Священник Олег Герасимов: Каким не бывает христианство?

Наша тема волнует многих. Вспоминаешь курс церковной истории и думаешь о том, что христианство в разные времена ставило перед собой разные цели, но самой главной оставалась одна – привести человека к Богу. Вопрос: христианство было таким же и 50, и 100, 1000 лет назад, или оно как-то менялось и меняется и сейчас выглядит несколько иначе, чем 1000 лет назад?

– Прежде надо определиться с тем, что мы понимаем под христианством. Очень часто приходится сталкиваться с тем, что человека отталкивают от Церкви какие-то вещи, к христианству как к мировоззрению отношения не имеющие. Это чисто административные вещи, они свои в каждом приходе, в каждой епархии, в каждой поместной церкви. Люди, например, сравнивают Русскую Церковь с Греческой, где все не так пышно, все проще, и ставят нам это в укор. Но это к собственно христианству имеет опосредованное отношение.

На самом деле христианство – это прежде всего мировоззрение, это следование за Христом. В этом смысле оно, конечно же, совершенно не отличается от того, что было 1000 и 2000 лет назад. Как Господь вел Своих учеников за Собой, так Он и зовет, дерзну сказать, нас за Собой, как это было в те времена, когда Он ходил по земле, и в первые века, после того, как Он взошел на небо, и сейчас, когда это уже покрылось пылью веков. И мы понимаем, что самое главное, чего от нас ожидает Господь, – чтобы мы пошли за Ним. Он дает нам все возможности, все, чем Он располагает, чтобы мы откликнулись и пошли.

Понятно, что такой путь не может быть гладким, но главная цель заключается в том, чтобы мы пришли ко Христу. Да, меняются времена, меняется окружающая обстановка, но основная цель остается той же самой. К сожалению, часто бывает так, что вот эти внешние атрибуты заслоняют собой суть. Тогда мы начинаем говорить о христианстве как о некоем институте, подразумевая под этим Церковь как собрание людей со своей структурой, организацией, администрацией. А, поскольку оно состоит из грешных людей, потому что нет же у нас совсем праведных, то, конечно, есть и какие-то недочеты, и какие-то вещи, которые могут отталкивать. К сожалению, далекие от Церкви люди очень часто отождествляют промахи и недостатки отдельных руководителей или Церкви как организации с христианством вообще.

От этого хотелось бы предостеречь. Потому что прежде всего христианство – это живое, личное отношение ко Христу, отношение ко Христу как к Личности. В этом смысле религиозность, как приверженность некоей обрядовой стороне, как привычка соблюдать какие-то правила, праздники и т.д., и вера в каком-то смысле разняться. У человека может, например, произойти кризис религиозности, он может разочароваться в Церкви и сказать: «Все, в эту церковь я больше не пойду. Потому что здесь есть что-то такое, что мне не нравится». Но при этом он не разочаровывается в вере. Он все-равно по-своему идет за Христом. Это странная и, может, не очень легко воспринимаемая ситуация бывает сплошь и рядом. Я и за собой иногда замечаю: что-то не так сделаешь, вольно или невольно человека оттолкнешь, а он обидится и уйдет.

Я вспоминаю рассказ о самой короткой проповеди митрополита Антония Сурожского. Он как-то вышел на проповедь и сказал: «Вчера в храм зашла женщина не в платке и в штанах. Кто-то из работников храма позволил себе ее выгнать, потому что она не так одета. Давайте молиться, чтобы этот человек вернулся в храм. Потому что это одно может оттолкнуть его». После этого Владыка повернулся и ушел. Это была скорбь, что здесь внешние атрибуты возобладали над содержанием.

Поэтому, когда мы говорим о том, каким не может быть христианство, мы прежде всего, наверное, имеем в виду эти внешние атрибуты. Мы говорим, что христианство не должно быть «сладким», «розовым». Вот, Боженька нас простит, поэтому делай все, что угодно. Слова «Боженька», «праздничек» и т.д., может, хороши для детей, но, когда взрослый начинает говорить: «Боженька меня простит», это звучит инфантильно. Я сразу внутренне как-то съеживаюсь, потому что складывается впечатление, что человек не понимает, что Боженька, конечно, простит, но к Царствию Божиему это тебя не приблизит, и нужно понимать, что любовь заключается не только в том, что тебя гладят по головке, а в том, чтобы в нужный момент оттолкнуть тебя от края пропасти. Те способы, которые избирает Господь для того, чтобы мы пришли ко спасению, очень часто могут казаться совсем не ласковыми, исходящими от «добренького Боженьки».

Это не должно обескураживать, не должно отталкивать. У нас есть собственные примеры воспитания нами своих детей или нас нашими родителями, которые же всячески желали нам добра. По-своему они желали нам спасения, как они его понимали. Очень часто они бывали жесткими и, может, даже жестокими в своих действиях, но это тоже диктовалось любовью. В Евангелии сказано: если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него. Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? и когда попросит рыбы, подал бы ему змею? Тем не менее мы начинаем сердиться, роптать и говорить, что Бог несправедлив.

Возможно, это прозвучит непопулярно, но Церковь и христианство не должны быть справедливыми. Точнее, христианство справедливо, но не нашей, человеческой справедливостью. Вот эта притча о виноградарях, которых господин нанимал сначала в одиннадцатом часу, потом в девятом, в третьем и всем дал одну и ту же плату, показывает, что справедливость Божия лишь в каких-то случаях соприкасается с человеческой, но не следует искать у Бога человеческой справедливости.

Христианство должно быть прежде всего живым. Это значит, что нет такого набора правил, соблюдая которые, ты можешь сказать: «Я сделал все правильно и совершенно уверен в результате». Тогда христианство сводилось бы к механическому обряду. Собственно, это и есть то самое фарисейство, в котором Господь не уставал обличать современных Ему книжников. Они делали все правильно, но самое главное, вот эту живую составляющую, то, что составляло ядро закона, данного Моисею, они упускали. Уж осознанно или не осознанно – вопрос десятый. Но это было так!

Господь всячески от этого ограждал и предупреждал Своих учеников. А под Его учениками я разумею не только собственно апостолов, которые с Ним ходили, но и нас с вами. Это же через века было преподано. Тогда апостолы знали, кто такие фарисеи, потому что были их современниками. Сейчас для нас это просто архаичный тип, про который мы где-то слышали, информацию о котором можно посмотреть в энциклопедии или где-то еще, вздохнуть и сказать: «Нас это не касается!» А вот если я прихожу в храм и говорю: «Вот это мое место! Я здесь стою» и начинаю кого-то с этого места сгонять или делаю ему замечания, что он не так кланяется, не так стоит, не так крестится, не через то плечо передает свечку, разве это не фарисейство? Фарисейство! То самое, от чего Господь Своих учеников просто заклинал.

Каким не должно быть христианство? Тут просто можно оглядываться по сторонам и говорить: «И вот таким, и вот таким, и вот таким оно не должно быть!» Оно не может быть удобным. Потому что «удобный» значит нашедший нужную форму, закостеневший в ней или, как раньше говорили, забронзовевший в своей святости, и все, человек не хочет из этой, как сейчас модно говорить, зоны комфорта выйти.

Вопрос телезрительницы Ирины из Ярославля: «Есть две молитвы. Первая – „Отче нашˮ, в которой мы просим: не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. То есть просим Бога нас уберечь, избавить от чего-то. А есть еще молитва Оптинских старцев, где говорится, что, что бы ни случилось в этот день, не дай мне забыть, что все ниспослано Тобой. Значит, когда что-то случилось, надо просить не того, чтобы Господь избавил от этого, а чтобы Он подсказал, как это исправить, и помог это преодолеть. Я правильно понимаю или нет?»

– Я думаю, вполне правильно. Понятно, что текст молитвы Господней мы произвольно изменить не можем, потому что Господь Сам дал его в такой форме. Что значат слова: не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого? Значит ли это, что Господь Сам нас вводит в искушение и Сам напускает на нас лукавого? Я думаю, этот вопрос истолкован уже тысячу раз. Если Господь попускает, значит, хочет, чтобы мы еще и вот эту сложную задачку преодолели на пути к Нему. Потому что рост духовный, движение к Богу не могут быть не сопряжены с трудностями. Только в трудностях человек начинает себя осознавать и расти.

Приведенная вами молитва Оптинских старцев просто поясняет, как мы должны относиться к трудностям. Это Господь нам дает задачку, решив которую (если получится), мы с вами станем чуть-чуть ближе к Богу. Вся наша жизнь – не что иное, как подъем в гору. Кто ходил в горы, тот знает, что подъем в гору не может быть легким, на подъеме в гору могут быть привалы. Ты поднялся на какую-то высоту – и делаешь привал, чтобы отдохнуть. Но это не означает, что ты на этом привале остановишься и скажешь: «Все, я дальше не пойду». Твоя задача – вершина, как кажется, недоступная, тем не менее ты должен пройти столько, сколько сможешь.

Когда у нас на душе тепло, хорошо, спокойно и очень ясное ощущение, что Господь рядом, – это ни что иное, как привал, который Господь дает нам, чтобы мы перевели дух, собрались с силами, отдохнули, а потом опять пошли в гору, потому что наша задача – вершина, и она еще далеко.

Поэтому слова молитвы: «не дай мне забыть, что все ниспослано Тобой» – это молитвенная подсказка от Оптинских старцев о том, как надо относиться к трудностям, возникающим на нашем пути, которые нам придется преодолевать. Да, они от Господа, но не для того, чтобы нас сбросить с горы или утопить. Это для того, чтобы, преодолевая их, мы становились сильнее и ближе к Богу.

Вопрос телезрительницы Елизаветы из Гомеля: «В чем испытывается Православная вера? И являются ли искушения испытанием веры?»

– «Искушение» – церковнославянское слово, на русский язык так и переводится – «испытание». Мы подразумеваем порой под этим какой-то подвох: мол, меня кто-то спровоцировал, искусил. На самом деле искушение – это испытание. И в этом смысле православному человеку правильнее говорить: не меня искусили, а я поддался искушению; не меня спровоцировали, а я поддался на провокацию. То есть Господь попускает нам и искусителей, и провокаторов, и всяческие, как нам кажется, ловушки на нашем пути ровно для того, чтобы мы не теряли бдительности. Очень много притч говорил Господь о том, что надо быть бдительными.

Почему Господь не рассказывает, когда кончина века? Не потому, что Он не любит Своих учеников и не хочет их предупредить. А потому, что, даже если бы человек знал точно, что все закончится тогда-то, он бы не подготовился. Это все равно что учитель даст ученику шпаргалку, чтобы тот списал: оценку хорошую ученик получит, но ничего не узнает. Ученик должен сам, своим умом дойти, все решить, чтобы получить заветную пятерку.

Будьте готовы к тому, что Второе Пришествие может совершиться прямо сегодня. Совершится оно через неделю или через год – не важно, будьте готовы каждый день. В этом очень высокая Божественная педагогика, потому что так правильно. А шпаргалки ученикам подсовывать нехорошо.

Искушения – это и есть испытания, которые Господь нам назначает (каждому по своим силам), чтобы мы, преодолевая их, росли и укреплялись в вере. Испытания не для того, чтобы нас уловить, подловить и сбросить; они для того, чтобы мы их преодолевали.

Получается, когда мы в молитве «Отче наш» говорим «не введи нас во искушение», мы просим Господа дать нам те испытания, которые мы смогли бы преодолеть.

– Да, по нашим силам. Я думаю так.

Еще один вопрос, очень актуальный. К сожалению, в некоторых деноминациях, называющих себя христианскими, многое, что для нас, православных христиан, смертельный грех, уже не грех, а даже добродетель. Как эту подделку распознать?

– Знаете, это мне напоминает 90-е годы, начало 2000-х, когда пошел шквал всяких экстрасенсов, и бабушки-знахарки обвешивались иконами. Все было на фоне икон, храмов, везде было написано, что это благословлено кем-то. И так далее. То есть очень точно соблюдалась атрибутика. Смотришь: вроде все хорошо, правильно, но что-то не то, сердце подсказывает, что там нет Христова Духа.

Очень часто именем Христа прикрывается совершеннейшая мерзость, иначе не скажешь. Это нас должно насторожить. Христос при всей Его любви и доброте к нам, давал жесткий отпор греху. Не грешникам, а греху. Поэтому, если мы видим, что грех начинает возводиться если не в ранг добродетели, то становится нормой, это должно насторожить, потому что там Христа уже нет.

Внутреннее ощущение того, что с этими людьми нет Христова Духа, очень трудно описать. Например, в 20-е годы прошлого века у нас была обновленческая церковь, советская власть всячески пыталась обновленцев продвигать. Это был план по разрушению Церкви изнутри. Обновленцам отдали центральные храмы, и там они могли проповедовать все, что хотели. Но храмы были пустые. Не потому, что люди были догматически подкованы и понимали, где Церковь обновленческая, а где Христова, они просто чувствовали что-то не то и уходили.

Вопрос телезрителя Александра из Санкт-Петербурга: «Вопрос по Евангелию от Марка и от Матфея. Процитирую: и искаху архиерее и книжницы, како Его лестию емше убиют (Мк. 14:1). И далее в обоих Евангелиях идет повествование о Миропомазании. Вопрос у меня был такой: чем хотели прельстить книжники и фарисеи Иисуса Христа? Я долго не мог найти на это ответ. А далее в Евангелии сказано, что ученики предложили продать миро и деньги отдать нищим. Иисус Христос сказал им: нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете (Мф. 26:11). По-моему, здесь и ответ на мой вопрос. То есть книжники и ученики как бы хотели польстить Иисусу Христу, поставить добродетель отдавать деньги нищим выше, нежели Миропомазание».

– На мой взгляд, речь не о том, чтобы подольститься ко Христу, потому что Он не давал такого повода никогда. Он всегда показывал пример самодостаточности, Ему не нужно было ни от кого никакого признания, потому что это был совершенно цельный Человек.

Вот мы, например, попадаемся на всякие уловки и на всякую лесть только потому, что чувствуем себя в чем-то уязвленными. И, найдя в нас болезненную точку, наше слабое место, нас можно на это подловить. У каждого из нас есть свои слабые места.

У Христа этого не было, Он не нуждался ни в человеческой славе, ни в человеческой лести. Другой, будучи на месте Христа (скажем, на суде у Пилата), начал бы как-то бороться за свою жизнь, а Господь говорил открыто, не заискивал и так далее, потому что Ему в этом не было нужды. Он шел по воле Отца Небесного и не отклонялся от этого пути ни на миллиметр.

Я думаю, когда евангелисты писали, что фарисеи и книжники хотят лестью поймать Христа, имеется в виду не впрямую, грубо схватив Его перед всеми, а окольным путем. Обольстить Христа невозможно. Всякий раз, пытаясь как-то Его подловить, они спотыкались. Они хотели сделать это не у всех на глазах, чтобы не вызвать гнев народа и соответствующие волнения. Вот в этом смысле, мне кажется, использовано слово «лестью».

Что касается эпизода с помазанием миром, то не все ученики так говорили. По согласному толкованию святых отцов, это все-таки был Иуда, который был достаточно сребролюбивым. К тому же, по толкованию святых отцов, Иуда разочаровался в своем Учителе, потому что ждал, что это будет великий царь, он придет и всех поставит на место, а Своих учеников приблизит к Себе и сделает из них министров, говоря современным языком. Когда он увидел, что Господь не собирается завоевывать царство, он разочаровался в Нем. А тут еще и миро такое дорогое на Него расходуют, когда можно продать. Это очень практичный взгляд на вещи. Собственно, в предательстве Иуды, когда он выдает первосвященникам своего Учителя, на мой взгляд, чистая прагматика.

К нашему разговору о том, каким не должно быть христианство, можно вспомнить 20-е годы прошлого века, изъятие христианских ценностей из церквей. Забирали все, чтобы вообще ничего не осталось в Церкви.

Мы поговорили о том, каким христианство не бывает. А каким оно должно быть?

– Христианство должно быть живым. Это должно быть живое общение с Живым Богом. И в этом смысле не важно, какое сейчас на дворе время. В первые века христианства были свои реалии, привычки, особенности. В современное время – гаджеты и свои атрибуты.

Один мой коллега задавался вопросом: когда исповедуешь умирающего и у тебя нет Евангелия, можно ли на голову положить гаджет, в котором будет Евангельский текст? Он спросил это в священническом чате, и был целый гвалт. Кто-то говорил, что ни в коем случае, только книжный вариант. Кто-то говорил, почему нет, ведь и в том, и в другом – слово Божие.

Мне кажется, это очень хороший пример того, что важна не форма, а внутреннее содержание. Если ты читаешь слово Божие, не важно, на чем оно написано. А кому-то важно, чтобы было непременно на бумаге и при этом позволительно, грубо говоря, наехать на своего брата и сказать: «Как ты смеешь ему на голову класть айфон!» Мне кажется, это как раз приметы времени. Время дает нам разные вызовы, но отношение ко Христу должно быть живым и глубоким. Это самое важное.

Записали:
Нина Кирсанова
и Таисия Зыкова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475