Архимандрит Иосиф (Еременко): Учиться надо всю жизнь

Отец Иосиф, грядет пора экзаменов, поэтому нашу программу я предлагаю назвать так: «Учение – свет». Церковь всегда относилась и относится положительно к любому учению, которое учит добру. Но мне интересно узнать, как лично Вы относитесь к учению, к экзаменам. Многие психологи, врачи говорят, что экзамены вредят детскому организму, потому что для детей это большой стресс.

– Я буду высказывать свое мнение, говорить о своем опыте. А вообще, психологи и врачи знают, о чем говорят. Я вспоминаю: когда я учился в школе, никто никогда не говорил, что экзамен для ребенка – это стресс, какая-то психическая или психологическая нагрузка. У нас были обычные экзамены, обычные билеты.

Кстати, учился я в Республиканской физико-математической школе в Алма-Ате, нагрузка там была огромная, но ничего, мы все пережили, и никто из-за этого ни в какие специализированные клиники не попал.

То есть здоровье не пошатнулось?

– Нет. Думаю, оно, наоборот, закалилось.

А вообще, с кем еще говорить на эту тему, как не с Вами? Ведь Вы не только секретарь Томской епархии, но еще и ректор Томской духовной семинарии. Скажите, будущие батюшки тоже сдают экзамены?

– Вы имеете в виду, когда они оканчивают семинарию?

Может быть, они сдают экзамены, пишут какие-то курсовые в конце учебного года...

– Все это есть, причем в рамках государственного стандарта. Глядя на наших ребят, я не вижу у них каких-то психологических срывов. И вообще, учиться нужно. А как иначе?

Согласитесь, экзамены в то время, когда учились мы, и экзамены сейчас – это все-таки разные вещи. О пресловутом ЕГЭ до сих пор не перестают спорить. А каково Ваше отношение к ЕГЭ?

– Лично я с ЕГЭ не сталкивался. Я никогда не сдавал никаких тестов. В наше время были традиционные экзамены, мы тянули билеты, и по этим билетам нужно было отвечать. В ходе экзамена завязывалась беседа с преподавателем.

Иногда даже какие-то споры.

– Ну, споры с преподавателем – опасная вещь.

Согласен. А сейчас мы сталкиваемся с тем, что учителя зачастую натаскивают детей на сдачу тестов, вместо того чтобы давать им знания. Отсюда и все споры вокруг ЕГЭ.

– Мне кажется, эти споры нужно прекращать, нужно принимать какое-то решение, причем соборным разумом. В этом должны участвовать все: и обучающая сторона, и семьи. Все должны прийти к единому мнению, стоит ли такую систему образования продолжать либо нужно ее корректировать.

Насколько я знаю, сейчас в некоторых вузах, кроме ЕГЭ, есть профильное собеседование. Мне кажется, это справедливо, потому что юноша или девушка могут показать знания каких-то фактов, совершенно не умея мыслить и говорить.

Да, здесь есть проблема. На следующий вопрос прошу Вас ответить и с позиции бывшего ученика, и с позиции ректора семинарии: шпаргалки писать допустимо?

– Знаю, что по этому поводу есть разные мнения. Когда я учился в школе, я шпаргалки писал, и многие у нас писали. Став уже преподавателем, я понял, что писать шпаргалки – это хорошо, потому что написать шпаргалку, не зная предмета, вообще нереально. Как на нескольких маленьких листочках можно законспектировать учебник, например, по химии или физике?

А в вузе была другая ситуация. Там на экзамене можно было пользоваться не шпаргалками, а учебниками. Нам говорили: «Сидите и готовьтесь, а потом мы с вами поговорим и посмотрим, знаете вы тему или просто ее списали». Так что умение писать шпаргалки – это талант, некий показатель знаний.

А бывает, что семинаристы пишут шпаргалки?

– Мы писали, а сейчас я не знаю. Во всяком случае, мне никто не говорил, что кого-то поймали со шпаргалками. Мой предмет вообще не предполагает написание шпаргалок.

Насколько я знаю, Вы в свое время даже учились у митрополита Ростислава. Скажите, он был строгим преподавателем?

– Тогда он еще не был митрополитом, он был отцом Ростиславом. К сожалению, учился я у него недолго, потому что вскоре после того, как я стал его студентом, он стал епископом Магаданским и уехал возрождать церковную жизнь там, где начинается Россия. Поэтому я не могу полностью его охарактеризовать как преподавателя. В любом случае впечатления о нем остались самые добрые и светлые. А теперь, когда Бог дал мне служить и работать рядом с Владыкой, я понимаю, как много из-за этого для меня было потеряно.

То есть он давал богатые знания?

– Да, и не только богатые знания, но и огромный духовный опыт. Знания сами по себе – это просто сумма информации, которая без духовной подложки может быть даже опасной для человека.

Откуда же у Владыки был тогда духовный опыт? Он ведь был еще совсем молодым священником.

– Духовный опыт никогда не соответствует числу прожитых лет. Он сам много раз об этом говорил.

Что Вы посоветуете своим студентам перед экзаменом – вечером пойти в храм и помолиться об успешной сдаче экзамена или сидеть и зубрить билеты?

– Я всегда им говорю, что нужно делать и то, и другое. Если в течение года они нормально работали, то ничего зубрить не нужно. Стоит только немножко привести в порядок, в систему свои знания, а потом помолиться, чтобы Господь дал разумение и возможность достойно, красиво показать эти знания.

В семинарии тоже есть тестовая система или на экзаменах там больше беседа с преподавателем?

– Нет, все проходит в форме беседы, вопросов и ответов, и еще пишутся курсовые. Здесь требуется умение читать книги и писать.

Нашей программе мы дали название «Учение – свет». Не означает ли оно «век живи – век учись»? Наверняка нас будут смотреть школьники, и, знаю по себе, многие из них столкнутся с проблемой – куда пойти учиться дальше? Как правило, когда открыты все дороги, молодой человек стоит перед выбором: какую именно дорогу выбрать, как поступить, чтобы не ошибиться с выбором пути?

– Отвечу на этот вопрос как священник, хотя, может быть, для кого-то мнение священника не имеет особого значения. Думаю, что верующие люди меня поймут. Конечно, родители с первых лет жизни ребенка должны наблюдать за тем, к чему он имеет склонность – к гуманитарным или точным наукам, и молиться за свое дитя, чтобы Господь направил его стопы по правильному пути, и я уверен, что ошибок быть не должно.

А если еще сам ребенок попросит Господа и своего Небесного покровителя, чтобы они его вразумили и указали верный путь, то этот путь будет пройден достойно. А если вдруг что-то не будет получаться, значит, нужно менять профессию.

Расскажите о своем опыте выбора профессии, жизненного пути, своего креста, что ли.

– Знаете, мне особо нечего рассказывать, ничего особенного, чрезвычайного в моей жизни не было. Мне повезло – я родился и воспитывался в верующей церковной семье, и, сколько я себя помню, я был уверен, что буду в Церкви, и при этом всегда хотел быть учителем. Так и получилось.

Но даже для православной семьи большая проблема – отпустить своего ребенка в монашество. Долго ли Вы ждали родительского благословения?

– Совсем не ждал. Один телефонный звонок – и все вопросы были сняты.

Это большая редкость.

– Поэтому я и говорю, что мне повезло.

Вы говорите, что росли в глубоко верующей семье. Но ведь Вы жили в Казахстане, где Православие не основная религия.

– В нашей семье это была главная религия. А в Казахстане Православие – вторая религия по массовости.

То есть никаких вопросов у Вас не возникло?

– Нет. А потом, это же было советское время, 70-е, 80-е годы, тогда все религии были запрещены.

На Ваш взгляд, где сложнее учиться – в светском или духовном вузе?

– Учиться сложно там, где неинтересно. Если же учеба тебе интересна, если она тебя захватывает, то учиться совсем несложно.

А если нет способности к усвоению знаний? Мы же знаем, что даже у некоторых святых были такие проблемы.

– Я бы не сказал, что у святых были проблемы с этим, просто некоторые из них не получили регулярного, систематического образования. Если же у кого-то все же нет способностей, значит, ему нужно идти в техникум или туда, где он сможет учиться. Есть же профессии тракториста, комбайнера, слесаря и так далее.

У нас всякий труд в почете. Насколько я знаю, преподобному Сергию Радонежскому в детстве было очень сложно усваивать знания, пока он не встретил святого, который его благословил.

– Праведный Иоанн Кронштадтский писал в своих дневниках, что он ничего не понимал из того, что говорили преподаватели в классе. Он молился ночами, и вдруг словно пелена спала с его глаз – он начал понимать что говорят преподаватели, и с тех пор стал хорошо учиться.

То есть и здесь молитва – уникальный рецепт?

– Да, такой же уникальный, как и трудоспособность, и желание человека.

14 мая память святой благоверной Тамары, царицы Грузинской. Насколько я знаю, в Грузии это национальный праздник. Думаю, Вы знаете об этом больше других.

– В Грузии 14 мая – выходной день. Более того, имя царицы Грузинской Тамары в церковном календаре встречается дважды: 14 мая и в третье воскресенье после Пасхи, в Неделю жен-мироносиц, когда мы вспоминаем святых женщин, которые были рядом со Спасителем в Его земной жизни.

Царица Тамара – великая женщина, великая правительница. Первый раз она была венчана на царство в 12 лет как соправительница своего отца – царя Георгия III, второй раз она венчана на царство в 18 лет, после кончины отца. 29 лет царица Тамара управляла Грузией. В то время это было самое мощное государство в том регионе. Она покорила всех врагов в округе. Все сопредельные государства платили Грузии дань.

Царица Тамара заботилась и о церковной жизни – она строила монастыри и храмы, много сделала для культуры, искусства. Во время ее правления великим поэтом Шотой Руставели написана поэма «Витязь в тигровой шкуре» – вершина грузинской поэзии. Это был золотой век Грузии. Ни до, ни после его в Грузии не было такого процветания, такого подъема.

Сегодня, конечно же, ни в одном уголке Грузии нельзя найти людей, которые не почитали бы великую царицу Тамару. Церковь прославила ее в лике святых, а народ назвал великой даже не за ее государственные деяния, а за величие христианской души.

Вы говорите, что память святой царицы Тамары отмечается дважды в год. Получается, что оба эти дня выходные?

– Второй день, Неделя жен-мироносиц, это и так выходной день – воскресенье.

Мы знаем, что на Кавказе у мужчины всегда главенствующая роль, тем удивительнее история царицы Тамары, которая была не просто царицей, а мудрой правительницей.

– Когда ее короновали на царство во второй раз, грузинская знать возроптала, ведь никогда не было такого, чтобы женщина была на царском престоле Грузии. И тогда католикос-патриарх Грузии Николай сказал: «Грузия – удел Божией Матери. Христианство в Грузию принесла святая Нина. И вот теперь Грузией будет править Тамара», – и на такую логику никто не смог ничего сказать.

Мы знаем, что в Грузии до сих пор есть много дорог, мостов, монастырей, городов, строительство которых приписывают царице Тамаре, хотя всем совершенно ясно, что они были построены или до, или после нее. Но в сознании грузин все великое, красивое и основательное принадлежит только царице Тамаре, настолько велика была эта правительница.

У нас еще есть вопросы телезрителей. Один из них по своей логике противоречит тому, что Вы сейчас рассказали о царице Грузинской Тамаре, и звучит он так: «Почему в Православной Церкви женщина словно прислуга?»

– Этот вопрос основан на каком-то недоразумении. Женщина в Церкви никогда не была прислугой. Вообще, с чего возникло такое мнение? Сколько великих женщин в христианстве! В советское время Церковь сохранилась благодаря нашим женщинам.

«Белым платочкам».

– Да. Именно они сохранили и передали нам Православную веру. Этот вопрос – какое-то недоразумение, незнание реального положения дел.

Может быть, здесь имеется в виду, что Бог вначале создал Адама, а потом уже Еву?

– Но это не значит, что Адам более совершенный, чем Ева.

«Желание нравиться – это грех?»

– Думаю, это проявление гордыни. Как только человек начинает делать все, чтобы нравиться другим людям, это для него тупик, катастрофа.

Значит ли это, что женщинам не нужно краситься?

– Мне кажется, это разные вещи.

А разве женщины красятся не для того, чтобы нравиться другим?

– Я не вижу здесь никаких проблем, если все это в меру. Если же женщина употребляет слишком много косметики, тогда это отвратительно. Но когда она имеет чувство меры и понимает, как нужно одеваться, сколько использовать косметики, то, конечно, это будет красиво; и она всем будет нравиться.

Следующий вопрос мне кажется очень сложным, но, по-видимому, он очень важен для человека, задавшего его: «Можно ли из ада попасть в рай?»

– Это несложный вопрос. Конечно, можно.

Каким же образом? Разве в аду можно раскаяться?

– Пока еще можно. Человек, разлучаясь со своим телом, со своей душой, попадает в такие условия, какие он заработал в земной жизни: или в блаженное, или в адское состояние. Вот там он уже свою участь изменить не сможет, потому что не сможет покаяться.

Покаяние предполагает не только раскаяние. Там он уже понимает, что делал неправильно. Ему говорили, что так делать нельзя, а он все равно делал. Измениться он уже не может, но мы, его близкие, родные, живущие на земле, молимся за него, и мы верим, что по нашим молитвам Господь облегчит его участь.

То есть мы можем рассчитывать на милость Божию.

– Да. Если мы будем за него молиться, жить достойно, согласно своей вере, и совершать добрые дела в память об этом человеке. Но некоторые, к сожалению, приходят в храм, подают записочку с именем усопшего (конечно, если он был крещеным человеком), а самим им молиться недосуг. Мы должны молиться вместе. Приходя в храм, мы просим, чтобы нашу молитву поддержала вся Церковь, вот тогда и будет результат.

Сказано же в Евангелии: где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них.

– Тогда у нас все получится.

Это относится и к молитве за усопших?

– Да, несомненно.

Записала:
Людмила Белицкая

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475