Иерей Алексий Волчков: Литургия в жизни семьи

Отец Алексий, семейная тема, наверное, одна из самых важных в жизни Церкви. Литургия – равная по значимости тема. Как их сочетать?

– Действительно, стоит поразмышлять, как правильно выстраивать отношения в нашей семейной жизни, церковном евхаристическом общении.

На первый взгляд, может возникнуть мнение, что это нечто разноплановое: Литургия, Церковь – что-то возвышенное, духовное, благодатное, а все, что касается семейной жизни, это то, чему место где угодно, только не в Церкви.

Мы приходим в Церковь и оказываемся с Богом один на один, независимо от того, чьими мужьями, женами, папами, мамами, бабушками, дедушками, сыновьями или дочерьми мы являемся. Но, открывая Священное Писание, понимаем, что Бог всегда имеет отношения с людьми, находящимися в том или ином семейном положении. Есть прекрасные истории библейских патриархов, изумительные истории Авраама, Исаака, Иакова, Иосифа, Моисея, где всегда и везде рядом с ними находятся спутница или спутницы, всегда присутствует семейная жизнь: либо семейное счастье, либо семейная драма, конфликт – всегда описывается какая-то семейная ситуация на фоне религиозной жизни. Я бы сказал, что эти две реалии чем-то взаимопроникающи и взаимосвязаны. Возможно, это вообще одно и то же. Ведь что такое Церковь? Это собрание верующих. Что такое православная семья? Это собрание верующих. Что такое Литургия, Евхаристия? Это благодарение Богу, подношение Ему наших даров. Но ведь то же самое бывает и в наших семьях: мы тоже благодарим Бога, тоже жертвуем Ему чем-то в наших семьях. Поэтому именно в этом ракурсе, в этом совмещении и возникают правильные мысли, возникает правильное действие Божией благодати, которая преображает нашу личную, семейную, бытовую, финансовую, психологическую жизнь.

Часто Евхаристия позиционируется как индивидуальное освящение, но на самом деле это объединение всех верующих. Насколько такое объединение действует в семье?

– Да, мысль о том, что Евхаристия – дело индивидуальное, появилась не ранее XIX века: я сам говею, сам готовлюсь, сам причащаюсь – все сам. И сегодня мы рассуждаем именно в этом ключе: готов ли я лично, могу ли я причащаться и так далее. Однако в более древние эпохи церковной истории (возможно, в чем-то более здоровые и правильные) имелось другое представление о Евхаристии, Литургии, о том, что происходит в церковных общинах. Это понималось как нечто общинное, публичное: если я – православный христианин, то я не могу не причащаться Святых Христовых Таин.

Конечно, очень правильно, когда община имеет такую практику в своей церковной жизни. И, конечно же, настоящая благодать и счастье, когда одна семья – родители, дети, возможно, бабушки и дедушки – подходит к одной Чаше, испытывают одни и те же переживания и получают одно и то же: Божие прощение, Божию любовь и Божию благодать, которые так необходимы в жизни каждого человека. Потому что семейная жизнь – это состязание или борьба разных людских необычностей, разных эгоизмов. Чтобы мы могли как-то понимать друг друга, снисходить друг к другу, быть великодушными, нам и нужна Божия благодать, которая соделывает нас более спокойными, покладистыми, умеющими прощать и принимать.

А когда посещает нас Божия благодать? Не тогда, когда мы просто читаем Писание или молимся у себя дома или на даче в деревне, а когда приходим в храм, где нас ожидает великое чудо Евхаристии. Именно это и есть базовый элемент церковной жизни христианина.

Когда мы читаем книги Ветхого Завета, Книгу Бытия, Исход, Второзаконие, то видим очень хорошие, правильные картины: там часто упоминается о семье. Например, когда описывается ветхозаветная Пасха, возникают интересные диалоги: «Спросит тебя твой сын, что празднуем мы, и ты, отец, отвечай ему: мы празднуем то-то и то-то». Я думаю, что в наших христианских, православных семьях таких полуритуальных разговоров очень не хватает, стоит вводить их в нашу жизнь, чтобы отец делился со своим сыном, дочерью, женой тем, что является предметом его упования и надежды, смыслом его жизни. К сожалению, часто мы являемся очевидцами того, как в некоторых книжках и даже церковных проповедях священников эти два понятия – Церковь и семью – пытаются как будто развести: семья – это одно, менее возвышенное, а Церковь – другое, более возвышенное. Это разделение искусственно. Даже когда служащим священником на приходе является иеромонах, архимандрит, все равно возникает та же самая полусемейная модель общения, потому что монашествующее лицо является отцом этой общины. Даже в этом случае семья оказывается основой, пропитывающей все наши приходские, общинные дела.

В нашей стране нередка ситуация, когда семья не полностью христианская. Чаще всего женщина ходит в храм и не встречает в семье полного понимания. Насколько в данном случае действенна Литургия?

– Литургия – это участие Бога в нашей жизни, которое дает нам, людям слабым и ограниченным, нечто, что не вполне наше. Вполне наше можно считать то, что мы – люди слабые. А что же не наше? Наше вот что: когда женщина побывала в храме, причастилась, получила Божию благодать, и, придя домой, явила собой пример идеальной жены, идеальной матери. Я думаю, что даже самый антицерковно настроенный муж, сын или отец такую христианку едва ли будет преследовать и унижать.

Обозначенная ситуация, когда один из супругов верующий, а другой – неверующий, к сожалению, типична. Как правило, так и бывает. Редко и муж, и жена – посвященные в церковную жизнь верующими христианами. Эта ситуация описана еще апостолом Павлом. Отсюда – вывод: такая ситуация не уникальна, и, может быть, отчасти это утешит людей, находящихся в подобной ситуации: так живут многие люди, они испытывают те же проблемы. Апостол Павел пишет удивительные вещи (особенно удивительны они для протестантов, которые учат тому, что могут быть только личные отношения Бога и человека): «Неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим». Что значит «освящается»? То есть делается святым, праведным; за верующую жену Бог принимает неправедного, несвятого, неверующего мужа. И если для Бога он верующий, на него неизбежно изливается вся Божия милость, благодать, прощение и даже спасение – это очень важная православная мысль. Бог спасает тех, кто спастись не желает, во имя тех, кто спастись желает. Праведник может попросить Бога о спасении неправедника – это православная, библейская мысль (вспомним диалог Авраама и ангелов о судьбе несчастных городов Содома и Гоморры). Поэтому эта ситуация является по-своему благодатной.

Там, где есть такая «разница потенциалов», есть для Бога возможность действовать и проявлять Свою любовь как-то по-особому. Поэтому те, кто имеет неверующего супруга или супругу, не должны сильно переживать и отчаиваться. Бывает и такое, когда верующий человек мечтает развестись со своей неверующей половиной и найти себе идеального, самого лучшего, достойного его прекрасного и славного верующего. Вот это настоящее искушение и прелесть. Так думать нельзя, непозволительно, потому что для церковного законодательства невенчанные браки, браки верующего и неверующего все равно браки, их нужно беречь и исцелять, спасать, а не думать и не мечтать о разводе (хотя, конечно, оговорюсь как лицо, имеющее дело с разными ситуациями. Там, где присутствуют не просто какие-то словесные нападки на веру человека, а есть физическое насилие, то это, конечно, нетерпимо. Для таких ситуаций существует церковный закон, что можно на время разойтись, разъехаться, чтобы такой бийца в семье подумал о том, что он творит. Если есть угроза жизни, здоровью членам семьи, то развод, конечно, вполне уместен. Но это всегда форс-мажор, нечто совсем уж из ряда вон выходящее. Хорошо бы, чтобы в вашей жизни, дорогие братья и сестры, такого никогда не было).

Поэтому сразу после обращения, с первого мгновения, с первой секунды берегите свои неидеальные, по-своему ущербные браки. В конце концов, вы сами создали этот брак, и теперь Бог дает вам возможность, силу и благословение быть участником исцеления, облагораживания, спасения вашего неидеального брака. Я призываю всех православных мужей и жен думать и поступать только так. Потому что часто бывает такая картина: человек обращается в христианство и становится не каким-то прекрасным, уютным, милым, дарящим благодать и прощение человеком, а нетерпимым, малоприятным человеком, с которым вообще тяжело находиться рядом. Почему так? Ведь Евангелие – это сила, которая спасает и примиряет. Где же здесь Евангелие, где Божия благодать в жизни этого христианина, в жизни этой семьи? Видимо, было что-то неправильно понято при обращении, плохо проведена катехизация или ее вообще не было; плохие, неправильные книги читал человек. То есть тут есть над чем подумать и над чем поработать и священнику, участвующему в жизни таких пар, и самому верующему человеку.

Вопрос телезрительницы: «У меня верующая семья, мы с мужем живем в венчанном браке, ходим в храм, исповедуемся, причащаемся, и я этому очень рада. Но меня волнует то, что когда я прихожу на Исповедь, у меня почему-то постоянно одни и те же грехи. Я спросила об этом батюшку, и он сказал, что я очень испорченна, надо с этим бороться, причем зло об этом сказал. Я сильно расстроилась, ведь раньше обычно он просто разрывал мою записку и допускал к Причастию. Как мне избавиться от этих грехов? Есть такое выражение: «я каюсь, надеюсь, что каюсь». Вероятно, я не так каюсь?»

– Очень хороший вопрос. Ситуация довольно типичная и по-своему актуальная для каждого верующего. Правда, в данном случае мы не знаем самого главного – какие же грехи наша телезрительница называет батюшке снова и снова. Если это какие-то тяжелые грехи – либо вы кого-то постоянно подставляете, предаете, либо воруете деньги, либо кого-то убили (я, конечно, шучу), то, разумеется, реакция священника оправданна. От этого давно уже нужно было отказаться. Мы можем найти в себе силы никого не подставлять, никого не предавать, не воровать, не убивать, многое мы можем не делать.

Обычно при обращении в христианство, при первом, самом важном покаянии мы решаем для себя не делать многие вещи – обещаем Богу больше не прелюбодействовать, не воровать, не убивать, не быть человеком войны, вражды и неприятия. И многое из этого мы можем исполнить в дальнейшем.

Однако есть грехи, которые остаются, скажем так, фактурой нашей жизни. Да, наверное, мы не можем не завидовать, не обижаться, не сравнивать себя с окружающими людьми, не искать плюсы и минусы, не оценивать и тем самым неизбежно не осуждать кого-то. Мы не можем не злословить – язык, наверное, сильнее каждого из нас; подобное мы делаем вольно или невольно, постоянно, это является какой-то рутиной нашей духовной жизни. Как нам поступать с этими нашими грехами? Тут я сказал бы так: для каждого из нас покаяние это элемент нашей духовной гигиены – мы ведь регулярно принимаем душ, моем нашу шевелюру (мы же воспитанные, культурные, образованные люди)… То же самое касается и нашей духовной жизни. Мы регулярно приходим к Богу и при священнике говорим Ему о том, что у нас опять все то же: «Прости меня, Господи, я опять делаю то же самое – завидую, осуждаю, ругаюсь с мужем и детьми» – и так далее. Бог слышит это от нас и принимает наше покаяние.

Господь понимает, кто мы такие, Он первый знает, какие мы слабые и немощные и, если мы каемся искренне, прощает каждого из нас. Но, конечно, здесь должно быть и усилие человека. Недостаточно просто сказать: «Я грешный, слабый человек, ничего не могу с этим поделать» – нет! Каждый день, каждый час необходимо проходить какое-то маленькое испытание, своеобразный маленький турнир: смогу ли я не разъяриться на кого-то, удержаться и не съязвить, сделать что-то, сначала не подумав плохого, не нагрубить, не обидеть кого-то – вот это и есть элементы самой настоящей, хорошей рутины духовной жизни. Сделал плохое – оцени себя, познай, что это плохо, и потом не унывай, не поедай себя, не уничтожай. Пойди извинись и в следующий раз думай головой, поступай умнее. Так что могу вам только еще раз сказать: от больших грехов вам давно уже нужно было отказаться, а грехи малые мы не можем не озвучивать, не можем в них не каяться, что не отменяет необходимости духовного усилия в их ежедневном и ежесекундном преодолении.

В наших православных (по крайней мере, номинально православных) семьях иногда возникает такая курьезная ситуация: причащаются только дети – каждое воскресенье кто-то из родителей обязательно приводит или приносит ребенка и причащает, то есть, казалось бы, Литургия неким образом присутствует в жизни семьи, но как-то неполноценно. Что Вы думаете об этом?

– Это уже хорошо. Детям в храме интересно, они скучают в панельных домах наших микрорайонов, где не на чем глазу отдохнуть. А храм неизбежно радует ребенка: его привлекает большое скопление нарядных людей – взрослых и маленьких, привлекает происходящее действо, песнопение. Поэтому даже если родители сами не причащаются, но снова и снова приводят ребенка в храм, это уже хорошо. Но, безусловно, хорошо было бы, если бы вместе с детьми причащались и родители: часто бывает ситуация, когда ребенка подносят к Чаше, а он начинает плакать, бояться. А знаете почему? Его заставляют делать то, чего не делают ни папа, ни мама. Замечу, что в этих ситуациях никого насильно причащать недопустимо, нельзя идти против воли даже маленького ребенка двух-трех лет, чтобы не было потом травмы или дурного представления о Церкви как о месте, где его подвергали физическому насилию. Поэтому идеальна ситуация, когда и родители причащаются, и дети.

В первых веках, как Вы уже говорили, Литургия или Евхаристия сопровождалась агапой, то есть совместной трапезой после Причастия, а сейчас люди просто расходятся по домам и никакого общинного пира не происходит. Насколько важна совместная семейная трапеза?

– Пир можно и нужно устраивать в храме. Например, в храме, где я являюсь священником, в Феодоровском соборе города Санкт-Петербурга, проводятся маленькие, но пиршества, такая маленькая агапа после воскресной Литургии. Это очень благостное мероприятие – у детей появляются новые друзья, женщины говорят о своем; у мужчин-прихожан – свой круг интересов. Люди сидят, пьют чай с печеньем, сушками, и в ходе всего этого происходит нечто очень важное: мы понимаем, что мы – община, нам не все равно, что происходит с нашим братом или сестрой. Мы важная сила в окружающем нас социальном пространстве – сила, облагораживающая, исцеляющая окружающий мир.

Что касается домашних застолий, было бы здорово, если бы родители, в основном папы, имели своей целью иногда, хоть раз или два в неделю, приходить домой пораньше и участвовать в общем застолье, где есть место для разговора и шуток, общения, когда можно поделиться своими мыслями и впечатлениями.

В этом ключе возникает еще одна очень важная тема: христиане как соль земли. Соль земли – это образ из Евангелия. Соль – главнейший консервант в древнем мире. Соль сохраняла то, что могло испортиться. Этот образ можно перенести и в наше время: много чего потеряно окружающим миром и сохраняется лишь в христианских семьях – совместные застолья, уважение мужчины к женщине, почтение женщины по отношению к своему мужу, забота старших о младших, младших о старших и так далее. И было бы, конечно, очень хорошо, чтобы сегодня христиане становились примером таких отношений для всего окружающего мира. Мы часто рассуждаем о некоей миссии: давайте пройдем таким-то шествием, устроим такой-то концерт – все это нужные дела, но главная наша миссия не в этом. Когда к нам приходят наши неверующие друзья, родственники и видят такие отношения в семьях христиан, они задаются вопросом: почему у нас так, а у христиан – по-другому? Вроде бы и не особенно образованные, не иностранцы, а какие необычные у них отношения. Почему? А все потому, что в жизни каждой такой семьи присутствует Бог. Это и есть наша самая главная миссия.

А еще хорошей была бы миссия, о которой часто упоминают ученые и историки христианства: важным инструментом миссии первых христиан были их большие семьи. Брошенных детей не было, очень мало было разводов и, самое главное, не было абортов. Христианские семьи стали образцами крепости.

В богословской среде есть такое понятие: Литургия после Литургии. То есть определенное служение, которое продолжается после Литургии. Скажите, какие виды служения могут объединить семью именно в этом ключе?

– Внимание к старикам, забота об окружающем пространстве: о квартире, в которой живешь, о подъезде, микрорайоне, городе; посещение разных культурных мест, каких-то природных объектов, паломничества. Это все очень нужно, но, на самом деле, вся наша жизнь – это Литургия. Конечно, не в узком, а в более широком, фундаментальном смысле. Беда современного христианства в том, что мир, в котором мы живем, как бы разделен на два: мир духовный, тот, где я нахожусь в церкви, и другой – светский: дети, дом, финансовые заботы… Второй мир мы не ценим, и со временем он может развалиться, а мы будем продолжать жить в выдуманном духовном мире. А ведь в Священном Писании мы не найдем подобного разделения, наоборот, везде присутствует проникающая всю нашу жизнь сила, исходящая от Бога и касающаяся всего, чем бы мы ни занимались. Так что все, что с нами происходит, – это и есть наша духовная жизнь.

Расшифровка:
Наталья Коваль

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475