Архимандрит Мелхиседек (Артюхин): Не надо бояться быть самими собой, бояться не быть как все

Давайте поговорим об интересной теме, которую Вы задали в «Фейсбуке», когда предложили своим подписчикам ответить на вопрос, что такое благородство. Важное замечание: почему так редко мы встречаем это понятие в обычной жизни?

– За несколько дней до нашей передачи я был в Оптиной пустыни. Поехал, потому что в Оптиной появился избранник Патриарха и Синода – новый наместник епископ Леонид. День-два был в дороге, и была возможность перечитать старца Паисия Афонского, которого я имел счастье видеть на Горе Афон в 1993 г. – за год до его блаженной кончины. И читаю пример, о котором он сам говорит. Казалось бы, греки, православная страна Конституция Греции начинается со слов: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Кстати, сейчас надо о них сугубо молиться: такие бедствия, столько несчастий, горя...), до премьер-министра Ципраса каждый премьер-министр приносил присягу на Евангелии, и его благословлял архиепископ Афинский на это служение (Ципрас впервые от этого отказался – до него даже сама инаугурация была на Священном Писании, на Евангелии, настолько в плоть и кровь этого народа вошло христианство и Православие). И, несмотря на это, старец Паисий пишет: «Глядя на современную жизнь молодежи, простых людей, я вижу, что понятие благородства из нашей жизни уходит все больше и больше». И приводит пример одного благородного поступка, пытаясь это донести до нас, чтобы мы это увидели, услышали и восприняли в свою жизнь.

Он говорит: «Однажды я выехал с Афона по болезни, был у врача, решал какие-то проблемы. В одном из храмов принимал народ, чтобы ответить на вопросы, решить проблемы. Об этой встрече узнала медсестра из Афин (а я был в Фессалониках)» (Афины и Фессалоники – это как Санкт-Петербург и Москва, две столицы Греции; между ними почти такое же расстояние – где-то 750 км). И эта медсестра, имея маленькую зарплату, чтобы успеть к старцу, летит на самолете из Афин в Фессалоники. Какая-то у нее была проблема… Она встала в очередь к старцу. И потом рассказывали свидетели старцу Паисию, что вдруг какой-то мужчина попросился и сказал: «А можно на 5 минут?» – и эти 5 минут превратились в час, а у нее был билет уже в обратную сторону. Когда настала ее очередь, пишет старец Паисий, она подошла и сказала: «Отче, я, наверное, уже не смогу, там люди, у меня уже самолет. Благослови меня на обратный путь и помолись обо мне, чтобы моя ситуация разрешилась». Она уехала, а Паисию рассказали, что она пропустила человека вперед. А он даже об этом ничего не знал. И он говорит: «Какая благородная душа! Она не сказала: мол, он без очереди и почему так долго, разве он не знает, что я тороплюсь!.. Ни одного слова возмущения. И я помолился: „Господи, благослови эту благородную душу, чтобы все у нее в жизни устроилось“. Думаю, что за ее благородство, за ее смирение, долготерпение Господь благословит ее».

Старец Паисий пишет в этой же книге (это 3-й том, называется «О добродетели»): «И тут же мне вспоминается другой случай. Приходят на Афон отец с сыном. Отец говорит: „Отче, помолись: , сыну 14 лет, врачи ему диагностируют потерю зрения, шансов почти нет. Предлагают операцию, но не дают никаких гарантий“». Отец весь в слезах, тем более в слезах юноша: в 14 лет потерять зрение… (Под старость бывают и глаукома, и катаракта, но люди как-то к этому не то что готовы, но все-таки возраст располагает к долготерпению в отношении своих болезней. Я удивляюсь мудрости пожилых людей. Спрашиваешь: как самочувствие, как здоровье? Некоторые мудрые бабушки говорят: по возрасту.) И этот юноша в слезах. Отец просит помолиться о них. Тогда старец Паисий как бы в сердцах говорит (может быть, это было преувеличение, такой благородный порыв): «Если бы у меня была возможность, я бы тебе свой глаз отдал, лишь бы как-то помочь твоему горю… Но сугубо о тебе помолюсь». И они уехали. Старец о них молился. Приезжают они через год или два. Старец их узнает: сын вроде сам идет, без темных очков, отец его не ведет. Они говорят: «Отче, тебя благодарим, операция прошла, долгое было лечение, и твои молитвы, и помощь врачей – все общая синергия, соработничество». Паисий говорит: «Ну, я за тебя рад, слава Богу, что все обошлось». И вдруг этот юноша, который сам об этом сказал, как все прошло, говорит ему: «Отче, а ты же мне обещал дать глаз». Паисий не понял его шутку: «Так ты же видишь, все обошлось». – «А я хотел его получить как благословение». Старец говорит: «Я думаю: „Господи, что же это за душа, что за устроение – он видит, но ему нужен мой здоровый глаз!“. Я перевел разговор на другую тему и подумал: что-то у него с головой и душой явно не в порядке». Посмотрите, одна летит на самолете, чтобы решить свой вопрос, пропускает другого вперед и без возмущения просит святых молитв, оставаясь человеком со своим духовным внутренним миром, устроением. А у другого и так все обошлось, а ему мало: дайте глаз как благословение. Конечно, такие случаи выходят за рамки нашей повседневной жизни.

Тогда я, прочитав это, поду-мал: я много по жизни встречал благородных людей... И хотел об этом людям рассказать на проповеди. В алтаре в нашем храме у священника спрашиваю: «Отче, расскажи пример благородного поступка». Он мне отвечает: «Я сразу не могу, дай подумать». Проходит некоторое время, нам уже выходить на полиелей, потом проповедь после него. И священник тогда говорит (а он мне очень близкий человек, искренний, я бы сказал, благородный): «Слушай, а что такое благородство? Как несколькими словами это понятие объяснить? Я сам не знаю». И потом началась эта тема между нами, с прихожанами, с друзьями. Вот не скажешь одним словом. Честность, порядочность, ответственность за свои слова, жертвенность, любовь, долготерпение, высокая нравственность? Как у Ожегова: «Высокая нравственность, самоотверженность и честность» – умение держать свое слово – и порядочность. Но честность – это честность, порядочность – это порядочность. А благородство – это благородство, ведь это понятие существует, и за ним должно стоять что-то конкретное, что отличает его от других понятий.

Интересно, как сегодня в разговоре, в общении и в совете рождается истина. Старец авва Дорофей говорит: спасенiе же есть во мнозѣ совѣтѣ (Притч. 11, 14). Сегодня я задал близким знакомым этот вопрос: как вы понимаете благородство? И тогда они говорят: благое родство. Но не по крови, не по происхождению, как, помнишь, до революции – «ваше благородие», «ваше высокоблагородие»?..

Сословное...

– Да, и мы сейчас не об этом говорим. Как раз мне подсказали мысль: благое родство. К человеку относиться с благом, как к родному. А к родному мы относимся так: чем-то жертвуя – своим временем, своим положением, досугом, своими обстоятельствами. И жертвуя без надежды на благодарность, взаимность – просто так, от души, ведь это родной человек.

Вот это алгоритм для нас, как мы должны относиться друг к другу: как к родным. А есть у нас это в жизни? Нет. Сейчас из жизни ушло это понятие. Раньше, я вспоминаю, это было. Обращались друг к другу: «Брат, сестра». А сейчас просто по имени. Как называли? «Братья и сестры». А сейчас мы так обращаемся только к верующим людям (хотя должны были бы и ко всем). Со словами обращаемся, а глубинное понятие, отношение стоят ли за этими словами? Или это чисто формальное выражение, за которым ничего не стоит? К сожалению, у нас даже эти слова из жизни потихоньку уходят. Поэтому нам всем, конечно, надо об этом задуматься: у нас благородство в жизни есть или нет?

Я начал вспоминать: а эти поступки были? Вспоминаю: были. Несколько лет назад был в Грузии, служили в Батуми, был прекрасный храм, прекрасные отцы священники, приняли с большой добротой; и вдруг мне потом наши паломники говорят: «Батюшка, мы были удивлены и приятно потрясены, были в восторге от отношения прихожан батумского храма». А что такого особенного? Вроде бы мы так и должны… Когда мы и так гости, мы все братья и сестры, что такого особенного?.. А они говорят: «Когда мы стали подходить к Причастию (а это был воскресный день), все прихожане, узнав в нас гостей, отошли в сторонку и пропустили нас вперед». В наших храмах есть «постоянно прописанные» завсегдатаи, старожилы – те, у кого есть свое место… Я несколько раз слышал, и меня это коробило: «Вы встали на мое место» – и потом популярно объяснил, где чье место и какое место будет у тебя впоследствии, если ты будешь так выражаться и так считать, что это твое место. Встал человек там, где ему угодно и где заблагорассудится, вот это и стало его место.

Если говорить о благородстве, наверное, любое доброе дело считается состоявшимся, если ты сделал его и забыл о нем. Но часто мы совершаем поступки – порой даже добрые, благородные – и тут же жалеем об этом, ведь порой благородство воспринимается как слабость. Наверное, это порок нынешнего времени. Как правильно это совершать? Может, смиряться с чем-то?

– Ну, это не то что слабость… Но иногда такие не будут спорить (например, в монастырях). Кстати, об этом тоже старец Паисий пишет – есть в монастырях благородные души, которые на послушание и благословение не скажут: «А почему я? Я вчера мыл посуду, я вчера убирал в храме, я вчера исповедовал, крестил, то-то и то-то. А почему он (они) вчера не был там, там и там?». И вот старец Паисий считал, что на таких людях держатся монастыри – благословение на монастырь приходит через благородные души, которые, имея силы, возможности, не говорят: а почему я? Так надо, так пал выбор, ты умеешь это делать, а он не умеет, он что-то другое делает, ведь монастырь – как огромный лайнер, корабль: кто-то в трюме, кто-то электрик, кто-то повар, кто-то матрос, капитан, инженер и прочее; это же огромный организм, механизм, и каждый в меру своих сил и возможностей участвует в том, чтобы лайнер не пошел ко дну, но почему-то это больше такие безотказные люди, которые не будут спорить, доказывать, упираться, ссылаться на болезни, обстоятельства. Возьмут и сделают.

К сожалению, неблагородные души начинают ими пользоваться, душами благородными, ведь добра и добрых людей в мире больше, но зло наглее и организованнее. Поэтому простым человеком, если он благородный, из-за того, что он все тихо и спокойно возьмет и сделает, ничего не доказывая, слабые люди начинают пользоваться; считают их слабыми из-за того, что они безотказные, а на самом деле это сильные души. Кстати, кто-то из мудрых людей сказал, и это чрезвычайно важно, правильно и истинно: слабый ищет виноватых, сильный ищет Бога, слабый мстит, сильный прощает, мудрый забывает. Простить – одно, важно еще и забыть, что простил. Поэтому благородство, конечно, никакая не слабость.

Пусть сегодня все, кто смотрит нашу передачу, подумают, можно ли к нам и к ним отнести понятие «ваше благородие» (кстати, как раз у военных и было это понятие, это отношение было). Старец Паисий говорит: из нашей жизни уходит это понятие, этот образ жизни, поведения. Нам надо постепенно этот образ жизни в нашу повседневность вводить. Подходит одна раба Божия и говорит: «Батюшка, молодежи свойственны такие амплитуды, колебания в духовной жизни, так вот не знаю, как спасаться» – человек 10 лет в Церкви, ей 30 лет, и она не знает, как спасаться… То есть такие вопросы тоже бывают.

Смотреть наш телеканал, ходить в храм...

– Да, правильно. Телеканал «Союз», Евангелие, старец Паисий, епископ Игнатий, Феофан... Я говорю: «Ты знаешь, спасаться очень просто. Священное Писание что нам говорит, какой алгоритм, какой фундамент, какой вектор дает? Уклонись от зла и сотвори благо. Вот об этом и думай. Зло вокруг нас, но оно не должно касаться нас и тем более исходить от нас. Оно нас касается, но мы не должны с ним сочетаться, срастаться; тем более зло не должно исходить от нас. Но нам, христианам, мало, чтобы мы не делали зла. Этого очень мало. Уклонись от зла и сотвори благо.

Кстати, о зле, которое вокруг нас. Мир во зле лежит, апостол Иоанн сказал. Мы с вами часть этого мира. Мы внутри его, никуда мы не денемся. Многие говорят: «А так все поступают, так все живут, так у всех». На днях были студентки молодые, мол, замуж хотим, пятое-десятое… Понятно, все это нормально, правильно, естественно. И они говорят: «А как нам быть? Группа, где мы учимся, приглашает на день рождения в ресторан, а там выпили, закусили, дискотека, как-то чувствуем: что-то не то. Но если я не буду куда-то ходить, кто меня увидит, кто узнает?». И мне вспоминаются слова покойного схиархимандрита донецкого Зосимы, великого человека. Он девчонкам говорил: «А вы не переживайте. Был бы огонек, а мотыльки налетят». Огонек чего? Веры, целомудрия и чистоты. Все мужики ищут доступных, а жениться хотят на недоступных. Им доступные не нужны. Кстати, откуда этот провал в семейных отношениях? Слишком много появилось доступных, поэтому и недоступные не нужны: можно пользоваться доступными. А если бы все были недоступные? Тогда извини, дорогой, все только через женитьбу, через брак.

Мне вспоминается один интересный случай. Покойный схиархимандрит Аверкий, в монашеском постриге архимандрит Анастасий, подвизался в Одоевском монастыре (это под Тулой), прекрасный священник, духовник, до 100 лет прожил. Служил в Америке, потом оказался у нас в России, – поэтому понятно будет, почему такой был у него ответ. А монастырь Анастасов. И мой друг отец Парфений, игумен этого монастыря, увидел его в Москве и спросил, как его зовут. А он говорит: «Анастасий. Вот, из Америки приехал, не знаю, как дальше, где в России служить». Игумен говорит: «Батюшка, мы с Вами увиделись… Вас Анастасий зовут? А я из Анастасова монастыря!». И он даже не стал ничего спрашивать. Когда тот сказал, что из Анастасова монастыря, отец Анастасий к нему поехал и еще примерно 6 лет у него прожил.

Так вот, приходит к этому старцу девушка и говорит: батюшка, так и так, хороший мальчик, христианин, чуть ли не семинарист… Он говорит: «Ну, я за вас очень рад». – «Мы хотим семью создать». – «Очень рад, но как-то дружите пока, ведь сколько ты знаешь-то его?». – «Где-то месяц». – «Мало». Кстати, отец Иоанн (Крестьянкин) говорил: «Годик святой дружбы: дружите, не переходя границ дозволенного. Если в основание, в фундамент вашей семейной жизни будет положен грех, то чего-то доброго потом от этого брака невозможно ожидать». И она ему говорит: «Батюшка, вот дружим, пообщаемся – и он целоваться лезет. Что мне делать? А он мне нравится, и упустить как-то неохота…». Ну, понятно, молодость, прагматизм. Он тогда отвечает: «Знаешь что сделай? В следующий раз, когда целоваться полезет, ты ему скажи: No! Все потом!». Не знаю, как закончилась история, скорее всего, благополучно поженились, христианская семья. В этом тоже благородство, если ты не надкусываешь яблоко, которое не собираешься есть. Не надо бояться быть самими собой, бояться не быть как все.

Я бывал в школе, там уже креативные такие, чуть-чуть разболтанные...

Современные...

– Кстати, я заметил: 10–11-е классы – серьезные люди. 9-й, 8-й, 7-й – еще они не взрослые, уже не дети… И вдруг мне там одна с задней парты заявляет: «А мы хотим все попробовать!». А мы с ними беседовали про это. Я тогда говорю: «А ты попробуй – сохраниться до брака, остаться девочкой, остаться в чистоте, целомудрии, не пить, не курить, матом не ругаться, за свои слова отвечать. Попробуй не быть как все, остаться собой. Ты вот это попробуй». И смотрю: села, а сказать нечего.

Телезрительница: «Каково Ваше мнение о записках на проскомидию за живых и умерших, которые были крещены, но не ходили в храм? Мнения священников очень разные. Как тут поступить – не навредить и поступить с любовью? Или это решение какой-то синодальной комиссии? Мы надеемся, что Вы донесете нашу проблему до вышестоящих церковных властей, а нам скажите, как правильно поступать».

– А я не знаю никакого разного мнения священников по этому поводу. Таких священников, кто говорит, что на проскомидию мы подаем только за людей, которые ходят в храм, только за людей воцерковленных, я в своем окружении не видел, не слышал и не знаю.

Ни у одного священника нет такого прибора, харизмометра, который бы измерял степень воцерковленности, благодатности человека. Для нас критерий молитвы на проскомидии и молитвы за усопших и живых только один – крещеность и пребывание в Церкви. Ведь бывают исключения, бывает, люди были крещены, но потом ушли в раскол, из Церкви, осознанно приняли другую веру или стали сектантами. Вот человек крещеный и остался в Церкви, а ходил он в храм или не ходил, мы уже такого расследования не проводим. Для нас достаточно, чтобы человек был крещеный.

Если мы не будем молиться, если Церковь не будет молиться за таких людей, кто тогда будет молиться, в чем тогда предназначение Церкви? Предназначение Церкви – людей тащить из болота, из ада на Небо. Кто этим будет заниматься, если не мы? А единственная возможность ему хоть протянуть руку – та, что человек крещеный. Крещеному человеку можно руку протянуть (для некрещеного есть домашняя молитва, в которой мы и таких не оставляем без нашей любви, но мы их уже поминаем дома, не подавая за них записки в церкви – за некрещеных и за тех, которые отпали от Церкви. А если он крещеный, то это для него милость Божия, что Церковь за него молится).

Если вдруг вы задаете этот вопрос, значит, у вас разные мнения есть. Я считаю, что священники, которые благословляют своим сотрудникам за свечным ящиком принимать записки только за тех людей, которые ходят в храм, не правы. Ведь, бывает, человек, который может в храм прийти один раз в год, гораздо благодатнее, святее, чем мы, которые из храма не выходим. Так что это еще не показатель. Тогда надо у батюшки спросить, за кого можно записку подавать. Если человек раз в год на Пасху ходит, за такого можно? А если два раза – на Пасху и на Крещение? А если один раз в 2 года? Пусть тогда батюшки выпишут техническое задание, сколько раз в год достаточно в храм ходить, чтобы за него записку подали, а сколько раз в год недостаточно.

Ну, это полная ерунда – ходит или не ходит. Желательно, конечно, чтобы все ходили, все молились, все жили благочестивой, благородной жизнью. Поэтому вы лично (и ваше окружение, ваши близкие) спокойно подавайте за всех своих безбожников, всех своих бестолковых, нечестивых родственников, которые крещены, но не просвещены. И пусть благодать Божия их коснется.

Кстати, отец Иоанн (Крестьянкин) советовал прочесть такую молитву. Во-первых, он благословлял за них молиться и подавать записки. И еще: мы все с вами по природе своей – сообщающиеся сосуды, в мире действует капиллярная система от Бога. Благодать распространяется по большим магистралям, по маленьким, а потом доходит до каждого из нас. И все, что между нами происходит, все на нас действует: мы – сообщающиеся сосуды. Поэтому отец Иоанн (Крестьянкин) советует: «Читайте главу Евангелия, а после этого помолитесь за родных и близких такими словами: „Спаси, Господи, и помилуй (называйте имена), даруй им телесное и душевное здравие и просвети их светом Евангелия Твоего!“». Они крещены, но пока не просвещены. Кто просветит? Наши слова не слушают, телевизор с православными передачами не смотрят, с людьми нормальными, адекватными, православными христианами, которые являли бы пример благородной христианской жизни, не столкнулись. Что-то для таких людей возможно – спасительная благодать Божия, которая привлекается на них нашими молитвами, сердечным расположением. «И просвети их светом Евангелия Твоего». Если не мы, то кто? Поэтому нам надо, как десантникам, тоже так к этому относиться: «Никто, кроме нас». Никто, кроме Церкви, им в этом не поможет. Для меня удивительно, что есть какие-то споры: ходят или не ходят… С любовью за всех молимся.

На этом вынужден закончить нашу программу, время уже вышло.

– Ну, до новых встреч! Еще пожелание всем нам: «„Красиво жить” – не просто звук пустой. Лишь тот, кто в мире красоту умножил, – тот жизнь красиво прожил, Воистину увенчан красотой!». И вот это и будет благородство нашей жизни, когда мы будем красоту этого мира умножать молитвой и добротой – в этом наш христианский долг и истинное благородство нашей жизни.

Записала:
Маргарита Попова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475