Игумен Лука (Степанов). Миссионерство и творчество

Орудие миссионера – слово. Как сделать, чтобы слово не просто сотрясало воздух, а попадало в сердце – в цель?

– Дорогой Дионисий, в нашей с вами первой профессии есть определенные законы, которые мы изучали и которые, положенные на благодать, действуют по-особому. Чтобы было просто слышно – это тоже важно, поэтому артикуляция, дыхание, посыл – это то, без чего тоже нельзя, технической стороной вопроса не следует пренебрегать. Ведь если батюшка проповедует от души, но его не слышно, это бывает очень огорчительно и, что называется, не по любви: другие силятся услышать и не могут. Поэтому какие-то упражнения, скороговорки – тоже дело. Например: «На мели мы лениво налима ловили, и меняли налима вы мне на линя. О любви не меня ли так мило молили и в туманы лимана манили меня?».

Разумеется, от избытка сердца глаголют уста, а Ференц Лист говорил: чтобы почувствовали другие, надо очень сильно чувствовать самому. Сам каешься – наверное, скорее и других расположишь. И когда сам благоговеешь и ликуешь на празднике Рождества Христова или приближающегося Крещения... Когда внимательно читаешь наши богослужебные последования, следишь на клиросе за службой, видишь, столько искреннего чувства в наших гимнографах и, соответственно, в этих текстах. Очевидно, что если это есть в тебе, то это и доходит.

Если говорить о задаче, то очень важно не вещать с высоты своих познаний, а снисходить до заботы и проблемы твоего слушателя. Это очень важно и в творческих задачах, которые мы с вами решали, и в задаче благовестия, поскольку слово, не приспособленное к восприятию конкретного слушателя, бывает бесплодным.

Может ли простой мирянин в своей повседневной жизни быть миссионером?

– Один просвещенный так сказал, зачем нужна ектения об оглашенных в современной Литургии, когда сам институт, скажем так, существенно изменился: чтобы никто не забывал, что Церковь настроена на миссию – ее природа миссионерская. Поэтому никто из нас не освобожден от свидетельства о Христе, чтобы привлекать к Нему тех, рядом с кем мы находимся.

И заповедь о любви к ближнему, мне кажется, в большей степени призывает нас быть благовестниками. Хорошо поделиться и хлебом насущным, и стаканом холодной воды, но еще лучше поделиться словом Божиим. Как говорил ветхозаветный пророк: Вот наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод, – не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних. И сейчас это очень актуально: глад острый, при этом немногие могут подать ближним хлеб слова Божия, чтобы напитать их. Поэтому не думаю, что какой-то христианин может считать себя вполне спокойным и организованно спасающимся – как в каком-то клане, секте – без попечения о ближних, без подаяния им бесценного хлеба слова Божия.

Как человеку, который решил проповедовать слово Божие, найти общий язык с окружающими, родственниками, друзьями, не стать навязчивым? Как найти творческий подход в этом деле?

– Наверное, тот, кто решил проповедовать, уже должен понимать, что ему как-то удается общаться с ближними. Пусть это были темы не столь высокие, как спасение, но очевидно, что если человек закрытый, необщительный, всегда скорбящий, что его никто не понимает, и всякое изреченное им слово не есть то же самое, что и задуманная им мысль (а тем более не ту реакцию на него он ждал), – может быть, это не самые положительные признаки призванности к благовестию. Другое дело, что даже в науке теологии, которую я преподаю в Рязанском государственном университете, есть такое понятие, как нравственные условия богопознания. Если познание земных предметов, которые преподаются в других науках, имеют свои законы усвоения, то слово Жизни, подаваемое ближнему, тоже имеет свои законы и условия. Первое и главное – это, пожалуй, соответствие того, кто говорит, тому, что он говорит: едва возникает диссонанс, то и для детей, и для взрослых это становится причиной иронии, отчуждения и просто глухоты к тому, о чем говорится.

Если человек не находит ответа, стоит ли снова стучаться в эту дверь?

– Я вообще не сказал бы, что это какой-то законченный процесс: «Сегодня и завтра я еще буду объяснять тебе, дорогой сосед, о Царствии Небесном, но если ты не понимаешь с третьего раза, то я умываю руки, – живи своей жизнью». Другое дело, что не всегда это какие-то принудительные формулировки: покайся, иди в храм, постись, молись. А просто очень важно, чтобы от человека церковного исходили тепло, добро, забота. Чтобы в нашу сторону, как подсолнух к солнышку, обращались люди в скорби, заботе, тоске, попечении, страданиях и, видя в нас сострадательную способность, они скорее могут увидеть в нас и указание пути к спасению.

Конечно, надо знать и Катехизис, и общие порядки его изложения, но гораздо важнее сердечное тепло. Это, кстати, замечали многие великие режиссеры, снимая фильмы, в которых не было и следа Православия, но их герои (а чаще героини) отличались удивительной сердечной теплотой – как в последнем фильме Бергмана, где героиня была единственной в семье, кто отличался просто теплом и жалостью ко всякому. И вот она умерла, прошло 2 года, и после нее образовалась пустота, вакуум, от которого воют все оставшиеся члены семьи, а напоминание о ней – только одна черно-белая фотография. То же самое в «Дороге» Федерико Феллини – это мелодия невинной, чистой, Божьей души Джельсомины, в отсутствие которой ревет, как зверь на берегу моря, гигант, которого ничем нельзя было пробрать. Эти лучи Христовой любви, по-моему, и есть главный довод благовестия, а не только и не столько вся теологическая система. Конечно, я ее великий поклонник и, как заведующий кафедрой теологии, считаю ее необходимым делом и для тех, кто сознательно готовится к церковному служению, и для тех, кто видит свою жизнь в других направлениях. Но иметь минимум вероучительных понятий, вернуть себе утерянное предыдущими поколениями догматическое сознание, – думаю, задача для всех.

Мы с вами говорим все-таки о частном служении, и оно обязательно должно учитывать способность к милосердию, умению слушать и слышать человека, а не только говорить ему. Кстати, недавно, по благословению нашего Владыки, я был в очень приятной командировке в городе Милане: мы готовили телепередачи о православных святынях этого великого города. Общаясь с настоятелем нашего русского православного храма в Милане, я спросил, как отец архимандрит Амвросий справляется с огромным количеством печалей, которые, как правило, наши соотечественники, находящиеся за рубежом, приносят в храм – не все могут найти работу, жилье, тоска по Родине, непонимание близких, особенно чужестранных... И он сказал мне замечательные слова: «Не всем всегда можешь помочь, но всех можно выслушать» – всем можно явить внимание, а потом вместе с твоей молитвой и его утешением Господь очень многое управляет. Так что, думаю, это общее правило, держаться которого очень мудро.

Может быть, для миссии достаточно теплоты и внимания? Может быть, не всегда нужно проповедовать словом, а достаточно только этих «лучей», как Вы сказали?

– Один большой энтузиаст – покоритель Севера, Герой России, известный не только у нас в Рязани, Михаил Малахов, недавно снял фильм, рассказывающий о преподобном Германе Аляскинском. Фильм получился хороший, и, надеюсь, скоро он выйдет на экраны (может быть, в том числе и на телеканале «Союз»). Удивительная миссия монахов Валаамского монастыря, направленных на просвещение Аляски, состояла не в особом красноречии, а в том, что они поселились своим скитом, начали вести суточный богослужебный круг. С небольшим количеством единомышленников они проявляли всякое попечение о местных жителях, были удивительно беззлобны и на ожесточенное сопротивление, оказанное в первое время, отвечали любовью, а не мстительностью. И вот в результате Аляска стала православной и остается такой до сих пор.

Кстати, недавно в нашем университете был обмен делегациями – с представителями нашего отделения теологии встречались представители их семинарии. Отец Владимир, насколько я помню, алеутские батюшки, алеутские прихожане, имевшие свой национальный вид… Но православная душа узнаваема везде, в любой стране.

Вопрос телезрительницы: «Мне 54 года, и только недавно я стала ходить в церковь и что-то узнавать о Православии. У меня есть дочь 35 лет, у нее семья, сын. Естественно, так как я росла вне Православия, то своей дочери ничего не привила, а сейчас, когда начинаю что-то узнавать о Православии из книг или телевидения и хочу поделиться этим с дочерью, она говорит мне: “Мама, отстань, я не хочу это слышать” – то есть я как бы навязываю ей то, что узнаю. Как мне себя вести и что делать?».

– Действительно, очень актуальный вопрос, касающийся многих семей, где или младший впереди в вере, а старшие отстают, или, как в вашем случае, старшие уже утвердились на пути церковной жизни и пересмотрели свои прежние ценности...

Конечно, прав святитель Григорий Богослов, который говорил, что нельзя убедить того, кто не хочет быть убежденным. Мы должны помнить, что человеческое своеволие, своенравие не терпит принуждений. Поэтому, вовсе не закрывая для себя эту тему, а вполне допуская какие-то ссылки на добрые примеры, все-таки надо избирать то, что действительно способно произвести впечатление на вашу дочь, воспитанную уже в определенных ценностях, которые ей присущи. Например, если вы будете цитировать преподобного Серафима, она скажет: «Мало ли что сказал некий пожилой человек, какой-то монах в древнее время». А процитируйте какого-нибудь современного известного верующего человека – например, сейчас вышел фильм «Валаам» с Владимиром Владимировичем в числе ведущих эту передачу. И ответ может быть другой.

Надо сообразовываться с ценностями того слушателя, который перед вами. Апостол Павел, придя в Афины, не обличал, что там одни «капища позорные и бесам посвященные», но сказал в ареопаге: «Вижу я, что вы особенно благочестивы, и среди ваших капищ увидел храм неведомому Богу. Так вот, Его, Которого вы, не зная, чтите, я и пришел вам проповедовать». То есть хорошо мотивировать свои добрые доводы авторитетными для слушателя цитатами, личностями, ссылками – это бывает очень успешно. Например, Владимир Николаевич Лосский составлял некоторые свои блистательные труды, которые мы сейчас используем как учебники по Православию, на французском языке и во многом ориентировался на европейского читателя. Но у него очень много принципиальных, острейших, точных вещей об отличии Православия от всего остального – неправославного мира и мудрования: он использует формулировки философов и богословов самого Запада, докторов, профессоров, но ставит их в такой контекст, что это высказывание начинает играть в пользу Православия, сохранившего, несомненно, всю полноту святоотеческого Предания и Божественной благодати, дарованной Господом Своим апостолам.

Например, на моих глазах происходил такой интересный диалог. Игумен Пафнутий Боровского монастыря, почтенный старец, во время собрания с игуменами Святейшего Патриарха Кирилла в Храме Христа Спасителя обратился к Патриарху со словами огорчения, что нечасто видит отца Фотия в монастыре в связи с его многими поездками по епархии по приглашениям митрополитов. Патриарх говорит: «Отче, Вы опасаетесь, что все монахи разъедутся на гастроли? Этого не опасайтесь: других не позовут. А отец Фотий... Люди признавались мне, что обратились и пересмотрели свое отношение к Церкви благодаря этой победе на Первом канале». Хотя в поздравлении отца Фотия с этой победой Патриарх Кирилл совершенно справедливо сказал: «Не забывайте, что все-таки голосовали не за ваш голос, а за ваш образ». Явно, что тот, кто смог спеть лучше других, завоевать симпатии большей части зрителей, – авторитетный довод для тех, кто пока холоден в отношении Церкви. Для них это свидетельство, что в ней не все маргинально, застойно, но есть и свежесть, и сила, и свет, и личности.

Так что все надо делать не спеша. Думаю, во многом важны и ваше покаяние, и ваша молитва – и мы помолимся о вашей дочке, чтобы Господь прикоснулся к ее сердцу, даровал ей покаяние. Прежде всего ваш пример великодушия и милости к ней, попечения о своих родственниках, домашних, думаю, будет для нее добрым указанием на то, что мама не уходит в какое-то мракобесие, а действительно восходит выше и выше в своем духовном поиске.

Наша телезрительница спрашивала, как найти общий язык с дочерью. Если расширить этот вопрос, как вообще находить общий язык с молодежью, как миссионерствовать в молодежной среде, в чем особенность этого пути?

– Наверное, это загадка для всех епархий. Везде есть отделы по работе с молодежью. Кто-то из их руководителей умеет ходить в походы на байдарках, и тогда молодежное движение приобретает какое-то туристско-физкультурное направление. Кто-то знаком с театральной жизнью и привлекает молодежь к постановкам. Кто-то ездит в паломничества.

Сложный вопрос: молодежь своенравная. Я бы сказал, крайне не расположенная начать смиряться, каяться. У них еще все впереди, они так мечтают благоустроить свою личную жизнь, так благоустроиться в этом мире, и вдруг объявить им: «Знаете, этот мир – вообще не главное»… Сколько должно произойти разочарований и в самом себе, и в окружающих нас обстоятельствах, чтобы сказать: «Видимое временно, невидимое – вечно. Дайте мне вечное, и я пренебрегу временным ради вечного». Для молодежи это трудный разговор.

Многое зависит от личности проповедника. Мы удивляемся так живо выписанному Федором Михайловичем Достоевским Алеше Карамазову, сумевшему повести за собой мальчиков, которые были жестокие и грубые. Слово Алеши над могилкой Илюши Снегирева оказалось таким успешным в отношении огрубелых сердец мальчиков, что они закричали: «Ура Карамазову!» на его мягкое замечание: «Да зачем же нам становиться-то плохими?».

Думаю, сила личности – самый важный довод в общении с молодежью нашего старшего поколения, в том числе священников. Известно, если батюшка бывший единоборец, или лыжник, или имеет какую-то иную профессию, то здесь мы выходим в плоскость очень широких разговоров о миссионерстве уже с привлечением творчества. Обязательно должен быть творческий подход. Просто дать Катехизис и сказать: «Давай читай, сегодня выучи первую страницу, завтра вторую», – это явно не сработает. Сейчас главная задача и забота – найти творческие формы, которые бы обращали умы и сердца к Богу, Церкви, священнослужителям.

Например, сейчас, когда мы общаемся в прямом эфире, в Crocus City Hall исполняется оратория митрополита Илариона (Алфеева) – с оркестром, хором. Ничуть не сомневаюсь, что, если в зале есть люди, холодно относящиеся к Церкви, их сердца после этого музыкального духовного произведения будут гораздо теплее в отношении приходских реалий, батюшек, владык, митрополитов. А это возможно при наличии собственного покаяния. Будем помнить, что человек должен сам сделать два обязательных внутренних шага – признание того, что мир не самослучаен и что существует нравственный закон, который мы либо принимаем, либо, нарушая его, чувствуем репрессии и угрызения совести – покаяние.

Эти два шага очень нужны прежде другого благовестия, прежде всякого другого возведения человека на новые познания. Человек должен сам признать, что он не из плесени развился, не аист его принес, не инопланетяне (есть много других бредовых фантазий, присущих нашему времени). Но истина проста – не бывает случайно прекрасно сочетанного и гармонично сложенного. И если ты отрицаешь объективно существующий нравственный закон, то ты сам себе закон: для тебя хорош тот закон, который хорош для тебя самого. Но до каких пор можно довольствоваться эгоистическими задачами и постановками вопроса? А едва человек начинает смиряться, когда в нем появляется покаяние – обличение несоответствия установленному закону любви, то вот он уже и тепленький, и доброе слово сразу найдет в нем отзыв.

Каковы могут быть плоды миссионерской проповеди для конкретного человека?

– Трудно завести какой-нибудь табель и записать в него показатели, как в журнал, где записывают вес детей до смены и после: прибавил 3 килограмма – хорошо прошла смена, потерял – тогда «чем вы тут занимались, как вы кормили наших детей?»…

Собственно, воцерковленность есть такой результат, когда центр внимания переносится с самого себя на церковную жизнь, на Господа нашего Иисуса Христа, на ближних своих. Обязательно появляется какая-то смиренная нотка в отношении самого себя, уже нет самодовольного пафоса мультипликационного персонажа, который распевает: «Какой чудесный день! Какой чудесный пень! Какой чудесный я и песенка моя!». Этот кураж слетает с человека, услышавшего слово Божие, покаявшегося в собственных согрешениях, узнавшего в Церкви свою духовную Мать, и без ее таинств он уже не чает приобрести спасения, оправданий – он вступил на путь преображения. Это внутреннее изменение проявляется как начало церковной жизни.

Для человека уже не пустой звук ни воскресные богослужения, ни церковный праздник: он перенес центр тяжести своего внутреннего внимания на то, что происходит в Церкви, и он уже не себя осознает центром вселенной, когда он может уделять внимание и спорту, и Церкви, и бизнесу, и близким, но понимает, что есть Церковь, как ковчег нашего спасения, и каждое ее слово становится для него весомым. И тогда на наших глазах происходят удивительные изменения.

Я не раз наблюдал такое: в человеке появляется некое изумление от самого себя, изумление от Господа – ведь мы узнаем Господа именно как непознаваемого и изумляемся Его совершенству, любви, милости. Тогда человек бывает этим завоеван – обаваем обавается от премудра: премудрость Божия неким образом обволакивает, пленяет человека, и уже, несколько несвободный для самого себя, он обретает свободу в подчинении, принадлежности Господу. Может быть, это слова не слишком конкретные, однако читается по жизни: изменяется речь, походка, система ценностей человека, изменяется распорядок дня. Раньше человек по два года не причащался: ему некогда было прийти в храм в воскресенье. Когда спросишь, было ли у него время на то, другое, третье, то открывалось, что на что-то не очень существенное время было. А тут вдруг оказывается, может быть, вообще все дело во времени? Человек начинает по-другому распределять свое время, понимая, что в этой жизни бесценно и что в ней может быть, а может не быть.

Записала:
Ксения Сосновская

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475