Священник Олег Герасимов: Что мешает нашему воцерковлению?

Совсем недавно я общался со своей знакомой православной сестрой, которая говорила о том, что одна из главнейших задач православных средств массовой информации и людей, которые говорят о вере, в том, чтобы сделать Православную веру популярной. У меня это вызвало какое-то внутреннее напряжение. Я даже не могу понять – почему. Я хочу, чтобы Православная вера распространялась, чтобы она была востребованной. Но популярной?

Воцерковление – это путь от неверия к жизни в Церкви. Какие проблемы возникают на этом пути? Или, может быть, воцерковление – это не тот термин, который необходим нам сегодня, чтобы четко и правильно ответить на вопрос нашей принадлежности к Церкви?

– Да, вопрос очень сложный. И, соглашусь с вами, термин «популярность» здесь неприменим. Возможно, ваша собеседница имела в виду что-то другое. Мы видим популярных личностей на телевидении или где-то еще, видим, как они мгновенно утрачивают эту популярность, как неприглядно себя ведут. Все это придает слову негативный оттенок. И в этом смысле вера популярной быть не должна.

Один батюшка, поясняя, что вера – это глубинная работа над собой, привел пример, который мне очень понравился. Объясняя человеку, зачем нужно ходить в церковь, он сказал, что это сродни умению понимать классическую музыку. Представьте себе, что вам захотелось научиться понимать и полюбить классическую музыку. Вы покупаете билет в филармонию, приходите, начинаете слушать и через какое-то время понимаете, что это полная тягомотина. «Что здесь можно любить? Как?» И в негодовании уходите, решив, что больше эту музыку слушать не будете. Лучше всякая попса – она легко ложится на слух и не требует никакой работы. Но через какое-то время вы задумываетесь о том, что люди, которых вы уважаете, мнение которых для вас важно, любят эту музыку и что-то в ней находят. «Может быть, я не прав? Может быть, все-таки надо попробовать еще?» Вы приходите еще раз и слушаете, и уже что-то начинает проникать в душу. Приходите еще и еще и вдруг начинаете понимать эту глубину. Потому что все, что популярно и легко воспринимается, легко и уходит.

Еще есть такой эффект, когда привязывается какая-то мелодия, обычно простенькая. Она легкая, но ничего душе не дает и в конце концов вызывает негодование, потому что от нее никак не отделаться. Вот это популярность.

К тому же у популярности есть такое свойство – она быстро проходит. Сегодня популярен, а завтра о тебе забыли. Поэтому очень многие артисты пекутся о своей популярности, очень боятся быть невостребованными.

С верой должно быть по-другому. Вера все-таки нечто очень глубокое. Она предполагает неустанную работу над собой. Я бы сравнил воцерковленность с регулярным посещением спортивного зала. Для чего человек, желающий самосовершенствоваться, посещает спортивный зал? Казалось бы, возьми гантели и дома в удобное время делай пару упражнений. И вроде к спорту приобщился. Но ведь этого мало. Нужно заставить себя прийти в спортивный зал, сделать то, чего ты не сделаешь дома. И для этого нужен тренер, он в нужное время тебя простимулирует, заставит сделать то, что ты сам себя не заставишь. И, выходя из спортивного зала, ты понимаешь, что на маленькую ступенечку, но поднялся над собой.

Вот и на храмовое богослужение нужно заставлять себя ходить. Понуждать. Это не что-то простенькое. Некоторые говорят, что Бог в душе, и предполагают, что достаточно быстренько днем один раз поднять глаза к небу, сказать: «Господи, помилуй» и перекреститься. Да, конечно, это молитва. Но этого недостаточно, чтобы начать подниматься над собой. Нужна воцерковленность как следование церковной дисциплине.

Я вспоминаю ваш храм, который находится далеко от цивилизации. Но каждый раз, когда приезжаю туда, всегда вижу, что храм полон. Почему так происходит? Ведь довольно сложно приехать в далекий храм, чтобы принять участие в молитве. При этом в городе мы находимся в комфортном состоянии, у нас есть и большие кафедральные храмы, но в будни они пустые. Что такое воцерковление? Просто посещение богослужения? Или через какое-то время возникает потребность?

– Вы знаете, для меня это тоже загадка, когда люди приезжают издалека, в том числе на автобусах, а не на машинах. Да, к нам тяжело ехать, но я не отношу это к популярности. Я тешу себя мыслью о том, что мне удается донести до людей, что посещение храма – это глубинная потребность самой души...

Храм – это таинство Причастия. И пресловутое «Бог в душе» точно не заменит этого таинства. Самое важное – внутреннее ощущение сопричастности происходящему таинству. Оно неуловимо, но настолько ощутимо, что можно даже выйти и разочароваться, что ты ничего не понял, но потом поймать себя на том, что опять тянет прийти, в глубине души зацепило что-то очень сокровенное, то, что невозможно, может быть, высказать, но оно есть.

Я увещеваю прихожан в том, что надо регулярно приходить в храм и причащаться, ведь душа тоже требует пищи. Точно так же, как и тело. Но тело требует пищи агрессивно. Если ты какое-то время не покушаешь, то желудок заставит тебя это сделать. Трудно себе представить, чтобы человеку было лень встать и подойти к холодильнику. Душа же ведет себя по-другому. Она сначала тихо напоминает о себе, а потом засыпает или умирает. Я слышал очень страшную поговорку у святых отцов о том, что иной человек умирает в 30, а хоронят его только в 80. Вот что страшно. Рассказывали про некоего, по-моему, валаамского монаха, который долго-долго был в монастыре, а однажды приехал в город. Его везли на машине куда-то на подворье, он смотрел за окно и горестно причитал о том, что вокруг много мертвых людей, которые ходят, двигаются, что-то делают, выполняют какие-то задачи, у них есть какие-то радости, но глаза пустые, мертвые. Это страшно. Воцерковление – один из способов, чтобы не допустить этой мертвости. И если человек это понял, он будет ходить в храм не потому, что его кто-то зовет или так положено. Это будет потребность его души.

Николай Васильевич Гоголь и его поэма «Мертвые души» в свое время очень серьезно перевернули общество. Даже разговор о том, что существуют мертвые души и живые, был настолько серьезным, что критика ополчилась на творчество Николая Васильевича. А что позволяет понять, что душа мертва? Что нужно сделать для того, чтобы из своей мертвости обратиться к Церкви? Может, это невозможно сделать в один момент и для этого нужна целая жизнь в Церкви?

– Главное действующее Лицо здесь – Сам Господь. Я могу припомнить и привести в пример сколько угодно случаев, когда у человека вдруг что-то цепляло струнки его души и он понимал, какой же он не очень хороший.

Первый признак того, что ты мертвый, когда приходишь на Исповедь просто потому, что надо. И варианта два: либо во всем грешен, либо ни в чем не грешен. Два примера того, что человек не понимает, зачем он пришел на Исповедь и почему должен каяться. На дежурную фразу «во всем грешен» кто-то из остроумных отцов говорил: «Что, и мотоциклы воруешь?» – «Нет, мотоциклы не ворую». Вроде как появляется осмысленность, что уже не во всем. Надо пробовать разобраться в самом себе и найти то, в чем ты хочешь попросить у Бога прощения.

Или «ни в чем не грешен». Такого человека остается только пожалеть, потому что видение своих грехов – один из даров Святого Духа. Это первое, о чем надо просить. Человек говорит, что ни в чем не грешен, потому что никого не убивает, не ворует, такой же, как все. Тогда нужно объяснять ему, что неправильно мерить себя по тому, как ведет себя большинство. У нас есть Евангелие, им задана очень высокая планка. Господь нас призывает к такому совершенству, которое человеческими силами недостижимо. Но мы, по крайней мере, должны попробовать. Один из священников привел замечательный пример о том, что если ты начинаешь, предположим, заниматься живописью и прекрасно понимаешь, что не будешь таким, как Ван Гог или Рембрандт, и говоришь: «Вообще не буду рисовать, потому что никогда не стану таким, как великие художники» – то нечего и браться за это. Стань таким, каким ты можешь быть. Дойди до той высоты, которую можешь достичь. Важна сама попытка сделать это, стать пусть не таким, как Ван Гог или Рембрандт, но хотя бы что-то в себе поменять, стать чуть лучше, чем ты был до этого.

«Господь и дела приемлет, и намерение целует, и деяния почитает, и предложение хвалит». Двигайся хотя бы куда-нибудь. Начни двигаться и тогда хоть какой-то высоты достигнешь. А ты говоришь, что Серафимом Саровским тебе все равно не стать, ведь он великий, а ты даже пробовать не будешь… Так мы обкрадываем сами себя тем, что даже не пытаемся что-то сделать.

Меня очень радует, когда кто-то начинает видеть свои грехи. Например, накануне или в сам Великий пост приходит и вдруг начинает с ужасом рассказывать на Исповеди о том, сколько всего из него полезло, что он заметил в себе и раздражительность, и зависть, хотя вроде никому до этого не завидовал. Господь увидел, что он стал готов к тому, чтобы увидеть в нем таящуюся гадость. Раньше человек ее не видел, думал, что он белый и пушистый, и радовался тому, что не такой, как прочие человецы. И вдруг Господь начинает показывать нам нас самих.

Это ужасное зрелище, если человек к этому не готов, он действительно может впасть в отчаяние и уныние. Считал себя нормальным, порядочным, и вдруг из тебя полезло такое… Человек говорит: «Я знать не знал, что могу крепкими словами выражаться, кому-то отчаянно завидовать и что я такой жадный. Я этого не знал. Это на меня пост так действует?» И мне приходится объяснять, что это не пост так действует, а Господь дает нам возможность узнать себя. Это было в нас, просто до времени было премудро скрыто Богом, чтобы мы не испугались, а испугавшись, не впали в отчаяние. Это значит, что Господь нам доверяет. Это значит, что мы можем начать с этим бороться. И дальше уже без воцерковления, без участия в таинствах, без Исповеди и Причастия просто нереально победить эти гадости. Тут необходимо воцерковление.

Это опять же прямая аналогия с занятиями в спортзале. Подтягиваясь дома, ты никогда не сможешь достичь тех результатов, которые будут, если начнешь регулярно посещать занятия. С этим согласятся все, кто занимается спортом. А кто не занимается, поверьте на слово. Можно тешить себя мыслями, что, накупив всяких инструментов и снарядов, можно справиться и дома. Но этого мало. Потом мы видим, как эти спортивные снаряды пылятся. И все наши намерения, весь наш пар, как сказал кто-то очень остроумный, уходит в свисток.

Кто может сказать о себе, что он воцерковлен?

– Ну, если номинально, статистически, наверное, тот, кто регулярно ходит в храм, исповедуется, причащается и постится хотя бы большими постами хотя бы как-нибудь. Но, мне кажется, не надо зацикливаться на воцерковленности как таковой. Она должна исходить из потребности души. Если она есть, человек приходит в храм не потому, что так положено, и не потому, что он хочет войти в категорию воцерковленных, что, в общем-то, ему ничего не дает. Сколько я видел людей невоцерковленных и очень хороших и воцерковленных, мягко говоря, не очень хороших... Это все очень условно.

Поэтому я всегда предупреждаю ретивых супругов или бабушек, мамочек, стремящихся во что бы то ни стало притащить ребенка или мужа в церковь. Почему-то бытует такое мнение, что если человек начнет ходить в церковь, то станет хорошим. Ничего подобного. Он просто ходит в церковь. Более того, когда ко мне подходят девушки или юноши и спрашивают, как лучше выбрать спутника жизни, я советую не смотреть на его церковность.

То, что некто ходит в церковь, о нем ровным счетом ничего не говорит. Поэтому бессмысленны все эти претензии: «Как же ты можешь так поступать, ты же в церковь ходишь!» То, что человек интегрировал в строй своей жизни регулярное посещение храма, может говорить о его организованности, силе воли или дисциплине. Но это ничего не говорит о нем как о человеке. Если это всего лишь исполнение каких-то традиционных обязанностей, а не потребность души, то тогда это просто насилие над собой. У Салтыкова-Щедрина в «Господах Головлевых» есть Иудушка: образцовый прихожанин, очень воцерковленный человек, но при этом первостатейный негодяй. Сам по себе факт воцерковленности ничего не говорит о человеке. Но без нее к Богу приблизиться гораздо сложнее.

Ваш храм посвящен Иконе Божией Матери «Всецарица», к ней прибегают при онкологических заболеваниях. Мы часто приходим в церковь, чтобы решить бытовые проблемы: здоровье, вопросы с деньгами, отношения в семье и прочее. Помогает это воцерковлению или мешает?

– Прибегание к Церкви именно как к источнику исполнения каких-то бытовых желаний само по себе не очень хорошо. Но есть случаи, я их знаю очень много, когда через это приходят к вере. Человек приходит с какой-то просьбой или проблемой и вдруг нащупывает в глубине своей души некий отклик, который делает сами эти проблемы неважными, и начинает понимать, что есть нечто высшее.

Хуже, когда он на этом зацикливается: ставит свечки на удачу, просит о здоровье, о том, об этом. И впоследствии позволяет себе, если чего-то не получает, предъявлять Богу претензии. «Как же так? Я все сделал, свечку поставил». Очень часто приходится встречать обиженных людей, у которых либо кто-то тяжело заболевает и не выздоравливает, либо умирает.

И тогда обида на Бога: «Я так Тебя просил, а Ты забрал у меня моего ребенка, близкого человека». И, поскольку на волне обиды на Бога невозможно высказать претензии напрямую Господу, человек начинает предъявлять претензии священнику, считая его ответственным за то, что Господь его почему-то не услышал. При этом не желает слышать никаких контраргументов, и бывает очень тяжело.

Господь премудро, тонко, деликатно и педагогично выстраивает Свои отношения даже с теми, кто Его не принимает, обижается на Него. Очень часто мне доводилось видеть, что впоследствии человек как бы прозревал и говорил: «Как же я раньше этого всего не понимал?»

Но зачастую мы видим, что приходят не к Богу, а к некоему источнику исполнения своих желаний, к чудотворцу. Наверное, эту стадию отношений человека с Богом трудно миновать, и мы видим и в Новозаветной истории, что люди приходили к Господу действительно исцеляться.

А то, что Господь говорил после свершившегося исцеления, людям как-то не очень хотелось слушать, и Господь с горестью уходил, прося никому не говорить про это исцеление, не желая прослыть чудотворцем. А Господь хотел донести до людей, что Он – Сын Божий.

Даже если Господь видел, что Его не слышат, Он не отказывал людям в помощи, но понимал, что эта помощь не пойдет им впрок, потому что они станут видеть в Нем только источник исполнения своих желаний, а это совсем не то, для чего Он пришел на землю и для чего люди должны приходить в храм. Но зачастую объяснить это бывает очень тяжело.

Когда люди приходят в храм с извечным вопросом: куда поставить свечку, чтобы исполнилось то-то и то-то, я начинаю переживать, нервничать и говорю им: «Вы поймите, что вы же не для этого приходите в храм». Но чтобы человек сам это понял, нужно, чтобы что-то в нем переключилось, перевернулось. Мы помним слова апостола Филиппа, которого призвал Господь, сказанные им своему другу Нафанаилу: пойди и посмотри, когда тот усомнился: из Назарета может ли быть что доброе?

Приходят в храм совсем не для того, чтобы посмотреть на красивую роспись. Кстати, в нашем храме сейчас сделали очень красивую роспись. Приезжайте к нам, и вы не только посмотрите на красоту храма, но и почувствуете нечто такое, что может откликнуться в вашей душе. То самое прикосновение вечности в нашем земном временном бытии. Но выразить в словах все это невозможно.

Записали:
Анна Вострокнутова
и Людмила Белицкая

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475