Протоиерей Игорь Бачинин и доктор биологических наук, профессор О. Б. Гилева: Психофизиологические последствия интернет-зависимостей и цифровизации у школьников

Ольга Борисовна, как Вы считаете, образование – это путевка в жизнь?

Профессор Ольга Борисовна Гилева: – Безусловно. Багаж знаний, который мы получаем в школе, потом пригодится нам, чтобы получить уже профессиональное образование – без него немыслима практически никакая работа. С другой стороны, это приспособление к социальным взаимодействиям: школа – как раз место, где мы обучаем детей действовать в социально приемлемых рамках. Если мы их не обучаем в школе, они уже больше не имеют возможности нигде этому научиться.

Что означает выражение «социально приемлемые рамки»? Что под этим подразумевается?

О.Б. Гилева: – Это рамки, в которых людям свойственно жить. В каждом обществе есть свои правила, способы взаимодействия, что-то еще – в нашем обществе, например, принято решать свои проблемы языком: сначала поговорить, а не лезть сразу в драку. Понятно, что если человек не приучен к социально приемлемым рамкам, это приведет к весьма печальным последствиям.

Это не установочная функция по умолчанию?

О.Б. Гилева: – Нет, мы этому учимся. Посмотрите на детей-маугли: если ребенок до 9-ти лет жил в сообществе животных (например, у обезьян, собак, волков – такие случаи редки, но бывают) и не обучился языку, он больше ему и не обучится. И если ребенок до 5-ти лет не научился сопереживать, он этому не научится.

Был, например, случай, когда в Африке из племени людей украли девочку. Ее приняла к себе обезьяна. Через какое-то время, когда девочка уже была достаточно большая, соплеменники ее с боем забрали, обезьяна ее защищала как собственного детеныша. Девочка осталась с людьми, но всю жизнь печалилась, постоянно уходила на границу территории поселка и с грустью смотрела в лес: она так и не смогла пережить потерю своей приемной мамы-обезьяны – это была глубочайшая травма для ребенка.

Если мы не даем ребенку возможности социализироваться в период дошкольного и школьного возраста, он не социализируется никогда.

Речь о том, что всему свое время… Это важно для любого человека?

о. Игорь: – Очень важно, учитывая психофизиологические особенности развития человеческой личности, в нужное время заниматься развитием нужных качеств. Известный факт, что если в нужное время нужные качества у ребенка не развиваются, то вырастает инфантильная личность. Если же ребенок получает информацию, к которой он еще не готов, то она развращает человеческую личность.

К сожалению, в настоящее время мы имеем факты инфантильных и развращенных личностей. Это говорит о том, что всему свое время.

Ведь развитие человеческой личности связано не просто с получением информации: это связано с определенными психофизиологическими процессами в организме человека. Если эти условия периодизации не соблюдать, человек не сможет социализироваться и войти в социум, соответствовать социальным традициям, нормам, требованиям. Тогда он просто выпадает из социума.

Самое время вернуться к теме беседы. Безусловно, образование нужно, – но возникает вопрос о форме, подаче и самом смысле того, что происходит. Ольга Борисовна, что подразумевается под цифровизацией?

О.Б. Гилева: – Сейчас происходит цифровая трансформация нашей жизни. Удобно это или нет – по-разному можно к этому относиться. Что такое цифровизация в образовании? Во-первых, оснащение школ различным цифровым оборудованием, что неплохо. Но цифровизаторы идут дальше: они считают, что нужно трансформировать сам способ подачи материала.

Конечно, очень заманчивая вещь – записать выдающегося учителя и транслировать хороший урок на всю страну – просто включаешь монитор и смотришь… Одно из следствий этого процесса – снижение роли учителя, который непосредственно работает с детьми: учитель становится менее авторитетным, у него меняется задача – он уже не преподносит знания, нужные ребенку, чтобы получить образование, он не разъясняет что-то, не занимается с ним дополнительно.

В школу приходят тьюторы, их задача – организовать работу: включить монитор с записью хорошего лектора и организовать работу детей, которые сами должны получить знание.

Но дело в том, что ребенок находится в тесной связке с тем, с кем он взаимодействует. Если мы лишаем детей образца учителя, то получается, они начинают строить свое образование и поведение на каком-то непонятном образце, ведь им предлагается монитор. Когда ребенок смотрит на учителя (учитель – человек, ребенок – человек), ребенок учится быть человеком. Если ребенок смотрит в монитор, получается, он кем учится быть?..

Это просто способ получения информации.

О.Б. Гилева: – Да. Но кем он учится быть при этом?

о. Игорь: – Я бы добавил замечательные слова из Священного Писания: из уст в уста, от сердца к сердцу. Мне как священнику часто приходится сталкиваться с такой ситуацией, когда люди ссылаются на каких-то духовных авторитетов, ищут каких-то людей, которым они больше доверяют. Они идут за советом именно к духовно опытным людям или старцам, а не ищут информацию в интернете, где, казалось бы, ее гораздо больше и быстрее можно найти ответ на любой вопрос, – но нет доверия этому источнику.

Почему нет доверия? Потому, что не происходит воспитания сердца в этой ситуации. Ребенок не воспринимает через монитор опыт. Может быть, это хорошо для взрослого, у которого уже сформирована мотивация к учебе. Мы копируем эту модель у других стран, где, как правило, образование платное. Когда взрослый человек заплатил за это свои деньги, он, конечно, воспринимает информацию – у него есть повышенная мотивация, что эта информация ему нужна.

В силу внешних условий уже 2-й год у нас занятия проходят онлайн, и я вижу, что нет сердечного контакта, нет чувственного восприятия информации, о которой говорит преподаватель. Когда я начинаю свою лекцию, говорю: «Ребята, давайте визуализируемся» – ведь непонятно, кто скрывается за аватарками, непонятна обратная реакция. Лектору бывает очень тяжело, когда не видишь глаза, мимику собеседника, не соприкасаешься с его чувствами.

Если некая ущербность чувствуется со взрослыми людьми, то что говорить о ситуации в школе… Не развиваются чувства, не развивается человеческая душа, сердце человеческое. Один из наших выдающихся педагогов, Василий Васильевич Зеньковский в своей работе «Христианская антропология и педагогика» говорит, что одна из первейших задач воспитания – напитать сердце: научить его опытно распознавать добро и зло.

Я длительное время занимаюсь с людьми с различными формами аддиктивного поведения, и одна из главных причин, почему это развивается, – не развита чувственная сфера: у этих людей нет палитры эмоций (особенно позитивных), которые человек мог бы пережить в своей жизни. Этот опыт человек приобретает. Как об этом говорит психотерапия, устойчивость личности дает именно положительный прожитый опыт. И тот позитивный опыт, который человек проживает в детстве, во многом определяет траекторию развития взрослого человека.

Мотивация – важный фактор. Ольга Борисовна, Вы занимаетесь этими вопросами. Расскажите, пропадает или, наоборот, появляется мотивация у детей, которые учились дистанционно, а потом пришли в школу? Что происходит в реальности?

О.Б. Гилева: – Мы участвовали в исследовании, которое начиналось еще до дистанта, продолжалось во время дистанта и сейчас продолжается. Так получилось, что мы собрали этот пласт: исследовали детей среднего школьного возраста, примерно 6-классников.

Для них очень важное значение имела успеваемость в школе. Если ребенок учится хорошо, значит, у него будут хорошие отношения с одноклассниками, учителями, родителями, будет хорошее самочувствие.

Если ребенок уходит на дистант, он оказывается один на один с монитором. Это мало способствует тому, чтобы ребенок воспринимал объяснения учителя и вообще ситуацию так же, как в школе. Большинство детей на самом деле начинают заниматься чем-то другим: кто-то мультики смотрит, кто-то в игры играет – в общем, занимаются чем угодно, только не учебой. Нарушается мотивация: ребенок утрачивает навык постоянно добиваться хороших знаний.

Самое страшное, что даже когда дистант заканчивается, мотивация к получению знаний восстанавливается с трудом – и не у всех детей. Бывает так, что даже дети, учившиеся хорошо, на выходе из дистанта больше хорошо учиться не хотят: мотивация разрушилась.

Батюшка, на Ваш взгляд, исключение учителя из процесса обучения как-то еще влияет, кроме того, что ребенок не получает навыков образовательного характера?

о. Игорь: – Безусловно. Человек становится человеком в обществе. Ведь наибольшая успеваемость у ребенка в школе – по тому предмету и у того учителя, с которым устанавливается взаимная связь, доброе отношение: ребенок в этом возрасте сердцем воспринимает то, что говорит учитель. Если тот говорит понятно, передает свои чувства, вкладывает в это свои эмоции, это запомнится: запоминается, как правило, эмоционально пережитое.

Цифровая техника как раз не дает эмоционального проживания – она эмоции навязывает. В реальной жизни ребенок, может быть, воспринял бы их совершенно иначе, не так, как ему предлагает разработчик игры или лектор на экране монитора. Нет живого, реального получения опыта – как мы сказали, из уст в уста, от сердца к сердцу. Можно посмотреть все по телевизору, но в сердце не будет отклика… Я считаю, это очень важно.

Еще нужно сказать не только о чувственной сфере.

Работая со взрослыми людьми, у которых есть те или иные формы аддиктивного поведения, я заметил, что у них еще и не развивается волевая сфера: как они говорят, желание есть, стремление избавиться от той или иной зависимости тоже есть, но силы воли не хватает.

Волевое усилие на достижение добрых, нужных рубежей в жизни человека соприкасается с чувственным проживанием, а если чувства деформированы, растет инфантильная личность.

Как преподавателю и священнику мне приходится очень часто сталкиваться с ситуацией, когда говорят: «Мой ребенок ничего не хочет». Сразу задаю вопрос: «Сколько времени он проводит за компьютером?» Говорят: «О! Мы его оттуда не можем вытащить». Вот это все тесно взаимосвязано.

Если еще и в школе ускользает, пропадает личность учителя, с которого можно брать пример, а родители постоянно на работе, как ребенку получать опыт, который он не может прожить?

Некоторые исследователи этот процесс называют расчеловечиванием. К сожалению, в настоящее время мы находимся в глобальной ситуации расчеловечивания человека.

Мы видим, что сейчас происходит в школе. Когда в очередной раз узнаем, что ученик с оружием приходит в школу, возникает недоумение: как до такого можно было довести? Раньше дети в школу ходили исключительно с цветами, – почему сейчас ситуация поменялась и вместо цветов и благодарности учителю дети берут оружие и идут выяснять отношения?.. Происходит трансформация социализации личности, восприятия реальной действительности. Может быть неплохой ребенок, у него много добрых качеств и задатков, но в условиях, в которых он находится, у него нет реальной возможности получить жизненный опыт, который делает его человеком.

Отец Игорь сказал о ситуации, когда ребенок очень много времени проводит за компьютером. Ольга Борисовна, есть критерии, по которым можно понять, что у ребенка формируется или уже сформирована зависимость от цифровых устройств, интернета?

О.Б. Гилева: – Есть, конечно. Все это уже перешло в плоскость медицины – врачи уже могут сказать, какая здесь степень зависимости и есть ли такая зависимость.

Этот вопрос изучается – это не просто слова «у тебя интернет-зависимость»...

О.Б. Гилева: – Нет. Это уже включено в Международную классификацию болезней: интернет-зависимость, игровая зависимость – это настоящие болезни, признанные медиками.

В какой момент начинать бить тревогу человеку, не имеющему медицинского образования, но очень сильно переживающему за своих родных и близких?

О.Б. Гилева: – Например, ребенок играет, а вы ему говорите: давай почитаем. Вы предлагаете сделать что-то приятное (не пол помыть), а он начинает сердиться... Дети в возрасте 8–10 лет до такой степени уходят в игры, что, извиняюсь за физиологическую подробность, не ходят в туалет: пользуются памперсами, чтобы не прерывать игру. А если отобрать телефон или компьютер, у них возникают такие сильные эмоции, что иногда это заканчивается инсультами (я знаю реальные случаи, когда до такой степени доходит).

Надо бить тревогу, если вы начинаете ребенка отвлекать, а он начинает сердиться: это значит, что у него возник синдром отмены (так это называется в научных кругах) – ему плохо от того, что вы разъединяете его с объектом зависимости.

о. Игорь: – Я добавил бы к этому еще один критерий – у ребенка теряется чувство времени. Он совершенно не контролирует процесс, и время как бы протекает мимо – он его не замечает. Но возможности и ресурсы не безграничны, и это приводит к нервному истощению, – потому, собственно, и возникает такая негативная реакция.

Мы не призываем пойти и закопаться в пещеры, отключить все телевизионные антенны и радиоприемники – мы не об этом говорим. Мы говорим, что в образовательной сфере происходит определенное замещение человека как педагога, учителя, образца, примера, и все это происходит через создание достаточно удобных, комфортных условий. Педагогу вести урок 45 минут из дома – это же удобно, не надо никуда идти...

О.Б. Гилева: – Замечательно, особенно если включить уже записанную лекцию другого педагога. Сказала детям: «Приходим во столько-то и смотрим видео», а сама пошла чай или кофе пить. Просто замечательно! Вопрос, что при этом с детьми происходит.

о. Игорь: – Это удобно для педагога, не настроенного на конечный результат. В систему высшего образования, например, приходят уже замотивированные на обучение люди. А если говорить о детях, у которых мотивация еще не сформирована, как быть?..

Давайте подведем итог.

о. Игорь: – Важно не просто что-то рассказать. У большинства возникает вопрос: а что делать в этой ситуации, как себя вести?

Во-первых, напомню, что у каждого человека есть свобода. Но свобода сопряжена с ответственностью. Для большинства наших современников свобода становится непосильной ношей – они не знают, как свободой распорядиться. Но если ты не знаешь, как распорядиться свободой, значит, твоей свободой обязательно распорядится кто-то другой. Или распорядится свободой твоих детей, твоих воспитанников, твоих учеников. К сожалению, в настоящее время мы видим печальные факты потери свободы, и количество аддикций в нашем обществе растет просто в геометрической прогрессии.

Что делать? Если даже вы столкнулись с этим, не унывать. Мы, например, периодически проводим цикл бесед. Со следующего понедельника у нас в храме во имя Святителя Николая при Горном университете как раз начнется такой цикл занятий для людей, желающих разобраться в этом. Мы говорим, как сохранить свою свободу, как научиться радоваться и любить, быть счастливым – вот основная цель.

Но, к сожалению, мы начинаем об этом говорить, что называется, от обратного.

В большинстве к нам приходят люди, уже потерявшие свободу, уставшие жить в безрадостном, депрессивном состоянии, которое перерастает в уныние, отчаяние, ведет к нервным срывам. Что сделать, чтобы оградить себя от этого? Думаю, опыт церковной жизни, когда он трансформируется на современные реалии, позволяет человеку обрести самого себя, сохранить свою человечность.

Я приглашаю на занятия в наш храм. Занятия проходять в течение двух недель, начало в 18.30. У кого есть желание – пожалуйста, приходите, мы готовы пообщаться. У нас не будет цифрового общения – мы будем общаться вживую. Наши занятия проходят 2-й год и настолько интересны людям, что нас просят их транслировать в Zoom или на YouTube. Мы эту возможность сейчас рассматриваем и, наверное, тем, кто хотел бы обрести радость и вернуть себе свободу, мы дадим такую возможность и покажем пути выхода из информационных джунглей.

Записала:
Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475