Священник Константин Корепанов: Мы должны делать что-то именно ради Бога, а не ради награды, получаемой от Него

Мы читаем «Наставления» преподобного Марка Подвижника, 137-й абзац раздела «К тем, которые думают оправдаться делами»:

«Не радуйся, когда сделаешь кому добро, но когда без злопамятства перенесешь последующее за тем сопротивление (от облагодетельствованного). Ибо как ночи следуют за днями, так и зло за добром».

Да, увы, сделав добро, мы обычно (так устроен человек) в грехе своем ждем от человека благодарности. Мы ждем, чтобы он нас отблагодарил, был нам признателен – желательно вечно. Именно делая добро, мы внутренне на это готовы, мы рассчитываем: мы же помогли человеку, значит и он должен нам быть благодарным.

Более того, мы ожидаем благодарности не только от человека, но и от Бога – сделав некое благодеяние какому-то человеку, мы внутренне настроены, что теперь-то все будет хорошо: «Человек будет мне признателен, он будет меня благодарить. Бог за то добро, которое я сделал, будет мне признателен (я же все-таки по Его воле это сделал) и мне добром воздаст. Ну, пусть не деньги вернет, которые я на милостыню потратил (хотя почему бы и нет?), но, по крайней мере, каким-то утешением Он меня за мою доброту утешит». Так внутренне настроен любой современный человек, делающий добро.

Поэтому мы очень сильно удивляемся, смущаемся и возмущаемся, когда за сделанное добро нам следует зло. Когда человек, которому мы сделали добро, на самом деле не ценит этого, мы можем, хоть и с большим трудом (и не всякий из нас), как-то это пережить, перенести, но если еще и Бог не платит нам добром за добро, сделанное другим людям, то мы совершенно теряемся, порой даже теряем веру, упование на Промысл Божий. Нам становится очень одиноко: «Почему Он так со мной?»

Из-за этой неготовности нашей к терпению скорбей мы постоянно ходим унылые...Сначала в порыве решимости, неофитской готовности совершить подвиг, послужить всем мы горячо включаемся в процесс служения человеку (или Богу). И этот процесс длится сколько-то времени – у кого-то неделю, у кого-то несколько лет, а когда он заканчивается, мы вдруг начинаем сознавать, что за все наши усилия мы ничего не получили. Мы чувствуем, что у нас болезнь, у нас слабость, денег нет, того нет, другого нет – и радости от служения Богу мы не испытываем. Тогда возникает уныние, которое длится гораздо дольше периода нашего увлеченного служения Богу.

Оно приходит от мыслей: «Почему так? Почему Бог меня бросил? Почему Он мне не воздал за то, что я Ему сделал? Я столько для Него сделал!», и начинает подтачивать все основание человеческой жизни. Человек становится очень уставшим, очень унылым, неспособным дальше ревностно исполнять заповеди Божии. И человек вопрошает: «Ну за что мне так? Я ведь искренне хотел послужить Богу и людям – почему же так несправедливо?» И таких недоумений, таких вопросов очень много. И людей, переживающих подобные духовные катастрофы, очень много.

Большая часть из нас, конечно, слышали, что слово Божие говорит: если ты приступаешь служить Господу Богу, то приготовь душу твою к искушению: управь сердце твое и будь тверд, и не смущайся во время посещения (см.: Сир. 2, 1). Мы это знаем, но не воспринимаем всерьез. В наших внутренних испорченных грехом мире, сердечных переживаниях, мыслях есть очень четкая и очень трудно разрушаемая максима – установка нашего сознания: если мы делаем что-то для Бога, то должны за это получить награду. То, что само делание и есть награда, нами не осознается.

Мы сотни раз читаем толкования на заповеди блаженства: блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное (Мф. 5, 3) – вы не получите Царства Небесного за то, что смирились: само смирение, с которым вы проживаете этот день в своей жизни, и есть награда, и есть Царство Божие. Переставая так жить, вы перестаете жить в Царстве Божьем. Но человеку это трудно, он ожидает ощутимой награды. Какой?

Вот, человек познал свои грехи – он знает, что он грешник. Это награда? Каждый скажет: нет. Но это же и есть плод действия Святого Духа в человеке: ты видишь свои грехи потому, что Бог тебе их открывает. Когда ты их не видел, ты был слеп, а теперь Бог тебя просветил – и ты видишь. Это и есть плод твоих усилий, твоего служения Богу: ты узнал, что ты грешник, ты познал свои грехи, насколько это возможно, во всей их глубине и многообразии. Это и есть и награда, и утешение – теперь твой путь покаянной деятельности, покаянного служения может стать непреткновенным, ты, погружаясь все больше и больше в сознание своей греховности, все больше и больше будешь преизобиловать дарами Божиими. Но человек это так не воспринимает – он говорит: «Ну вот! Тружусь, тружусь – только грехов больше стало…»

Или человек, например, трудился-трудился – и научился молиться. Он молится – и ждет за это награды: «Я же молюсь Тебе, Господи... Награди меня – дай мне что-нибудь ощутимое, чтобы я увидел, что я угоден Тебе!». Но молитва, которой молится человек, и есть награда: молиться трудно, а тебе дан этот дар, ты можешь молиться – и Бог тебя услышит в твоих молитвах. Это же и есть утешение и награда. Что тебе еще-то надо? Но человек не этого ждет.

Оказывается, человек ждет, что будет вполне ощутимая награда в этом мире: «Если я служу Богу, я за это здесь получу – отдам я, например, близкому свою квартирку, а через год Бог подарит мне коттедж». Но если ты, человек, так думаешь, значит – не ради Бога так подвизаешься, а ради коттеджа: просто делаешь хитрую операцию – избавляясь от квартиры, надеешься получить коттедж. Чем же это отличается от деятельности любого человека в этом мире?

Он избавляется от одной вещи, чтобы купить другую, сделать выгодную сделку: продает машину за 300 000, чтобы приобрести следующую за 500 000 или думает: «Вот пришел ко мне человек, милостыню просит, у меня последняя тысяча рублей. Так и быть, я ему отдам, а Бог сторицею мне воздаст – и через 10 дней у меня будет 10 000». Значит, ты отдаешь не ради Бога – ты отдаешь как бы в банк с процентами, вкладываешь эти деньги, чтобы получить прибыль: ты так и думаешь. Просто в банке долго ждать, пока такие проценты набегут, а с Богом проще: я человеку дам, или Богу дам (как Иоанн Златоуст говорит, дающий нищему дает взаймы Богу), а Бог мне вернет. Но тогда мы должны быть честными: мы делаем это не ради Бога, а ради прибыли – мы надеемся на прибыль. Фактически наше разочарование связано с тем, что мы ждем здешней выгоды, а она нас не настигает.

Однажды к старцу, который жил недалеко от Дивеева (это самое начало ХХ века), пришла некая супружеская чета, не имеющая детей, и что-то очень хорошее сделала для этого старца, который в землянке жил: то ли ему какую-то теплую одежду принесли, своими руками сшитую, то ли еще что-то… Помню, что-то очень теплое. И старцу было очень радостно и приятно: эта вещь была ему необходима. Он принял этот дар, ведь семья была благочестивой, верующей, православной. Старец знал, что у них нет детей. И он посылает к ним келейницу свою и говорит: «Спроси, какой они награды хотят: здесь или там?» Супруги подумали и сказали: «Там». Через короткое время они один за другим умерли.

С нашей точки зрения, это непостижимо, это не просто на грани фола – в душе возникает бунт: «Как это так? Я делаю добро Божию человеку и через год умираю – это что за отношения такие? Это же дикость – так говорить». А люди еще 100 лет назад так думали: в конце концов, неважно, будет у меня здесь что-то или не будет – важно, получу ли я награду там, будет ли у меня Царство Божие; какая разница, что здесь?

Поэтому люди не раздражались, когда им за добро платили злом, когда облагодетельствованные ими люди их же предавали: нечего удивляться – Иуда предал своего Господа, Учителя, Благодетеля, своего Христа. Чему же еще удивляться в этом мире, если человек, которому я помог, строит против меня козни, ребенок, которого я воспитал, меня ненавидит? Чему же здесь удивляться – это обычная христианская жизнь.

Но мы не способны так жить: мы не так воспринимаем христианство – мы воспринимаем его как замечательный коммерческий проект, когда, затрачивая некоторые усилия, я гарантированно приобретаю некие дивиденды (как приращение чего-то значимого в этом мире). Но каждый должен понимать: если я так делаю, то не ради Христа, не ради заповеди, а именно чтобы получить дивиденды, прибыль, некое приращение мирских, плотских, материальных благ. Я делаю это не ради Христа – значит, я такой же как все грешник. Это же очевидно.

Человек должен делать добро не чтобы получить награду, а по любви к самому добру. Он должен делать добро, ибо иначе делать он не просто не может – не хочет: он так любит добро, что иначе не может поступить, зная, что оно заповедано Богом, а Бога он любит.

Ему неважно, будет за это награда или не будет, – важно, что так и должен жить человек: это будет гораздо ближе к христианству, чем «взаимовыгодные отношения», которые мы сейчас пытаемся строить, в такой парадигме развивая свои отношения с Богом. Мы должны делать что-то именно ради Бога, а не ради награды, получаемой от Него. Если мы постепенно учимся совершать поступки, то именно так, постепенно, становимся в подлинном смысле слова верными, то есть преданными Богу просто потому, что Он – Бог, Друг, Господин, потому, что я люблю Его и мне не важно, наградит Он меня или не наградит, в этой жизни или в той жизни, а важно быть с Ним, делать то, что Он от меня хочет – неважно, что за это будет. Именно так поступил Христос: Он был верен Отцу до конца, не ожидая за это никакой награды – делая так просто потому, что так нужно делать. И именно эта совершенная преданность Отцу, совершенная верность Богу и сделала Его Источником спасения для других, для всех людей, верующих в Него.

И мы, в подражание Христу, если искренне подвизаемся в делании добра, должны дойти до такого состояния, переживания, когда делаем добро просто потому, что оно добро – и так угодно Христу: сама способность быть с Ним, творить Его волю, делать то, что Он хочет, и есть единственная награда для всякого любящего Его человека – он не думает, что будет там, но только что он с Ним, что вся высота и почесть его призвания – в том, что он может служить своему Богу.

Конечно, если мы прочитаем не Марка Подвижника, а других святых отцов – не аскетов, а проповедников, особенно таких, как Иоанн Златоуст, и многих, кто вырос на книгах Иоанна Златоуста (в современную Иоанну Златоусту эпоху и много спустя после нее), то увидим, что в их проповедях немало говорится: делайте добро – и за это будет награда на Небесах. Да, это говорится – хотя и подчеркнем, что награда – на Небесах (правда, и о здешней награде, хотя и редко, тоже некоторые проповедники, в том числе и святые отцы, говорят), но надо понимать, что это некая церковная педагогика: человек не понимает еще глубины отношений с Богом, вообще не делает никакого добра, милостыни не подает, а надо, чтобы он начал ее подавать и, как проповедник, я говорю «ты дай, а тебе за это воздастся сторицей, тебе за это будет удивительная прибыль на Небесах или на земле», чтобы человек начал давать. Если он, начиная давать, не перестраивается, а так и думает о награде, скорее всего, это кончается ничем, но стоит только запустить механизм – и человек дальше, начав делать добро ради Христа и тем более если ради награды на Небесах, через несколько лет перестраивается и приобретает вкус к этому добру, получает благодать Святого Духа за постоянное делание добра. В конце концов он понимает, что сама способность делать добро и есть награда, ибо он в Боге – и с Богом исполняет назначенное ему служение.

Для всякого служащего Богу очень важно это понять и научиться делать что-то не ради награды, а просто потому, что это подлинно человеческий поступок – именно таким образом мы и служим Богу, мы исполняем Его волю. Исполняя Его волю, мы живем с Ним и в Нем. Какая еще награда человеку, если он уже с Богом живет, во Христе живет, Духом Святым живет? Чем еще больше можно наградить человека сего?

139-й абзац: «В невольных болезненных прискорбностях сокрыта милость Божия, которая влечет переносящих оные к покаянию и избавляет от вечного мучения».

Здесь мудрость: во зле, которое мы претерпеваем за добро, в скорбях, которые мы преодолеваем за некое добро (доброе дело, сделанное нами), сокрыта милость Божия: страдая за добро (неважно, от человека, нами облагодетельствованного, или от других), получая за него некое не ожидаемое страдание, скорбь, мы прикасаемся к милости Божией – и Он точно так же пережил Свое благодеяние: сделав добро стольким людям, Он получает от них Крест, распятие, предательство, кровь.

Если с нами это происходит, очевидно, что мы идем путем Христовым. Каждый, кто соберется с мыслями и поразмыслит на эту тему, поймет, что когда мы претерпеваем за доброе дело скорбь, мы очищаемся от тщеславия и корысти – изгоняем из себя страсти, становящиеся одной из главных причин гибели человека. Мы избавляемся от страстей, которые могут надмить и вознести наше сердце: милость Божия избавляет нас от падения, избавляет нас от превозношения, хуже которого, по мысли Священного Писания, ничего нет.

Далее, это избавляет нас от гордыни – мы смиряемся: душа пребывает в смирении, смиряется перед Промыслом Божиим, доверяет Промыслу Божиему: Бог лучше знает, что мне полезно. И в этом гордыня человеческая уврачевывается.

Очень важно это в понимании такого явления, как молитва за другого человека – молясь за некоего грешника, живого или умершего (это не имеет принципиального значения, ибо у Бога все живы), что мы делаем? Думаем, что пытаемся умилостивить Бога. Мы кем Его считаем? Как это – Его умилостивить? Милосерднейшего, Человеколюбивейшего, благодаря Которому мы все живы, еще надо умилостивить как-то? И как мы можем это сделать – кто мы такие, чтобы Его умилостивить? Мы свои Ему? Мы грехов не творим?

Что же мы делаем, когда молимся за другого человека?

Важно понимать: именно молясь за другого человека, мы, как медсестры, как санитары, входим в духовное, душевное, а порой и физиологическое состояние, в котором пребывает человек, за которого мы молимся, – разделяем с ним его проблему: его богооставленность, опустошенность, отчаяние, страсть. Как разделяем? То, что испытывает он, теперь должны испытать мы.

Если человек тонет в воде, мы бросаемся его спасать, вытаскиваем из глубины, но при этом сами рискуем. Для нас это непросто – мы тоже должны ощутить холодную воду, судороги, преодолеть все это и вытащить человека из воды. Если мы не умеем плавать, то можем и себя погубить, и ему не помочь; но мы должны плавать лучше, чем он, чтобы его состояние (скажем, сведенные судорогой ноги) перенести, преодолеть – и все-таки из воды его вытащить… Когда мы заходим в дом, чтобы спасти человека от огня, мы испытываем удушье, испытываем жар, у нас горит кожа: мы стараемся вытащить человека, но сами при этом страдаем, горим.

Так и с человеком, которому мы пытаемся помочь через молитву: мы входим в состояние, им переживаемое. Если он в отчаянии, то молясь за него мы должны войти в его отчаяние – мы чувствуем потерю веры, смысла, мы не чувствуем Бога, красоты, радости в этой жизни, но мы умом крепки: мы понимаем, что это все наваждение – Бог есть, Бог есть любовь, сила: Он поможет. Несмотря на отчаяние, которое временами нами овладевает, мы продолжаем молиться…

Чтобы быть в таком состоянии, мы должны уметь молиться, у нас вера должна быть гораздо крепче, чем у него – если она такая же, как у него, то начав за него молиться, мы впадаем в то же отчаяние – теперь и нас нужно спасать. Мы должны быть достаточно тверды, чтобы испытывая помыслы отчаяния и состояние безнадежности, суметь преодолеть это и продолжать молиться.

Если мы молимся за человека, который одержим алкогольным опьянением (действительно молимся, не только читаем молитвенные тексты, а молимся в желании помочь), то и с нами происходит нечто подобное: или нас начинают мучить помыслы желания выпить вина, или еще что-то, но чаще появляется желание просто утешиться. Нам становится так невыносимо трудно, что хочется предаться телесному покою – расслабиться, перестать нести подвиг, лишний раз поспать, лишний раз поесть… Не получится! Мы должны это преодолеть, чтобы отвергнуть всякое телесное утешение и продолжать молиться за человека. И тогда не просто Бог нас услышит, но силой Святого Духа мы разгоним сумрак нашим терпением, верой, данной нам: поскольку мы в рамках одного тела Христова действуем, мы вносим свет в тьму и радость в боль и мрак. Дело не в том, что Бог услышал нашу молитву, сжалился и простил – Он над всеми уже сжалился и всех уже простил, но человек по собственному желанию пребывает в этой тьме, и ее может разрушить только другой человек, который согласится встать с ним рядом.

Аналогично: когда горит дом, нужен пожарный – Бог не посылает ангелов Своих тушить пожар. Когда человек тонет, нужен спасатель – не ангелы вытаскивают людей. Бывает, конечно, и такое, но это в исключительных случаях для какой-то будущей особой роли этого человека. Когда человек заболел какой-то болезнью, Бог посылает врачей, которые его вылечат. Только в исключительных случаях Он посылает ангела, как к Серафиму Саровскому или Иоанну Кронштадтскому, их исцелить.

Мы нуждаемся в людях, которые войдут в нашу ситуацию, понесут нашу болезнь, разделят с нами нашу скорбь, молитвенно переживут те же трудности, которые пережили мы, и победят.

Поэтому очень часто человек, который нами облагодетельствован материально, восстает против нас – именно чтобы быть облагодетельствованным и духовно: по заповеди, за этого человека, как восстающего против нас, мы должны молиться. Молясь за него, мы постепенно не только приводим к насыщению его плоть, но и к спасению его душу.

Это уже совсем иной уровень духовной жизни, и к нему нужно быть готовым: если мы посмели сделать добро материально, то мы, как христиане, должны быть готовы к добру и духовному, потому что главное не в том, чтобы насытить человека, а в том, чтобы привести его к свету Божию. И мы – свет мира и соль земли, но чтобы просветить помраченный мир, мы должны преодолеть трудности, которые привели его к этому дну.

Записала:
Инна Корепанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475