость, прославил в лике местночтимых святых Царскую Семью и заложил первый камень в основание храма. У нас есть портрет Владыки, и мы часто публикуем эти фотографии с закладки и со служб, которые он там совершал. Как мы помним, мощи святого праведного Симеона были вложены в эту капсулу. Это тот угодник Божий, к которому в земной жизни Царская Семья не доехала (доехала только сестра Императрицы Елисавета Феодоровна)…

Многое мы не осознавали, но было ощущение, куда идти, куда не идти, предчувствие светлого пути, по которому надо идти. И это было связано, безусловно, с Царской Семьей. Поэтому сегодня, когда мы строим какие-то планы, мы говорим об этом в храме, когда проводим экскурсии, когда к нам приезжают разные гости, в том числе даже высокопоставленные (вот недавно была большая промышленная выставка). Кстати, многие приходят, слава Богу. Иностранные гости, и не только.

Но мы говорим о том, что обязательно должны как народ, как цивилизация, как общность приходить на это место, давать оценку этим событиям и двигаться вперед. А тогда произошло очень много всего, и много хорошего, связанного с Царской Семьей: их подвиг, их твердое стояние, подвиг людей из их ближайшего окружения. А это не только убитые верные слуги, это убитые еще не в Ипатьевском доме Седнев, Нагорный и многие другие.

Татищев, Долгоруков, Гендрикова, Шнейдер.

– Сегодня мы не так далеки от дня памяти монастыря, послушница которого Антонина, принесшая продукты Царской Семье, была допрошена самим Юровским, и он ее отругал: «Что это Вы носите продукты только Царской Семье?» Она говорит: «Нет, кто попросит, носим всем, кто сидит в тюрьмах». То есть были люди, не согласные с этим злодеянием. Но, к сожалению, доля этих людей была не такая, чтобы можно было бы изменить ход истории и переменить суд Божий об Отечестве нашем на милость. Не хватило неких десяти праведников содомских, которые могли бы спасти этот город и изменить траекторию его развития, оставив о нем не такую тяжелую память.

Поэтому сегодня что мы делаем? Мы, конечно, развиваем все стороны нашей жизни – и образование, и экономику. Но мы должны понимать, что если не будет праведности, если мимо всего этого пройти, то это все будет, как дом на песке: будут какие-то тактические успехи, какие-то взлеты, но в целом это не будет что-то серьезное, что приводит к подлинным и долгим результатам. Подлинный результат – это стояние народа в правде Божией, чему как раз нас научает Царь Николай.

Я бы зачитал цитату Святейшего Патриарха Кирилла, который служил на столетие гибели Царской Семьи в 2018 году: «В радости и в горе, в благополучии и в гонениях Святые Царственные Страстотерпцы всей душой болели о России, о тяготах и проблемах Отечества. Именно в таких семьях сегодня наш народ может и должен черпать свою крепость и силу». Мы хотим опору найти. А опора должна быть в первую очередь, в семьях, как сказал Патриарх. В каких? А вот в таких семьях. Это ведь ответ сегодня не только православным людям, вообще ответ тем, кто сегодня ищет путь, на основании чего укреплять наше Отечество. Святейший Патриарх нам говорит, что это надо делать через те семьи, которые думают не только о себе, о своем благополучии, но, подобно Царской Семье, переживают еще и об общем, великом, о стране, народе.

Вот таких горящих людей мы видели тогда. И эти люди продолжали быть в Храме-на-Крови, молиться там, ходить на крестные ходы. Имена многих известны. В их числе и подвижники, которые сегодня уже ушли от нас, как, например, Анатолий Михайлович Верховский... Но многие еще живы, они свидетели этих событий, этих служб – и первой закладки храма, и строительства часовни на этом месте как первого закрытого сооружения с крышей, где читались акафисты (и сегодня тоже это происходит).

Смотрите, как интересно, все вернулось на круги своя. Мы после строительства храма около 10 лет служили в храме ночную службу. Это же храм, надо же в нем служить, для этого он и был построен. Мы выводили на улицу звук, ставили экраны. Но это никогда не помогало, всегда людей было очень много. Когда мы выходили со службы, удивлялись, откуда эти люди, которые составляют огромный крестный ход.

Да, и храм полон, и вокруг храма еще стоит множество людей.

– И Владыка Кирилл, ныне митрополит Казанский, благословил проводить Литургию опять на улице, как это было до строительства храма. Таким образом, эта проблема сегодня решена. Сегодня все мы стоим под открытым небом, храмом является все пространство улицы, парка и храма как такового. Мы надеемся, что после всенощного бдения и Литургии опять пойдем крестным ходам, который не смогли отменить ни ковид, ни какие-то наши немощи, ни природные явления.

Мы помним крестный ход, который шел под ужасным дождем. 2001 год, начало этого пути, было очень холодно, но люди все равно пошли.

И жара бывала, и ливень был как-то раз (у нас операторы просто промокли). Слава Богу, что еще ни одну камеру не закоротило, и трансляция продолжилась. Вы упомянули и приснопоминаемого Владыку Мелхиседека, и Анатолия Михайловича Верховского, которому Господь даровал кончину праведника. Был первый молебен 16 июля 1989 года. И второй молебен через год после всех задержаний, после всего, что им пришлось претерпеть. Мы больше говорим о первом молебне. А тут со Светланой Николаевной Верховской недавно беседовали, она говорит: «А второй молебен? Ведь второй раз тоже надо было выйти». Я бы хотела Вас попросить сказать о значении этих событий, когда люди выходили молиться горячо любимому Государю, который тогда еще не был прославлен.

– Да, эти события имеют огромное значение. Есть такое понятие – глубинный народ. Это что-то истинное, что нельзя подменить, остановить или обмануть. Это как раз было явление такого глубинного народа, который движим не чьим-то приказом, а побуждаем верой, совестью и памятью. Люди вышли, у них ничего не было, только самодельные хоругви.

То есть вот эта простота как раз и выдает, что там и наивность, и чистота: давайте сами что-то сделаем. Даже просить не стали чьей-то помощи. Может быть, думали так: чтобы никого не понуждать, кто захотел, тот и вышел. Хотя были, насколько я знаю, расклеены объявления, опять же самодельные.

Но Россию всегда это спасало, а не начальственный перст, хотя была всегда жертва и патриархов, и царей за свой народ. Даже вспомнить нашествие поляков, когда вся элита присягнула королевичу польскому. Вроде бы все договорились о новых правилах игры, каждый свое сберег, отстоял, а Патриарх Гермоген сказал: «Нет, это неправильно». Были у нас такие личности. И первые лица были удивительные. Но без поддержки глубинного народа, без отклика людей это трудно, а иногда и сам народ возбуждает это острое религиозное или национальное освободительное чувство. Это все самое лучшее, что есть в нашем народе. То, что сделано 16 июля, – проявление лучшего в нашем народе. Как раз этого не хватило в 1918 году.

Убийство Царской Семьи готовилось очень хитро и подло, очень тонко, даже научно, можно сказать, по сегодняшним меркам. То есть делались вбросы относительно судьбы Царской Семьи, что якобы кто-то из них уже убит. А для чего это делалось? Для того, чтобы увидеть реакцию людей. Это могло бы вызвать народное возмущение, бунт, протест, нормальную реакцию, какую-то рефлексию: что происходит? А было омертвение, равнодушие. И эти негодяи делали следующие шаги: еще новости разного плана запускали то в московской, то в петроградской прессе, то здесь, на Урале. Какая бы ни была новость, должной реакции не было. А была бы должная реакция, не было бы тех страданий, может быть, и Россия бы сохранилась. Вот что значит наша горячность или отсутствие таковой.

Как раз эти люди показали, как надо себя вести, попав в тюрьму, пусть ненадолго. Поэтому и сказано было Царю, насколько я знаю, Пашей Саровской, что он и его семья будут убиты, но Россия спасется (как православной народ, как цивилизация) через смерть Государя, через этот подвиг. А он в ответ на это сказал, что если нужна такая жертва, раз без этого не обойтись, раз докатились до такого, что мера греха очень велика, то он готов принять на себя этот подвиг и быть этой жертвой. И он ею стал. Но в людях это нашло отклик.

Даже взять слова Патриарха Тихона, который обращается к людям с такими словами: «Наша христианская совесть, руководствуясь словом Божиим, не может согласиться с этим». Он сказал это в такой ситуации, когда вся власть и большинство народа были равнодушны и безучастны. И даже члены Поместного Собора (почти 80 человек) отказались голосовать за совершение простой заупокойной службы (литии или панихиды). «Мы должны, повинуясь учению Божию, осудить это дело, иначе кровь убиенного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его». И Патриарх отслужил эту службу. И сегодня мы, по благословению Святейшего Патриарха Кирилла, вспоминали Патриарха Тихона, отмечая столетие его блаженной кончины.

Которая, вполне возможно, тоже была мученической. Есть разные версии.

– Как сказал Святейший Патриарх Кирилл, его кончина, возможно, была мученической. И скорее всего это так, потому что уж очень он мешал властям. Человек, сказавший в то время такие слова, безусловно, был как кость в горле этих негодяев, которые хотели расправиться с самодержавием, с исторической Россией и сердцем народа – Православной верой. Но Патриарх им не давал расправиться с верой. Все, что он мог, он делал.

Такое впечатление сейчас, что наше народное сердце как-то очень иезуитски прооперировали. Если мы говорим о жертве Государя, сразу же получаем ярлык: царебожники. А почитаешь святителя Иоанна Шанхайского или послушаешь приснопоминаемого Владыку Амфилохия Черногорского, так они говорят о жертве Государя и высоте его христианского подвига и нисколько не стесняются того, что их могут в царебожники записать. Или, например, люди не могут определиться, как писать о Святых Царевнах (я просто с этим сталкиваюсь как редактор). Им кажется, что Великие княжны – это какое-то преувеличение, какое-то оценочное понятие, которое используешь, если их любишь. А если их не любишь, то они у тебя просто княжны. Но ведь это их титул. Это как если бы пришел в студию (дай Бог ему здоровья и всего самого хорошего) генерал-лейтенант Леонид Петрович Решетников, а я бы его стала лейтенантом называть. Но генерал-лейтенанта не называют лейтенантом, и Великих княжон не называют княжнами. Это разные титулы. А вот кажется, что если я скажу «Великая княжна», то уже опять-таки царебожница. Очень сильно нам прооперировали и сердце, и мозги.

– Да, здесь получилось, что начали говорить убийцы. А убийцы кто? Временное правительство, те, кто отстранил Государя от власти и назвал это отречением, чтобы вину за это государственное преступление убрать с себя, как будто бы это было добровольное решение Императора. Ложь началась с этого момента.

Сегодня мы можем так сказать: те, кто говорит о том, что это было отречение, легитимизируют это убийство, в том числе отстранение Царя от власти. Потому что насильственное отстранение его от власти привело к его убийству. Эти заговорщики вместе с убийцами-большевиками составляют единую команду лжецов, обманщиков и государственных преступников. И если в этой логике рассуждать, оправдывая убийство, тогда мы говорим про отречение. Мы не признаем этого и знаем, что Государь не мог отречься и не отрекался, как и было на самом деле. Потому что это невозможно было ни с нравственной точки зрения, ни с юридической. С этого момента начинается ложь.

Ни от чего они не отказались, они были отстранены от власти, насильственно лишены ее. И Государь объективно не смог воспрепятствовать лишению его власти. Потому что те команды, которые он отдавал, чтобы подавлять мятеж и сохранять свою самодержавную власть, его подчиненные, к сожалению, не выполнили. А некоторые из них не выполнили преднамеренно и осознанно.

Это как раз тот рубикон, который сегодня и прорастает в разную терминологию. Для кого-то здесь был убит не Государь, а просто гражданин известной фамилии, но мы так не можем говорить. Царь сохранил за собой свой самодержавный титул, мы не признаем лишение его власти, мы признаем его власть и его духовный авторитет сегодня. А то, что это была жертва, – это, безусловно, так. Мы же уподобляем мучеников Христу: Он взошел на Крест – и мученики за Ним. Подлинно искупительная жертва может быть только одна, от Господа Иисуса Христа (совершенная), и она простирается на всех людей, когда-либо живших до Него, вместе с Ним, и тех, кто живет сегодня уже после события Воскресения Христова и будет жить до скончания века.

Подобно этой жертве и Царь Николай принес себя в жертву. А какие здесь сработали мистические законы? Это, как говорили о том святые, зависело от его решения. Здесь можно привести пример Николая Сербского, который замечательно рассказывал, в чем смысл подвига князя Лазаря на Косовом поле. Примерно одинакового порядка жертвы. Это был вопрос выбора, который делал князь за свой сербский народ. А тут выбор сделал Царь Николай за весь русский народ. В чем состоял этот выбор? Выбор стоял такой – земное или Небесное. Если говорить очень просто, то князь Лазарь мог с турками договориться о мире. И он стал бы турецким вассалом. Но через это он потерял бы свое лицо и веру как стержень своего народа. В этом случае сербский народ веру не сохранил бы. (Окончание в следующем номере)

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475