Протоиерей Кирилл Каледа: Подвиг новомучеников – в твердости веры

Бутовский полигон. 75 лет назад этот тихий пригород Москвы превратился в страшное место – сюда привозили и расстреливали священников и мирян, учителей и врачей, рабочих, крестьян – в 1937 году в нашей стране возобновился массовый террор, и только за один год на Бутовском полигоне было расстреляно более 20 тысяч человек. Гость программы «Плод веры» на телеканале «Союз» – протоиерей Кирилл Каледа, настоятель храма Новомучеников и Исповедников Российских в Бутове.

– В 1940–50-е годы очень многие семьи обращались в органы госбезопасности с просьбой разъяснить судьбу своих родственников: они были осуждены на 10 лет без права переписки. Чекисты знали, что это означает расстрел. Родственникам это не говорилось, и многие ждали встречи с близкими. Ваш дед-священник был расстрелян здесь, на Бутовском полигоне. Когда Ваша семья узнала, что он был расстрелян?

– Это случилось только в 1989 году. Когда дедушка был арестован, маме и ее брату было сообщение, что он осужден на 10 лет без права переписки. После смерти Сталина в начале 1950-х гг. дядя сделал запрос о судьбе деда, так как этот срок прошел. И было получено официальное уведомление, что дедушка, якобы, умер от болезни почек во время войны в лагере. Но почему-то эта дата не легла на сердце нашему семейству. И мы надеялись узнать об обстоятельствах смерти дедушки, хотя не думали, что он был расстрелян еще в 1937 году. Только в 1989 году мы подали заявление в органы, чтобы уточнить обстоятельства смерти деда. 3 ноября 1989 года я был приглашен на Лубянку, и мне было сообщено, что 3 ноября 1937 года дедушка был осужден к высшей мере наказания – расстрелу и 5 ноября 1937 года был расстрелян.

– Как Вы узнали, что расстрел и погребение произошли здесь?

– В 1989 году мне сообщили, что дедушка был расстрелян где-то в Москве. Но где – точно не известно. И место захоронения тоже не известно. Только в 1994 году, благодаря усилиям общественности, было открыто место расстрела – Бутовский полигон, где в 1937–38 годах производились массовые расстрелы и захоронения. К этому времени уже была проведена специальная внутренняя проверка КГБ, и было документально подтверждено, что Бутовский полигон – место расстрелов и захоронения жертв политических репрессий периода 1937–1938 годов. 8 мая 1984 года на полигоне, по благословению Святейшего Патриарха Алексия II, был установлен Поклонный крест. Я был на освящении этого креста и на панихиде, которая была совершена сразу после освящения в память о тех, кто здесь пострадал.

– Что Вы увидели, когда попали впервые за этот забор за колючей проволокой?

– Я увидел полностью заросшую каким-то кустарником территорию. Здесь были просто джунгли, которые надо было рубить топором, что мы потом и делали. И вот на небольшой открытой площадке, к которой можно было подойти от южных ворот полигона, был установлен крест.

– Кто участвовал в установке креста?

– Инициатива установки принадлежит Свято-Тихоновскому институту во главе с ректором отцом Владимиром Воробьевым. Крест изготовил сын расстрелянного на полигоне отца Михаила Шика Дмитрий Михайлович Шаховской. Во время освящения этого креста я встретился с Антониной Владимировной Комаровской, отец которой был расстрелян по одному делу с моим дедушкой. И она сказала, что она уже знает документально, что ее папа расстрелян здесь. Я понял, что дедушка тоже здесь расстрелян.

– А много было людей на освящении креста?

– Было, наверное, несколько сот человек. Было 20–30 священнослужителей. Святейший сам хотел приехать, но плохо себя чувствовал. Освящение креста возглавил тогда архиепископ, ныне митрополит Сергий Воронежский и Борисоглебский. На церемонии присутствовал и тогдашний мэр Москвы Лужков.

– То есть светская власть проявляла активность и помогала?

– Во всяком случае, она присутствовала. Лужков поддержал идею, высказанную Святейшим, что на этом месте необходимо срочно строить храм-памятник.

– Как быстро сформировалась община и началось строительство храма?

– Община сформировалась к концу 1994 года: выяснился факт, что на этом месте расстреляно много священнослужителей, активных мирян – верующих людей, дети и внуки которых в середине 1990-х годов жили в Москве и тоже были активными членами Церкви. Стало понятно, что строительство храма затягивать нельзя – дети пострадавших на этом месте были уже стариками и ждать даже несколько лет многие из них не могли.

– Как быстро шло строительство первого деревянного храма?

– Деревянный храм был построен достаточно быстро. В 1995 году община была сформирована, изготовили сруб, который к концу 1995 года уже был установлен на полигоне. В конце 1996 года, 11 декабря, храм освятили. Освящение тоже возглавил о. Владимир Воробьев.

– До строительства Вы были светским человеком. Как получилось, что Вас выбрали ответственным за строительство храма?

– Так случилось, что я достаточно активно принял участие в создании этой общины. По предложению членов общины меня избрали председателем приходского совета, то есть старостой. Я занимался оформлением земельного участка, организацией работ по строительству храма. Через некоторое время Священноначалие предложило мне принять сан и возглавить эту общину.

– Мы стоим возле иконы священномученика Владимира Амбарцумова, это Ваш дедушка... Каково это – иметь святого дедушку?

– Дедушка это дедушка. Я его лично не знал, но в нашем семействе память о деде сохранялась свято. Известно, что во многих семьях, где были репрессированные, о них просто боялись говорить. В нашем семействе все было по-другому, даже тогда, когда мы были маленькими, когда проходило хрущевское гонение на Церковь, мы молились о том, чтобы узнать, как умер дедушка Володя. Мы никогда не думали, что дедушка может быть при нашей жизни прославлен в лике святых. Но прекрасно понимали, что его подвиг подобен тому подвигу, что совершили в древние времена первые мученики христианские.

– А что о нем как о человеке, о священнике рассказывали Ваши родные?

– Запомнились его труды по просвещению молодежи, потому что его судьба совсем необычная. Он вообще по происхождению человек не русский и не православной культуры. Его отец был чистокровным армянином, а мать – из волжских немцев. И он был воспитан в лютеранстве. Затем, уже студентом, он познакомился с христианским студенческим движением, пришел сначала в баптизм, а затем в 1920-е гг. возглавил христианское студенческое движение в России. Естественно, он познакомился с Православием. В конце 1920-х гг. принял Православие и очень быстро стал православным священником. Он продолжал служение даже тогда, когда официально была запрещена деятельность христианского молодежного движения. И этот опыт помог, когда он не имел возможности открыто служить в храме. Он служил относительно недолго – в 1928–32 гг. в храме Князя Владимира в Старых Садах, в храме Святителя Николая недалеко от Тимирязевской академии. Потом был вынужден уйти на покой, но продолжал эту деятельность. Есть свидетельства, что он совершал тайные богослужения, организовал целую систему помощи семьям репрессированного духовенства. Я знал несколько семей, которые благодаря деятельности дедушки в те страшные годы не умерли от голода.

– А как его репрессии настигли?

– Его трижды арестовывали. Первый раз это было еще в годы гражданской войны, в Самаре был арестован. Второй раз арестовали в 1932 году, но освободили относительно быстро. Последний арест был в 1937 году, и, как мы теперь знаем, его расстреляли.

– Вы получили доступ в конце 1980-х годов к следственному делу. Что Вас поразило в допросах, которые были записаны?

– Для нас было, с одной стороны, очень отрадно, что у дедушки хватило сил никого не назвать и с его слов никто не пострадал. Когда у него хотели спросить сведения о ком-то, он прямо отвечал, что это не имеет отношения к делу. С другой стороны, поразила четкость формулировок ответов. Основной вопрос в те времена был – ваше отношение к советской власти. Дед ответил, что он как православный верующий человек считает, что советская власть, как, впрочем, и любая другая, временна.

– Сколько священников закончили свой путь на Бутовском полигоне?

– Если говорить о священнослужителях, – около 450 человек. Это священники, которые служили в Москве и Подмосковье. Кроме того, известно около 500 человек, активных мирян, монашествующих, которые также за исповедование Православной веры на Бутовском полигоне пострадали. К настоящему времени 330 из них прославлены в лике святых. Другое такое место не известно на канонической территории Русской Православной Церкви.

– Кого из подвижников, пострадавших за веру, можно особо отметить?

– Это и известные иерархи, как Владыка Серафим, это и простые священники, которые просто честно выполняли свой священнический долг и были до конца верны церкви. Мне очень дорог образ мученицы Наталии Козловой. Родом с севера Рязанской области, она была простой крестьянской женщиной, в семье было пять человек детей. Они с мужем вели хозяйство и не хотели вступать в колхоз. Мужа убили, а она в течение некоторого количества лет была старостой храма и этот храм сохраняла. Священника арестовывали, а она шла к архиерею и просила, чтобы прислали другого. Практически каждую неделю ездила в Москву или Рязань, чтобы обеспечить богослужения, – просфоры привозила, вино и так далее. Ее предупреждали, что если она не прекратит это делать, с ней будет то же, что с мужем. Она оказалась до конца верной храму. Пострадала здесь, на Бутовском полигоне. Слава Богу, что ее дети остались живы. Старшие на тот момент уже встали на ноги. И младшего брата, которому было около 9 лет, они забрали к себе.

– В своих молитвах Вы обращаетесь к своему дедушке?

– Я обращаюсь к дедушке в молитвах. Но это происходит по-иному, чем когда я обращаюсь к святым Сергию Радонежскому или Серафиму Саровскому. Я обращаюсь к нему как к близкому, дорогому мне человеку. Чаще всего обращаюсь к нему почти бессловесно, если мне в каких-то обстоятельствах нужна поддержка. Я не обращаюсь с просьбой – «дедушка, ты помоги», а именно за поддержкой. Я эту поддержку ощущаю. Только благодаря такому предстательству деда я стал священнослужителем на этом месте.

– Отец Кирилл, я не случайно задал этот личный вопрос. Многим нашим современникам не совсем понятно, как в молитвах обращаться к новомученикам.

– Мне кажется, проблема, которая сейчас существует – недостаточное почитание подвигов новомучеников, связана с вашим вопросом. Мы привыкли к святым обращаться с различными просьбами. Но к новомученикам так обращаться вроде бы неудобно, особенно понимая тяжесть их страданий. С другой стороны, они близки к нам по времени. Главное, чего мы должны просить у новомучеников, – это твердости веры, какая была у них. Они были такими же людьми, как мы с вами, имели те же заботы и жили практически в тех же условиях. Многие из них не были одарены какими-то особыми дарами. Их подвиг – в твердости веры.

– Отец Кирилл, мы находимся рядом с величественным, очень красивым храмом Новомучеников и Исповедников Российских. Я знаю, что он был освящен в 2007 году, и с историей его строительства связано объединение двух ветвей Русской Православной Церкви. Расскажите, как это происходило...

– Храм был заложен в 2004 году после традиционного Патриаршего богослужения на Бутовском полигоне. Накануне этой службы в Москву в первый раз прилетела делегация Русской Зарубежной Церкви. Его Святейшество пригласил Митрополита Лавра помолиться на этом богослужении. Реально это оказалась первая служба, на которой представители Русской Зарубежной Церкви молились со всей Полнотой Русской Православной Церкви. После богослужения был заложен этот храм. И Его Святейшество пригласил Митрополита Лавра принять участие в закладке, что и было выполнено. Затем было несколько лет достаточно сложных переговоров. Чувство единства, основанное на молитвах новомучеников и исповедников Российских, было и у одной, и у другой стороны. Когда стало ясно, что единение состоится, храм фактически был построен. Его Святейшество постановил, чтобы он был освящен после подписания Акта о восстановлении канонического единства внутри нашей Поместной Церкви. Через два дня, 19 мая, в день рождения Императора Николая Александровича это храм был освящен Патриархом Алексием II и Митрополитом Лавром. Поэтому он памятник не только тем, кто пострадал и погиб в годы лихолетья, но и единству Русской Православной Церкви.

Смотрите программу «Плод веры» на телеканале «Союз»: понедельник 01.30, вторник 19.00, среда 15.00. Время Екатеринбурга (+ 2 часа к московскому)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475