Священник Илия Макаров: Культура как путь к вере

Отец Илия, с Вами о культуре говорить всегда очень интересно – Вы очень много знаете об этом предмете. Тема нашей беседы особо значима сегодня. Раньше, общаясь с молодыми людьми, я думал, что они заинтересованы только одним – поиском наслаждений. Но потом я увидел, что ситуация изменилась, и кардинально: люди начитанны, интересуются происходящим, ищут ответы на вопросы, которыми задавались Достоевский, Чехов, Толстой и другие великие. Культура, мне кажется, отвечает на одни и те же поставленные вопросы. Можно ли сказать, что она не меняется, а только видоизменяется?

– Культура – это то, что делает человек. Помните, в советские времена (и раньше, в марксистской идеологии) пытались разделить культуру на материальную и нематериальную. Слово «духовное» у кого-то вызывало непонятное отвращение, а кто-то вкладывал в него очень приземленные вещи (часто в религиозной традиции говорят, что тогда путали духовное с душевным). Так вот, когда начали делить культуру на материальную и нематериальную, когда начали исследовать культуру в рамках науки, которая называется «Культурология», тогда, как мне кажется, мы потеряли что-то живое, очень искреннее и настоящее, что всегда сопутствует человеческой жизни.

Много веков назад ведь не нужно было говорить: «Мы находимся в такой-то культуре». Или: «Ты – человек культурный». Такое не говорили. Почему? Жили в определенной среде, и эта среда называлась культурой – она формировала обычаи, в том числе и личность формировалась в этой среде.

Может быть, ХХ век нам преподнес отрицательное отношение к среде, идеологии, к каким-то общим веяниям. Сегодня человек больше экзистенциален, он хочет быть самостоятельным, и чаще всего (как я замечаю – надеюсь, это не повсеместно) 20-летний человек сегодня считает, что его собственное «я» – это его желания, то, что он хочет, к чему стремится. Это необязательно касается сиюминутных наслаждений. Может быть, он желает какой-то перспективы для себя, но это его «хотелки», то есть «я – это то, что я желаю». И если мое «желаю» не реализуется, если есть препятствия к нему, если кто-то или что-то препятствует мне, значит, я теряю собственное «я» и должен относиться к этому настороженно, как минимум, а то даже и сопротивляться.

В итоге, как мне кажется, сегодняшние молодые не могут договориться друг с другом, хотя они прекрасно проводят время, наслаждаясь чем-то. А ведь наслаждаться можно в том числе и плодами культуры, в том числе и искусством, и своим нахождением в храме, когда ты туда зашел не найти Бога, а успокоить свои чувства и мысли (ведь и в терапевтических целях заходят в храм; мы не говорим, что этого не может быть или это плохо, но это – не самоцель).

Когда цель – приобретение сиюминутного эффекта (а это может быть связано, в том числе, и с нашей мультимедийной реальностью), говорить о культуре в ее исконном понимании очень сложно: культура – это все то, что было создано для тебя, то, что ты должен еще усвоить, во что ты должен внести свой вклад – не разрушить, не испортить, не испачкать, а улучшить, облагородить. Но невозможно внести что-то в общую мировую культуру, если ты сам еще не совсем культурный. Невозможно украсить что-то, если ты сам страшен, некрасив и абсолютно неблагороден.

Такой перспективы понимания культуры, мне кажется, сегодня недостаточно, поэтому мы так легко разрушаем свои обычаи, так легко отрицаем все накопленное нашей страной. Я считаю, что человек, относящий себя к русской культуре, не может не мыслить ее в православном контексте, он не может отрицать в том числе и XX век, каким бы безбожным тот ни был: это все равно элемент культуры, это все равно продолжение культуры. Культура может иметь кризисные явления, ее необходимо преображать и возрождать.

Но если ты не относишься к культуре как к собственному «я» (если себя не соотносишь с культурой, с тем, что вокруг тебя, что сделано до тебя, что культивировалось твоими предками), тогда мы можем говорить, что мы находимся в новой реальности – то ли не на земле, то ли мир сошел с ума. Если человек говорит: «Я себя к культуре не отношу, мне культура неинтересна», он или лжет, или хочет уйти из этой реальности, а это уже страшно.

Я считаю, культура – это все, что создается человеком с желанием облагородить, улучшить, возвысить, преобразить. В ином контексте культуру никто из древних, из философов, культурологов не понимал.

Вопрос телезрителя из Ленинградской области: «Ваше мнение по поводу современной культуры, которая сейчас пропагандируется по масс-медиа? Я понимаю, что у нас государство светское, тем не менее...».

– Сегодня много чего можно увидеть и в интернете, и на телевидении, ведь сегодня можно включить разные телеканалы – например, мой любимый французский телеканал Mezzo, там крутят круглосуточно джазовые концерты, театрально-музыкальные постановки, в том числе и оперы. Помню, когда появилось спутниковое телевидение, у меня появился рекордер, и я стал на диски записывать многие оперные постановки с этого телеканала, хотя все они на иностранном языке – даже титры французские: классические оперы всем понятны. И потом я использовал все эти записи в своих лекциях – тогда они были уникальны: по нашему телевидению такого не показывали, в интернет это не было выложено – в основном это были текущие постановки Венской, Парижской оперы, иногда там показывают постановки Мариинского театра. Я все это записывал и потом использовал в своих музыкальных беседах, лекциях – у меня был наглядный пример, ведь пойти в оперу не каждый сможет, а посмотреть картинку, послушать это в хорошем исполнении – это здорово! Это одна сторона телевидения.

Другое дело, что сегодня стало засильем. Я бы не сказал, что, когда включаешь канал телевизора или что-то специальное смотришь в интернете, негатив так называемой современной культуры в тебя закладывается. Но когда ты едешь в такси или, например, сидишь в парикмахерской и фоном все время идет какой-то радиоканал или же просто включен плейлист из интернета – это меня повергает в полный ужас: это просто мрак! Я в принципе не привык относиться к музыке как к фону: для меня музыка – слишком высокая материя, чтобы позволять включать ее фоном.

Приятно, когда человек приходит в храм вне богослужения, там идет фонограмма духовных песнопений – и это как-то настраивает человека, успокаивает. Многие люди хорошо на это реагируют. Но я как человек, занимающийся музыкой профессионально, против этого: не могут быть песнопения фоном для твоего отдохновения – даже когда мы находимся на богослужении, пение не может быть фоном. Сегодня ведь многие священнослужители стараются, чтобы молитвы, которые читаются тайно в алтаре, тоже доходили до прихожан, а это подразумевает, что ты находишь баланс между исполнением, чтением: надо, чтобы твой голос слышали. Но все равно это никогда не фон.

Так же – у исихастов: Иисусова молитва, которую они творят непрестанно, не фон их жизни.

Как сочетать свою обычную деятельность, даже разговор с человеком, и в это время творить Иисусову молитву – это уже премудрость, это искусство аскетики, его нужно долго постигать и уйти от мира, чтобы достигнуть таких возможностей.

То же самое и с музыкой: невозможно ее слушать фоном. А она сейчас, к сожалению, фоном идет. Пускай на меня не обижаются современные популярные и очень известные среди молодых людей исполнители, но фоном музыка звучит как мусор. Если я на композиции могу сосредоточиться, если она меня интересует своей музыкальной частью или своим смыслом, который заложен в словах, если я могу остановиться, ухватиться за что-то, поразмыслить, тогда это действительно элемент культуры, который меня меняет, преображает. Но если в мои уши идет мусор, разве это культура?

Мне кажется, мы должны сегодня четко сформулировать (пусть культурологи этим займутся), что является культурой, а что нет.

Вопрос телезрителя из Москвы: «Вера культуры на что должна быть направлена? Ведь она может превратиться в фанатизм, и это сделает ее слепой. И из-за этого могут быть конфликты в обществе».

– «Вера культуры» – я такого понятия не знаю. Наверное, речь о вере. Чтобы вера не стала фанатичной, есть очень хороший способ, который называется образование: культивирование в себе образа с помощью различных средств, в том числе через познание, научение, науку, путешествия, общение. Человек образованный никогда не станет фанатиком, если только он не объят какой-то идеологией и осознанно этой идеологии придерживается. А XX век нам дал исторические примеры, когда люди держались идеологии совершенно осознанно, совершенно искренне, и эта идеология превращала их в фанатиков и губила. Все-таки человек образованный (не наученный, не кичащийся своими знаниями, а образованный), который через образование меняет себя, узнает себя, познает этот мир, никогда фанатиком не станет.

А вот если говорить в контексте культуры, то, заметьте, мы никогда не применяем понятие культуры к тоталитарным обществам: мы не говорим «тоталитарная культура», «нацистская культура» – заметьте, такое сочетание нечасто встретишь, оно не введено в научный оборот. Но мы говорим «христианская культура», «русская культура», «немецкая культура», говорим даже о культуре майя, которая исчезла, лишь только какие-то ископаемые реликты остались после нее.

Когда мы рассуждаем о культуре, мы говорим об определенной исторической общности, создавшей продукты, и эти продукты могут быть материальными, их можно потрогать. Но я считаю, что археология в меньшей степени нам свидетельствует о глубине культуры, которая была в ту или иную эпоху того или иного народа. Мне кажется, именно благодаря письменности, слову, зафиксированному и воспроизводимому, мы можем говорить о культуре. XVIII, XIX, XX века преподносят нам совокупность разных искусств – это и слово, и живопись, и архитектура, и музыка (высшее из искусств, как считали романтики и были в этом молодцы – только не надо было перегибать, что лишь музыка). Музыка – особый язык, дарованный человеку, и этим языком человек с Богом разговаривал с давних времен: не случайно мы пропеваем наши молитвы. Музыка – излияния нашей души, которые облагораживают смысл слова, произносимого наверх, в Небо. Вот тогда музыка становится именно культурой, а не акустическим мусором.

Если все это учитывать, культура действительно способна стать не полем для фанатизма и идеологии, а пространством, где взрослеет человек, где он становится личностью. Скажем так: культура помогает человеку становиться более верующим. Но и вера оказывается зерном настоящей, подлинной культуры. Мне, например, сложно говорить: «Вот это атеистическая культура». На чем она тогда основана? На какой идее? Если в принципе говорить о возможности атеистической культуры, то какова там идея (идея – это то, к чему человек стремится, то, что не потрогать)? А если атеист – в крайней степени материалист, какой идее он служит? Даже мир идей Платона все равно устремлял человека к Божественным сферам, хотя было и языческое понимание (хотя Платона и называют христианином до Христа, который стремился к пониманию Единого Бога). Тем не менее, мир идей – все равно мир Божественный. А у атеиста нет этих идей – точнее, они не могут возвысить его от земли. Поэтому непонятно, какой может быть атеистическая культура. То есть культура действительно в своем основании имеет веру.

Вера благодаря культуре возрастает в человеческом сердце, и человек только благодаря культуре становится по-настоящему верующим. Поэтому мы так и хватаемся за понятие христианской православной культуры, поэтому мы и хотим, чтобы дети изучали «Основы православной культуры»: только тогда они способны стать по-настоящему свободными и самодостаточными личностями, когда не «хотелки» будут формировать их собственное сознание и собственное «я», а их собственное «я» будет желать преобразовывать этот мир к лучшему. А там иногда нужно отказаться от своих желаний: иногда нужно послужить ближнему – ты несешь ответственность не только за свои желания, но и за ближнего и даже за всю страну. И тогда ты хочешь, чтобы твоя культура развивалась и процветала, а не отвергаешь ее.

Вопрос телезрителя из Белгорода: «Всякая ли культура – путь к вере? Не может ли быть с точностью до наоборот? Достаточно вспомнить культуру в первые годы советской власти и фразу „весь мир насилья до основанья мы разрушим…”».

– Но я об этом рассуждаю в ключе, о котором сказал чуть раньше... Все-таки большинство мыслителей культуру воспринимали как нечто возвышенное, высокое – не просто возделывание почвы, а устремление к особой идее. Неслучайно стремление к идее, к высшему смыслу называется культом. Для нас, христиан, это поклонение Богу.

А что такое поклонение Богу? Кстати, музыка нам в этом помогает: 5-й глас, который мы исполняем за церковным богослужением, именуется гласом поклонения, именно этот глас центральный на Пасхальном богослужении – тропарь, стихиры Пасхальные исполняются 5-м гласом. Что же это за поклонение? Не в понимании же, что ударился лбом в землю и лежи, червь ничтожный. Нет!

Поклонение – как постоянная устремленность: у тебя есть высота, ты стремишься к Богу, ты все соизмеряешь в своей жизни с тем, чтобы до Него добраться – потому что благоговеешь перед Ним, в этом видишь смысл своей жизни. Вот такое поклонение, существующее по логике 5-го богослужебного гласа, есть в Церкви.

Такое поклонение должно быть и в культуре: если есть устремленность к высшей идее, если есть культ добра, красоты, культ поклонения Единому Богу, тогда культура будет для тебя всегда со знаком «плюс»… Когда интересует то, чтобы фабрики были у рабочих, а земля у крестьян, это неплохо, но если только это, то, конечно, советская культура не имеет права именоваться культурой как таковой. Для меня это антикультура.

Я считаю, что сегодня назрел момент, когда необходимо четко сформулировать, что же такое культура для общества (даже пусть не для общества – очень много разных мнений, – но для философии, для философского сообщества) и что такое антикультура: часто эти понятия балансируют. Есть, например, андеграундная культура, есть культура хиппи. Как можно созидать (а культура – это созидание, и это однозначно) на понятии разрушения? Как вспомнил телезритель, «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем...». А затем новый мир создать не получилось. «Ох, извините, давайте что-то другое придумывать.» Нельзя! Сколько душ было загублено – ведь гибель атеистической души, когда человек умирает, даже не имея желания приблизиться к Богу, на совести тех, кто эту безбожную антикультуру создал... Невозможно на разрушении созидать. Нет созидания – нет и культуры.

Согласен, очень сложный вопрос про XX век, особенно про советский период. Возьмем, например, послевоенный Большой театр. Там поют советские певцы, но они поют что? «Жизнь за царя» («Ивана Сусанина»), «Пиковую даму»: даже в советскую эпоху все равно опирались на досоветские культурные парадигмы. Я считаю, что все советские певцы формировались еще до революции (когда они были молодыми): они пели в той парадигме и с теми ощущениями – естественно, они пели «Евгения Онегина» не по-советски. Советский оперный театр – это все-таки не советская культура.

А когда в искусстве отображалось то, что специально навязывалось людям, – полнейший детерминизм («борьба противоположностей, классовая борьба» – весь советский набор), что именуется теперь «советской культурой», я считаю, это антикультура.

Вот о термине «антикультура» я и хотел поговорить применительно к мусору, который мы пускаем в нашу жизнь… Могу ли я сказать себе, что, например, с понедельника изменю свое сознание и стану культурным человеком?

– Да. «Вот я утром проснусь и полюблю» – то же самое: невозможно полюбить по желанию. Можно изобразить любовь, можно что-то представить как любовь.

Понятно, что я говорю о чувственных наслаждениях, которые многие воспринимают как любовь. А есть все-таки глубинное понимание любви, и оно соотносится с духовной реальностью. Христианин прекрасно понимает, что если в любви нет Бога, то и нет любви в принципе – она будет болезненной, очень страдальческой, она не принесет счастья. Можно говорить и нехристианскими категориями: если в принципе понятия любви, красоты, добра не вложены в часть культуры (например в искусство), это однозначно плохо, однозначно гибельно: как минимум, бескультурно, безнравственно, как максимум – пагубно.

Невозможно завтра стать культурным человеком, но осознать необходимость им стать можно сейчас. Такие случаи бывали. Как с апостолом Павлом: он был иудеем-гонителем – и в одночасье стал христианином-миссионером, отдавшим свою жизнь за Христа. Такие случаи бывают с людьми, когда они в одночасье понимают всю пагубность своего бытия и обращаются к лучшему, светлому.

Осознать, что я наследник великой культуры, можно сейчас. Проснуться утром созидателем этой культуры невозможно, но начать трудиться над этим можно уже завтра или прямо сегодня, и тогда ты добьешься какого-то результата. Причем результат этот будет не «пропиариться и наследить» (оставить след) в истории, но ты понимаешь, что без цивилизационного контента, который мы именуем культурой, в принципе невозможна жизнь общества. Когда традиционную культуру изгоняют из нашей жизни, мы теряем и веру, и человеческий образ: человек, который не выносит мусор из своей квартиры, будет и слушать мусор, и источать мусор из своего рта – я в этом убежден.

Я всегда удивляюсь, когда люди имеют возможность (у них есть и физические ресурсы – они не больны, у них есть и материальные ресурсы), но не занимаются облагораживанием своей территории. Даже животные не только метят территорию, но еще и очищают ее, не пускают на нее чужаков, создают какой-то уют (птица, например, вьет гнездо, создает безопасность и уют). Это животные!

А мы, люди, оказывается, можем жить в мусорной яме и не замечать этого. Я не про бомжей сейчас говорю, у которых болезненное восприятие действительности, а про обычных людей. Кинуть бумагу мимо мусорного бачка на улице – нормально? Что, за тебя кто-то это должен убрать? Или ты не дорожишь чистотой своего города? Я убежден, что если человек мусорит в другом месте, он так же мусорит и на своей собственной территории, в своем доме. А может ли человек, который мусорит, мусор слушает и мусор из себя извергает, стать культурным созидателем? Это большой вопрос.

Записала:
Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475