Протоиерей Димитрий Смирнов: Господь видит и решимость человека, и серьезность его настроя

Вопрос: «Что значит «прощение грехов»? Можем ли мы как-то узнать, прощен нам грех или нет?»

– Конечно. Если грех изгладился из нашей жизни и если мы редко обращаемся к нему в воспоминаниях, то значит грех прощен.

А если он продолжает возвращаться к нам в желаниях?

– Значит, не прощен.

И что нужно сделать, чтобы это прощение состоялось?

– Нужно упросить Спасителя о прощении.

Почему Спаситель может не хотеть простить или не может простить (как тут лучше)?

– Сначала должен захотеть сам человек и должен убедить в этом Спасителя.

В том, что он хочет?

– Да.

А как убедить? Каким-то действием или многократным прошением?

– Конечно, молитвой и всемерным воздержанием от этого греха.

То есть Господь дает испытательный срок человеку...

– Я не думаю, что это какой-то срок. Но Господь же Всевидец, и Он видит и решимость человека, и серьезность его настроя.

Порой человек со слезами кается, и это действительно слезы раскаяния. А проходит какое-то время, он приходит понурый и говорит: «Я опять стал жертвой греха».

– Значит, это были не слезы раскаяния, а слезы душевных переживаний. По внешнему виду это то же самое – на самом деле, большой цены этому нет. Хотя люди обычно это ценят – именно свои переживания: они думают, что это и есть то самое, искомое. На самом деле нет.

Но если человек действительно сокрушается о содеянном грехе со слезами?

– Это неплохо как начало. Но нужно-то не сокрушение, нужно отвращение ко греху.

Но отвращение – это тоже чувство человека?

– Нет, почему? Мы употребляем слово «отвращение» в том смысле, что нам вид чего-то неприятен. Некоторые, например, не любят змей, смотрят на них с отвращением. Я этого, конечно, не понимаю, мне змеи очень нравятся, но что люди смотрят с отвращением, это я сам видел. Но тут отвращение нужно понимать буквально – человек отвращается...

Он поворачивается ко греху спиной.

– Да, поворачивается спиной. Тут важно не чувство. Конечно, человеку неприятно и думать об этом грехе, и вспоминать. Вот бывает так: человек напился, кто-то снял его на мобильный телефон и ему показал. И это зрелище настолько может, как отвратительное, подействовать на человека, что он от греха отвратится, ему противно это вспоминать.

«Неужели это я?».

– И всякий риск, что он вернется к этому, его ужасает.

Порой не хватает человеку именно взгляда со стороны на себя и грехи.

– Конечно. Поэтому человек к себе очень снисходителен и даже очень весело расскажет: «Ну, похулиганили…».

Но прощение не тогда, когда человек этот грех назвал на Исповеди?

– Нет. Преподобный Симеон Новый Богослов даже так говорит: «Священник говорит «прощаю и разрешаю», а Бог и не прощает, и не разрешает», чему каждый из нас свидетель тысячи раз, когда человек приходит с одним и тем же списком на протяжении четверти века и даже не думает о покаянии. Чувство осуждения себя за грех у него есть, но это же не отвращение от греха. Отвращение – это когда человек отвратился. Каких-то простых грехов, как курение, например, человек реально отвращается, а ведь есть же другие – зависть, ревность, желание учить… Я устал их вообще перечислять.

Вопрос телезрительницы: – Я сделала аборт в молодости. Это страшный грех. Сейчас я уже на пенсии. Как мне узнать: простил меня Господь или нет?

– Ну, это надо у Него спрашивать. Мне трудно сказать. Просите и молитесь. Господь даст знак.

Вопрос: «Может ли духовное чадо оставить своего духовника и перейти к другому? Как это происходит, и не будет ли это грехом?».

– Нет, никакого в этом греха нет. И часто этому способствуют всякие обстоятельства – переезд в другое место, или болезнь, или смерть духовника, или возникает какое-то непонимание, что обычно между двумя людьми.

Непонимание действительно может быть причиной ухода, или надо все-таки смиряться и терпеть?

– Когда как. Единственное правило – постоянно не менять. Если человек постоянно ходит от одного к другому, конечно, так не годится. Должна быть основательная причина.

Вопрос: «Моя мама – человек крещеный, но невоцерковленный. Дома она молится. Ходить в храм считает необязательным и причащаться не хочет. Как можно ей объяснить важность Причастия и церковной молитвы для спасения души?».

– А зачем?

Ну, сам человек понимает важность этого, хочется до близкого человека это донести.

– Можно дать маме почитать Закон Божий. Но мне кажется, что если человек упорствует, он скажет: «Да я плохо вижу», «Да я не понимаю»… А если предложишь: «Давай я тебе почитаю», человек говорит: «Да мне чего-то спать хочется».

Человеку вообще не хочется об этом говорить.

– Конечно. Не хочется – и не надо. Насильно мил не будешь.

Но когда человек умирает, для него уже не будет сомнений: надо, не надо… И вот этот момент для него будет глубочайшим разочарованием.

– Ну так и что ж! От гордыни-то надо лечиться.

Да уж больно дорогая цена.

– Какое наше дело? Это выбор самого человека. У него свобода есть? Есть. Некоторые люди (например, дети в таких случаях или родители по отношению к своим детям) почему-то считают, что они вообще спасители. Спаситель у нас один есть – Христос.

То есть человек считает, что если он промолчит, то человек погибнет.

– Слишком дерзко. Нет, можно один раз сказать, предложить: «Не желаешь ли ты причаститься?». Человек скажет: «Не желаю». Ну и все.

Обычно говорят: «Я не против, но я пока не готова».

– Ну, готовься. И можно, допустим, раз в квартал спрашивать: «Ну, как твоя подготовка идет?».

Вопрос: «Я православный человек. Но мне интересно знать и о других религиях. Не будет ли вредным для моей души изучение других религий?».

– Если человек твердо верует, то вреда не будет. А если человек имеет какие-то колебания, то может быть.

Твердо или не твердо – кто может определить?

– О, это очень просто.

Часто говорят: «Я человек очень верующий». То есть он себя считает очень верующим, но по жизни посмотришь со стороны – как-то не видно этой веры.

– Не надо придавать особенного значения тому, что человек говорит. Христианство – это же не разговоры, а делание. Глубоко верующий, когда ему бьют в щеку, подставляет другую.

А если лезет в драку?

– Это уже не глубоко, а очень поверхностно. Особенно если говорит: «Как ты смеешь?».

Современная жизнь как-то все упрощает, все делает поверхностным. Вот это очень заметно. И вера у людей порой становится поверхностной.

– Она такая практическая: «У дочки операция: помолитесь, благословите…».

Как какая-нибудь болезнь – начинается со слов: «Батюшка, у нас беда в семье».

– Да, катастрофа.

Оказывается, Господь посетил болезнью, а вот для людей – беда. «За все благодарите» – это уже…

– Ты говорил о глубокой вере, глубокая вера – это когда человек за все благодарит, когда человек всегда радуется. Или как старец Силуан говорит: «А любит ли он своих врагов?». Если врагов не любит, он считал, что это уже не христианство.

Батюшка, но человек, который постиг эту премудрость: любите врагов…

– А тут дело не в постижении, а в делании. Что там постигать? Все написано. Вот написано: дважды два – четыре. Надо это постигать?

Надо это применять.

– Вот. У нас в школе таблицу умножения не выводят, ее зубрят. И люди очень гордятся тем, что они знают, что семью семь – сорок девять.

Но Евангельские заповеди тоже порой цитируют наизусть.

– Ничего в этом плохого нет. Но одно дело, когда человек может объяснить, почему «не укради», когда все воруют… Как советская поговорка говорит, «если от многого взять немножко – это не кража, а просто дележка». Нас так в школе учили. Или так учили: «Все вокруг колхозное, все вокруг мое». Или: «Пусть работает трактор – он железный». Ты помнишь?

Да.

– Ну вот. Это же учили.

И это запоминалось мгновенно.

– Общественное сознание. Ум с этим соглашался. А христианство должно человека понуждать соглашаться с другим.

Да вот душа порой сопротивляется этому – любить врагов.

– Да не порой, а постоянно. И это говорит о том, что не глубокая вера, а поверхностная.

Следующий вопрос такой: «Может ли человек жить без греха? Почему Бог позволяет нам совершать грехи?».

– Потому что Бог дал нам свободу, в этом мы подобны Ему. Теоретически может человек жить без греха, мы об этом даже молимся: «Сподоби, Господи, в день сей без греха сохранитися нам». Мы же не просто воздух сотрясаем – мы хотим, чтобы Господь нам помог.

Но на деле получается, что...

– Да, чаще это у нас не получается. То мы забываем, что мы молились, то забываем, что мы христиане, то забываем, что надо просить об этом у Бога, и так далее.

Но человек не впадет в грех без попущения Божиего, то есть Господь ему попускает это падение. Во власти Божией отвести, например, от него это падение.

– А человек все равно найдет. Что значит отвести? Идет в магазин – магазин закрыт; он пойдет в другой, если выпить хочет.

Если цель есть – препятствий не будет.

– Конечно.

То есть получается, что сам человек порой ищет греха?

– Конечно.

И ничего тут не сделаешь...

– Сделать можно очень многое. Но человек человеку не может же навязывать. Вот человек – учитель. Перед ним ученик. Он может его попробовать научить, или отец – сына, это вполне возможно. Или начальник и ученик начальника (или молодой специалист): он его учит, что надо так и так, а вот это – не надо.

А научится или нет, это зависит...

– А не научится – выгоним. Жизнь, что ли, на него тратить? Это пусть мама с папой делают. Так и говорят: «Иди к маме, пусть она с тобой и нянчится, а здесь серьезное предприятие. Тебя учили – ты не хочешь, не можешь даже на работу вовремя прийти. Ну и зачем ты нужен? С тобою нервы трепать и все время спрашивать: «А где он?»» Или отпрашивается через день, у него какие-то дела...

Все же заинтересованы, чтобы все дела были на работе.

Самое непокорное существо на Земле – это человек.

– О! Это еще в IV веке святые отцы отметили. Григорий Богослов заметил, что управлять человеком – все равно что диким конем.

Никогда не знаешь, куда он ломанется.

– Да, куда он попрет.

Вопрос: «Когда начал воцерковляться, сердце горело желанием быть с Богом. А потом это горение стало угасать, хотя я стараюсь все исполнять. Почему такое происходит?».

– А что исполнять? То есть старается подставлять другую щеку? Старается десятую часть отдавать нуждающимся и на Церковь? Старается родить детей, сколько Бог даст? Что значит «старается»? Или старается Серафимово правило читать утром и вечером, и все – «оставьте меня в покое»? Что старается?

Батюшка, здесь нет комментария.

– Вот. Поэтому нельзя сказать, в чем человек старается. Он работает на совесть, без брака? Не требует себе прибавки жалованья? Не врет никогда? В чем он старается? Интересно?

Это интересно.

– Конечно. Вот поговорили бы. А то: я стараюсь и охладеваю.

То есть, видно, старание в чем-то несущественном.

– Да. Ведь каждый человек старается выбрать что поменьше. Почему иудеи выбирают заповеди технического плана? Например, субботствуют, ничего не делают? Это хоть и составляет некоторое неудобство, но не требует такого участия души, как заповедь: «Станьте совершенны, как Отец ваш Небесный совершен есть» – приобретать совершенство как у Отца Небесного. На это даже не замахиваются. Можно остановиться на чем-то...

На «технической стороне» православной жизни, да?

– …на чем-то детском: по средам, пятницам курицу не есть. Или, например, некоторые считают, что надо обязательно окунуться с головой три раза на Крещение.

Но это традиция у нас.

– Да нет, на здоровье! Только не надо думать, что это как-то связано с христианством. То есть это некая подмена – вот, человек выходит из воды, у него сосуды сжимаются, телу становится горячо, и он говорит: «О, благодать!». Но это же не благодать – это обыкновенная реакция организма на холод. Тело покраснело. Так, и что? Но это же проще!.. Допустим, есть какая-то обида, кто-то со мной плохо обошелся. Я могу всем вокруг рассказывать, как меня обидели, а могу никому не говорить и простить, как будто этого не было. Это же важнее.

Но труднее гораздо.

– Воздерживать свой язык или воздерживаться от мясного бульона? Ем я кашу на воде или на молоке – какая разница? Какой тут труд?

Хочется повкуснее, но я себя удерживаю.

– Но это же задача для пятилетнего ребенка, которого мама приучает к посту. Но не задача для человека, которому 80 лет.

Батюшка, вот у нас в Православии есть определенный порядок – как креститься...

– Конечно. Как в церкви стоять: мужчины – справа, женщины – слева. Нигде это не выполняется, потому что мужчин 10%, а женщин – 90. И это невозможно выполнить.

Насколько эти правила важны, чтобы человек стал христианином?

– Ни насколько. Это для порядка. Если человек хорошо знает правила уличного движения, это не значит, что он хорошо умеет ездить на машине. Поэтому существует два экзамена: один на правила, а другой – на вождение, на езду. Христианство – это езда. А правила – это очень хорошая, нужная вещь, иначе на дороге будет сутолока, возникнут пробки, возникнет большее количество аварий. Поэтому правила нужны. В любом деле есть правила: правила противопожарной безопасности, правила, в какой последовательности надевать скафандр, правила уличного движения, правила поведения в обществе. Множество правил. Правила, как ставить свет в студии.

Но нарушения правил порой действительно приводят к катастрофе, особенно на дорогах. А нарушения церковных правил приводят к катастрофе? Где человек встал, или как перекрестился, или в какой одежде вошел в храм?

– Нет. Только если какой-нибудь особенно ревностный возмутится и вдруг его застрелит. Скажет: «Крестишься не так!» – достает пистолет и стреляет.

Да, можно сейчас, наверное, и такое встретить.

– Да можно что хочешь встретить.

Вопрос телезрителя: – Два месяца назад умерла моя любимая жена. Мы венчаны с ней. Я читаю каждый день о ней молитвы, кафизмы, хочу помочь ей. Скажите, могу ли я верить в то, что на том свете мы с ней увидимся?

– Конечно, можете. Что ж тут такого? Вы даже можете об этом просить у Господа. В этом нет ничего неестественного.

Вопрос: «Что значит «не прилепляться сердцем к земному»? У нас у всех есть любимые места, вещи, произведения искусства, литературы, живописи – они очень скрашивают нашу жизнь. Разве все это любить грех?».

– Нет, не грех. Грех – прилепляться. У нас у всех есть деньги, но нельзя любить деньги: это сребролюбие. Деньги – это всего лишь орудие для удобства обмена товаром. А сами по себе – милиция правильно говорит: денежные средства.

То есть нужно относиться к ним как к удобному средству.

– Да. И ко всему. Все психически нормальные люди любили (допустим, коллекционеры) картины, скульптуры. Но уже ближе к пенсии они свою коллекцию завещали в какой-то большой музей, либо в какому-то городу. Узнает, что в каком-нибудь «Днепрокурыханске» нет картинной галереи, а у него есть восемьсот полотен современных и не очень современных художников… Он передает это в дар, даже условие ставит: чтобы был отдельный особнячок. И если мэрия захочет принять этот дар, то пишут договор. Третьяков подарил свое собрание – теперь у нас есть замечательная галерея русского искусства, а то ничего бы не было. Поэтому он не прилеплялся.

Он любил искусство.

– Любил, но не прилеплялся.

А то вдруг не вещь человеку принадлежит, а человек вещи – и без нее уже просто катастрофа...

– Это уже страсть. А страсть – это всегда для души неполезная вещь.

А что нужно, чтобы любовь не переросла в страсть? Как себя приостановить?

– А надо над своей душой бдеть, быть очень внимательным к своей душе: что там происходит? Все время поверять свою жизнь Евангелием: не уклоняюсь ли я вправо, или влево, или вниз?

Но это такой труд ежедневный...

– Но он главный. Без этого труда человек перестает быть человеком.

Оказывается, что самое трудное на земле – это быть христианином.

– Конечно.

Легче стать академиком или дважды академиком.

– Гораздо. Хотя про дважды академиков я что-то не слышал. Хотя говорят: доктор физико-математических наук, а он все равно либо занимается механикой, либо чистой математикой.

И все-таки Господь надеется и ждет, что мы захотим стать христианами.

– Он, во-первых, готов нам в этом всемерно помогать. А во-вторых, Он это делает Сам Своею благодатью. От нас требуется только неослабевающее желание.

Записала:
Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475