Священник Олег Герасимов: «Православие-лайт», или Тесны врата спасения

Отец Олег, ваш храм далеко, на территории воинской части – казалось бы, прихожан должно быть два человека, но есть и постоянный приход, и люди приезжают (а ведь удобнее пойти в храм рядом с домом – не надо ехать далеко от города, на машине... Я вспоминаю, как разговаривал с женщиной, живущей в Америке: ей нужно 4 часа добираться до православного храма – это, на мой взгляд, подвиг). А в городских храмах я, бывает, вижу людей, внимание которых к богослужению выражается в зевоте – мол, «говорите-говорите, я всегда зеваю, когда мне интересно».

Люди всегда разные, и приходят они в храм с разным настроением, разной подготовкой, – и мы помним времена, когда приходили с горящим верой сердцем, с желанием верить, и храмы были полны. Потом пришло охлаждение, и сейчас мы встречаем такую позицию: «Давайте-ка полегче – не будем думать о каких-то сложностях. И язык должен бы быть понятнее. А зачем приходить на чтение Часов? Зачем они нужны? Мы знаем богослужение, можно прийти к “Отче наш” и на Причастие» – так многие и делают...

И это мы называем облегченным Православием, православием-лайт. Насколько, на Ваш взгляд, сейчас оправданна эта позиция и чего ищут прихожане, требующие от богослужения более легких форм?

– Сейчас мы сталкиваемся с «облегчением» Православия. Лично я – прежде всего на всенощном бдении: Литургию люди еще как-то худо-бедно выдерживают – это не очень длинно и в конце Причастие (как вознаграждение). Всенощное бдение вообще непонятно в этом смысле: много читают непонятного, что-то поют, записки не читаются – что вообще там делать?

Это на самом деле очень грустно: мы начинаем утрачивать понимание живой ткани богослужения, к сожалению. Я не знаю, насколько это естественный процесс: может быть, это действительно зависит от нашей лености или нашего недостаточно вдумчивого отношения к богослужению, но симптом очень нехороший...

Суточный круг богослужения все-таки начинается со всенощного бдения. Соответственно, приходя на Литургию, ты приходишь на середину богослужения, а если еще и опаздываешь (приходишь к «Отче наш», предположим), то все самое главное ты пропустил. При этом с горечью приходится отметить, что люди приходят, но ничего не понимают.

Чтобы понять, что происходит в данный момент на богослужении, нужно потрудиться (найти время, силы разыскать тексты того, что сейчас читается, а лучше с переводом, объяснением, ведь церковнославянский уже не воспринимается), попытаться пропустить через себя, понять стихиры, которые поются на всенощном бдении: это просто сокровища гимнографии, живое богословие… Но сейчас уже потихоньку становится архаизмом, что ли, и это страшно: мы сдаем позиции, получается – мы вынуждены просто находиться на таком действе, которое из каких-то частей состоит; мы знаем, что там должны быть вот такие стихиры, такие тропари, кондаки, а все остальное даже сами священники не всегда знают.

Да, это факт, что на всенощных мало людей. Как правило, нам никто не объясняет, в чем суть богослужения – например, что такое Шестопсалмие.

Что нужно сделать и кто должен делать что-то, чтобы облегчить православное богослужение? Может быть, перевести всю службу на русский разговорный? Может быть, все объяснять во время богослужения, останавливаться и говорить: здесь вот это… Один батюшка сделал так: Исповедь только на всенощном – утром на Литургии ее нет. Соответственно, приходящий исповедоваться в воскресенье не может ни исповедоваться, ни причащаться. Прокомментируйте это, пожалуйста.

– Чтобы всенощные бдения были понятнее, я думаю, здесь большую часть усилий должен прикладывать сам человек. Не нужны переводы на разговорный язык: после перевода на разговорный язык попросят сделать картинки, как в комиксе, или что-нибудь еще (и даже это будет лень смотреть и слушать).

Каким-нибудь видеорядом дополнить, чтобы быстрее все прошло. Есть шутка о Часах, которые читают как можно быстрее, не понимая, что это за часть службы: «Иже на всякое время на всякий час, Господи, помилуй сорок раз. Видит Бог, не могу короче, именем Господним благослови, отче...» – и Часы закончились. Это, конечно, шутка, но, мне кажется, основная беда заключается в том, что люди не хотят что-то узнавать: чтобы что-то узнать, нужно труд приложить.

Поэтому все призывы «давайте облегчим» не приведут ни к чему хорошему, на мой взгляд: если мы это облегчим, мы не сделаем это доступнее и не будет никакого толку, ибо все-таки Православие – это глубина, до которой надо еще докопаться. Один батюшка очень хороший пример привел, я его тоже стараюсь приводить, когда люди говорят: «Зачем нужно приходить на службу? Мы ничего не понимаем». Он сказал: «Это как с привитием вкуса к классической музыке. Вот ты знаешь, что классическая музыка – это хорошо, и люди, которых ты уважаешь, слушают ее и находят в этом удовольствие. Думаешь: дай-ка я тоже послушаю. Покупаешь билет в филармонию, приходишь – и умираешь от скуки. Уходишь – «больше никогда сюда не вернусь». Потом: «Нет, стоп. Люди, которых я уважаю, к мнению которых прислушиваюсь, находят в этой музыке что-то. Может, во мне дело?» Приходишь еще раз, потом еще раз, на какой-то раз ты начинаешь понимать – да, есть глубина и истинное удовольствие от прослушивания этой музыки, которая не навязывает саму себя, а требует работы».

Точно такой же работы требует осмысление богослужения. Всенощное бдение – это сложнее… Хотя бы Литургию не трогайте – зачем ее-то сокращать? Но, к сожалению, даже с Литургией мы начинаем потихоньку отступать.

Вопрос телезрителя: «Есть ли гарантия и кто ее может дать, что если человек будет участвовать во всех богослужениях, все понимать и принимать, то спасется? Или все-таки гарантию дать может только Бог? Если бы она была, то храмы, наверное, ломились бы от людей, а тут… Разбойник справа от Христа никогда ни в каких богослужениях не участвовал. Как с этим быть?»

– Начать надо с того, что никто никаких гарантий давать не может. Вопрос поставлен не очень хорошо: мол, я буду ходить в храм на все богослужения, а ты мне, Господи, – спасение. Дело в том, что на богослужения мы ходим, чтобы постараться вникнуть и понять, чего от нас хочет Господь, для чего Он посылает нам те или иные испытания. Иначе, чем в глубокой молитве, это понять невозможно. Можно сколько угодно пытаться роптать на Бога: «Я такой хороший, хожу на все службы, соблюдаю все посты, ставлю кучу свечек, а Ты мне, Господи, болезнь посылаешь» – и так ничего и не понять. Если Господь посылает болезнь, это означает, что Он хочет, чтобы я остановился и задумался, как минимум.

Я посещаю богослужения не чтобы тем самым гарантировать себе спасение. Ничего подобного! Например, спортсмен приходит на тренировки – и тренер ему показывает: сделай вот так. Он начинает делать и понимает, что получается очень коряво. А чтобы получилось хорошо, правильно и как надо, нужно долго и упорно работать над собой.

Каждое посещение богослужения – это обтачивание своей души, углубление своей молитвы, чтобы наконец прикоснуться к Богу, понять, как Он меня спасает, и что нужно делать, чтобы соответствовать ожиданиям, которые Он на меня возлагает. Это титаническая работа над собой.

Конечно, можно привести пример Марии Египетской, которая была всего на одном богослужении в своей жизни и только дважды в жизни причастилась – и спаслась, стала святой. Можно привести в пример благоразумного разбойника, который вообще ни на одном богослужении не был: вся его заслуга в том, что он, будучи распинаемым на кресте, признал Христа Богом. Это понятно, но слишком самонадеянно приравнивать себя к таким людям.

Мы не знаем, когда и как Господь заберет нашу душу. Пока у нас есть возможность обтачивать свои душевные силы, пытаться приблизиться к Богу через участие в богослужении, ни в коем случае нельзя этим пренебрегать. Это то, что нам Господь дает по Своей милости. Сейчас открыты храмы – ходите в них, пока есть возможность.

В вопросе телезрителя был еще интересный аспект, на мой взгляд: есть люди, которые ходят в храм на каждое богослужение, и вроде бы в них есть и благочестие, и как бы смирение, но... Приведу другой пример. В одном храме есть человек (он очень высокого роста), который приходит на каждое богослужение: и на всенощное бдение, и на Литургии. Такое ощущение, что он вообще не выходит из храма. И он все время молится коленопреклоненно. Видно, что он чувствует в себе вину и считает себя виноватым постоянно. Сколько лет он в храме, но у него нет ощущения, мол, я здесь постоянный клиент, я все знаю, все понимаю... Когда я вижу его, понимаю, что в нем есть покаянный дух. А есть постоянные прихожане, которые живут по принципу облегченного Православия. Прав я или нет?

– Думаю, есть очень большой соблазн найти просто некую форму (понятно, что и она требует какого-то напряжения сил), которую встраиваешь в свою жизнь. Например, ты знаешь, что в воскресенье должен прийти в храм, столько-то постоять, столько-то раз поклониться, в пост не есть мяса. Соблюдая форму, человек вдруг начинает считать, что это все, что от него требуется.

На самом деле форма еще требует наполнения: сама по себе она ничего не дает. Просто человек привыкает, что так надо делать, такие-то молитвы читать, вот так креститься, так становиться на колени, и все. Если это не наполнено никаким содержанием, получается, что форма пустая: внешне человек благочестивый, а внутри пустой. Это то, что Господь обличал в фарисеях. У Салтыкова-Щедрина был такой персонаж – Иудушка Головлев, который каждый поклончик отмечал...

Если человек нашел только форму и на этом остановился, горе ему: он будет внешне очень хорошим, но внутри будет пустота, в конце концов он сломается.

Смирение как глубинное понимание, что я перед Богом, в общем-то, ничтожен, это естественное состояние человека перед Богом, ведь Бог – Творец, а я – тварь. Соответственно, я не могу не то что подняться, а даже посмотреть в ту сторону. И смирение – как уподобление Богу, ибо Он являет Собой совершенный образец смирения. Соответственно, если я хочу уподобиться Богу, достичь богоподобия, то смиряюсь тоже. Когда это понимаешь, тогда вся внешняя шелуха отслаивается и уже не ломаешь комедию, говоря театральным тоном «Ах, какой я грешный», а, как мытарь, бьешь себя кулаком в грудь – и уже ни до чего нет дела. Дай Бог каждому из нас такого достичь.

Вопрос сложный: мы ведь не знаем, что с нами вообще происходит. Ни на всенощном бдении, ни на Литургии мы ничего не понимаем. Откуда мы узнаем о Православии? Если мы не читаем Евангелие, не читаем святых отцов, тогда второй источник получения знаний о Боге – «батюшка сказал» (иерархия тут не имеет значения). Возникает вопрос: необходимо ли нам напрягаться и читать Игнатия (Брянчанинова), Феофана Затворника, «Лествицу», если мы не знаем «Отче наш»?

– Разумеется, читать надо и святых отцов, и Евангелие, и батюшку тоже слушать надо. При этом для себя нужно выстроить иерархию ценностей. Есть замечательная метафора: когда ты поднимаешься по лестнице, с 1-го этажа на 4-й не попасть, минуя 2-й и 3-й этажи. Может быть, и хочется на лифте: сразу раз – и туда... Многие сразу хватаются за «Лествицу», «Невидимую брань» Никодима Святогорца. Кажется, что еще чуть-чуть – и ты взлетишь и будешь с ангелами беседовать...

Следует осознать, что Православие – очень тяжелый труд, который предполагает все-таки постепенный подъем начиная с простых вещей, с молитвы «Отче наш», переходя к более сложным, не застревая на простых. Многие считают, что если знаешь, к какой иконе свечку поставить, какая икона помогает от головной боли, а какая – от зубной, то этого достаточно. У нас люди в храм приходят и спрашивают: куда свечку поставить, чтобы помогло в том-то и том-то?

С другой стороны, это накладывает большую ответственность на нас, священников: когда «батюшка сказал» – это единственный источник знания Православия, значит, слова батюшки должны быть очень четко выверены: нельзя говорить «от ветра главы своея», давать необдуманные советы и переходить в области, что не имеют отношения к Православию (например, говорить про политику, медицину). «Так батюшка сказал», – и это незыблемый авторитет. Зная, что для человека твое мнение как священника авторитетно, надо очень и очень внимательно выбирать слова. Поэтому я советую и святых отцов читать, и Евангелие.

Вопрос телезрителя: «Как Господь приходит, когда человек молится?»

– Наверное, вопрос о том, как Господь слышит наши молитвы… Это вопрос животрепещущий, поскольку каждый, кто старался приступать к молитве, знаком с состоянием, когда в какой-то момент начинаешь думать, что никто тебя не слышит и ты просто разговариваешь с иконой. И начинаешь чувствовать себя глупо: мол, здравомыслящий человек в XXI веке стоит и нашептывает какие-то слова бездушным вещам... Но, слава Богу, это состояние проходит, ведь это явное наваждение.

Что касается ощущения того, что Господь тебя слышит, святые отцы не рекомендуют к этим ощущениям внимательно относиться: это может увести в прелесть. Тем не менее Господь слышит нас, общение есть. Описать его невозможно, это просто на уровне точного знания: Господь рядом. Как Он при этом выглядит и как Он входит в мои мысли – не знаю. Техника взаимодействия меня не должна волновать: мне достаточно того, что Он рядом.

Это очень глубинное понимание, отчасти как у детей с родителями: ребенок чувствует, что мама рядом, хотя она может быть в это время где-то далеко или, может, ее даже уже нет в живых. Как это – не знаешь, но это чувствуешь. Я знаю это на уровне убеждения, которое не требует логического подтверждения.

Мы молимся и точно знаем, что Господь нас слышит. Вне зависимости от того, внимательно мы молимся или нет, глубоко или просто перечитываем слова, Он нас слышит. Святые отцы говорят, что Господь благоволит к той молитве, которая все-таки предполагает устремление к Нему навстречу: если это просто проговаривание слов, а в это время в голове мысли о кастрюлях, то это тоже молитва, но Господь будет потихонечку подводить к тому, чтобы молитва была глубокой и осознанной, криком души. Тогда ее Господь слышит.

Тесны врата, ведущие нас к спасению. И очень хочется, чтобы была радость от преодоления этой тесноты... В Иерусалиме есть фрагмент стены, который называется «Игольное ушко»: туда мог пройти человек и пронести на себе только одну овцу, а въехать туда на лошади или верблюде невозможно. Я всегда думаю, что когда мы идем к спасению, то пролезаем через эти «игольные уши» и ничего не можем с собой взять...

– Тесны врата. Нужно заставлять себя, напрягать себя и прочувствовать, что сказал Господь: иго Мое благо и бремя Мое легко. Это не просто красивые слова, которые можно процитировать: нужно именно ощутить – то, что дает Господь, внешне кажется очень тяжелым, но на самом деле это легкость и радость.

Записали:
Анна Топорова
и Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475