Архимандрит Мелхиседек (Артюхин): Жизнь надо посвятить самому главному

Продолжаем беседы с архимандритом Мелхиседеком, настоятелем храма в честь Покрова Пресвятой Богородицы в Ясеневе г. Москвы. Сегодня у нас будет немножко необычная программа – несколько дней назад Вы встречались со школьниками в очень интересном, как сейчас принято говорить, формате: «Сто вопросов взрослому». Насколько я знаю, это придумала директор школы, и я рада, что она пригласила священника, не побоялась этого – в некоторых школах, наоборот, говорят: «Зачем вы приводите священников? Так много священников...». Хотя, признаться, я священников в школах часто не видела.

– Сейчас обстановка ужесточилась.

Чему плохому может научить священник, я не понимаю. И когда говорят, как у нас много Церкви в обществе, на телевидении, радио, в газетах, – это, конечно, преувеличение! Я говорю: «Ну и что? Даже если бы и было чересчур много, чему плохому научит священник? Допустим, вы первый раз вошли в храм – вы не знаете церковнославянского языка, не понимаете молитвы, песнопений, но вы же можете безбоязненно молиться, понимая, что ни о чем плохом Церковь не попросит. Почему же вы решили, что если священник придет в школу, то научит чему-то плохому?»

– Сначала я бы хотел сказать о влиянии Церкви на школу. Были добрые времена, когда, приглашая в школу, нам отдавали урок истории, физики или литературы, и мы приходили для встречи с ребятами всего на 45 минут. Вот вы сейчас говорили: чему научит Церковь, много ее или мало, какое значение она имеет? Такая картина: мы идем по коридору, вдруг какой-то юноша с другом сбегает с лестницы, увидел нас, шарахнулся и вмялся в стену. Друг его хлопнул по животу и говорит: «Не боись, свои!». Это одна история. Вторая: идем по коридору, вдруг смотрю, один школьник ласково бьет другого локтем по ребру и говорит: «Хорош! Сейчас матом нельзя ругаться».

Это какой, интересно, был класс?

– Наверное, 9-й – 10-й. То есть тот, кто ругался, стоял к нам спиной, а другой понял, что, когда по коридору идет священник, это неуместно. Хотя, конечно, это вообще неуместно! Вот такое понимание обстановки, человеческое отношение к себе, к окружающим людям. Приятно, что есть совершенно конкретные, реальные плоды посещения.

Формат самой встречи был довольно интересный. Например, нельзя пригласить священника напрямую (хотя это наду-мано, что нельзя пригласить, все можно придумать), и тогда директор придумала тему: «Сто вопросов взрослому. Истории успеха». Приглашали артистов, дантистов, путешественников, футболистов...

Писателей, поэтов, бизнесменов, наверное?

– Проект только начинается. Решили подключить и меня, чтобы я что-то рассказал о жизни. Во-первых, меня поразила обстановка: актовый зал, 9–11-е классы. Директор сказала мне, что у ребят был выбор: так как это была последняя пара, те, кому неинтересно, могли идти домой. Но зал был полный. Я этому удивился и подумал: ничего себе! А перед этим мне не обозначили конкретно возраст ребят, сказали: 5–9-е классы, то есть разный возрастной диапазон, от маленьких до больших. А когда я пришел – испугался: были 9–11-е классы, то есть взрослые люди, дяди и тети. Но радостно, что был полный зал и они выбрали общение, вместо того чтобы уйти домой. Причем директор предупредила, что есть несколько хулиганов (она заранее размышляла, будут они или нет), а после встречи сказала: «Батюшка, не поверите, были все хулиганы. На кого рассчитывала, не пришли, а мои любимые хулиганы были все».

Было дано задание побеседовать со старшеклассниками 45 минут, а если затянется, то час. Мы говорили 1 час 20 минут в мирной, теплой обстановке. Это были дети совершенно искренние, ищущие, задающие вопросы. Причем интересно, что вопросы были написаны, но мы до них почти не дошли: все в микрофон, все по правде, один на один. Понятно, что тут уже не подготовишься. В общем, была довольно интересная обстановка.

Конечно, мы говорили об успешности в жизни. Одна из моих мыслей была такая: перед входом в школу надо написать два лозунга. Во-первых, так как сейчас идут Пасхальные дни: «Христос Воскресе, дорогие братья и сестры!»

Воистину Воскресе!

– Идут и майские праздники. Раньше у нас был лозунг «Мир, труд, май!», а я предложил написать в школе: «Ученье – свет, а неученье – чуть свет на работу». И второй лозунг: «Образование может быть и средним, а воспитание должно быть высшим». И вокруг этого построилась вся беседа. Что мы подразумеваем под успехом? Что подразумеваем под тем, состоялся человек или не состоялся? Какие цели, какие задачи, к чему стремиться? Выпускной 11-й класс: чему посвятить жизнь? Меня спрашивали, как я стал верующим человеком и как стал священником, почему встал на этот путь, что такое вера и что такое атеизм. Это было стержнем беседы.

Но они понимали, что Вы монах? Или в светских школах это непонятно?

– Я им сразу сказал, что архимандрит. Если перевести на русский язык – полковник Русской Православной Церкви, то есть по табелю о рангах. Мелхиседек означает «царь правды», «царь мира». Артюхин Павел Дмитриевич, 2 мая исполнилось 55 лет, уроженец города Москвы, настоятель шести храмов в Ясеневе. То есть я сразу все это обозначил.

Один из вопросов был почти по Корчагину: как прожить жизнь, чтобы потом не пожалеть? О чем говорит этот вопрос? О том, что задающий его – человек думающий, который понимает, что все серьезно. Как кто-то из умных людей сказал: «Надо бояться не смерти, надо бояться пустой жизни». И мне эта мысль очень понравилась: пустой жизни надо бояться больше, чем смерти. Я постарался ответить задавшему этот вопрос, что надо жить по совести: день по совести, неделя по совести, месяц по совести, год по совести – и жизнь по совести. Потому что какой для них есть ориентир?

У школьников все же не было любопытства, монах Вы или не монах? Вам не задавали вопрос, почему у Вас такое странное, непонятное имя?

– Нет. Просто батюшка с бородой, с крестом. Для них таких тонкостей не было. Кстати, потом, когда закончилась беседа, оказалось, что многие вообще в первый раз вживую увидели священника. Мы начали задумываться, по какому поводу они могут прийти в храм. Не так уж много молодых людей ходит в храм. Похороны, Венчание – им еще рано. Хотя эти случаи с самоубийствами... Но хочу сказать, что у нас в Ясеневе, слава Богу, не было ни одного отпевания, связанного с самоубийством. Даже если бы было разрешение, все равно таких случаев не было. Несчастные случаи, например, утонул человек, были, а чтобы пронеслась по Ясеневу новость о самоубийстве, такого не было. А у нас в районе 28 школ. Район довольно большой – 180 000 населения, это половина областного города Калуги, Рязани, например.

Отец Мелхиседек, как Вам показалось, действительно ребятам было искренне интересно? Или педагоги сказали: смотрите, кто на факультатив не придет...

– Так ведь директор им объявила, что это последняя пара, и кто не хочет, может уйти. А интересно или неинтересно, это уже зависело от того, кто с ними беседовал, в том смысле, что можно было вести себя по-всякому, но так получилось, что интерес был обоюдным: мне были интересны молодежные вопросы, а им было интересно впервые увидеть священника «живьем» и задавать ему любые вопросы.

Когда мы ходим в церковь, нам кажется, что нас так много. А когда выходим из нее, понимаем, что совсем не так много.

– Да, не так много. На Украине есть такой замечательный обычай: приходы на престольные праздники ездят друг к другу, и священники, и прихожане. У вас храм святителя Николая, у меня – храм Георгия Победоносца, у вас – Покрова Пресвятой Богородицы, у других – Введения во Храм Пресвятой Богородицы. Общины ездят друг к другу и, когда собираются, видят нескольких священников, несколько приходов. И тогда получается: мы думали, что одни, а, оказывается, вон сколько нас. Потом делают общую трапезу. Я думаю, что такая практика очень правильная.

У нас в Москве так не принято, каждый приход живет своей жизнью. На Украине жизнь идет совершенно по-другому, но есть такое замечательное общение между приходами. Один священник служит, 5–10 исповедуют (те, кто приехали помогать), чтобы народ смог причаститься на престольный праздник, – такая вот интересная практика.

С Вашей точки зрения, почему сейчас такой испуг? Родители пишут: «Почему пускают священников?», причем даже те, кто ходят в церковь. В чем тут дело?

– Я не думаю, что это инициатива родителей или учителей. Это какое-то указание свыше министерства образования, что «у нас многонациональное, многоконфессиональное государство, давайте не будем ущемлять права одних, других, третьих». То есть, мне кажется, это все связано с мнимой политкорректностью, мнимой толерантностью: если мы позвали священника, а среди детей есть мусульмане, иудеи, значит, давайте звать тогда и тех. А кто мешает? Зовите.

Но чтобы все были довольны, чтобы потом не было никаких споров, пусть лучше вообще никого не будет. Мне кажется, что это излишняя и ненужная осторожность. Я приводил вначале пример, когда школьник говорил: «Все! Матом нельзя ругаться». Даже если человек усвоил, что только при появлении священника не надо говорить злого, это уже ценная мысль.

Вам писали записки, задавали устные вопросы. Какой вопрос Вам показался наиболее интересным?

– Таких было два. Я как раз попросил провокационных вопросов не задавать, готовился к 5–9-м классам, но это была шутка. Был один провокационный вопрос, и я его в какой-то степени ожидал. Потом я его озвучу. Понравился вопрос девочки, которая рассказала, что ее подруга с ДЦП приехала во Владивосток, каким-то образом стала ходить в простую среднюю школу (сейчас есть такое направление), где над ней смеются. Для меня было удивительно такое жестокое отношение. И девочка задала мне вопрос: как ей реально помочь, как ее поддержать? Вот такое чувство жертвенного служения, братской любви, солидарности, реального участия.

Кто-то из умных людей сказал: «Там, где нужно соучастие, недостаточно одного сочувствия». И вот эта девушка ищет соучастия. Мы как раз коснулись темы, что от тюрьмы, от сумы и от дальнейшей судьбы никто не зарекается. Сегодня князь, а завтра – грязь, сегодня на коне, а завтра авария. Далеко не надо ходить – Санкт-Петербург, теракт. Что с нами может быть, мы не знаем. Поэтому каждому человеку, находящемуся в некотором ущербном состоянии, особенно физическом, конечно, нужна помощь, поддержка, солидарность, и никакого превозношения, уничижения быть не должно. То есть мы коснулись темы некоторой жестокости, которая иногда присутствует среди сверстников по отношению к слабому. А здесь я, наоборот, почувствовал искание: как помочь. Понятно, что эта девочка уже помогает, но она хочет понять больше, чем она еще может быть полезна.

Был и традиционный вопрос: как относится Церковь (и я лично) к тому, что сейчас в средствах массовой информации, в интернете «троллят» Церковь. Я человек старой формации...

Классического воспитания.

– ...спросил у них, что значит «троллят». Это значит – высмеивают. Я сказал, что знаю об этом, с чем-то знаком. И ответил так: «Знаете, друзья, сейчас среди нас присутствуют учителя физики, математики, истории, и мне известно, что в этой школе большинство учится нормально, на пятерки, четверки, но есть и двоечники. Но судить по двоечникам о школе, о физике, математике нельзя. Потому что законы, правильность и истинность математики, физики и химии остаются независимо от двоечников. Да, действительно, в Церкви встречаются некоторые персонажи, некоторые истории, но по отдельным случаям судить обо всей Церкви нельзя. Так же как нельзя судить о школе по двоечникам».

Иногда в такие моменты неожиданно приходит помощь Божия. Потому что, когда я шел в школу на эту встречу, боялся: меня выпустили, как гладиатора ко львам, – так я себя внутренне настраивал, это, конечно, шутка. На самом деле такие встречи очень ответственны, особенно со школьниками, абсолютно нецерковными и абсолютно не готовыми ни к какой елейности, которые что думают, то и говорят. Но, собственно, ради этого и была встреча.

И чтобы понять, откуда это выискивание через лупу недостатков, это копание в негативе, когда надо жить светлыми мыслями, мне вдруг вспомнился Достоевский. Он говорит: «Ничему так не радуется русский человек, как падению праведника, потому что говорит: «А! Если ему это было можно, если он это себе позволил, если с ним это случилось, тогда что же спрашивать с нас, простых, маленьких, грешных людишек?» И через грех праведника они оправдывают собственный грех и собственное беззаконие». И тот же Достоевский говорит: «Ничего у нас на Руси так не ищут, как правды и праведника. И такой человек, ищущий правды и праведника, говорит: “У меня грех, беззаконие, у нас неправда, но есть где-то и правда, есть где-то праведность” и поищет праведника, и найдет его, и поклонится ему и его правде и скажет: “У меня грех, а у него святыня. Как бы мне дотянуться до святыни?”» Достоевский показал два полюса: один ищет праведника, правды и святыни, чтобы дотянуться до них, а другой в праведнике ищет грех, чтобы оправдать собственный грех. Вот, собственно, откуда это. И это было, есть и будет. Будут искать, выискивать, находить грех (потому что не без этого), возводить его в некую норму, как будто это всеобще и повсеместно. А на самом деле это единичные случаи нашей церковной жизни, где тоже бывают двоечники, бывают ошибки, бывает конкретный негатив. Но все мы в больнице – и прихожане, и молящиеся, и священники, и вышестоящие. Среди нас нет олимпийских чемпионов по духовному здоровью, мы все в пути. Поэтому мы снисходим к немощам людей, и люди тоже пусть снисходят к некоторым немощам и ошибкам.

Чего только не бывает в жизни священников и мирян! Чего только мы не выслушиваем на Исповеди, какие только случаи не разруливаем, чтобы каким-то образом удержать человека в Церкви, дать ему возможность исправления, спасения, оздоровления внутреннего, духовного и физического. И у нас тоже бывают случаи, когда психика не выдерживает, но это же не устроение, а настроение. Настроение ведь бывает всякое.

Приведу пример. Пришла женщина и говорит: «Батюшка, где на вашем подворье такой священник, который, когда благословлял, давал по лбу?» Был у нас такой иеромонах. Я ее спрашиваю: «А зачем вам это сейчас надо?» Она говорит: «Знаете, он однажды, когда меня благословлял, по лбу как дал – и я курить бросила». – «А сейчас вы его зачем ищете?» – «Я хочу бросить пить». Про него говорили, что он грубый батюшка, а оказывается, «все профессии нужны, все профессии важны». Поэтому я всегда говорю: когда вы приходите в церковь, внимательней читайте таблички на кабинетах: терапевт, педиатр, хирург, травматолог. Если вам нужен педиатр, не лезьте к травматологу...

Или к стоматологу: зуб могут вырвать.

– Совершенно верно. Но травматологи тоже нужны, чтобы сломать руку, когда она неправильно срослась. Это не норма, случай, но и такие случаи тоже бывают, когда необходимо поступить своеобразно ради того, чтобы спасти человека. Редко кто приходит в больницу и начинает говорить: «Доктор, я знаю, как мне сделать операцию, знаю, как мне сделать шунтирование...».

Такое встречается, но редко. Поэтому дай Бог, чтобы мы по отношению к другим были адвокатами, а по отношению к себе были прокурорами. Кстати, адвокаты очень много получают. И вот я думаю, что если мы к другим людям будем относиться как адвокаты, то будем тоже получать очень много.

Старец Амвросий Оптинский так и говорил: «Тот, кто уступает, тот приобретает». Пусть у нас будет взаимное терпеливое, сосредоточенное, внимательное доброжелательное отношение друг к другу. Чтобы мы так относились друг к другу в семье, на работе, в транспорте, в метро, в церкви и повсюду. Чтобы у нас общим фоном была доброжелательность – с ней можно решить все, а без нее почти ничего невозможно решить. Окончание в следующем номере

Записала:
Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475