Протоиерей Михаил Браверман: Свобода личности, свобода от греха

Свобода личности… Я посмотрел и философское понятие, и юридическое, вспомнил, как это преподают на обществознании: по-разному трактуется. В самом расхожем варианте свобода личности трактуется так: «делаю что хочу» – якобы в этом выражается свобода – самый общеупотребительный подход.

Часто ли люди в Церкви сталкиваются с этой проблемой – или свобода личности в Православии уже настолько осознанное понятие, что не приходится?

– Проблема свободы – проблема и лично для меня. Как и важнейшие понятия нашего бытия, включая дар жизни, дар веры, дар любви, предстоящую смерть, свобода требует богословского осмысления, библейского понимания: вы верно отметили, что понятие свободы имеет философское, социальное, психологическое, юридическое измерение, но для нас свобода имеет еще и богословское измерение, ведь апостол Павел всех призывает к свободе, говоря: к свободе призваны вы, братья. Хочу вас спросить, Глеб: вы считаете себя свободным человеком?

Хотел бы, но нет.

– Я все-таки считаю себя свободным человеком. Но и у меня есть обязательства. Если я пообещал прийти, например, на эфир, то должен прийти – если могу это исполнить: я ограничен даже в собственных решениях. Мои моральные, нравственные принципы делают меня несвободным. Но это было бы еще полбеды.

Главная беда – что мы пришли в этот мир, не выбирая ни место рождения, ни время рождения. Чтобы жить, нам нужны кислород, вода, пища: мы изначально не свободны. (Еще некоторое время назад мы не могли выйти на улицу без масок). В чем же тогда призвание к свободе, о котором говорит апостол?

Человек – существо, сотворенное Богом. Тело наше – из праха земного, а дыхание жизни – от Самого Бога. Согласно библейскому рассказу о сотворении человека, мы сотворены как образ Живого Бога. И, наверно, тайна нашей свободы заключена в Первообразе – в Творце, по образу Которого мы и сотворены. Свободен только один Господь Бог. Как говорил апостол Павел жителям Афин, Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и все. А мы нуждаемся в даре жизни от Спасителя. И, наверное, свобода и есть один из аспектов отображения образа Божия в человеке.

Но образ Божий – очень широкое понятие. Бог есть Творец – и мы единственные из живых существ тоже наделены даром творчества. Бог есть любовь – и мы призваны к дару любви. Бог един (единство Трех Лиц), и человечество до грехопадения в идеале должно было являть единство различных лиц, обладающих одной природой. Бог абсолютно свободен, и человек реализует свободу, когда пребывает в Боге. Спаситель так и говорит: познаете истину, и истина сделает вас свободными.

«Что есть истина?» Господь говорит: «Аз есмь истина». Насколько человек предает себя в Божии руки, насколько открывает свое сердце Богу, настолько и получает достоинство сына (дочери) Живого Бога.

Но в чем проблема? Все мы грешники – все согрешили и лишены славы Божией. Поэтому в нас образ Божий затемнен и свободу мы понимаем как вседозволенность. Все мне возможно, говорит апостол Павел, но не все полезно. Как говорит святитель Кирилл Александрийский, первоначально человек был способен управлять своим выбором, своей волей, но после грехопадения в нас все искажено, мы стали удобопреклонными ко греху.

Именно пристрастие к чему-то делает нас несвободными – мешает достигнуть Того, Кто есть Источник свободы.

Поэтому вся жизнь – движение, преодоление, борьба с самим собой. И как это ни парадоксально, чем жестче человек ставит себе рамки, не позволяя того, что отводит от любви Божией, тем в большей степени обретает свободу. Свобода, в конце концов, – это быть довольным тем, что имеешь, то есть благодарить Бога, принимать свою жизнь и все обстоятельства как Божий дар.

В чем осуществление свободы? Бог есть любовь. Соответственно, прийти к Нему можно, возлюбив Его всем сердцем. А любить можно только свободным волеизъявлением: это я сам могу свободно полюбить Всевышнего, свободно полюбить ближнего. Таким образом, любовь как исполнение двух главных заповедей будет выражением нашей царской духовной свободы.

Читая Ветхий Завет, мы встречаемся с понятиями свободного человека и раба. В нашем сознании раб – это не забитый и униженный человек. Мы говорим, что мы – рабы Божии, само слово «личность» в нашем контексте всегда вызывает некий протест: мы часто ассоциируем личность и свободу личности как некую степень гордости или гордыни. Но это ведь совсем не так?

– Как сказал классик, «человек – это звучит гордо». В то же время человек – раб Божий, и в этом его царское величие, достоинство.

Молясь словами утренних или вечерних молитв, мы воспитываем в себе покаянный дух. Как это связано: личность, свобода личности – и воспитываемый покаянный дух, при котором, наверное, не подразумевается слова «личность»?

– Протоиерей Иоанн Мейендорф считал, что понятие «личность» пришло в европейскую культуру именно из осмысления троического догмата, который утверждает различие Лиц в единстве природы. Понятие личности, таким образом, соотносит нас с Творцом, а с другой стороны – показывает нашу исключительную индивидуальность.

Мы все люди, но каждый из нас – неповторимая личность именно потому, что мы связаны с Богом Творцом.

Конечно, личность должна быть свободной, но мы живем в искаженном мире, где царствует ложь, грех. Мы призваны быть не рабами греха, не рабами людей, не рабами идолов, а рабами Божиими: это высшее призвание – это тот, кто работает Богу Творцу.

Человек призван к соработничеству с Богом. Мы можем захотеть быть хорошими христианами, добрыми людьми и даже всеми силами к этому стремиться, а потом окажется, что у нас ничего не получается. Но Господь так и говорит: «Без Меня не можете творить ничего». Но все возможно верующему: с верующим может пребывать Христос Бог, – а Богу возможно все. Поэтому наша задача – знать свою малость, свою немощь и всеми силами в любом деле надеяться на Христа Спасителя. Это и есть путь к царской свободе, к свободе от греха.

Вопрос о воле человеческой: желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю...

– «Бедный я человек! кто избавит меня от сего…» В нас живет закон греха, поэтому любое доброе дело, которое нам нравится, которое нам по сердцу, по душе, для воплощения в этом мире требует больших усилий. А поскольку у нас греховная природа, мы повреждены грехом на всех уровнях (дух, душа, тело), то творить любое греховное дело нам легко и иногда даже радостно.

Как это преодолеть?

– Мы ошибаемся, падаем, исправляемся, встаем и идем дальше. И так всю жизнь. Опять же: человек ведь знает, к чему приведут те или иные его действия. Ходил зимой без шапки? Заболел. На следующую зиму это повторилось. На 3-ю зиму подумал, что надо теплее одеваться, – и не стал болеть. То же самое и с духовными ошибками: человек оставляет молитву и через какое-то время видит, в какое ущербное положение он приходит. Человек учится.

Он учится молиться – распределяет молитвенную нагрузку так, чтобы ее можно было понести. Он не берет такую охапку дров, которая его придавит, а берет столько, сколько может вынести. Это касается физического плана, душевного плана, сферы чувств и, естественно, духовной жизни.

Вопрос телезрителя: «У меня вопрос о любви к ближнему и свободе. Как находить православному христианину золотую середину, когда встречаешься с противоправными и просто нехорошими действиями?»

– Мы как христиане не должны мириться со злом в этом мире, с проявлениями любого зла, любой неправды. Для того и дан закон юридический, чтобы люди не совершали преступлений, не выходили за рамки дозволенного законом.

Мы должны быть нетерпимы к любому проявлению зла, но относиться к человеку, через которого зло действует, без раздражения (по возможности), без озлобления. Мы должны отстаивать и правду Божию, и правду юридическую, но делать это со смирением и в духе законопослушания.

Вопрос телезрительницы: «Моя бабушка всегда говорила: ненавидят не злые – ненавидят несчастные. Сейчас я с ней согласна, хотя раньше не соглашалась. Некоторые со мной спорят, а как Вы думаете?»

– Я думаю, счастливый человек не дает места злости, ненависти в своем сердце. Он, сталкиваясь с неприятностями, борется с ними, уповая на помощь Бога и смиряясь перед всемогущей Божией волей.

У Вас получается?

– У меня не очень, но будем стараться.

Здесь возникает еще один вопрос: свободы от греха.

– Это то, к чему мы стремимся, но это недостижимо в полной мере.

Свобода личности в этом случае поможет (под личностью я имею в виду неповторимое «я» в человеке, ведь все разные)?

– Существует более 50 определений личности, и одно с другим никак не согласовывается.

Мне все время кажется, что каким-то образом нам иногда очень хочется отказаться от своего «я».

– Это невозможно. Даже если вы сделаете пластическую операцию, все равно будете Глебом.

Я понимаю, но чем старше становишься, тем больше претензий к своему «я».

– Это нормальное явление для зрелого человека: мы понимаем свою недостаточность, мы себя в чем-то не устраиваем.

Мы должны примириться с ближним, но настолько же должны примириться и с собой. Это не значит, что мы должны примириться с нашими грехами и страстями: это значит, что мы должны себя принять – быть самими собой. Чтобы нас услышал Бог, мы должны быть теми, кто мы есть: грешниками, помилованными Богом, – грешниками, которые тем не менее обращаются к Богу, ведь Сам Господь призывает нас к Себе.

Знаменитое «возлюби ближнего своего, как самого себя» – всегда о том, что нужно прежде всего любить других, а потом себя? Можно ли утверждать так: себя надо любить – ведь если не любишь себя, не полюбишь другого?

– Если сказано, что в нас есть Божий образ, мы должны любить в себе этот образ. Ненавидеть в себе грех и любить то, что у нас от Бога, но любить скромно: со смирением это принимать.

Вопрос телезрительницы: «Я сегодня прочитала фразу Феофана Затворника, что «побеждающий освобождается от одного искушения, и подвигается вперед и вверх, чтобы там вступить в новое искушение. Так до самого конца жизни»: мы не побеждаем, а бесконечно падаем и бесконечно каемся. Кажется, что в духовной жизни стоишь на месте. Это потому, что мы бесконечно падаем и каемся, вместо того чтобы побеждать?»

– Жить духовной жизнью – это все время грести против течения. На какой-то момент подняли весла, отдохнули, – нас несет назад, значит, опять плывем, и так всю жизнь.

Но чем дальше мы живем, тем меньше должны падать. Все самые большие искушения и страсти своей жизни человек должен преодолевать. Но, как об этом говорил преподобный Никодим Святогорец, в том-то и проблема, что люди, преодолев крупные искушения, не радеют о малых, потому так мало достигающих совершенства. Это правда.

Все-таки мы размышляем о свободе личности, и здесь возникает очень простой вопрос: может быть, свобода и не очень нужна? Есть приходы, на которых батюшка решает все вопросы: все замечательно…

– Так и есть. Или соберется компания взрослых мужчин – и начинают вспоминать, как было хорошо в армии: «Построились – и пошли на обед, построились – и пошли кино смотреть, а теперь надо решать проблемы, самому их разруливать»… А человек к этому не готов – нужен командир. Находит батюшку: спросить, что делать и как жить…

Каждый человек сам решает, как жить, и сам отвечает за то, как он своей жизнью распорядился. Жизнь требует выбора, а выбор требует свободы.

И получается, что я вроде бы как свободен – принимаю решение отдать свою свободу, свою волю в чьи-то руки.

– Не делайтесь рабами человеков: как это можно?.. Американский психолог немецкого происхождения Эрих Фромм как раз занимался проблемой свободы: одна книга у него так и называется «Бегство от свободы». Человек действительно бежит от свободы через разные стратегии поведения: вступает в молодежную группировку, в мафиозную группу, становится футбольным фанатом – лишь бы прибежать к чему-то, но не решать проблему.

Фромм заметил, что подлинное обретение свободы зачастую связано с одиночеством, и человек не в силах понести ни одиночество, ни ответственность. Но он говорит, что возможно подлинное и положительное разрешение свободы – через любовь и труд. Почему через любовь? Любовь объединяет человека с другими людьми. Почему через труд? Труд соединяет человека с миром, в котором человек обитает. И это сочетается с христианским видением.

Каждый раз, сталкиваясь с проблемой свободы или несвободы, мы на Исповеди можем спросить священника о той или иной проблеме...

– Это всегда хорошо, когда мы спрашиваем умных, грамотных, зрелых людей, но проблема в том, что умные люди советов не дают (Смеется): человек, давший совет, несет ответственность, и это надо всегда помнить.

Так или иначе сталкиваясь со свободой своей личности, какое зеркало мне нужно, чтобы увидеть себя правильно?

– Такое зеркало есть.

В чем трудность реализации нашей свободы? Мы не знаем, как правильно, ведь мы повреждены грехом. Как правильно, знает Господь Бог, поэтому Спаситель заповедовал нам, обращаясь к Небесному Отцу, говорить: «Да будет воля Твоя». Это прошение, чтобы на нас, детях Божиих, осуществлялась небесная святая воля, все направляющая к спасению.

Верующему человеку все содействует ко благу, – но мы сами должны понять, насколько это для меня благо. Часто мы не понимаем, что Господь нам дает даже некое искушение для нашего спасения. Получается, любить себя нужно как -то иначе?

– У нас любовь к себе искажена, как и любовь к другим.

Возможно ли смиренное чувство через воспитание?

– Смирение – очень редкая добродетель, ее очень часто имитируют. Смирение есть всецелое предание себя в Божии руки и всецелое принятие выпадающего тебе на твоем жизненном пути именно как принятие святой Божией воли: тогда любящим Бога все содействует ко благу.

Как говорил преподобный Амвросий Оптинский, только благодари Бога, и Он тебя не оставит: не потому, что Богу нужна благодарность, а потому, что мы свидетельствуем, что все принимаем как волю Благого Отца.

Записали:
Нина Кирсанова
и Елена Чурина

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475