Священник Илия Макаров: Как найти Бога в искусстве?

Тема, казалось бы, очевидная, но в современном обществе все, что касается культуры, искусства, вызывает часто большое недоумение: то ли мы называем искусством, культурой? Или это в большинстве своем подделки? Может быть, христианам, не столько что-то осуждать в современной культуре, сколько разобраться в этом? И для этого, наверное, нужно иметь какое-то образование. Или нет?

– Совершенно верно. Казалось бы, тема очевидная, но когда мы с ней сталкиваемся, пытаемся ее сформулировать, она оказывается невероятной. Почему так? Мне кажется, современный человек очень всеяден, точнее – он хочет все и сразу поглотить. И дело не в том, церковный это человек или неверующий. Просто сегодня, наверное, такой психологический фон у нашего общества – все так закручено, что мы не можем остановиться, одуматься, поэтому полностью в это погружаемся. Мы как-то умудряемся вмещать в себя и религиозность, и абсолютно материалистическое отношение к жизни. Мы мечтаем о возвышенном и одновременно (не спустя 5 минут, а тут же) начинаем обмозговывать какие-то утилитарные вещи, ибо хотим, чтобы все было удобно – да и Православие у нас сегодня больше должно быть удобным.

А если мы спросим об искусстве человека, который занимается им, в нем живет? Он, может быть, не думает о себе высоко, не считает себя гением, но не может жить без творчества. Я с такими людьми общаюсь, в том числе с молодыми, они делают замечательные успехи в области музыки, живописи. Мне всегда было интересно, как все это выглядит изнутри: о чем они думают, что чувствуют? И интересно, что у них совершенно другое отношение к жизни. Это люди достаточно скромные, а мне кажется, настоящий художник, настоящий творец по-другому и не может. У нас сегодня нет заказчика: нет Юлия II, который может заказать Микеланджело расписать Сикстинскую капеллу, нет придворных поэтов, иконописцев, музыкантов. Сегодня творец что-то создает потому, что не может этого не делать, и он не знает судьбу своего произведения.

Конечно же, есть те, кто создает свои произведения по заказу и продает за большие деньги, но разговор сейчас не об этом. Разговор о том, что чувствует художник, творец внутри себя. А он даже не знает, что будет в следующее мгновение, он просто творит. И он все время находит точки соприкосновения с высшим миром, с Богом, если хотите. И даже человек нецерковный все равно стремится к этому. В этом его задача – возвысить этот мир до Небес. Мне кажется, это главная задача искусства и культуры.

Вопрос телезрителя из Белгорода: «У меня сложилось мнение, что большинство людей, даже воцерковленных, ходят в церковь как в гости, как будто это что-то отдельное. Как сделать, чтобы человек не просто ходил в церковь, а считал себя самой Церковью? Что для этого нужно?».

– Отличный вопрос, и он в теме сегодняшнего дискурса. Ходить в церковь или ходить в Церкви? Верить в Бога или ходить под Богом, доверять Богу? Слава Богу, что сегодня мы все это толкуем.

Сегодня столько книг, столько прекрасных педагогов, наставников, богословов, и все темы открыты для обсуждения: сегодня и церковные люди не стесняются самых скользких тем, и эфир дает нам возможность рассуждать на любые темы. Слава Богу, нет цензуры, которая была 50 лет назад, когда проповедовать открыто было невозможно.

Есть, конечно, крен: мы вроде бы соревнуемся. Нам светское общество говорит: «Давайте, проповедуйте, захватывайте наши умы и чувства. Посмотрите, как это делают другие конфессии. Что же вы, православные, молчите?». Мы не молчим, мы знаем свое место, а именно то место, где находится Бог.

Мы приглашаем людей в Церковь, и не в гости, а в нашу семью, чтобы мы все стали единой семьей, ведь только в единой семье возможна полноценная жизнь. Приходить в гости – это не близкие отношения: невозможно к детям приходить в гости, к жене приходить в гости, к маме с папой – это все единая семья: помните, раньше и жили большими семьями? Сегодня, к сожалению, мы буквально выполняем слова Священного Писания: «Оставит человек отца и матерь свою», а раньше не оставляли, жили единой семьей. Муж и жена именно мистически становились одной плотью, но они не покидали отца и мать, до конца дней заботились о них, и всегда был главой семьи старший в роду. И все было нормально, не было никаких переходных проблем у подростков. Никто не думал: «А чего это я в церковь-то хожу? Дай-ка я сейчас проявлю себя и скажу: да надоели вы мне все». Все было просто: ты иди, конечно, только как далеко ты уйдешь из нашей деревни и что ты будешь есть? А надо работать на земле.

Действительно, когда человек трудится своими руками, своими мозгами, трудится над собой, у него не возникает досужих вопросов от лени или от безделья: а не зайти ли мне в гости сегодня в храм, проходя мимо? Он целенаправленно туда идет, ибо знает, что там встречается с Богом и людьми, живущими в Боге. Это принципиальный момент. Я думаю, об этом говорил Иоанн Кронштадтский 100 лет назад, призывая всех к частому причащению. И после его прославления в Русской Православной Церкви мы вспомнили его слова – сегодня мы понимаем, как необходимо часто причащаться: мы хотим жить в Боге, а жить в Боге без причащения невозможно. И невозможно причаститься, придя в гости – это можно сделать, придя к своему очень близкому, родному, дорогому человеку, к Богочеловеку, придя в свою семью.

А почему мы ходим в церковь, а не все время в ней пребываем – я думаю, это вопрос к каждому человеку, кто пришел в церковь (и насколько он там ощущает себя в семье), и к тому, кто проходит мимо: почему в нем не возник этот посыл, почему у него нет потребности зайти в храм и остаться в Церкви?

Конечно, многое зависит от нас, христиан, мы должны быть миссионерами. И я все время это подчеркиваю. Мы строим миссионерские планы, создаем карты миссионерского поля, устраиваем глобальную катехизацию, но насколько сегодня каждый человек, приходящий в храм и причащающийся, становится миссионером? Есть ли у него этот апостольский посыл, что он каждого человека, который с ним встречается, хочет обнять, да так крепко, чтобы тот почувствовал родную кровинку и сказал: «Откуда ты такой взялся?» – «Да я из соседнего храма. Приходи». Не знаю, почему нам пока не хватает такой энергии.

Мы называем Господа Творцом и знаем, что враг человеческий творить ничего не может только что-то использовать: творить и создавать у него таланта нет. Вспомним время, когда актеров, например, хоронили вне церковной ограды, художников какое-то время тоже преследовали за своемыслие. Но вспомним и коллекции Эрмитажа или Русского музея, где христианская живопись составляет большую часть. Мы любим это искусство. Другое дело, что за время богоборчества мы совершенно перестали знать его – тем не менее, эта культура есть, она существует, и мы можем узнать о ней. Есть творчество, которое от Творца... Но может ли человек иметь вкус и того внутреннего цензора, чтобы, увидев откровенное проявление чего-то сатанинского на экране, сказать себе: «Нет, это враг»?

– Христианин может и должен говорить «да» и «нет» (все четко, по Евангелию). Где критерии? Мы призваны различать духов. Если мы их призваны различать в духовной жизни, то призваны различать и в культуре, и в искусстве, которое больше приближается к духовной сфере, чем к материальной. Это если мы говорим о высоком искусстве, а не о «глиняных горшочках», хотя они тоже нам могут говорить о высокой эстетике и определенных философских идеях.

Различение духов – это принципиальный момент духовной жизни, которому мы учимся всю жизнь. Этому должны учиться и художники, творцы. Действительно, Бог человеку дал способность, которую не дал ангелам, – возможность быть с Ним сотворцом. Конечно, человек не может творить из ничего, он творит, опираясь на то, что уже создано Богом и что есть перед его глазами, но он может продолжать делать этот мир лучше и красивее, и это его предназначение, данное ему еще в первые моменты присутствия на этой земле. Это все мы читаем в Книге Бытие. Но как человек распорядился этой возможностью, этим наследием – мы об этом тоже знаем: он послушался служебного духа, он его не распознал и не увидел, к чему этот призыв может его направить, – к сотворчеству с Богом или, наоборот, к противостоянию.

Вот когда человек начинает противостоять, делать назло (не вопреки ситуации, а именно назло), тогда (насколько я могу судить, может быть, культурологи, искусствоведы скажут другое) у него получаются очень мелкие творения – такое мелочное искусство, когда нужно высказаться, излить свою желчь. Я могу назвать имена людей, которых я таковыми считаю и в живописи, и в музыке, и в литературе (но ее я меньше для себя познал). Но я не могу их назвать: со мной многие не согласятся, меня осудят, впадут в осуждение, а я не могу быть поводом к этому соблазну. Но в лекционных моментах, в частных беседах я готов отстаивать свою точку зрения и показывать, почему некто все-таки был мелочен в своем творчестве.

И дело не в том, верил он в Бога или нет, – и среди верующих были мелочные, а среди неверующих великие. Но посыл – к чему творец стремится – очень важен. Если он стремится к поиску высокого, если свое искусство поднимает до небес, он обязательно найдет Бога. И больше скажу: если человек-творец ищет Бога, он обязательно найдет Христа – особенно человек европейской и русской культуры. И если он приближается ко Христу, то Христос его снабжает такими возможностями и способностями, при которых не дай Бог оступиться: здесь нужно держать ухо востро – нельзя себе позволить ни малейшего колыхания. Не случайно многие великие творцы становились аскетами – до предела держали себя в руках. Вспомним Гоголя, Хомякова: они держали себя в руках. Почему? Им открылось Небо, и они понимали, что они уже – его пророки. Каждый творец – пророк, и нужно «глаголом жечь сердца людей», по-другому нельзя. Только в таком представлении можно творить высокое искусство.

Вопрос телезрителя Евгения из Санкт-Петербурга: «Мне кажется, у меня очень важный вопрос, который волнует многих. Почему творческие люди в поисках творческих потенциалов, вдохновения часто потакают своим слабостям? Или это просто обличение ради коммерческой выгоды, как, например, сейчас происходит с Майклом Джексоном? Что Вы думаете об этом?».

– Да, нашумевшая история. Одна американская компания сделала фильм, якобы разоблачающий частную жизнь Майкла Джексона. Я еще и раньше интересовался его творчеством. Считаю, что это значимая фигура; делая о нем передачу на христианском радио, я даже находил христианские мотивы в его творчестве. Может быть, вопрос, в каком духовном состоянии он был, когда умер, а так его творчество основано на христианских идеях. Может быть, не так наглядно – он не для богослужения музыку сочинял, но те идеи, которые он нес, основаны на христианских ценностях. И мне очень обидно, что до сих пор продолжают на имени покойного делать себе даже не имя, а бизнес – деньги.

Почему я сейчас зацепился за этот вопрос Евгения? Представляете, история с этим нашумевшим фильмом волнует наших православных людей, они спать не могут, даже со священниками об этом говорят: «Как мы могли не знать, что это, оказывается, такой человек?..». На что я отвечаю: друзья, а вспомните, какой человек был Чайковский. Я знаю священнослужителей, которые запрещали исполнять его музыку, петь «Трисвятое» Чайковского на Литургии. Почему? «Он же был такой-сякой, развратник». Кстати, не так давно было опубликовано нормальное исследование (правда, в интернете. Не знаю, есть ли печатный, книжный вариант), разоблачающее книгу «знаменитой писательницы», которая якобы разоблачила Чайковского.

Если бы мы с вами общались 10 лет назад, мы говорили бы так: «Давайте оставим за скобками его частную жизнь, но поговорим о его прекрасном творчестве, о музыке». Сегодня мы можем говорить, что мусор, который лился в том числе на таких людей, как Чайковский, – это чтобы опошлить все великое русское, что у нас было: у нас же Гоголь – сумасшедший, Достоевский – гуляка-развратник, Пушкин – вообще безбожник («Гаврилиаду» ему «припечатали» – оказывается, это самое главное его произведение, да и то литературоведы говорят о том, его ли это авторство).

Я сторонник видеть в человеке свет, тем более в таких значимых личностях, как Чайковский, даже как Майкл Джексон. Почему? Это «поворотные» люди, они изменили мир, изменили культуру, по-другому посмотрели на жизнь человека, они нам помогли. И здесь немножко оговорка: даже если в своей личной духовной реальности они были не святы, но уж точно они были не демонами, какими их сейчас рисуют. Мне очень обидно, что это случается.

Вернусь к вопросу телезрителя. Настоящий творческий человек – подвижник. Подвиги бывают разные. Кто-то взбирается на вершину горы, чтобы поставить флаг России и назвать эту гору. Кто-то летит к звездам, открывает новые миры, и именами великих людей мы называем небесные тела. Кто-то – подвижник в духовном делании, и мы не знаем, к чему этот человек придет: сколько было подвижников, которые не дошли до финала, оступились и перед очами Бога предстали абсолютно несвятыми, а сколько было подвижников, которые не очень-то соответствовали нашему «формату» святого подвижника, но они дошли до финала и встретились с Христом, и потом чудесным образом мы открываем их святость по молитвам к ним! То есть и одни, и другие варианты были.

Я всегда отношусь к людям творческим как к детям. Например, возьмем хор духовенства Санкт-Петербургской епархии: абсолютно творческие священники. Как понять, почему священнику нужно петь помимо богослужения? Что с ними случилось? Разве им делать нечего? Надо песни петь? Причем не только духовные песни, а еще и русские народные, и военные. Да просто сердце у творческого священника так безгранично, что он не может ограничить себя пространством храма – он на богослужении общается с Богом, Бог дает ему внутренний творческий потенциал, и он должен его изливать. И творчество изливается не только в молитве, но еще и в обычном искусстве, в данном случае певческом. Он открывает свое сердце для всего мира и, если (творческие люди меня сейчас поймут) этот мир открывает ему свое сердце, он начинает проповедовать и миссионерствовать. И, как показывает опыт, через искусство, культуру христианская миссия осуществляется максимально эффективно.

Если тысячу лет назад Церковь была создательницей культуры, о которой мы сегодня рассуждаем, сейчас культура помогает Церкви осуществлять свою миссию: она все еще жива, она не покрылась нафталином, она не музейный экспонат. Нормальные родители своих детей воспитывают на нормальных культурных образцах, на высоком и прекрасном, несмотря на то, что мы видим в интернете, в современном псевдоискусстве, псевдокультуре. Поэтому не надо этого бояться.

Творческие люди, может быть, чаще падают, чем нетворческие. Почему? Им слишком много дано, но с них больше спросится. У них больше искушений, но слабость творческого человека оборачивается силой его искусства, которое потом может послужить другим людям к их внутреннему преображению. Естественно, мы говорим о настоящем искусстве, а не о мусоре, грязи, что сегодня многие преподносят как самовыражение: творческий человек не самовыражается, нет – творческий человек проводит высшие идеи.

Последний вопрос: как можно использовать чужие произведения в своем творчестве?

– Есть треугольник, в нем совершается творческий процесс: тот, кто создает, тот, для кого это создается, и тот, кто это воспринимает. Но общение творца и слушателя (зрителя) возможно только через третью персону, через третью личность, иначе это пространство, это творческое поле просто не работает. Мы, христиане, в этот третий (высший) угол ставим Бога и творческую энергию, которую только Бог дает – любой творец понимает, что его творческая сила приходит извне, большинство понимает, что это именно от Бога, Который дает возможность творить. Только при взаимном соприкосновении происходит то, что мы называем искусством, и то, что является стержнем нашей культуры как таковой.

Есть вредные вещи, которые опытные люди даже не советуют слушать, читать, смотреть. Но тем, что уже проверено временем, тем, что созидает, что устремляет к Богу, нужно зачитываться, заслушиваться и засматриваться.

Только в творческом пространстве формируется и наша собственная душа, и мы уже не отзываемся о произведении искусства «нравится – не нравится» – это не профессиональный разговор. В этом состоянии мы уже начинаем понимать художника, понимать смысл его творения, начинаем осознавать, что полезного, приятного для себя мы сейчас получаем, глядя на это, слушая это или читая это. Я понимаю душу автора, его искушения, любовь, искания, но это становится моим личным, и здесь уже нет страха, здесь есть любовь – значит, здесь есть Бог.

И в творчестве, в синергии мы можем найти себя в Боге и найти Бога в этом искусстве любви, сотворчества.

Записала:
Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475