Священник Димитрий Барицкий: Чтобы беседовать с Богом, собеседник должен быть личностью

Вера от слышания, а слышание от слова Божия, говорит апостол Павел. Можно ли истолковать эти слова как совет и благословение регулярно читать Священное Писание и как предостережение, что, как только уходишь из этой области, можешь утратить веру?

– Хороший вопрос. Конечно же, Священное Писание – это некое ядро Церковного Предания, это первая фиксация того Откровения, которое Бог дал Своему народу, с которым Он заключил завет. Первоначально – Ветхий Завет с еврейским народом, получившим Священное Писание через пророка Моисея, и Новый Завет, который Церковь получила через апостолов и их последователей. Поэтому, безусловно, священный текст – это своеобразная концентрация опыта богообщения, некий флагман, на него мы равняемся в своей духовной жизни и в своей мысли, когда рассуждаем о церковной жизни и о том, как нам установить верные отношения с Богом и друг с другом. К этому источнику мы обращаемся каждый день и ищем те истины, которыми могли бы руководствоваться в повседневной жизни. Кроме того, для нас это некое мерило, с ним мы сверяем свои мысли, чувства, поступки.

Получается, что ежедневное чтение – это и способ укоренения себя в вере, и техника духовной безопасности, и, наверное, свидетельство если не любви, то хотя бы нашей обращенности в сторону Бога.

– Да, безусловно. Помню, когда я учился в семинарии, наши преподаватели давали нам такую установку, что чтение священного текста должно входить в наше ежедневное молитвенное правило. По возможности мы должны в день прочитывать главу из Евангелия, главу Апостола и, если в силах, главу из Ветхого Завета... Это воспитание определенного навыка к ежедневному чтению священного текста. Потому что в святоотеческой традиции, в православной традиции ежедневное чтение Священного Писания приравнивалось к молитве. Есть молитва, когда мы берем молитвослов, встаем перед иконами и обращаемся к Богу словами святых. А есть молитва, когда мы читаем священный текст, рассуждаем над ним, пытаемся увидеть какие-то общие духовные закономерности в священном тексте и применить к своей жизни.

Поэтому, конечно, чтение священного текста должно входить в ежедневное молитвенное правило любого, кто желает идти по пути христианского совершенствования. Это некий ориентир, на который мы должны равняться.

А есть какие-то правила, как правильно читать Евангелие? Я Вас спрашиваю и как богослова, и как человека, который родом из священнической семьи.

– В христианской традиции есть два способа чтения священного текста. Я сейчас говорю так, как мне это видится, не- обязательно то, о чем я говорю, где-то записано.

Первый способ (он довольно древний) – это практика научного чтения священного текста. То есть мы имеем перед собой Священное Писание и хотим узнать, что же конкретно тот или иной автор священного текста пытался сказать этими словами своей непосредственной аудитории.

Например, Моисей, обращаясь к евреям, которых он только что вывел из Египта, говорит: «Не произноси имени Божия всуе». Мы как ученые берем этот фрагмент и пытаемся выяснить, что же конкретно Моисей имел в виду, какое послание он хотел передать своей непосредственной аудитории. Для этого мы привлекаем данные истории, то есть работаем в первую очередь как историки, чтобы восстановить культурно-исторический фон той эпохи, понять, кто такой Моисей, каким характером он обладал, какое образование и воспитание имел, какие цели перед собой ставил, какие мотивы им двигали. И мы должны понять, кто такие евреи. Евреи были людьми косными, они долгое время провели в египетском плену, там переняли многие языческие обычаи и, вполне вероятно, могли использовать имя Божие по старинке в каких-то магических ритуалах. Вот для этого Моисей говорит им, что негоже имя Божие (Яхве) упоминать всуе, то есть использовать в магических ритуалах. То есть мы выяснили, что конкретно означала эта заповедь в тот момент, когда она была впервые зафиксирована в тексте.

Или, допустим, нас интересуют события Всемирного потопа, и мы как ученые хотим разобраться, какой же все-таки был Потоп: глобальный, как это представлено в Священном Писании, или локальный. Для этого мы берем священный текст. Как правило, стараемся читать текст в подлиннике, то есть на еврейском или на греческом языке, привлекаем другие памятники, рассказывающие об этом знаменательном событии. Мы анализируем жанр текста, его литературные особенности, пытаемся, насколько возможно, реконструировать культурно-исторический контекст, пытаемся привлечь какие-то археологические данные, данные таких наук, как геология, палеоботаника. И так далее. Проанализировав эти данные, мы через их призму пытаемся посмотреть на то, о чем говорит священный текст.

То есть задача научного анализа (первого способа чтения Священного Писания) – не столько применить священный текст к своей жизни, сколько реконструировать тот, как сейчас говорится, бэкграунд, тот фон, на котором произошли эти события, реконструировать, как произошли эти события, чтобы понять, что же это были за события на самом деле.

Ученый всегда стремится понять, о чем текст написан, как этот текст звучал в его первоначальном контексте. Конечно, решить эту задачу могут немногие, потому что для этого нужно знать греческий язык, еврейский, арамейский, латинский язык, желательно парочку еще каких-нибудь древних восточных языков (может быть, аккадский или египетский), чтобы привлечь как можно больше источников. Для этого нужно работать с различными словарями, справочниками, энциклопедиями, знать два или три современных языка, на которых выходят научные статьи. Например, английский, немецкий, французский. Вот тогда можно более-менее уверенно себя чувствовать на стезе ученого.

Как вы понимаете, это удел избранных. Для этого человек поступает в богословский институт, заканчивает бакалавриат, магистратуру, аспирантуру, защищает кандидатскую диссертацию, потом докторскую и посвящает этому всю жизнь. Он реально может всю жизнь заниматься какой-нибудь одной проблемой. Например, я знаю ученых, библейских археологов, которые всю жизнь решают вопрос, каким же конкретно маршрутом Моисей шел из Египта в Землю Обетованную. Они рассматривают различные гипотезы, выдвигают версии, опровергают альтернативные точки зрения, предлагают свои. И так далее и тому подобное.

Если говорить о святых отцах, безусловно, они эту первую задачу старались выполнить. Потому что практически любое святоотеческое толкование начиналось именно с анализа, как говорили отцы, буквы Священного Писания, анализа истории Священного Писания. Нужно было прояснить, о чем этот текст написан, как он написан, к каким событиям отсылает.

Например, можно вспомнить известную работу Оригена. Это христианский автор, он не святой отец, тем не менее богослов, оказавший огромное влияние на последующую святоотеческую мысль, в том числе на экзегезу святоотеческую и христианскую в целом. Его известный труд называется «Гекзаплы». Что пытался сделать Ориген? Он пытался реконструировать первоначальный вариант ветхозаветного текста. Потому что к тому времени, когда он жил (а жил он в III веке по Р.Х.), существовало уже множество версий священного текста: и грекоязычные, и священный текст на еврейском языке (речь идет о Ветхом Завете). Что он делал? Он брал эти рукописи и располагал их по колонкам (столбцам). Например, первый текст – на еврейском языке, второй – на греческом (в нескольких вариантах), следующий – на латинском, еще какой-то перевод. И смотрел, где в этих столбцах есть разночтения. Это называется синопсис. То есть он смотрел одновременно на один текст в различных вариантах, пытался разночтения найти, объяснить их, а в некоторых случаях – согласовать и предложить конечный, как ему казалось, правильный вариант. Это был серьезный филологический труд, работа текстолога. И на тот момент работа была выполнена на высоком профессиональном уровне.

Или же, например, сочинение святителя Григория Нисского «О жизни Моисея законодателя». Первый этап работы святителя Григория – рассмотреть историю жизни Моисея, то есть он восстанавливает контекст жизни пророка. На основании текста Священного Писания он рассказывает о его детстве, отрочестве, юности, о тех годах, когда Моисей пытается вывести евреев, и так до его смерти. Параллельно дает какие-то исторические комментарии, пытается прояснить те события, о которых говорит Священное Писание, привлекая материал всемирной истории и таким образом помещая священный рассказ в контекст современной на тот момент науки. То есть он действует именно как ученый, чтобы просто прояснить, что говорится в этом тексте, о чем говорится, к каким реалиям этот текст отсылает.

Назовем этот этап работы со священным текстом научным, потому что здесь достигаются те задачи, которые ставят перед собой кабинетные ученые. Они пишут умные книги, потом эти книги ставят на полки, где зачастую пылятся. Слава Богу, если их прочитают специалисты или студенты, пишущие по соответствующей теме диссертацию или выпускную работу.

Мы священный текст так не читаем в домашнем использовании. Конечно, сейчас есть огромный арсенал различных средств, программ, которые позволяют нам глубже проникнуть в смысл тех или иных фраз, разделов, глав, книг. Но человек, каждый день берущий в руки священный текст, не ставит перед собой задачи выяснить, как же было на самом деле.

Второй путь чтения Священного Писания – мы читаем священный текст и стараемся ежедневно применить то, о чем в нем говорится, в своей жизни. Обыкновенно о чем идет речь? Мы берем какую-то заповедь и пытаемся понять, как эту заповедь мы можем применить в своей конкретной ситуации, что текст говорит лично нам.

Например, заповедь о почитании субботы. Десятисловие Моисея, десять заповедей никто не отменял, эти заповеди актуальны и для нас, христиан, несмотря на то, что у нас вроде бы уже есть и Новый Завет, и Нагорная проповедь, и Евангелия, и Послания апостолов. Но десять заповедей никто не отменял; это ядро первого завета Бога со Своими людьми. Поэтому заповедь о субботе актуальна и для нас.

Понятно, когда Моисей в историческом оригинальном контексте говорил евреям, что они должны почитать субботу, он имел в виду конкретный субботний день. Как надо почитать? Посредством покоя. То есть запрещалось работать. Существуют целые трактаты в иудейской традиции, посвященные анализу этой заповеди, тому, какие конкретно работы не нужно выполнять в субботний день.

Но для нас суббота уже не так актуальна. Поэтому, когда христианин читает заповедь о субботе, он должен понять универсальный принцип, о чем говорится в этом тексте. Святые отцы толкуют, что говорится не столько о субботе, сколько о любом священном дне, в первую очередь о воскресном дне. С такой же ревностью, с какой евреи почитали субботу, мы должны чтить священные дни, установленные Церковью, в первую очередь воскресный день как малую Пасху. Примерно так. Надеюсь, я дал исчерпывающий ответ.

Если мы говорим о Воскресении Христовом, разные евангелисты по-разному описывают момент, когда жены-мироносицы узнают о том, что Христос Воскрес (в самом главном все едины). Есть две версии. Одно толкование говорит, что Дух Святой устроил так, что каждый евангелист описывает отдельный поход ко Гробу. Было четыре похода ко Гробу, и можно их выстроить в определенной последовательности. И есть толкование, что каждый евангелист в едином устремлении ко Гробу тех, кто любил Христа и остался Ему верен, описывает то, что для себя выделил. В общем-то, как и в других местах Евангелия, каждый выделил что-то ему наиболее близкое и понятное.

– Совершенно верно. Здесь проблема более общая. У нас есть четыре Евангелия, и иногда повествования об одних и тех же событиях немножко разнятся.

Например, сколько было гадаринских бесноватых: один или два.

– И была ли встреча римского сотника со Христом или они лично не встречались? В одном Евангелии говорится, что два разбойника хулили Христа, в другом Евангелии говорится, что один все-таки благословлял Его, а другой хулил. И много таких видимых (подчеркну) противоречий. На самом деле объяснить это можно следующим. Дело в том, что Евангелия создавались конкретными людьми для конкретных общин.

Но по откровению Божию.

– Естественно. Потому что Дух Божий действует в истории, Он не действует абстрактно. Есть какая-то потребность у общины, Дух Божий вдохновляет автора – и тот создает текст. То есть, в принципе, точка создания любого священного текста – это точка кризиса, когда что-то произошло и что-то нужно пояснить, чтобы не сбиться с пути к Богу. Как говорит Иоанн Златоуст, если бы мы жили в Боге, если бы ходили перед Богом, как Енох, например, которого Господь взял живым на Небо, когда ему исполнилось 365 лет, нам священные тексты были бы не нужны, потому что Дух Божий жил бы в наших сердцах и мы не имели бы нужды в чтении. Это слова святителя Иоанна Златоуста (в толковании на Евангелие от Матфея, в 1-й главе).

Возникновение любого священного текста ситуативно обусловлено. Например, это ярко видно, когда речь идет о пророческих ветхозаветных книгах. Каждая пророческая книга пишется по какой-то конкретной ситуации, зачастую это ситуация отступления от Бога. Евреи отступают от Бога, Господь вдохновляет пророка, дает ему весть, он идет с этой вестью к народу. Причем, что интересно, зачастую он не хочет идти...

Потому что знает, что с ним сделают.

– Он идет как бы вопреки своей воле. Если помните, пророк Иона пытался сбежать, поэтому поехал на корабле в другую сторону. Но там его застал шторм. И так далее.

Нужно понимать, что так обстоит дело с любым священным текстом. Например, послания апостола Павла. Если внимательно читать, видно, что он всегда пишет по какой-то ситуации: или поддержать, или наставить, или разрешить какой-то кризис.

Поэтому библейский текст имеет какую-то цель. Просто для нас со временем эти тексты стали, можно сказать, архетипичными с точки зрения принципов духовной жизни. Там заложен фундамент, там концентрация Откровения, диалога Бога с человеком максимальна. Почему так? Потому, что Бог так захотел. И это ядро, на которое мы равняемся.

Что касается Евангелий, то все они имеют своих адресатов, все они написаны в свое время и по определенным поводам. Например, евангелист Матфей пишет иудеям, христианам, которые пришли в христианство из иудаизма и прекрасно разбирались в законе. Поэтому в Евангелии от Матфея огромное количество ссылок на ветхозаветные пророчества. То есть евангелист как бы подчеркивает, что Христос – Тот Самый Мессия, о Котором говорили пророки.

И родословие Христа он начинает от Авраама.

– Да. Евангелие от Луки адресовано язычникам рассеяния, то есть людям, которые приходили в Церковь Христову из других верований. Соответственно, богословие немножко иное. Например, то же самое родословие евангелист Лука начинает не с Авраама, а с Христа, и нисходит к Адаму. И его задача – показать, что Христос – это Всечеловек. Если евангелист Матфей хочет показать евреям, что Христос – истинный потомок Авраама, Сын Давидов и это значимо для его аудитории, то евангелист Лука преследует другие цели: для него значимо показать язычникам, что Христос – Всечеловек, что язычники, наряду с евреями, достойны спасения и Христос пришел спасти и их. Но это еще не разногласия.

Аудиториями и такими разными богословиями обусловлена разница в Евангелиях. Приведу два ярких случая. Первый – искушение Христа в пустыне. Обратите внимание, что в Евангелии от Матфея – одна последовательность, в Евангелии от Луки – другая. Например, в Евангелии от Матфея сначала сатана говорит Христу, чтобы Он превратил камни в хлебы; второе искушение: он ставит Христа на крыле Иерусалимского храма; третье искушение (как бы кульминация, точка напряжения): он ставит Христа на гору, показывает Ему все царства мира и говорит: «Если поклонишься мне, все это будет Твоим».

У евангелиста Луки немножко другая последовательность: у него сначала искушение про хлебы, затем гора, а потом крыло Иерусалимского храма. Это не случайно. Потому что в мироощущении, в мировидении Матфея и той аудитории, к которой он обращается, гора занимает особое символическое место. Он своим Евангелием хочет показать, что Христос – как Новый Моисей: Он восходит на гору и дает Нагорную проповедь с горы. Кстати, у Луки Христос стал на ровном месте; там нет проповеди, которая дается с горы. У евангелиста Матфея вся проповедь происходит на горе, Христос дает проповедь единократно, единоразово с горы в Галилее. Как некогда Моисей дал закон с горы Синай, точно так же Христос восходит на гору и дает новый закон. У евангелиста Луки образ горы не играет такой важной роли.

Затем у Матфея гора фигурирует во время последней встречи Христа и учеников. Он говорит, чтобы ученики шли в Галилею, где Он их встретит. И происходит встреча на горе, последняя встреча Спасителя с апостолами.

У евангелиста Луки образ горы не имеет такого символического значения, для него важны Иерусалим и храм. Потому что вторая книга, которую пишет Лука, – Книга Деяний. Она о том, как христианство распространилось по всему миру среди язычников. Лука – последователь апостола Павла. И его задача показать, что Иерусалим – матерь городов: здесь вера зародилась, здесь жил Христос и отсюда вера распространилась по всему миру. Поэтому Иерусалим для него важен. И поэтому последняя встреча и Вознесение – в Иерусалиме, про Галилею ничего не говорится. (Окончание в следующем номере)

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475