Александр Порожный, арт-группа «Largo»: Дорогой добра

Саша, часто ли ты вообще говоришь о смысле жизни?

– Наверное, в первый раз настолько серьезно. Конечно, мысли всякие бывали в жизни, но это первый такой опыт.

Я, например, в дневник пишу и иногда могу посмотреть, с каким смыслом я жила. А у тебя есть какой-то человек, с кем ты беседуешь, или есть что-то другое?

– У меня – заметки в телефоне. Я записываю свои какие-то умные, глобальные мысли, стихи: зачем мы живем? что будет после того, как мы умрем? а кончится ли на этом все или нет? Вот когда такие мысли посещают, начинаешь думать и что-то записывать.

Вот прям раз – и это состояние ловишь?

– Я творческий человек, а творческие люди немножко отличаются от обычных, поэтому их посещать может что угодно.

Ты давно понял, что ты творческий человек?

– С детства. Сначала понял это не я, а мои родители. Мой дедушка играл на фортепиано. Мне был годик, я только стоять научился, держусь за манежик, а дедушка что-то играет, и я тут же начинаю трясти манеж. Он начинает ускорять мелодию, и я в этот же ритм начинаю трясти. Он начинает замедлять, и я медленно трясу манеж. Смешно было моим родителям, что ребенок так реагирует на музыку. Вот с того момента они поняли, что музыкальный парень растет. Потом мама увидела, как я подпеваю телевизору – известным звездам. Я подпевал Витасу Оперу №2, эти высокие ноты. Мама меня отправила в музыкальную школу учиться на фортепиано, а потом в эстрадно-джазовую студию, где я вокалом занимался.

А когда пассивный залог превратился в активный: мама отправила тебя, а когда ты внутренне почувствовал, что это твоя история? Когда случилось вот это: «Вот он мой смысл, вот она моя радость»?

– У меня было прозвище в детстве «Витас», потому что брал ноты верхние. Я победил в конкурсе, мне дали мои первые 500 рублей. Вот такой момент в моей жизни был, когда я впервые заработал деньги. Я тогда понял, что певцом быть хорошо...

Сколько тебе было лет?

– 11 лет, наверное. Это был конкурс, я его выиграл, а суперприз был – 500 рублей.

В тот момент было понимание, что это талант, что это от Бога, и что это вообще не ты поешь, а на самом деле тебе подарили такой талант?

– Я в детстве себя вообще звездой чувствовал. Это сейчас я себя звездой не чувствую. Я родился в небольшом городе Лабинске, там звездой был в районе.

А как это – быть звездой?

– В детстве это было классно.

Это опасно вообще?

– Очень опасно. Я уехал из Лабинска, начал учиться в Краснодарском университете культуры. Закончил школу с серебряной медалью, приехал такой мальчик-паинька. С мамой всегда жил, не гулял, не курил, не пил. Здесь я начал пить и курить на втором курсе, гулять с рокерами, неформалами, готами.

Звезда становится больше?

– Да, но я в этот момент не ощущал себя звездой. У меня была такая трагедия небольшая – ломка голоса, он вообще сломался. Я не поступил даже на бесплатное в университет культуры. Поступил на платное кое-как – ничего не смог спеть. У меня диапазон квинта был... Я, наоборот, перестал быть вот этой детской звездой, поймал депрессию, а потом новую звезду набирал до «Битвы хоров».

Я шел по улице Красной (она пешеходная по выходным) и встретил однокурсницу. Она говорит: «Саша, у нас мастер-класс: Вероника Журавлева-Пономаренко будет в филармонии, никак нельзя пропускать». Зашел я в филармонию, вижу мастер-класс, она поет. И тут я ляпнул: «А как вам в коллектив попасть можно?» Она говорит: «А выйди, спой». А у меня же как раз ломка голоса… Я с трясущимися руками выхожу, держу ноты, а тут столько людей… А я не могу петь, голоса нет: «Вниз по Волге реке с Нижня-Новгорода…», – кое-как спел эту песню. «О, берем, приходи завтра». И все, моя жизнь поменялась. Вот так раз, – в секунду. То я просто студент был: неформалы, рокеры. А тут мне пришлось с рокерами поменьше уже общаться, – филармония! Конечно, это огромный опыт был.

Народной артистке России Веронике Журавлевой-Пономаренко хочу огромную благодарность выразить за все семь лет филармонии. Это школа была. Без нее, возможно, мы бы такие не стали, какие мы сейчас есть. Я считаю, что очень многое мне в жизни дало то, что с 17 до 22 лет я постоянно ходил в караоке. Гулял, веселился, ходил в караоке, – праздная жизнь.

А что с тобой происходило в этот момент? В твоей внутренней жизни в этот момент не было таких внутренних заметок: а, вообще, Саша, ты куда? Саша, эй, ты где?

– Нет, мне классно было. Я был звездой в караоке. Почему и начал туда ходить. Видно, детскую историю вернул: выхожу, пою песню сольно, все аплодируют, Саша снова звезда. В филармонии я этого не получал, потому что мы пели в ансамбле «Ивушка», это хор, я там никакой запев не мог спеть и не сильно старался это делать.

Слушай, ты сейчас православный, ты понимаешь, что это было с духовной точки зрения?

– С духовной точки зрения это ничто было. Это стандартная ситуация, в которой живет 90% нашего населения.

А как из этого выходить?

– А я не думал, как из этого выходить. Вообще, все, что в моей жизни происходит, происходит волей случая. Можно сказать, что это Божий Промысел. То же самое попадание в филармонию: возможно, это Господь так вел: «Скажи эту фразу». И ты попадаешь в филармонию, чтобы измениться, чтобы не быть неформалом, не ездить автостопом, не собирать деньги на шапку, как мы это делали под гитару. Вот, это первое изменение. Я ничего не делал. Это Бог или ангел-хранитель, не знаю.

Второй раз это была «Битва хоров», мы на нее попали и победили. Мы вернулись назад и уволились из филармонии, и потеряли все, что у нас было до этого. Может быть, Господь нам дал такую возможность потерять все, чтобы понять: вы сейчас не туда идете, ребята, вы совершенно не в ту сторону повернули. И мы создаем группу «LARGO».

Что происходит с человеком, который все потерял?

– Депрессия. У ребят жены, дети, зарплаты нет... Все с нуля. Это нереальная депрессия. Это, наверное, самый ужасный грех, но это так и есть. А как по-другому? Особенно, когда ты не знаешь, что есть Бог, что есть Причастие. Ты только в депрессию впадаешь и сидишь в ней, в этой депрессии.

Тебе это помогло?

– Я и говорю: трудом только вытащил себя из этой ямы.

Скажи, полезно звездам переживать такие падения?

– Я думаю, не всем полезно. Если кто не трудолюбивый, он, наоборот, может скатиться. Господь дает каждому по силе. Вот Он нам дал по силам...

Скажи, а ты в этом когда-нибудь сомневался?

– В Боге?

Нет, в том, что ты сильный и что ты выдержишь.

– Да я вообще не считаю себя сильным. Это Господь, видно, так считает, а я себя вообще не считаю сильным. До этого у меня была девушка, я жил в депрессии лет пять. Не видел ни цветов, ни весны, ничего не видел. Только мысли: как она? почему я с ней? Пять лет по кругу. А тут в Курганинске, в храме, батюшка мне рассказывает что-то, и я смотрю: солнце, небо, весна. И я в шоке – увидел, что жизнь прекрасна. Потом в машине ехал, и меня это чувство не отпускало: цветы, пчелки, птички. Можно же от жизни получать удовольствие. Просто батюшка что-то рассказал, и меня это поменяло. Я, наверное, чувство благодати ощутил. Почему-то мне так показалось.

А сколько тебе было лет?

– 25–26 лет.

И как это жизнь твою приукрасило?

– Во-первых, мы причастились, исповедовались. Ребята причащались и раньше, но я первый раз в жизни причастился. После этого я стал настоящим православным христианином, который старается меньше грешить, и по-другому стал на мир смотреть. Я увидел в мире много маленьких деталей, нюансов, радующих глаз. Стал понимать, что пока моя мама жива, я самый счастливый человек. До этого, пока папа жив был, я считал, что я вообще самый счастливый человек. Я живу сейчас в лучшее время. До этого я это не ощущал. Ну есть родители и есть. После этого стал стараться искренне говорить им добрые, хорошие слова, больше помогать начал родителям. Вот такие изменения произошли, изменились ценности. Вообще, весь мир живет в подмене понятий и ценностей. И я так жил: хотел крутую тачку, красивую модель высокую с длинными ногами. А в итоге счастья нет. Оказывается, счастье не в этом всем, а просто в человеческом отношении друг к другу. Ну, мне так кажется.

Я вижу кольцо на твоей руке...

– Да, я встретил свою любовь, – это моя жена Аленушка.

Вот ты уже понял, в чем суть, как важно жить. Казалось бы, живи и радуйся. Но нет, получается, не получается.

– Самое главное – верить. Если ты веришь во что-то искренне, у тебя должно получаться.

Давай так: у тебя получается?

– У меня получается, но это не значит, что я не грешу. Я также грешу, но грехи уже, может быть, не такие большие. Исповедь одна и та же у меня сейчас, она не меняется. У меня Исповедь изменилась, когда я женился – блуд ушел. А так на Исповеди все те же грехи, только я стараюсь, чтобы их меньше было.

Как поменялось твое творчество?

– Стало больше духовной музыки. Наверное, уже 80% нашего репертуара.

Ты имеешь в виду – смысловой нагрузки?

– Да. И творчество поменялось так, что я сам начал писать песни.

А ты до этого не писал?

– Я писал грустные стихи о неразделенной любви, а сейчас у меня уже две песни. Одна про Новый год, вторая – «Дорога добра»: «Дорога добра, ты выбрал этот путь, дорога добра, с нее нельзя свернуть». Это про то, что я сейчас рассказываю, что мы стараемся идти по этой дороге и прийти в Царствие Небесное.

Меня иногда спрашивают, чем я в жизни горжусь? Горжусь тем, что уговорил своего папу причаститься. Папа у меня советский человек. Он стал инвалидом – два инсульта, два инфаркта, потом машина сбила его на пешеходном переходе, ноги были переломаны, еле ходил, – мама его лет 20 нянчила и крест этот выдержала до конца. Я думаю: надо папу по-любому причастить. А он отказывался. И тут раз, говорит: давай. Я беру маму, начинаю вычитывать молитвы (последование к Причастию, каноны к ангелу-хранителю, Божией Матери, Иисусу Христу), подготовил папе список грехов, какие бывают, он свой список составил. Есть даже видео, где папа причащается, которое Володя снял (спасибо ему за это). Это было папино первое и последнее Причастие, – через три дня умирает. Он послал нас за печеньками, мы вернулись – папа уже умер. И лицо довольное, радостное, как будто он ждал, – надо было причаститься и уйти.

Для тебя это было чудом?

– Скажем так: смерть папы прошла не горько для меня. Вот в этом для православного человека плюс: понимание, что папа умер, и он там, в раю, с Господом. Вот этим я горжусь.

Саша, в чем твой смысл?

– Мой смысл – прийти дорогою добра в Царство Небесное.

Записала:
Елена Чурина

Полную версию вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475