Иеромонах Андроник (Пантак): Деятельная любовь

Окончание. Начало в №13 (910)

– Интересно то, что Господь может войти в нашу жизнь только тогда, когда мы Его туда пускаем, даем Ему возможность войти. Потому что когда Господь сотворил человека, Он изначально положил Себе преграду – человеческую волю. Если человек не захочет, Господь не может войти в его жизнь. Но давайте посмотрим честно на себя: мы не всегда обращены к Богу; зачастую мы не обращены против Бога, но мы обращены ко всему подряд. Как говорит Владыка Антоний Сурожский: «Часто мы к Богу стоим не спиной, но как бы боком». То есть мы обращены к чему-то не богопротивному, но к земному, житейскому, суетному. И это вполне нормально, особенно для человека семейного, которому необходимо кормить семью, у которого есть заботы о воспитании детей, забота о собственной жене, потому что апостол Павел говорит, что женатый прежде угождает жене, а потом Богу. И это нормально для человека, так что мы время от времени обращены к каким-то земным делам и не всегда помним о Боге.

И наша воля не всегда обращена к Богу напрямую, и Господь об этом знает. Из-за того что Он знает наше человеческое несовершенство, Он делает такой хитрый ход, говорит: «Кто исполняет Мои заповеди, тот исполняет Мою волю». А какая главная заповедь Христа? Заповедь о любви. И если мы сосредотачиваем свое внимание на этой главной заповеди, это фундамент всей нашей христианской жизни. Потому что мы часто говорим о смирении, покаянии, молитве – обо всем очень хорошем, но все это должно строиться на фундаменте, а этот фундамент – та самая деятельная любовь.

Если мы обращаемся в первую очередь к деятельной христианской любви, все остальное начинает выстраиваться, и у Бога появляется возможность войти в нашу жизнь. Потому что как получается? Я вроде не помню о Боге сейчас, в эту секунду, в эту минуту, но я делаю доброе дело, я христианин, я верю Христу, Который дал заповедь о любви. Соответственно, я эти добрые дела делаю из любви к Богу, по Его заповеди. И Господь использует каждое доброе дело христианина, чтобы войти в его жизнь, воздать ему благодатью. Об этом очень подробно говорит в своих беседах преподобный Паисий Святогорец. То есть если мы обращаем свое внимание на эти дела любви к ближнему, мы даем возможность Христу войти в нашу жизнь. И каждый раз, когда мы оказываем доброе дело окружающим нас людям, каждый раз мы даем возможность Господу дать нам благодать, дать нам возможность еще больше и глубже приобщиться к Его Небесному Царству.

Ведь мы часто причащаемся, и у нас возникает вопрос: «Вот я причастился, я соединился с Богом. И что мне делать, чтобы в этом состоянии остаться?» Мы очень боимся отойти от Чаши, согрешить – все исчезнет, как нам кажется. Действительно, грехи совершать после Причастия не нужно. Но не нужно и сильно бояться: если, например, пришла какая-то плохая мысль, это не значит, что все, что мы делали перед Причастием, молились на Литургии, вменяется аки не бывшее. Не совсем. Господь пытается держаться за нас, пытается остаться в нашей душе до тех пор, пока мы Его не выгоняем. А для того чтобы нам помочь Ему остаться в нашем сердце, чтобы нам остаться в соединении, в этой связи с Богом, нам очень важно помочь Самому Богу, дать Ему возможность и творить дела любви. Поэтому многие святые говорят, что когда мы оказываем любовь ближнему, мы как бы делаем Бога своим должником, но не потому, что Он становится нам должен, а потому, что Он хочет быть нашим должником. Он как бы говорит: «Дай Мне возможность тебе воздать». Когда мы исполняем Его главную заповедь, мы даем Ему такую возможность. И Господь входит в нашу жизнь и постоянно в ней присутствует.

Есть еще очень интересная мысль преподобного Паисия, но это не только его мысль, просто я сейчас помню именно его текст. Он говорит, что такая деятельная любовь рождает смирение, а это очень важно, потому что мы много говорим о важности смирения в христианской жизни, но как его получить? Ведь мы понимаем, что никого не убили, ничего не украли, живем вполне себе нормальной, хорошей и вроде бы, казалось, христианской жизнью. И зачастую вместе с тем благочестивым юношей в Евангелии можем сказать: «Господи, все это я сохранил от юности моей. И родителей почитаю, не убиваю и не краду, даже если что-то когда-то было, я уже покаялся. Чего ради мне смиряться-то?» А если я понимаю, что главная заповедь Христова – это заповедь о деятельной любви к ближнему, я начинаю смотреть: ага, здесь меня попросили сделать что-то – и я не захотел, поленился, решил, что мое время, мои силы, мой отдых мне важнее; потом я увидел, что человек нуждался в моей помощи, ему было тяжело, с ним нужно было поговорить, его нужно было утешить или можно было ему помочь с работой, с учебой, с каким-то делом, а я этого не сделал, хотя видел. И за неделю между одной Исповедью и другой я найду очень много таких дел и начну понимать, что проблема-то – вот она. Заповедь о любви – это первая и главная заповедь. И не самая сложная, а я ее не делаю.

Отсюда начинает рождаться правильное смирение, а это смирение, в свою очередь, рождает любовь. Потому что если понимаешь, что моих человеческих сил не хватает, даже когда сосредотачиваешься на этом (здесь попросили – не сделал; здесь не помог), то начинаешь хвататься за каждую мелочь. Есть возможность помочь человеку книги донести – сразу хватаешься и несешь. Потому что Господь за это дает благодать, входит в мою жизнь. И я хочу использовать каждый момент, потому что понимаю, что потом мне позвонит человек, а я в это время уже захочу пойти спать и мне будет не до того; я не захочу ему помогать, а вот сейчас у меня есть силы, время, от меня много не требуется. И вот это внутреннее смирение, сознание, что моих человеческих сил на исполнение простой главной заповеди не хватает, дает особое усердие в любви. И христианин начинает хвататься за самые небольшие дела, чтобы помочь окружающим его людям. Это очень важный момент, потому что есть много ближних вокруг нас, которым действительно нужна помощь.

Бывает, мы много думаем о том, подавать или не подавать нищим на улице, как повести себя в ситуации с каким-то человеком, который нам встретился один раз в жизни. Это все хорошо, это правильные вопросы, о них нужно размышлять, но в свое время. Потому что вокруг нас есть ближние, те, кого Господь нам дал в первую очередь: это наша семья и наши друзья, знакомые, наше окружение на работе или в учебе. И это те люди, на которых мы должны сосредоточить свое внимание в первую очередь. А то может так получиться, что я такой замечательный христианин вне стен своего дома, а прихожу домой, бросаю грязную посуду в раковину, ложусь на диван и ничего не делаю. Или прихожу, смотрю, кто-то оставил грязную посуду, и начинаю выяснять, кто это сделал в очередной раз, вместо того чтобы просто спокойно ее помыть, потому что я вижу, что жена, допустим, устала и не может. То есть такие мелкие дела дают обильную благодать Божию.

Получается, для того чтобы быть в богообщении, чтобы Господь мог присутствовать в моей жизни, от меня Евангелие не требует каких-то великих свершений, требуется элементарное. Причем в 33-м псалме дается очень хорошая инструкция по любви. Там эти слова сказаны немного по другому поводу, но абсолютно подходят. Там говорится: «Удержи язык твой от зла, и устне твои, еже не глаголати льсти». А потом: «Уклонись от зла…» Это первая ступень: не говори и не делай ничего плохого человеку; а следующая: «…и сотвори благо».

И в этом контексте, когда мы понимаем, что у нас есть призвание любить ближнего, практически в каждой нашей жизненной ситуации у нас есть три пути. Первый путь – это оказать человеку нелюбовь. И так делать нельзя. Второй путь – не оказать человеку любви, что нежелательно. И самый правильный путь – оказать человеку любовь. Этот смысл имеют слова апостола Павла о любви: «Любовь долготерпит, милосердствует, не превозносится, не завидует, не бесчинствует, не мыслит зла, не ищет своего, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, все переносит». Мы часто воспринимаем их как описание любви, но понимаем, что нам до этого как до Камчатки пешком, что это для совершенных людей, а не для меня. Но давайте посмотрим на этот текст по-другому. Потому что, по большому счету, это инструкция по любви. То есть апостол Павел говорит: «Если ты хочешь любить, то любовь долготерпит, милосердствует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует...» И так далее. То есть апостол дает очень подробное описание, что делать для того, чтобы исполнить заповедь о любви, и это становится очень просто. Но в нашей жизни бывают люди, которые откровенно пользуются нашим христианским отношением и садятся на шею.

Здесь действительно должно быть рассуждение. Кто-то из святых сказал замечательную вещь, что Православие не очень удобная вера, потому что все время нужно думать. То есть нет готовых схем, нужно все время размышлять. Как говорит отец Иоанн Крестьянкин, в духовной жизни очень важно рассуждение. Собственно, некоторые преподобные называют рассуждение первой монашеской добродетелью. И Паисий Святогорец очень хорошо говорит о том, когда нельзя любить, не имеешь права. Он говорит так: «Ко всем людям я отношусь хорошо и всех стараюсь любить (всех, кого узнаю, вижу, с кем начинаю общаться), но есть люди, которые начинают вести себя нагло. И если человек ведет себя наглым образом, я понимаю, что не имею права оказывать ему любовь, потому что таким образом я развиваю и культивирую в нем эту наглость. И что я делаю? Я молюсь за этого человека; конечно, с ним здороваюсь, общаюсь с ним по какой-то необходимости, но при этом не веду уже никаких посторонних разговоров, не сажусь с ним пить чай, разговаривать. То есть, насколько могу, ограничиваю себя от общения с этим человеком, при этом не проявляя неуважения, небрежения. Здороваюсь, спрашиваю, как дела, но не больше. Но помогать ему я не могу, человек ставит мне преграду».

С этим сталкиваются педагоги время от времени, потому что есть такие воспитанники (и в школах, и в духовных учебных заведениях). Я понимаю, что, с одной стороны, у меня есть призвание проявлять любовь к ближнему, делать хорошие, добрые дела. Пока ребенок, допустим, в семье шалит и понимает, что он нашалил, и даже попадает в неприятную ситуацию, его можно простить всегда, поговорить с ним. Но единственная преграда, когда я не могу поступить мягко, оказать деятельную любовь, – это наглость. Потому что если я потакаю этой наглости, то становлюсь соучастником греха. И, конечно, мы не можем по доброте душевной помогать человеку красть, воровать, убивать, строить козни против других людей и так далее.

А когда ты делаешь доброе дело, подаешь милостыню и в голове у тебя такая формула: «Я делаю сейчас дело, которое является деятельной любовью, и Господь мне даст благодать», – это правильно или это уже гордыня? Как нужно у себя в голове построить некую психологию или свое мышление, чтобы, делая дело, не думать о награде? Или мы можем думать о награде? Как правильно?

– Хороший вопрос. Мы тоже время от времени думаем: «Вот, я же сейчас буду рассчитывать на то, что Господь мне воздаст». И чувствуем себя преподобными Антониями Великими или Мариями Египетскими, которые должны делать все бескорыстно, без всяких ощущений собственной выгоды и так далее. Есть ли в этом гордыня? Если мы даже обратимся к истории появления гордыни, к первому падшему ангелу, гордыня – это такое состояние сознания, которое исключает Бога, исключает Его важность в жизни. А посмотрим Евангелие. Господь говорит: «Взыщите прежде всего Царствия Небесного, и все остальное приложится вам». «Где сокровище ваше, там и сердце ваше будет». «Ищите сокровищ на небесах». И мы видим у Иоанна Лествичника, у других преподобных отцов, что есть три разных степени любви.

Есть любовь раба к господину, вроде как любовь, но вроде как и боязнь: «Что я буду без него вообще делать-то?» И этот страх Божий – очень важная степень развития любви к Богу. А есть любовь слуги: «Я работаю на господина, он мне нравится, я с ним в хороших отношениях, но я, конечно, хочу получить и зарплату, и даже премию». А есть любовь сына – абсолютно совершенная, бескорыстная и свободная. Так вот, сыновняя любовь – это все-таки высшая ступень любви к Богу, и мы зачастую, конечно, находимся на второй. Потому что ступень рабского страха проходит со временем у каждого воцерковляющегося человека.

Мы входим с Богом в какие-то более свободные отношения, и в этом смысле Господь Сам в Евангелии нас в этом не ограничивает. Он говорит: «Ищите себе сокровища на небесах». Потому что если я ищу сокровища на земле, то не в те ворота играю. А если я делаю какие-то дела с расчетом, что Господь мне за это воздаст, я исполняю Евангелие. Если я достигну такого совершенства, что мне уже не нужно будет воздаяние от Бога, я буду это делать просто потому, что я христианин, – это хорошо, и мы так время от времени действительно поступаем, не ждем никакой награды, никакого воздаяния, просто понимаем, что так нужно поступить по-христиански. К этому и нужно стремиться. Но если так не получается, то ничего страшного нет в том, что мы хотим награды от Бога. Вопрос, от кого мы этой награды ждем.

Кстати, любовь душевная, человеческая обязательно требует взаимности. Потому что если я к человеку расположен, если я его люблю, а он меня нет, я начинаю страдать. Отсюда появляется этот романтизм, этот байронический герой-поэт, который стоит над бушующим морем, всматривается вдаль и думает какие-то тягостные думы. Вот этот романтизм: потому что я люблю, а меня нет. Трагедия!

А любовь деятельная, евангельская не требует взаимности от людей, потому что я сделал доброе дело и знаю: Господь мне точно воздаст, я в любом случае в плюсе. А если мне еще и человек ответит, так совсем хорошо. Если человек мне не ответит, Господь мне ответит всегда. То есть эта любовь не требует взаимности от людей. И эта деятельная любовь еще часто называется духовной. Потому что любовь душевная работает на одном уровне: «Я отдаю душевное чувство, внимание, уважение и получаю то же самое душевное: внимание, уважение, какое-то общение».

А духовная любовь тоже очень интересная. Что я отдаю? Какие-то свои силы, время, то есть я отдаю от себя телесное и душевное. А что я в ответ получаю? Получаю благодать Божию, получаю духовное. То есть несоизмеримо то, что я отдаю, и то, что я обратно получаю. Потому что любовь плотская, которая в греческом обозначается отдельным словом «эрос», тоже работает на плотском уровне, причем в греческом любая неосознанная симпатия так и называется – «эрос». Посмотрел на человека, тебе понравился его внешний вид – это, в принципе, «эрос». Соответственно, в браке все эти три любви присутствуют, но одна работает на уровне плоти, другая – в общении на уровне души, а деятельная любовь требует от меня чего-то, что я могу дать, то есть телесного и душевного, а обратно я получаю несоизмеримо больше – духовное. И поэтому она часто называется духовной любовью.

Но не всегда получаешь сразу... Награда, бывает, не сразу приходит, и человек отчаивается. Он говорит: «Я вот всем помогаю, а мне ничего нет, в жизни не складывается, мне никто не помогает». Ведь так тоже бывает?

– Бывает. Тут вопрос в том, чего я хочу. Я хочу, чтобы у меня все в жизни складывалось, или я хочу проникнуть в пространство жизни с Богом, где у меня все будет не складываться и мне будет все равно, потому что я буду жить с Богом, я буду чувствовать, что Промысл Божий носит меня на руках. Об этом хорошо говорит святитель Игнатий (Брянчанинов): «Почему христианин ни о чем не должен беспокоиться? Потому что он действительно чувствует, что Промысл Божий носит его на своих руках».

И еще, раз уж мы затронули третью, плотскую любовь, я сразу должен сказать, что слово «плоть» обозначает не тело, а низшую часть души, которая общая у нас с животными (инстинкты, влечения). У человека все эти три вида любви есть внутри, но они иерархически подчинены. То есть плотская любовь на низшем уровне, душевная любовь выше плотской. Потому что как происходит, например, знакомство молодого человека с девушкой? Сначала посмотрели друг на друга, понравились внешне (любовь «эрос» – влечение), потом друг друга узнали, поговорили, появились общие интересы, появилась душевная любовь. И в конце концов уже появляется такая деятельная любовь, которая должна вырабатываться.

Внутри каждого человека есть эти три любви. И они должны быть в твердой иерархии: плотская внизу, душевная выше, и деятельная любовь должна быть над всем. Если мы нарушаем эту гармонию, происходит внутреннее искажение: если предыдущая любовь становится выше следующей, она перекрывает ее плоды. Поэтому Господь говорит: «Кто не возненавидит отца и матери, не может войти в Царствие Небесное». Что такое ненависть? Тоже очень сложный евангельский момент. А ведь ненависть должна быть противоположна любви. Встает вопрос: какой любви? Здесь Господь говорит как раз о чувственной любви. Он говорит о том, что если мои чувства по отношению к родителям, к близким становятся для меня важнее, чем мои дела, то, во-первых, у меня есть опасность, ничего не чувствуя, ничего не делать или, почувствовав что-то плохое, сделать гадость. А во-вторых, моя деятельная любовь не дает плодов получения благодати Божией, я их не чувствую. И для того чтобы научиться деятельной любви, иногда важно сознательно отказаться от главенства чувств даже по отношению к нашим родным и близким.

А если плотская любовь становится выше, то она перекрывает плоды не только духовной любви, но и душевной. За что отвечает душа? За разум, чувства и волю, если обозначить схематично. И аскетическая традиция отцов единогласно говорит о том, что человек, который искажает любовь и у которого плотская любовь становится выше всей остальной, теряет и в разуме: появляется рассеянность, сложности с сознанием, и воля его становится слабой, и чувства притупляются. Кстати, это один из тех моментов, почему Церковь считает сожительство до брака невозможным. Потому что в этом случае плотская любовь становится выше и человек получает повреждения, а любое душевное повреждение называется в Церкви грехом. А если у меня внутри неустроенность, тоска, печаль, я не знаю, что делать, в этом случае даже некоторые психологи посоветуют: если тебе плохо, сделай или делай другому человеку хорошо.

Это понимание абсолютно евангельское. Если я начинаю уделять внимание ближнему, то я не просто исполняю закон Божий и не просто получаю от Бога благодать, но и мое внутреннее состояние правильно выстраивается, моя внутренняя иерархия начинает выстраиваться должным образом. И таким образом я даже приближаюсь к целомудрию, потому что это слово обозначает целостную жизнь, когда все мои внутренние устремления целостны и направлены в одно русло. Поэтому деятельная любовь – это во многом панацея для христианина. Если я не знаю, что делать, – делаю дела любви. И если я не знаю, как выйти из какого-то душевного состояния, мне нужно делать дела любви, помимо того что я, конечно, продолжаю молиться; естественно, продолжаю общаться со Христом. И в конце концов, на Страшном Суде, когда мы предстанем перед Богом, Господь с нас спросит не количество акафистов, которые мы читаем, не частоту нашего Причащения, не длину нашей Исповеди и даже не какие-то чувства. Он спросит: «Накормил ли ты голодного? Посетил ли ты больного в больнице? Одел ли ты человека, который был без одежды?» То есть это те моменты, по которым Господь будет судить людей на Страшном Суде.

И Страшный Суд предназначен в первую очередь для христиан. Святитель Григорий Палама об этом говорит четко и явно, что нечестивые люди воскреснут не на Суд, а на осуждение. Они будут понимать, что у них нет никаких вариантов. А будет часть людей, которые скажут: «Нет, мы христиане, мы делали правильно, причащались каждую неделю, исповедовались с большим списком грехов, мы делали много всего, читали много молитв, ставили большие свечки». И Господь скажет: «Давайте посмотрим, исполняли ли вы главную и, собственно, единственную заповедь Божию». Окажется, что нет. Человек делал все для себя, он занимался всей этой религиозной деятельностью для самоудовлетворения, самоуспокоения. И окажутся люди, которые, может быть, не всегда соблюдали молитвенное правило, которые с трудом делали те или иные добрые дела, но они их делали. И Господь им скажет: «Придите ко мне, возлюбленные Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царство».

В то же самое время важно участвовать в таинствах Церкви, то есть это должна быть некая совокупность всех дел и религиозной жизни, и жизни повседневной.

– Да, потому что подразумевается: если человек живет со Христом, то эти вещи даже не проговариваются. Естественно, человек постоянно причащается, исповедуется и молится. Если я просто надеюсь, что я ничего не буду делать и буду добрым, это не сработает. Такая неудобная картина получается. Поэтому, конечно, эти дела любви даются Христом для людей, которые будут общаться с Богом, в первую очередь через Евхаристию, которая тоже заповедь Христа. Он говорит: «Придите, ядите Тело Мое, сие творите в Мое воспоминание». То есть, конечно же, приобщение Святых Христовых Таин, Исповедь, молитва, другие христианские дела нам необходимы. И все это наполняется смыслом тогда, когда мы делаем дела любви. Преподобный Силуан Афонский замечательно говорит: «Все доброе дает мне благодать: и молитву, и пост, и исполнение заповедей. Но больше всего благодати мне дает любовь к моему ближнему».

Спасибо Вам за эту прекрасную беседу. Действительно, очень сложную тему мы затронули, и надеюсь, что частички нашего с Вами разговора останутся в сердцах, душах наших телезрителей. Давайте подытожим наш сегодняшний вечер.

– Дорогие братья и сестры, большое спасибо за общение! Будем помнить о главной заповеди Божией, о деятельной любви, увидим наших ближних в нашем доме, в нашем окружении, увидим возможности для проявления нашей христианской любви к ним и будем помнить, что за это Господь дает нам благодать и постоянно присутствует в нашей жизни.

Записала:
Елена Кузоро

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475