Cвященник Олег Герасимов: Побеждающее смирение

Идет много споров о том, что такое смирение. Мы уже говорили, что смирение – это не слабость, а сила. В наши очень испытующие времена смирение приобретает новый аспект. Если мы правильно понимаем это слово и смиренное действие, то, может, как раз это и поможет нам преодолеть все неурядицы в нашей жизни. Помогите разобраться в этом вопросе.

– Я, конечно, попробую. Но сразу оговорюсь, что называть смиренным самого себя было бы слишком самонадеянно. Более того, когда человек называет самого себя смиренным, это, скорее, признак его гордыни. Поэтому, например, Владыка Антоний Сурожский советовал своим духовным чадам: когда вас хвалят, не надо ни отнекиваться, ни соглашаться, ни принимать этого. Если принимаете, то это явно гордость, а если отнекиваетесь, то выказываете, что смирения у вас нет. Это тоже гордость, только немножко с другой стороны. Нужно постараться спокойно на это отреагировать и стать таким, каким вас представляют люди, которые вас хвалят.

Почему я с этого начал? Потому, что я себя к смиренным относить не могу. Я могу порассуждать на эту тему только как теоретик. К сожалению, чаще всего в обыденном человеческом сознании смирение всегда ассоциируется со слабостью. То есть смиренный человек – это тот, кто сдается, кто не собирается себя защищать, кто капитулирует. А это не очень котируется в современном нецерковном обществе, потому что это признак слабости. Если ты не можешь за себя постоять, если не рвешься вперед, не занимаешь лидирующие позиции и даже не стремишься их занимать, значит, ты ничего в этой жизни не добьешься. Нужно идти вперед, нужно подминать всех под себя и так далее. Вот такая сейчас, к сожалению, психология прямо культивируется – быть первым. Если ты второй, ты уже проиграл.

Мне смирение представляется как четкое, трезвое осознание своего места в этой жизни. Потому что мы с вами в качестве образца смирения выбираем Господа нашего Иисуса Христа, Который в известном отрывке из Евангелия призывает всех: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные… и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим. Это означает, что смирение дается нам как заповедь, как эталон поведения. Именно смирение! Мы также знаем из Писания следующее: Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. Господь смиренно сносил все поношения, побои и несправедливое отношение к Себе. Но при этом мы не можем сказать, что Он был слабаком. Например, Он выгонял торгующих из храма. Это поступок не слабака. Когда Его попытались одернуть на суде у Пилата, Он сказал: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня? Это не соотносится с пониманием смирения как слабости. Нет, это не слабость!

Тем более что Он же мог призвать тысячи.

– Да, и Он не желал применять Свои Божественные силы тогда, когда в этом не было необходимости. Например, когда в Самарию апостолов не пустили, потому что они шли в Иерусалим, они предложили свести огонь с неба, наказать людей за то, что с ними так поступили, а Господь сказал: не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать. В этом смысле смирение у нас должно ассоциироваться именно со спасением. Надо попытаться понять, что это такое, как это – быть смиренным. Мне кажется, это одна из главных задач нашего становления как христиан. И очень много нам посылается испытаний, которые достаточно просто решаются, если применить силу, показать себя в качестве сильного, напористого человека, но нам предлагается смириться. А как смириться? Это разве взять и отказаться от своей цели или сдаться?

Смирение – это то, что сделано с миром в душе, то есть я могу не соглашаться с тем, что происходит, но я не должен по этому поводу раздражаться, не должен стараться что-то самовольно исправить. Я пытаюсь спокойно и мирно вслушаться в себя и понять, что от меня в этой непростой ситуации, которая на меня сейчас обрушилась, ждет Господь. В этом наше по-настоящему смиренное отношение к происходящему. Я так это вижу. Но это один из аспектов. Я думаю, что есть еще.

Вопрос телезрительницы из Ярославля: «Я слышала, что одним из проявлений смирения является старание быть в мире со всеми. Не то что даже не конфликтовать, а как-то все принимать мирно. Можно ли сказать, что благодарный человек никогда ни в чем не нуждается? Мне кажется, что смиренный человек будет всем доволен».

– Наверное, да, быть благодарным и быть смиренным – это как-то соотносится... Потому что благодарность Богу – одно из очень важных качеств, которое нужно научиться стяжать. Мы, даже сами того не замечая, очень часто ропщем. Мы сами себе создаем некую картину мира, как, кажется, должно бы быть. И, мягко говоря, очень расстраиваемся, если что-то идет не так, как мы себе представляли. Какая-нибудь ситуация сложилась, но я-то знаю, что должно быть не так. Я начинаю сердиться на людей, которые в эту ситуацию вовлечены, или на сами обстоятельства. Но подспудно получается, что я ропщу на Бога. Я именно Его обвиняю в том, что Он не сделал мир таким, каким вижу его я.

Но Господь ни под кого не подстраивается. Он делает так, как считает нужным. А Он имеет на это все права как Творец, а мы, как созданные им существа, должны Ему подчиняться. Он имеет право принимать решение и не согласовывать его с желанием Своих детей. И если научиться с благодарностью принимать то, что тебе посылается, и при этом не роптать, сохранять в душе мир, то это действительно обеспечивает то, что человек может стать счастливым. Потому что нет ничего такого, что сбило бы его с толку, что заставило бы его роптать на Господа, что не понравилось бы ему из того, что происходит в его жизни. Он точно знает: то, что сейчас происходит с ним, происходит по воле Бога или по попущению Божию. Но в любом случае в качестве цели, которую Господь ставит, является спасение этого человека. Вот за это он Богу благодарен. Даже если это больно, даже если на первый взгляд это кажется несправедливым.

Мне кажется, принятие всего с благодарностью – это удел святых. Если мы возьмем, что святость – тот идеал, к которому мы стремимся, это означает, что святым может стать и обычный человек. Часто говорят: «Они же святые!» Например, предлагаешь кому-то представить мысленную конструкцию: «Как бы в вашей ситуации, на вашем месте поступил Серафим Саровский?» Вместо того чтобы сказать: «Наверное, он поступил бы по-другому, чем я», человек говорит: «Ну, это же Серафим Саровский! Он же другой. А я-то обычный». Всякий раз приходится напоминать, что Серафим Саровский тоже обычный человек. Просто он святость поставил целью своей жизни и к ней шел так, как ему Господь давал.

Это нам всем дано в удел.

– Да, это всем дано в удел. Потому что Господь, давая нам задание за заданием, испытание за испытанием, старается привести нас к святости. Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный. Господь об этом прямо сказал. Телезрительница очень правильно заметила, что, наверное, именно благодарность – одно из свойств смирения. Я говорю «наверное» потому, что, повторюсь, себя я к смиренным не отношу. Потому что я вспоминаю о смирении тогда, когда уже сижу на руинах, уже успел рассердиться на всех, что-то натворить и внутри себя уже целую бурю испытать. Потом смотришь и понимаешь, что все-таки Господь был прав. И если бы я это понял сразу и поступил как-то по-другому, этих руин бы не было.

Святые отцы нас учат благодарить Бога за все, что Он нам дает, благодарить даже за беду, даже за болезнь. Очень часто далекие от Церкви люди приходят в храм и говорят: «Я же о здоровье прошу!» Тут начинаешь им объяснять, что здоровье – это не абсолютная ценность, что здоровье может быть и во вред. Господь очень часто промыслительно человека здоровья немножечко лишает. Это не потому, что Он его не любит, а именно потому, что любит. Глядя на святых, которые благодарили и за болезни, и за беды, и за лишения, мы должны этому у них учиться. Смирение – это очень важное и вполне достижимое в свою меру качество, к которому надо стремиться.

Вопрос телезрителя из Курска: «Как можно соединить смирение с эмоциями человека? Ведь Господь в Гефсиманском саду молился так, что кровавые капли пота падали на землю. Когда умер Лазарь, Господь восскорбел духом и возмутился. Как можно находиться в мирном состоянии и испытывать эмоции? У Иоанна Лествичника, если мы помним, о безразличии или апатии идет речь. Объясните, пожалуйста, как это соединить?»

– Смирение, как мне представляется, – не синоним бесстрастия, апатии, отрешенности от мира. Смирение – это четкое понимание своего места в этом мире. Если уместно, приведу такое сравнение. В автомобиле есть такая деталь, как амортизатор. Когда автомобиль вдруг наскочит на кочку, он два раза качнется – и дальше снова едет ровно: амортизатор гасит это волнение.

Понятно, что у любого человека есть эмоции. Эмоции даны нам во благо, потому что мы должны каким-то образом выражать свое отношение к происходящему. Но при этом эмоции не должны овладевать нами, не должны нас захлестывать.

Бывает, человек так сильно чем-то озабочен или расстроен, что даже спать не может, ему плохо, его все раздражает. Это пример, когда эмоции овладевают им. Если же человек владеет своими эмоциями, если он смиренный, то радость у него спокойная, не захлестывающая, а если огорчается, то не так, что совсем убивается, а испытывает то же, что и Господь, когда узнал, что умер Его друг Лазарь, – Он прослезился. Хотя Господь прекрасно знал, что собирается сделать, знал, что Лазарь сейчас воскреснет, тем не менее как Человек Он не мог не испытывать этих эмоций.

В Гефсиманском саду Господь молился до кровавого пота...

Но Он все равно говорил: «Но будет воля Твоя».

– Конечно, Он опасался. Смерти боится всякий человек, и Господь это показал. Тем не менее Он говорил: «Не Моя, но Твоя воля да будет».

Особняком можно выделить эмоцию гнева. Гнев – естественная эмоция. Мне сложно представить, например, что Господь прогонял из храма торговцев с каменным выражением лица или с улыбкой. Нет. Наверное, был гнев. Но это был гнев не на людей, а на то, что они делали. Это была эмоция. При этом сказать, что Господь не смирен, едва ли повернется язык. Это смирение, но оно не равноценно апатии и бесстрастию. Смирение вполне уживается с эмоциями.

Можно привести такой пример. Господь призвал Себе в ученики 12 человек, совершенно не похожих друг на друга. Это были разные люди со своими привычками, своим темпераментом, своими эмоциями, страстями и так далее. И то, кем они стали, пройдя путь к святости, не сделало их одинаковыми и бесстрастными.

Или четыре евангелиста: они писали свои Евангелия под действием Святого Духа, но от этого Евангелия не стали одинаковыми. В каждом из Евангелий видны личные качества человека. У апостола и евангелиста Матфея – одно Евангелие, там сосредоточение на каких-то одних деталях. У Марка другие детали. У Луки все витиевато, красиво, есть описания болезней и чувствуется, что писал врач, специалист. Апостол Иоанн Богослов вообще стоит особняком, его Евангелие поражает глубиной.

У каждого из нас свои человеческие качества. Но смирение – это знание своего места в этой жизни.

Вопрос телезрительницы из Астраханской области: «Знаете, все это очень хорошо, и мы, люди, должны смиряться. Но, получается, мы должны быть равнодушными? Мы же не святые…».

– Буквально несколько минут назад мы говорили об этом аргументе: мы же не святые. Этот аргумент ошибочный, некорректный. «Мы не святые» – это не то, о чем говорят в пику. Мы призваны к святости. Вспомните, что Господь, когда призывал 12 учеников следовать за Собой, брал обычных рыбаков. И мы видим, сколько странных и нелогичных поступков они совершали, сколько спорили со своим Учителем, когда откровенно что-то не понимали. Они тоже не были святыми. Но в итоге, пройдя за Учителем три года, а после Его вознесения идя по всему миру и проповедуя Евангелие, они стали такими, какими мы их знаем.

И закончили свою жизнь как мученики.

– Мы говорим, что апостолы – святые. Но они стали святыми уже в конце жизни, а, когда они ходили со Христом, были просто группой плохо соображающих рыбаков, не самых ученых, мягко говоря, людей своего времени. Тем не менее они стремились делать так, как учил их Христос.

Смирение с равнодушием вообще не имеет ничего общего. Смирение – это не бесстрастное, с каменным лицом, отрешенное созерцание того, что происходит вокруг. Нет. Смирение – это четкое осознание того, что сейчас происходит что-то хорошее или что-то плохое, но нами движет одно убеждение: то, что сейчас происходит, происходит потому, что так захотел Господь, Которого мы почитаем своим Отцом, своим Богом и Которому бесконечно верим.

И все, что со мною происходит, происходит потому, что Он так решил в отношении меня поступить. Поступая так по отношению ко мне, Он делает это не для того, чтобы посмеяться надо мной, уязвить меня или причинить боль; Он движим исключительно желанием меня спасти. Понимая и принимая это, я становлюсь спокойным. Даже если вокруг меня происходит что-то плохое, я сосредоточен не на том, чтобы оценить, что это плохо, а на том, чтобы понять: «Господи, посылая мне это испытание, чего Ты хочешь от меня? Как я должен на него отреагировать, чтобы не нарушить Твои заповеди?» Вот это смирение. А не то, что я спокойный, отрешенный, апатичный, взираю на все как бы из-за стены и ничто меня не волнует. Это не смирение. Я глуп, если так себя веду.

По поводу равнодушия: мы неоднократно читаем у святых отцов, что самый страшный грех – равнодушие, потому что это значит, что в человеке совсем нет любви.

– У аввы Дорофея есть замечательный хрестоматийный пример. Он увидел некоего брата, который очень смиренно сносил все нападки со стороны братии и был при этом спокоен и весел. Авва Дорофей захотел узнать, как этот брат достиг такого смирения. Он подошел к нему и сказал: «Брат, научи меня такому смирению. Как ты так стойко переносишь все нападки?» А тот ответил: «Да это для меня как собаки лающие». И авва Дорофей бежал от этого брата со всех ног, потому что то, что было похоже на смирение снаружи, на самом деле было проявлением высшей степени гордости. Человек не обижался потому, что люди для него ничего не значили. Это равнодушие и гордость в превосходной степени. Хотя внешне это вроде бы выглядит как смирение – человек переносит все напраслины, нападки. Но при этом он руководствуется совершенно не теми мыслями.

Беда в том, что мы иногда за смирение принимаем внешнюю видимость смирения. Когда люди говорят, что смиренный – это человек слабый, который сдается, не хочет дать сдачи (при этом смеются над ним), они покушаются даже на Самого Господа. Например, они говорят: «Как можно подставить другую щеку, когда тебя бьют? Это признак слабака». Но кто-то из толкователей очень точно подметил следующее. Господь сказал: если тебя ударят по правой щеке, подставь и другую. А теперь представьте, как можно ударить человека по правой щеке? Если ты не левша, конечно. На самом деле это не удар, тебя не бьют, а пытаются спровоцировать, чтобы ты проявил свою гордость: мол, как ты посмел ударить меня по щеке?

Когда человек подставляет другую щеку, значит, его невозможно спровоцировать, он не видит в этом ничего оскорбительного. Потому что тот, кто ударяет тебя по щеке, показывает собственную слабость и растерянность; он делает это потому, что ему самому больно, и он хочет, чтобы все об этом узнали. Причин много, почему это может происходить. Такой человек достоин сожаления, но не ответной реакции. Ведь если ты начнешь отвечать тем же, то какой же ты тогда Христов ученик?

Мы помним слова из Псалтири: блажен муж, который не ходит на совет нечестивых. Здесь употребляется слово «нечестивых». Мы рассматриваем псалмопевца Давида как смиренного человека (после грехопадения с Вирсавией, конечно). Если я стремлюсь к смирению, то я, наверное, должен каким-то образом оценивать тех людей, с которыми мне общаться не совсем спасительно?

– Здесь речь не о том, что он гнушается людьми и, называя их нечестивыми, не собирается с ними общаться. Нет. Здесь понимание того, что для моего стремления к Богу общение с такого рода людьми для меня неполезно. Неполезно, например, ходить на шумные вечеринки, где много алкоголя и так далее, но не потому, что сопьешься, а потому, что придешь в такое душевное состояние, которое очень далеко от смирения.

Не знаю, доводилось ли вам попадать в такие ситуации, когда после чувствуешь себя так, будто грязью облили, и потом очень долго «отмываешься» от этого. Например, это места, где звучит нецензурная брань, слишком громкая музыка и так далее. Я не гнушаюсь этими людьми. Может быть, они тоже на своем пути и когда-то Господь каждого из них через испытания приведет к тому, чтобы они от этого сами отказались. Так бывает, что молодые люди сначала громкие, яркие, все делают нарочито и напоказ, но постепенно остепеняются и каются, что в молодости было то-то и то-то. Они к этому придут.

Но когда ты уже чувствуешь, что тебе здесь быть не совсем полезно, то отказ от этого общества – это проявление смирения, а не то, что ты гнушаешься людьми, которые, дескать, не совсем достойны того, чтобы ты с ними общался.

Я благодарен Вам за то, что некоторые вещи, связанные со смирением, стали более понятны. Когда в конце Литургии слышишь «Святая святым», вспоминаешь первых христиан, которые считали себя святыми потому, что посвятили себя Богу. Если и у нас это есть, тогда, слыша на Литургии перед Причастием возглас «Святая святым»...

– ...мы не считаем себя какими-то небожителями…

...но смиренно понимаем, что это наш путь.

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз»

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475