Протоиерей Николай Малета: Если нет Бога в жизни, то земная жизнь бессмысленна

Большинство церковных праздников у многих вызывает недоумение, потому что дни памяти святых Церкви – это не дни их рождения, а, как правило, дни кончины. Притом это не всегда была мирная кончина, которой все мы испрашиваем у Бога, но и мучения, и терзания, и убийство. Поэтому людей нецерковных история праздников немножко шокирует и удивляет.

Казалось бы, у нас тоже должно быть отношение к отшествию не как к окончанию всего, а как к временному расставанию с кем-то. Но, так или иначе, наше человеческое физическое естество не побороть, и горечь утраты родных и близких людей всегда затмевает память о будущей жизни и о том, что когда-нибудь мы, возможно, встретимся. Как с этим состоянием быть? Это же нормально.

– Безусловно, это нормально для нашей человеческой природы. Боязнь смерти – нормальный страх. Единственно, он не должен быть всеобъемлющим, паническим. На уровне интуиции всегда, когда мы чувствуем опасность, организм наш так срабатывает. Когда на человека, например, нападает зверь, у него открывается не только второе или десятое дыхание, но он может моментально взобраться на дерево, и непонятно, откуда берутся силы.

Алексей Ильич Осипов в своих беседах приводит пример, как во время бомбежки тщедушная старушка, слабое и немощное человеческое существо, шкаф вытащила из дома, потому что боялась, что дом разбомбят и все ее имущество пропадет. Каким образом это получается? Или как люди ставят мировые рекорды? Или другой пример: сознание еще не отображает опасность, а рука, прикоснувшись к горячему, уже реагирует – отдергивается. То есть это вполне естественно.

Но в чем разница между христианским, религиозным восприятием смерти и, грубо говоря, языческим (во всех отношениях)? Язычество – это не только какие-то истуканы, идолы, перед которыми люди приносят жертвы, кланяются им и так далее. Идолопоклонство может быть абсолютно любым, и это даже проникло в Католическую Церковь. Скажем, эпоха Возрождения. Возрождения чего? Язычества, культа красоты человеческого тела, физиологии. Вспомним картины великих художников эпохи Возрождения, которые мы до сих пор можем лицезреть в музеях. Что это такое? Это превозношение культа тела, когда человек забывает о духовной составляющей и обращает внимание только на физическую сторону жизни. Оказывается, человек может физически жить, трудиться, даже радоваться жизни, делать что-то великое с точки зрения земного измерения, а с точки зрения духовной он может быть уже мертвым.

В Евангелии есть эпизод, когда юноша говорит Господу: «Я готов идти за Тобой, Господи, но позволь мне похоронить отца моего». Господь ему ответил: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов». Понятно, что речь идет о том, что духовно мертвые будут погребать физических мертвецов. Поэтому есть духовная смерть, которой, к сожалению, люди не боятся.

Действительно, зачастую мы празднуем день кончины святых. Церковь празднует только три праздника рождества – Спасителя, Божией Матери и Иоанна Крестителя. Недавно стали праздновать еще Рождество святителя Николая. У остальных святых мы празднуем или обретение мощей, или перенесение мощей, но, как правило, основной праздник – день преставления, день успения. Успение может быть даже мученическое. День смерти – это день рождения в вечность. У святых празднуется не тот день рождения, благодаря которому человек пришел в этот мир, жил, трудился, совершал дело своего спасения, но день рождения в вечность является основным праздником.

Если посмотреть на всю нашу жизнь в чисто земном понимании, то она получается несколько абсурдная, бессмысленная. Иногда просто поразительно, как люди цепляются руками, зубами, чем угодно за жизнь. Люди безнадежно больные, умирающие, страждущие неимоверно, все равно хотят жить. О чем это говорит? О том, что природа человеческая, которая есть образ и подобие Божие, призвана к жизни, не к смерти.

Переход от земного бытия к вечности неизбежен для каждого человека, живущего на земле, но вопрос, как к нему подойти. Если подойти, как Божия Матерь, Которая желала, чтобы Ее земные дни быстрее завершились и Она скорее бы увиделась со Своим возлюбленным Сыном, то для этого нужно проводить соответствующую жизнь, чтобы земные, материальные, вещественные попечения не преобладали. Главное – жизнь духа, души.

Посмотрите на святых мучеников. Они благодарили Бога, радовались во время страданий, мучений. Каким образом это возможно? Как можно этому радоваться? Со слезами на глазах, но с внутренним восторгом и даже радостью читаешь житие трех юных отроковиц Веры, Наде-жды, Любови, двенадцати, десяти и девяти лет. Как этих девочек мучили, какие нечеловеческие страдания они претерпевали, но при этом радовались! Император предлагал им удочерение, чтобы они были его дочерьми со всеми вытекающими последствиями, говорил им: «Всё со мной разделите – и власть, и богатство, и славу». А мама их уговаривала: «Доченьки, претерпите до конца, вас ждет Небесный Жених. Не прельщайтесь этими словами». София, мать их, – тоже мученица, хотя она не проливала кровь. Но ее земная жизнь завершилась в скорби, в плаче на могилке своих дочерей, через пару дней она отдала Богу душу, хотя не была преклонного возраста.

Божией Матери было сказано: «И Тебе Самой оружие пройдет душу». Божия Матерь не пролила кровь, Ее не усекли мечом, не распинали, но, когда на кресте страдал Ее возлюбленный Сын, и Ей тоже пронзали душу эти гвозди, это копие. Но Божия Матерь готовилась к вечности, Она стремилась к этому. Подобно и все остальные (как апостол Павел).

Если мы хотим понять, что это за переход, мы должны попытаться так же строить свою жизнь, чтобы не страшиться его, не бояться. Это может быть по смирению, по реальному осознанию, что нас там ждет. Если бы мы знали, что нас там ждет райская обитель, мы бы туда стремились. Но мы, осознавая свою греховность, боимся, чтобы там Господь нам не определил место скорби и печали, где плач и скрежет зубов. Вот этого боимся. Но апостол Павел говорил: Желание имею разрешитися и со Христом быти. Разрешиться от бренного тела, то есть умереть. Апостолы призывали: Ей, гряди, Господи. Они уже ждали, что Господь вознесшийся вот-вот придет второй раз, когда они еще даже не начнут проповедовать Евангелие по всей вселенной.

Чтобы это понимание было, нужно жить так, как святые отцы говорят: старайтесь прожить каждый день как последний день своей жизни. Есть даже такая пословица, что Господь нам обещал Царство Божие, но никому не гарантировал завтрашний день. Это осознание христианское, когда мы живем и понимаем, что в действительности наша родина не здесь. Здесь, грубо говоря, учебка, школа, испытание, чтобы проверить, кто на что способен. Господь попускает каждому человеку свои обстоятельства, свои условия, и человек проверяется: или он свободно выбирает Бога, или отвергает Бога, или он верит в бытие Божие, или верит в небытие Божие. Господь ни здесь никого не принуждает, ни там никого не будет принуждать. Если человеку Бог нужен здесь, на земле, то он пойдет к Богу и в вечности. Если Он не нужен был, то каким бы человек ни был хорошим, здесь нравственная составляющая не поможет, если человеку в принципе не нужен был Бог. Не по объективным причинам человек о Боге ничего не знал, а реально. Вот он мимо храма идет, и нет ни малейшего желания зайти и помолиться. Он даже может идти мимо храма, делая добрые дела, но при этом отвергая Бога.

Для того, чтобы завершение нашей земной жизни было успением, нужно постараться жить так, как стремилась жить Божия Матерь, апостолы, святые угодники Божии.

Если говорить о памяти, о том, что наш завтрашний день может оказаться последним, мне кажется, для людей (как церковных, так и совершенно нецерковных) осознание этого в корне поменяло бы жизнь. И об этом говорят не только святые отцы, но и психологи. Но одно дело просто услышать и вновь себе напомнить о том, что, может быть, завтрашний день последний, а другое дело понять это, осознать и принять. С этим сложнее будет.

– Нам присуще какое-то лукавство. Мы прекрасно понимаем, слышим каждый день: инфаркт, инсульт, самолет упал, сбила машина, еще что-то… Недавно в храме стою, заходит девушка, вся в слезах. «Что случилось?». Говорит: «Друг умер. В деревне копошился в огороде. Двадцать лет парню. Здоровый. Зашел в дом чайку попить. Налил чай, сел в кресло и уснул вечным сном». Как?

Нам кажется, что с кем угодно это может случиться, но не с нами. Если это кого-то и касается, то только не меня, меня, может быть, коснется, но не в этот раз, чуть позже. Как, по-моему, блаженный Августин, осознав свою нехорошую, греховную жизнь, стал молиться: «Господи, избавь меня от блудной страсти и прочих страстей, но только чуть позже». Мы хотим, как безумный богач, еще пожить, порадоваться, повеселиться здесь в свое удовольствие.

Дело-то в чем? От того, что для нас есть счастье, блаженство, зависит, как мы будем этот день проживать. Если для нас поесть, попить, поспать, повеселиться, порадоваться, поплясать, музыку послушать, сходить на какое-то мероприятие, на концерт, на бокс, на футбол, еще куда-то действительно блаженство, то есть люди другого склада. Это подлинно верующие люди, которые осознали не просто умом, но и почувствовали сердцем, почувствовали душой иную радость жизни.

Везде есть объявления, в том числе и на епархиальном сайте, что в наш Свято-Троицкий кафедральный собор завтра вечером привезут святыню – пояс святителя Иоанна, архиепископа Шанхайского и Сан-Францисского (до 8 сентября). Читая его житие, поражаешься. Он родился мальчиком болезненным, но с детства любил читать жития святых. Он не любил веселые игры, хотя рос в богатой семье. Даже есть такая информация, что у него была гувернантка француженка, и она, видя его жизнь, его систему ценностей, приняла Православие. И было ему тогда всего пятнадцать лет.

Он потом попал в кадетский корпус, хотя рос недалеко от Святогорской лавры, монастыря, где в то время было полтысячи или шестьсот монахов, живших по строгому уставу, его душа там радовалась, он стремился туда. По-моему, в двенадцати или пятнадцати верстах от его родительского дома находился монастырь, и он часто бывал там. Он хотел в академию поступать, а родители сказали: «Сначала юридическое образование получи». И отправили его, по-моему, в Харьков (родился и рос он в Харьковской губернии) юридическое образование получать. Он в 1896 году родился, а в 1909 году кадеты маршировали по случаю двухсотлетия победы в Полтавском сражении. А он, маршируя мимо храма, остановился, повернулся и перекрестился. Как это выглядело? Его начальство, конечно, отругало, ребята издевались, смеялись, но он стойко все это переносил, он свидетельствовал о Христе. Потом высшее начальство разобралось и похвалило его за его твердость убеждений, и он стал авторитетом и для ребят, с которыми жил.

Когда он был в Западной Европе епископом, совершал чудеса. Приходил в больницу, навещал православных, наших эмигрантов послереволюционной войны, которые оказались в Югославии, потом в Париже, в других местах. Последнее место его служения – Соединенные Штаты. У него даже было имя такое – Иоанн Босой.

Католические священники, когда выступали где-то в университетах, на теологических факультетах, общались с молодежью, со студентами, говорили: «Хотите посмотреть на святого? Идите на Иоанна русского посмотрите. Вот это святой, подлинно святой». И он умер перед иконой Курской Коренной иконы Божьей Матери «Знамение», которая прибывает практически каждый год из-за рубежа. Икона находилась в Зарубежной Церкви, которая сейчас объединилась с Русской Православной Церковью.

Это удивительно. Ушел в вечность наш современник. Его жизнь завершилась после литургии, он еще походил с чудотворной иконой по своим духовным чадам, пришел к себе и ушел с этой иконой в вечность. Вот оно – успение.

Мы молимся о тихой, мирной, безболезненной кончине за каждой службой, но она может быть даже насильственной. По-моему, преподобный Афанасий Афонский скончался так: упал со строительных лесов храма в 1000 году. Возводился храм, он забрался на леса посмотреть, как идет строительство, и упал. Трагическая кончина. Смерть бывает различной, но главное, чтобы был настрой, вот это внутреннее духовное состояние, иначе ничего не получится, так и будем стремиться продлить то, что заложено в нашу природу от Бога, – стремление к жизни.

Мы в Успенском храме на ВИЗе молились, служили с Владыкой, и Владыка благословил мне сказать проповедь. Я говорил в ней, что если бы не заложенное от Бога стремление к жизни, то люди давно бы совершили всеобщее коллективное самоубийство. Потому что страдают не только бедные, бездомные и так далее, страдают и мучаются состоятельные, богатые и успешные люди, которые доходят до мысли, что если нет Бога в жизни, то земная жизнь бессмысленна. Для чего жить, мучиться, страдать и болеть, чтобы потом закопали и черви съели или, как у Тургенева один персонаж сказал, «лопух из меня вырос»? Не очень заманчивая перспектива.

Есть желание, есть стремление жить. Если этого нет, то посмотрите, что сейчас творится. В истории были и эликсиры молодости, и купание в молоке, и еще что-то, чтобы продлить земное существование, земную телесную красоту, здоровье и так далее. Сейчас это внешнее, имея средства и возможности, можно сделать: восьмидесятилетняя бабушка может выглядеть на восемнадцать. И такой красивый и подтянутый человек все равно умирает. И чего достиг, чего добился? Все силы и средства потратил, чтобы продлить то, что не в нашем распоряжении, не в нашей власти. Если Господь попустил, если есть промыслительные действия Божии, что бы ты ни делал, все равно всему свое время и у каждого свой срок. Верующему человеку главное – не забывать о вечности, чтобы не оказаться совершенно не готовым.

Честно говоря, мне не доводилось встречать старушек, которые в 80 лет выглядят на 18 лет, но мысль ясна. Предлагаю ее немного развить в таком ключе: где найти ту грань, когда мы заботимся о себе с христианской любовью к самому себе (мы же должны поддерживать себя в тонусе, в здоровом состоянии, если заболеваем, идти к врачу, лечиться) и когда мы всячески стремимся продлить свою жизнь, свою молодость и держимся за жизнь всеми силами (пересадкой различных органов, различными пластическими операциями и так далее), заботясь только о внешней стороне, только о физиологии?

– Мне кажется, с одной стороны, это грань понятна и даже очевидна, а, с другой стороны, она довольно-таки тонкая. Думаю, каждому человеку необходимо развернуться на 180 градусов, заглянуть в свое сердце, посмотреть на свою жизнь и проанализировать, где мы, что и как делаем, с какой целью, в связи с чем. Есть такой принцип, золотое правило, как говорил святитель Тихон Задонский: бойтесь краев. В общем – без крайностей абсолютно в любом деле.

Лучшее лечение – профилактика. Очень хорошо время от времени сходить провериться, комплексно сдать анализы, узнать, что с твоим физическим состоянием… Когда мы смотрим на икону великомученика и целителя Пантелеимона, мы видим в его руках, по большому счету, аптечку. То есть Господь и христианская вера не возбраняют обращаться к врачам, хотя есть другая крайность. Кому-то наплевать на свое здоровье, поэтому он говорит: «Я не буду никого обременять, лучше буду работать для семьи». Работает на трех работах, потом в 30-40 лет умирает – остались маленькие дети. Вот результат. И чего ты добился?

Но есть люди, которые в этом смысле, даже особо не заботясь о физическом состоянии, обращаются за помощью, когда уже что-то заболело, лечатся, но надеются больше на Бога, чем на врачей. А если идут к врачам, то молятся: «Господи, через этих людей, через те средства, которыми они обладают, помоги мне, исцели, если есть на то Твоя святая воля». То есть я приложу все усилия, но Ты – как сделаешь.

Читая жития святых, мы видим, что, например, преподобному Антонию Великому было сто лет, апостол и евангелист Иоанн Богослов прожил больше ста лет. Эти люди жили аскетично, в воздержании. Правда, святитель Иоанн Шанхайский прожил немного, но все равно – семьдесят лет. У него был обычай, что постом он ел, как правило, один раз в день, в одиннадцать часов вечера, часто довольствовался просфоркой. Он был с рождения болезненным ребенком и болезненным человеком: маленьким, тщедушным, очень физически нездоровым на первый взгляд. Но сколько он творил, сколько приносил пользы круглосуточно!

Оказалось, что даже когда он был молодым в семинарии, ночами он молился. Он мог находиться в сонном состоянии, но при этом абсолютно все видеть и слышать, творить молитву. Каким образом слабенький, нездоровый физически человек мог столько дел совершать? Есть такое библейское выражение: сила Божия в немощи совершается. И когда человек чувствует, что он слаб, что его силы ограничены, тогда он дает возможность действовать Богу, и Господь помогает, укрепляет.

А есть люди, которые говорят: «Батюшка, я готовилась к Причастию, но не могу: чай с молочком попила, хоть и постный день». А я ей говорю: «Без этой ложечки молока Вы никак?». – «Ну, я не могу, мне невкусно, я привыкла к молочку». Доктор прописал что-то, и мы уже начинаем: если не будем есть вот это, то будет вот это. Но ведь по вере вашей будет вам. Если врачи прописали, что эти таблетки надо запивать молоком, то делай, но молоко должно быть приложением к лекарству.

Или чего-то не хватает в организме, говорят: надо есть мясо, что-то еще... Вспомнился случай Иоанна (Крестьянкина), великого старца. Когда он еще служил на приходе где-то в Москве, сильно заболел (а это было в Великий пост), и доктор ему сказал: «Если Вы не будете есть мясо и молочные продукты, то не поправитесь, а если и поправитесь, то не скоро». Он сказал: «Я не могу нарушить пост, пока не испрошу благословения у мамы». И он маме написал письмо, но она ему не разрешила нарушить пост. Когда пришел в очередной раз доктор, на удивление, он увидел положительную динамику и выздоровление: «Наверное, Вы меня послушались». – «Нет, мама не благословила». Так что послушание маме важно…

Эта грань должна регулироваться лично каждым из нас. Мера поста различная, мера заботы о теле и физическом здоровье тоже у каждого своя. Но, мне кажется, афоризм «в здоровом теле здоровый дух» не совсем правильный, а порой совсем неправильный. Потому что когда человек физически здоров – он такое творит! Когда болезнь немного прижала – начинает выздоравливать дух. Поэтому немощи физические, в свою очередь, являются неким лекарством для души.

Причем если копнуть чуть глубже, то изначально было так: будем молить Бога, чтобы в здоровом теле был здоровый дух. То есть суть этого высказывания сводится совершенно к иному смыслу.

– Абсолютно. Почему абсолютное большинство монастырских уставов не допускает вкушения мяса, хотя там и трудятся иногда не меньше, чем в забое на шахте? Потому, что это дает физическую крепость, из-за которой бывают многие искушения, в том числе и плотские. Преподобный Серафим Саровский носил котомку, набитую камнями. Его спрашивали, зачем он ее носил. А он говорил: «Томлю томящего меня». Надо этого «ретивого коня» обуздать и держать его в напряжении. А когда человек здоров, искушений на самом деле гораздо больше. Поэтому действительно нужно молить Бога, когда мы здоровы, чтобы у нас был и здоровый дух, он, как правило, в здоровом теле начинает портиться.

Записали:
Нина Кирсанова
и Елена Кузоро

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475