Протоиерей Александр Ильяшенко: Что общего между духовной жизнью и воинским служением?

У нас в гостях отец Александр Ильяшенко – руководитель проекта «Непридуманные рассказы о войне». Отец Александр, какие есть параллели между духовной жизнью и воинским служением?

– Мне кажется, центральное понятие – служение: служит и воин своей Родине, и христианин – Богу, Церкви и людям, так же не за страх, а за совесть. И если вспомнить годы гонений (и в первые века христианства, и в прошлом веке), то христиане отдавали свою жизнь за то, что почитали святыней своей совести, – за веру, Родину, Церковь, близких, за Господа нашего Иисуса Христа. Стремление служить, отдавая все, что имеешь, мне кажется, очень сближает или даже роднит эти понятия.

Какими воинскими качествами следует обладать христианину?

– Когда я об этом думаю, мне вспоминается песенка советских времен (очень много хороших песен было в то время): «Кто привык за победу бороться, с нами вместе пускай запоет!». Христианин тот, кто побеждает свои грехи – именно побеждает! И нужно бороться бодро. Вот такой призыв – по сути христианский. И зачем христианин-воин берет в руки оружие и идет на войну?

Чтобы защищать своих ближних.

– Правильно. Это стандартный, общепринятый ответ, нас так учат. И ответ совершенно правильный, но неполный. А полный ответ дал Александр Васильевич Суворов – его книга называется «Наука побеждать». Не защищать, не убивать, не умирать, а побеждать. Если воин идет побеждать, то лучше ему не попадаться. И вот поется – «кто привык за победу бороться». Просто молодцы! Значит, надо доводить дело не просто до конца, а до победного конца.

Мы очень часто огорчаемся (и это касается всех) – и боремся, и стараемся, а не получается… Потому что не проявляем целеустремленности, решительности, бескомпромиссности, необходимых в борьбе. Если воин идет воевать и по дороге раскиснет? Мы очень легко сами себя начинаем жалеть, сами себя прощать, сами себе снижать планку: «Мы устали, нас никто не любит, не жалеет». И поэтому проигрываем. А мы должны бороться до победы.

От нас – стремление победить, постоянство, молитва и покаяние. А результат – от Господа. Когда Он видит, что ты действительно хочешь того, о чем просишь, душу вкладываешь в это и прикладываешь усилия не понарошку, не жалея себя, – вот тогда придет результат. Покаяние – это процесс, а раскаяние, можно сказать, – результат. Так вот, надо бороться до результата, понимая, что Царствие Божие нудится. Мы все – нетерпеливы, хотим, чтобы было все готово «уже вчера»…

Вот кто-то хорошо играет на фортепьяно, и настоящий мастер с малых лет, еще до школы, играет и играет, пашет и пашет, повторяет одни и те же упражнения (или, наоборот, осваивает что-то новое), постоянно прикладывает усилия, иначе руки теряют гибкость, подвижность: настоящий мастер своего дела постоянно растет. Гениальный пианист Святослав Рихтер постоянно учился – он к молодому пианисту, который ему годился в дети или даже внуки, обращался: «Как вы хорошо играете Шопена! Я слушал и что-то для себя воспринимал» – постоянно учился! А мы и близко к этому не приближаемся.

Но не зря святые называли духовную жизнь наукой из наук и искусством из искусств. «Познай самого себя»… Вот спроси, кто ты такой, – и не ответишь. Только один Господь Бог знает. Человек – огромный и противоречивый мир. Познать себя – сколько труда надо вложить! И мы не двигаемся не потому, что ничего не делаем, – мы делаем недостаточно.

В чем заключается тактика и стратегия духовной жизни?

– Очень хороший вопрос. Тактика – это сиюминутные или в близкой перспективе задачи, которые нужно решать. А стратегия – это то, ради чего ты что-то предпринимаешь; она отвечает на вопрос: чего ты хочешь достичь, какова твоя цель?

Между прочим, наша система образования, как мне кажется, учит людей отвечать на вопрос «как?» минуя вопрос «что?»: «Давайте сделаем!» («Как?»). А нужно вообще это делать? Может, и не нужно – нет, уже загорелось, уже что-то начинают делать.

А зачем? Можно было делать не это, а вот это – и в стратегическом смысле ты бы решил сразу нескольких задач. Ведь у стратега, как у опытного шахматиста, фигура бьет сразу несколько полей и движется к цели, так сказать, всей массой. Так и здесь: нужно знать, что ты хочешь.

Конечно, общий ответ: наша общая задача – достичь Царствия Небесного. Но и на вопрос «как?» тоже надо отвечать. Если будешь расслабляться, если, как говорится в притче, немного поспишь, немного подремлешь, немного, сложив руки, полежишь: и придет, как прохожий, бедность твоя, и нужда твоя, как разбойник… Двигаешься ли ты к своей стратегической цели? Или ты, решая сиюминутную задачу, уклонился в сторону?

Очень сложно за этим проследить. Иногда человек думает, что он двигается к цели, но увлекается по своей близорукости какими-то мелкими сиюминутными целями.

– Господь даровал нам Церковь. Мы к Церкви часто относимся как к некоей организации (конечно, в какой-то мере она и есть организация). Хочешь – ты ее слушаешь, не хочешь – не слушаешь: живешь в XXI веке, свободный человек свободной страны.

Но речь о другом –это дар Божий нам, чтобы мы не плутали в потемках духовной жизни. Ведь в чужом городе, например, можно заблудиться, если у тебя нет карты. А еще лучше, если у тебя есть проводник. А еще лучше, если тебя ведут за руку и рассказывают заодно то, что ты видишь, показывают тебе твои ошибки: сюда не ходи, там споткнешься, здесь провалишься…

Церковь и есть особый дар Божий нам, грешным, чтобы мы твердо и спокойно (не самоуверенно, а спокойно и уверенно) двигались к цели. Если ты немножко сбился с пути – в Церкви Господь через священника или иным способом покажет тебе ошибку: Господу угодно, чтобы ты двигался к своей спасительной цели – если ты сбиваешься, Господь тебя направит. Если начинаешь упрямиться, упорствовать, вести себя как капризный ребенок – Господь терпеливо подождет, пока твой каприз пройдет, и поведет тебя дальше. Но лучше, конечно, не капризничать.

Отец Александр, смирение – это качество воинское?

– Я для себя на этот вопрос отвечаю как раз исходя из того, что святые – это смиренные люди: Господь гордым противится, а смиренным дает благодать. Воин Христов на поле брани остается воином Христовым – это смиренный человек, а смирение – от слова «мир»: мир с Богом, с самим собой, с окружающими. Даже если ты в лютой сече бьешься не на жизнь, а на смерть… Ты пришел к нам с оружием – значит, пока не уйдешь отсюда, мы с тобой будем биться. Если ты оружие сложил, то ты такой же человек, как и я.

Об этом Суворов в «Науке побеждать» писал прямо. В его книжечке слово «убить» встречается один раз в таком контексте: «Они такие ж люди: грех напрасно убить. Умирай за дом Богородицы, за Матушку, за Пресветлейший дом. Церковь Бога молит. Кто остался жив, тому честь и слава! Обывателя не обижай, он нас кормит и поит; солдат не разбойник» – задача вовсе не убивать, а побеждать. Пока ты с оружием, я с тобой рублюсь насмерть, но если ты его положил – ты такой же человек, как и я. Вот это устроение христианской души православного русского воина прекрасно передает знаменитое стихотворение Лермонтова «Бородино» – там есть выражение «брат мусью». Никакой ненависти: да, ты не такой, как мы, но ты – брат. В самом деле, потрясающе. И вот эта необыкновенная широта русского человека, русского воина – на протяжении всей истории нашей страны.

Я имею честь быть знакомым с одним человеком, Кириллом Васильевичем. Ему уже больше 90 лет. Конечно, уже здоровье не то, он в госпитале находится. Он попал на фронт в 1943-м году, после блокады Ленинграда. В первые годы войны его отец, брат, дядя – кто-то погиб, кто-то ослеп, кто-то был тяжело ранен. И когда он был призван на службу – думал: «Вот я до вас доберусь! Я с вами поквитаюсь!». Это было вполне естественно.

И вот он в Берлине, тянет связь. Там просто огненный смерч: все улицы простреливаются, осколки, камни, пули. Где-то схоронился, пока добирался, витрины во всех магазинах разбиты – взял себе что-то поесть, чего у нас и не было. Германия, Европа жили: и колбаса там была, и хлеб. И вот достает себе краюху хлеба, отрезает ломоть колбасы. Вдруг появляется старик-немец – небритый, худой – и смотрит на него голодными глазами. «Я Ленинград прошел, – говорит, – знаю, что такое голод». Сам несколько дней не ел, но: «На». Появляются двое парнишек – и им дал кусок. Потом еще какая-то старушка появилась, и ей дал кусок. Вот так… Это потрясающе. На пузе доползти от Курска до Берлина – и вот такое великодушие. Такая чистота души, такое человечное отношение к своему врагу – не к какому-нибудь, а к лютому: что здесь немцы делали!

Какие еще примеры из истории (может быть, из военной) могут быть применимы к духовной жизни?

– Мне кажется, очень важный принцип – принцип духовной свободы. Ведь у нас подразумевается, что послушание – это как в армии: приказали и исполнил. Это не совсем так. Старший по возрасту, в чем-то предшественник Александра Васильевича Суворова, Фридрих Великий не зря получил прозвание «Великий» (у нас немножечко ироничное отношение к прусской армии). В XVIII веке жили действительно очень многие великие люди. Так вот, у него высший орден давался тому, кто вопреки приказу (а это – Германия) проявил инициативу и спас положение. И Суворов учил своих солдат такой же дисциплине – не палочной, а творческой. Речь идет о том, чтобы победить. Как этого добиться наиболее эффективным способом? Тебе, исполнителю, виднее. Задача, цель, стратегия у нас общая: победа. Если ты видишь, что ее можно достичь вот таким способом, – действуй.

Причем в книге «Наука побеждать» у Суворова есть слова, что если он кричит «направо», а надо налево – его не слушать. Это же какой уровень у него должен быть! Тем самым он как бы лишал себя права на ошибку… Наполеон, который столкнулся при Аустерлице с солдатами еще суворовской закалки, сказал, что такого не встречал. Это потрясающе: Суворов создавал словно единую семью. И такое творческое отношение человека к своему служению... «Сколько звезд на небе?». Солдат задрал голову, молчит. «Что молчишь?». – «Считаю». Этого Суворов и добивался – совершенно нестандартный ответ, неожиданный. И ему приятно – все знают, что хочет Суворов. И как по-человечески он общается с солдатами!

Даже совпадения каких-то терминов, слов, образов: Небесное воинство, Устав церковный, устав воинский – очень много параллелей… Монастыри, которые строились как крепости…

– И дисциплина (особенно монастырская) – необходимое требование: собери молодых, здоровых, сильных людей и предоставь им вольную волю – они же всё разнесут! Как и в армии, нужна скрепа, подчас очень жесткая, иногда, может быть, кажется, неоправданно жесткая. Но это, думаю, на первый взгляд.

А если с пониманием к этому относиться, то и служба покажется нетяжелой – ни церковная, ни воинская. Может быть, кто-то знает, сравнительно недавно вышел прекрасный мультфильм «Десантник Стёпочкин», он заканчивается словами (там у Стёпочкина все получается): «Да просто службу любить надо!». Вот если с любовью и монастырские послушания, и воинские обязанности исполняешь, с радостью и добровольно, тогда служба будет источником радости, будешь расти во всех отношениях – и в профессиональном, и в чисто человеческом.

Еще такой важный вопрос: отношение к смерти на поле брани и в духовной жизни – в чем параллели?

– На поле боя ты можешь погибнуть, но хорошо, если это не бессмысленная смерть, когда человек гибнет просто по неопытности, по незнанию. И легко потерять самообладание на поле брани (не готов человек, может подставиться). А опытный солдат знает, как себя грамотно вести в смертельно опасной обстановке: что можно делать, а что через секунду делать нельзя, а потом – опять можно. Это опять-таки творческое отношение и готовность решить задачу, не думая о себе. Как говорила Жанна д’Арк, великая дочь французского народа: «Если не я, то кто же?».

Если есть воля Божия тебе умереть – умрешь, а есть воля Божия жить – значит, будешь жить... Господь Всемогущий. Ты служишь Богу и исходишь из твердой веры… Это совсем другое устроение души, в истории таких примеров множество, и не только в христианской, не только в нашей отечественной. Вот греческая история: 300 знаменитых спартанцев… Это говорит, что воинское служение, как это ни странно, угодно Богу: есть темная сила, есть люди, готовые служить темной силе, и их надо остановить, даже ценой своей жизни.

Что касается христианского отношения к жизни, оно примерно такое же: Господь дал – Господь взял. Угодно Господу, чтобы твоя жизнь продолжалась здесь, она будет продолжаться; если Ему угодно, чтобы она прекратилась, она прекратится. И здесь требуется необыкновенное смирение перед Богом. Это вовсе не значит, что ты должен кротко сидеть, когда враги топчут твою землю или кто-то совершает что-то неправедное – ты должен активно вступиться, даже рискуя чем-то дорогим для тебя (здоровьем или даже жизнью), но ты должен себя проявить как христианин, как воин Христов. А уж что будет… Как Господь даст, так и будет, а твое дело служить честно и право, чтобы совесть твоя была чиста.

Еще немаловажный вопрос – отношение к слову в воинской среде и в духовной.

– Несколько лет назад мне подарили замечательную книгу, ее написала Евфросиния Керсновская – это удивительный человек; про веру она писала мало (она жила в советскую эпоху, когда о вере особенно писать-то и нельзя было), но очевидно, что она жила по вере. Книга ее называется (она гениальный человек и назвала книгу гениально) «Сколько стоит человек?». И она там отвечает: он стоит ровно столько, сколько стоит его слово. Она прошла лагеря, работала в шахте забойщиком, спасала людей неоднократно, неоднократно рисковала жизнью, прожила очень тяжелую трудовую жизнь, написав (феноменальная память!) малейшие детали, что с ней происходило. Это толстенная книга воспоминаний. Потрясающе, просто потрясающе! Всему, за что она бралась, она училась мастерски.

Так вот, трудно держать свое слово – действительно трудно. Вот решил: «Я буду каждое утро вставать вовремя», но накануне лег поздно, встать невозможно, а можно и поспать... А сколько стоит твое слово? Можешь ты его держать? Как это, оказывается, трудно. Так и здесь… Но в воинском служении чем больший пост ты занимаешь, тем большее зависит от твоего слова. Дашь необдуманный приказ, и люди погибнут.

В Итальянском походе произошел очень характерный случай. Император Павел в знак особого доверия к Александру Васильевичу Суворову отправил в далекую Италию своего сына, цесаревича Константина – просто была уверенность, что Суворов преодолеет все трудности и вернет сына живым и здоровым, и чтобы сын поучился. В какой-то момент цесаревич Константин (у него своя свита) что-то раскомандовался и поставил дивизию в неудачное положение, она понесла неоправданные потери. Суворов его вызвал к себе в штаб. Ругать цесаревича, особу императорской крови, нельзя, а его свиту можно. И в присутствии цесаревича Суворов объяснил, кто они такие... Он умел это делать. Потом, церемонно кланяясь, пригласил цесаревича в кабинет, затворил дверь и уже наедине имел с ним продолжительную беседу. Можно представить, думаю, как он говорил, какой ответ на Страшном Суде даст тот за этих невинно и бесцельно погибших солдат. Можно только об этом догадываться, но цесаревич вышел с заплаканными глазами. После этого Суворов еще раз «добавил» его свите и распрощался.

Вот за это его солдаты любили, они знали, что Суворов никогда их не подставит и никому не выдаст. Если он что говорит, значит, так и надо. И взыщет как следует, невзирая на лица... Вот такое отношение к солдату, к воинскому служению как к великому служению, ответственность, которую он воспитывал в своих подчиненных и своих учениках, стремление жить по совести, по правде Божией, воспитание великодушия, христианской любви к поверженному врагу – это особые черты его характера. И, к сожалению, его до сих пор не причислили к лику святых. Это великий человек, просто великий человек.

Что такое духовная война и как она проявляется в современной действительности?

– Славянский язык богаче русского: по-славянски «духовная война» звучит как «духовная брань». Но «брань» от слова «оборона». И война, конечно, и сражение, и бранный пир (сравнивают сражение с пиршеством) – это славянский язык. Так вот, наша брань, как говорил апостол Павел, не против плоти и крови, но против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Другими словами, мы должны быть сильнее своих слабостей, которые так обильно в наших душах присутствуют. Вот попробуй быть сильнее своей слабости! И духовная брань – это, собственно, бескомпромиссный вызов: бросить перчатку своим слабостям, причем уверенно, что с Божией помощью ты их победишь. Мне кажется, так.

Прошу Вас несколько слов сказать для наших телезрителей в качестве напутствия, итога нашей темы «Параллели между духовной жизнью и воинским служением».

– Александр Васильевич Суворов умел афористически выражать глубочайшие мысли, он говорил так: «Солдаты, Бог нас водит, Он нам генерал». Представляете? Первое лицо в армии. Мы должны осознавать, что «Бог нас водит» и нужно быть верными и послушными Ему, самоотверженными, не сомневаться в Его бесконечной любви к каждому из нас, не сомневаться ни капельки, что с Его Божественной благодатной помощью мы преодолеем все трудности. Вот этого я всем нам желаю!

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475