Протодиакон Константин Маркович: Иконопочитание

Сегодня тема нашей беседы – иконопочитание. Мы знаем, что каждый воскресный день Великого поста имеет свое особое воспоминание. Не лишен его воспоминания и первый, который называется громко и празднично – Торжество Православия. Расскажите, пожалуйста, в чем суть этого названия и почему эта Неделя носит именно такое название.

– В первое воскресенье Великого поста, или, выражаясь по-церковнославянски, в первую Неделю Великого поста (в церковнославянском языке воскресные дни называются Неделями), мы празднуем память события, имевшего место 11 марта 843 года. Это был Поместный Собор Константинопольской Церкви, который окончательно утвердил истину иконопочитания и на котором была окончательно преодолена ересь иконоборчества, около 120 лет смущавшая мир Церкви.

Кроме того, это событие стало в церковной истории как бы завершающим этапом формулирования догматического вероучения Церкви – основных вероучительных истин, которые мы называем догматами Церкви. Это те истины, исповедуя и принимая которые, человек становится православным христианином. Если хотя бы в одной из них он сомневается, то назвать его православным христианином уже нельзя.

Конечно, церковное вероучение, церковная догматика – это не статичное, застывшее явление. Новые догматы появлялись и позже – например, учение о нетварных энергиях, которое было сформулировано только в XIV веке, – но это были уже частные аспекты церковного догматического вероучения, а фундаментальные догматы были сформулированы до середины IX века. И символическим событием, которое ставит точку в этом этапе церковной жизни, стал Поместный Собор 843 года, когда был положен окончательный предел иконоборчества – продолжения монофизитской ереси. Поэтому весь догматический дискурс первого тысячелетия вращался вокруг двух основных тем, которые на самом деле между собой связаны, – учениях о Троице и о Личности Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, о соединении Божественной и Человеческой природы в единой Ипостаси. И вопрос об иконопочитании тоже является логическим выводом из догмата о Божестве и человечестве Христа.

Когда началось иконопочитание? С каких времен люди стали молиться перед святыми образами?

– Как сказал еще блаженный Августин, нет такой религии, которая бы не имела своих образов, таинств или знаков. Он имел в виду, что любая религия предусматривает не только некое учение, которое обращено к разуму человека, но и определенное внешнее проявление – символические действия, некие символы, предметы, в том числе и изображения, которые обращаются к чувствам и сердцу человека. Такими символами, образами, знаками для христиан стали и священные изображения, которые мы называем образάми, или, по-гречески, иконами.

О том, что изображения Христа, Божией Матери существовали еще с апостольских времен, говорит нам Священное Предание Церкви, но прежде всего мы должны вспомнить историю явления Нерукотворного Образа Спасителя.

Впервые о явлении и прославлении этого Образа нам говорит церковный историк Евсевий Кесарийский, а вслед за ним многие церковные историки Византии. По Преданию, царь Эдессы Абгар, болевший неизлечимой болезнью, услышал о Иисусе Христе, о тех чудесах, которые Он творил, и послал художника, чтобы тот принес ему хотя бы изображение Христа. Церковное Предание говорит, что когда художник пришел, то из-за большого количества народа, собравшегося вокруг Иисуса Христа, он не смог хорошо разглядеть Его лик и сделать изображение, имеющее портретное сходство. И тогда Сердцеведец Господь по Своему предуведению подозвал его, взял плат, наложил на Свое Лицо, и так появилось изображение на плате. Это действительная историческая реликвия, которая была сначала в городе Эдессе, в X веке, при византийском императоре Романе Лакапине, она была перенесена в Константинополь. Во время разграбления Константинополя крестоносцами в 1204 году этот образ был утерян – корабль, который вывозил святыни Константинополя, потонул.

До сего дня существуют изображения, которые являются точными копиями Нерукотворного Образа Спасителя. Одно из них находится в Риме, в часовне Скала Санта (Святая Лестница), которая расположена буквально через дорогу от Латеранской базилики. В этой часовне встроена лестница дворца Пилата, по которой Спасителя вели к нему на суд (царица Елена сумела ее вывезти). Когда поднимаетесь по этой лестнице (обычно люди проходят этот путь на коленях), попадаете в небольшую часовню, и перед взором открывается икона IV века, считающаяся точной копией Нерукотворного Образа, точнее, Лик Христа изображен так, как это было на Нерукотворном Образе. Вторая копия находится в Государственном историческом музее Тбилиси и называется по-грузински «Анчисхати» (Анчисхатский Образ Спасителя). Эти два Образа практически идентичны. Видя эти изображения, мы можем себе представить, как выглядел сам Нерукотворный Образ Господа и Спасителя Иисуса Христа.

Археологи и поныне находят древние изображения Христа. Если кто-то был на Святой Земле и посещал археологический музей – раскопки, которые находятся в городе Кесария Палестинская (в нескольких километрах от Тель-Авива, это раскопки древней Кесарии), видел там в экспозиции символическое изображение Христа (самое древнее на сегодняшний день) в виде Доброго Пастыря. Оно датируется концом I века. Первые три века в основном были символические изображения. В древнеримских катакомбах тоже находятся такие изображения. Начиная с IV века изображения становятся уже более историческими.

Конечно, здесь нужно упомянуть о многих изображениях Божией Матери, которые Святое Предание возводит к святому евангелисту Луке. Это Тихвинская, Влахернская, Филермская иконы Божией Матери. Церковное Предание говорит, что типы этих изображений принадлежали непосредственно святому евангелисту Луке. На Кипре, в Киккском монастыре, находится древняя икона, которая, по Преданию, тоже написана евангелистом Лукой. Более того, она считается портретом Божией Матери, имеет портретное сходство, поэтому лик Ее завешен покровом – из благоговения считается, что христиане не должны взирать на Лик Божией Матери. Все это говорит о том, что традиция иконописи, иконопочитания практически современна самому христианству.

Тем не менее, надо сказать, что как иконопочитание является очень древней традицией, так и иконоборческие тенденции тоже имели место задолго до самого иконоборчества. В частности, церковный историк Евсевий Кесарийский, который описывает в своей хронике, с одной стороны, события явления Нерукотворного Образа, в одном из своих писем к Констанции, сестре равноапостольного царя Константина Великого, пишет такие слова: «Так ты писала относительно какой-то иконы, будто бы Христовой, и желала, чтобы я прислал ее тебе. Но какую икону разумеешь ты? Истинную ли и неизменяемую и заключающую в себе сущность Божества? Конечно, ты ищешь икону, изображающую Христа в образе раба и во плоти, в которую Он облекся ради нас; но мы научены, что и она (плоть) растворена славою Божества и смертное поглощено жизнью». Заметьте, что здесь Евсевий высказывает классическую монофизитскую мысль, хотя жил он еще до появления монофизитства (ереси, которая отрицала полноту и совершенство Человеческой природы во Христе), он говорит, что при соединении Человечества и Божества, когда Христос вочеловечился, Его плоть частично была поглощена Божеством, что Христос не был «Человеком, во всем подобным нам, кроме греха», то есть Он был не полноценным Человеком. В этом свидетельстве Евсевий явно высказывается очень скептично и неодобрительно об изображениях Христа, потому что считал, что даже в соединении с человечеством Божество поглощает его природу и поэтому Личность Христа неописуема.

Церковная история свидетельствует о некоторых фактах, которые явно имели иконоборческие тенденции. Некий епископ Марсельский Серен, современник святого епископа Римского Григория Двоеслова, видя, что в одном из храмов его города иконопочитание приобрело излишние формы и было сопряжено с народными суевериями, убрал из храма все изображения Спасителя и Божией Матери. Святой Григорий не порицает его, а хвалит за ревность, но одновременно говорит, что мы ставим иконы, чтобы поклоняться Первообразу, чтобы некнижные люди могли видеть изображения и через то, что они смотрят на них, могли научиться вере. Казалось бы, иконоборческий поступок этого епископа Серена не вызвал в нем совершенно негативной реакции.

Мы видим, что эти тенденции и подобные вещи были, поэтому иконоборчество, конечно, не возникло на пустом месте в VIII веке. Но, может быть, эти тенденции были связаны с тем, что иконопочитание до VII Вселенского Собора в народе иногда действительно граничило с языческим поклонением. Историки свидетельствуют, что в народе были такие обычаи, когда краску с икон немного скоблили и добавляли в Евхаристическое вино или вместо воспреемников на Крещении ставили образы икон. Понятно, что такие вещи недопустимы, поэтому очень важно, что VII Вселенский Собор, утвердив иконопочитание, одновременно положил предел народным суевериям и преувеличениям, излишней ревности в почитании икон и провозгласил путь золотой середины в поклонении им.

Сама ересь иконоборчества началась во время правления императора Льва Исавра. Начало ереси положил эдикт императора Льва о запрещении поклонения святым иконам. Он собрал в своем дворце Синод, на котором присутствовали как царедворцы, так и некоторые представители клира, и хотел заставить патриарха Германа подписать этот эдикт, но патриарх Герман категорически не согласился с этим и, видя, что к нему не прислушиваются, демонстративно отрекся от патриаршества. Видимо, в данной ситуации он подумал, что такое отречение образумит императора, но так не случилось, и был поставлен иной патриарх, родственник Льва, который был послушен. С этого события началась иконоборческая ересь, которая не только покалечила души многих людей, но и многим исповедникам Православия стоила жизни, здоровья – на защитников иконопочитания были воздвигнуты гонения, которые по жестокости могли сравниться с гонениями, бывшими в первые века христианства.

Сама история иконоборческой ереси и, соответственно, православная реакция борьбы за иконопочитание имеет три периода. Первый период – с 730 по 754 год, когда был созван так называемый иконоборческий лжесобор в Иерийском дворце в Константинополе. Второй период – с 754 по 787 год, когда был созван уже VII Вселенский Собор, на котором провозглашен догмат об иконопочитании; но так получилось исторически, что как и I Вселенский Собор не положил конец арианской ереси, хотя провозгласил догмат, так и VII Вселенский Собор не стал тем историческим событием, после которого иконоборчество прекратилось. Была вторая волна иконоборчества: с 815 по 843 год вновь воцарились иконоборческие императоры, но в 843 году иконопочитание было окончательно провозглашено как догмат. По крайней мере, на востоке империи с иконоборчеством было покончено, но этого не произошло на западе, и в какой-то степени именно в Реформации, особенно в так называемых реформатских Церквах, которые образовали последователи Кальвина, Цвингли, иконоборчество вновь возродилось и существует в этих протестантских конфессиях до сих пор.

Перейдем к вероучительной стороне вопроса. У нас есть святые образа – насколько полно в образах, которые на сегодня нам явлены, выражено учение Церкви?

– Прежде всего, мы должны говорить о том, на чем основывается догмат об иконопочитании, почему мы пишем и почитаем иконы и в чем этот догмат заключается. Сам догмат иконопочитания обосновывается в двух областях церковного вероучения – это христианская антропология и учение об ипостасном соединении Божественной и Человеческой природы во Христе.

Мы читаем в первой главе Книги Бытие, что человек создан по образу и подобию Божию, и один из элементов образа Божия – способность человека к творчеству. Искусство, вся область культуры, творчества – это отражение образа Божия в человеке. Это уподобляет, делает сообразным Богу каждого человека. Церковь ни в коем случае не призывает отказаться от каких-то сфер своей жизни, кроме греховных, она, наоборот, освящает все стороны человеческой жизни. Поэтому церковное искусство – праведное дело. Как искусство и способность к творчеству присущи человеческой жизни, так и в духовной, церковной жизни каждому свойственно воплощать те дары, которые Господь дал человеку.

Церковное искусство, как и церковное богослужение, – очень важное средство сообщения христианской истины каждому человеку, средство благовестия. Более того, до изобретения книгопечатания в XV веке именно церковное искусство, как и церковная проповедь, было основным средством благовестия: книги переписывались от руки и были доступны очень небольшому количеству людей. Большинство простых людей, даже если они и были грамотными, не имели доступа к Библии или церковным книгам, потому что они были очень дороги. Даже Иоанн Дамаскин в своих словах в защиту иконопочитания так и говорит, что через созерцание икон неграмотные люди, лишенные возможности читать книги, научаются вере. Язык глубоких символов в иконографии – это тоже средство сообщения христианских догматических истин через изображения. Именно в этом отношении церковное искусство и иконопочитание очень важны.

Поговорим теперь о церковной христологии, учении о соединении Божества и Человеческого во Христе. Отрицавшие полноту Человечества во Христе, в том числе иконоборцы, говорили, что Личность Христа неописуема, потому что Его человеческое было в большой степени поглощено Божеством. Как провозгласили иконоборцы на иконоборческом соборе, только таинство Евхаристии может быть образом Божества, а Христа изображать нельзя, потому что никакое изображение не может отразить Личности Христовой, ведь даже во время Своей земной жизни Он не был полноценным Человеком.

В определении VII Вселенского Собора вышесказанное опровергается с позиции православного вероучения. Здесь существует определенная преемственность с православной христологией, догматом о соединении Человечества и Божества, который был сформулирован на IV Вселенском Соборе. Не случайно VII Вселенский Собор начал свою работу с того, что подтвердил все догматы, которые были утверждены на предыдущих Соборах. Вот как говорится в официальном постановлении этого Собора: «Мы неприкосновенно сохраняем все церковные предания, утвержденные письменно и неписьменно. Одно из них заповедает делать живописные церковные изображения, так как это согласно с историей евангельской проповеди, служит подтверждением того, что Бог – слово истинно, а не призрачно вочеловечился, и служит на пользу нам».

Но есть еще один аспект. Иконоборцы ставили в вину православным, что, почитая иконы, они уклоняются в идолопоклонство, что иконопочитание есть некая разновидность тайного идолопоклонства. Этот тезис часто повторяют и современные протестанты. Протестантские евангелические движения или сектанты вроде иеговистов часто обвиняют православных в идолопоклонстве. Но и святые отцы, и соборные определения говорят, что мы поклоняемся не образу, а Первообразу – воздавая почитание образу, мы поклоняемся Первообразу.

Но здесь надо совершенно точно различать понятия, поскольку VII Вселенский Собор утвердил, что литургическое почитание, то есть внешнее проявление наших благочестивых чувств перед иконой в виде каждения, возжигания свечей, ни в коем случае не относится к самой иконе, это наш знак поклонения ее Первообразу. Поклонение и почитание надо очень четко разграничивать: поклонение мы можем воздавать только Богу, – но через внешние знаки почитания, которые мы совершаем перед иконой; когда молимся, совершаем каждение, возжигаем свечи, читаем акафист, мы поклоняемся не иконе, а Богу.

Я это особенно подчеркиваю, поскольку иногда и в современной жизни можно встретить что-то, не являющееся идолопоклонством, но многие неправославные (мусульмане, для которых такие внешние формы почитания – болезненный момент, или протестанты) могут нас обвинить за это, что мы – скрытые идолопоклонники. Нет, ни в коем случае: мы поклоняемся Первообразу. Иконопочитание – ни в коем случае не нарушение второй заповеди «не сотвори себе кумира», в чем обвиняли православных иконоборцы и что сейчас можно часто слышать от современных иконоборцев. Вторая заповедь была дана во время Ветхого Завета, когда Бог видимым образом человечеству не являлся и Бога никто не мог видеть телесным образом (даже Моисей, который непосредственно разговаривал с Богом, закрывал свое лицо покровом), и поэтому любое изображение Бога в Ветхом Завете могло расцениваться как неверное. Но в Новом Завете Господь нам Сам явился в Сыне Божием, поэтому любые изображения Сына Божия, Евангельской истории – это правильные, истинные изображения: мы изображаем Бога так, как Он явился нам телесным образом.

Спасибо Вам, – очень важно напоминать людям о той борьбе за иконопочитание, которая развернулась много лет назад.

Расшифровка:
Елена Кузоро

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475