Изъятие. Документальные свидетельства того, как из храмов «экспроприировались» ценности

23 февраля 1922 года вышел в свет декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей. Тяжелым был год 1922-й: гражданская война ввергла страну в хаос, неурожай принес голодную смерть тысячам россиян.

Однако только ли благородным стремлением спасти умирающих было продиктовано принятие упомянутого законодательного акта? Думается, что нет. Ведь еще с 1918 года государство повело наступление на религию: церковь была лишена прав юридического лища, храмами и всем, что в них находилось, верующие теперь могли пользоваться только с разрешения местных властей. А ведь его можно дать, а можно и взять обратно. Имущество, которым только лишь пользуются, но не владеют, можно отобрать, тем более, что все оно по закону объявлено народным достоянием.

Именно народу, в лице местных Советов, и было «предложено» Постановлением ВЦИК изъять из церковных имуществ… все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть самого культа, и передать в органы Народного Комиссариата финансов со специальным назначением в фонд Центральной Комиссии помощи голодающим».

По всей стране были созданы комиссии по изъятию церковных ценностей. Заработала такая комиссия и в Екатеринбурге. По городам и селам рассылались циркуляры, отправлялись уполномоченные, имевшие секретную инструкцию, которая, с одной стороны, предлагала проводить изъятие «с соблюдением величайшей осторожности, дабы не оскорбить религиозные чувства верующих» а с другой стороны, возлагала всю ответственность «в случае каких-либо эксцессов и конфликтов» персонально на настоятеля общины и приходской совет. И еще — инструкция, вопреки декрету, предлагавшему, как было сказано, забирать только те предметы, «изъятие коих не может существенно затронуть самого культа», объявляла подлежащими конфискации «все без исключения вещи из золота, серебра и драгоценных камней».

Вооружившись такими указаниями, в мае 1922 года специальная комиссия явилась в церковь села Киргишаны Екатеринбургского уезда. Представители волисполкома собрали верующих. Пришло 300 человек. В ходе горячего обсуждения было решено не отдавать богослужебных предметов «по чувству своей христианской совести». Прихожане предложили вместо церковных ценностей собрать по домам, сколько кто сможет, золотых и серебряных вещей. Только какое золото у крестьян? Иного не набрали. Комиссия же, в свою очередь, приняла постановление: «… во что бы то ни стало, а ценности взять и передать их куда следует». Снопа организовали собрание жителей и снова иолучили отказ сдать ценности. На этот раз yпoлномоченные выдвинули новый вариант: собрать 300 пудов хлеба. Однако киргишанцы и сами жили впроголодь. Они не смогли отдать последнее. Отчаявшиеся женщины, из самых богомольных, со слезами на глазах стали предлагать своих коров, но советской власти нужен был благородный металл.

Конфликт продолжался, пока инициаторы сопротивления изъятию церковных ценностей не были отданы под суд. Главным обвиняемым стал, как и следовало ожидать, священник Савватей Окунев. Ценности из церкви, конечно же, были взяты, а следствие тем временем набирало обороты: допрашивались свидетели, составлялись справки волисиолкома. К делу были привлечены трое женщин, малограмотных, бедных крестьянок, которые особенно активно защищали достояние своего храма. Суд, однако, в те годы был еще «милостив». Обвиняемых приговорили к трем годам заключения со строгой изоляцией. В результате амнистии срок этот сократился до полутора лет, а женщины получили условную меру наказания. Год 1937-й пока не настал…

В Екатеринбурге процесс изъятия проходил практически без осложнений. Пример тому — Екатерининский собор нашего города, где работала комиссия, возглавляемая Б. Дидковским. Любопытна его докладная записка в губернскую комиссию по изъятию церковных ценностей: «Работа по Екатерининскому собору благополучно закончена…, оставлено не более 8–10 фунтов серебра, и требовалась бы замена оставленных предметов другими одноименными. Надо взять все находящиеся в Екатерининском соборе вещи церкви бывшей Первой женской гимназии. Надо также искать имущество всех домовых церквей города и губернии, в большинстве они должны были бьпъ сданы на хранение в другие церкви или частным лицам».

Тщательно работала комиссия, ни единой ценности не должно было ускользнуть от ее внимания. Что же касается Екатерининского собора, то он отдал государству более 10 пудов серебра и золота, а всего по Екатеринбургу набралось почти 183 пуда (около трех тонн).

35 пудов ценностей поступило из Верхотурья. Отметим, что в этом известном на Урале центре православия не все проходило гладко: настоятель Николаевского мужского монастыря отказался подписать акт изъятия драгоценной раки мощей Симеона Праведного (вес ее был 10 пудов 8 фунтов).

К августу 1922 года изъятие церковных ценностей заканчивалось. В Екатеринбург, в губфннотдел, прибывали ящики с сокровищами — опечатанные, под строгой охраной. В храмах остались лишенные риз иконы и растерянные священники. Пышность и великолепие русского православия, так пленявшие людей, были отняты, а самой церкви предстояли многие и многие скорбные дни…

О. БУХАРКИНА,
археограф государственного архива
Свердловской области

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475