Священник Олег Герасимов: Возможно ли в наше время обрести святость?

Тема нашей передачи: возможно ли в наше время обрести святость? Не знаю, хотели бы мы святости или нет, ведь мы, наверное, не очень понимаем, что это такое.

Святых последнего времени – это отец Иоанн Кронштадтский, Лука (Войно-Ясенецкий), Серафим Вырицкий, Матрона Московская – можно перечислить на пальцах одной руки. Но при этом Господь нас призывает к святости. Возникает странный диссонанс. С одной стороны, я не понимаю, что такое святость применительно к нашему времени, а с другой стороны, все мы к этому призваны. Помогите разрешить эти вопросы.

– Я попробую, но теоретизирование по поводу святости – это именно теоретический разговор, поскольку мы с вами, мягко говоря, не совсем святые. Когда Мотовилов спросил Серафима Саровского, что такое быть в Духе Святом, тот просто просиял перед ним. Я, к сожалению, не могу сказать: «Вот она святость, посмотрите». Но у нас есть сонм святых, который своим примером дает нам основание и возможность составить представление о том, что же такое святость.

Чаще всего, если люди не очень церковные, приходится сталкиваться с немножко странным подходом – начинаешь приводить им в пример какого-то святого, а в ответ слышишь: «Ну, он же святой, а я грешный». Создается впечатление, что святой – это супермен, которому дано больше, чем всем остальным, поэтому он достиг этой степени, а нам это не дано, потому что мы слабые, грешные, нам бы в уголке отсидеться.

На самом деле святость, по представлению, прежде всего, Священного Писания и святых отцов, – норма человеческой жизни. Святой человек – человек нормальный. В этом смысле все люди, не дотягивающие до святости, находятся, как это называется у святых отцов, в состоянии ниже естественного. Если святость – естественное состояние человека, то все мы не дотягиваем до нормы. Поэтому все разговоры о том, что святость – это что-то сверх способностей и доступна только немногим, неправильны. На самом деле святость то, к чему человек должен стремиться просто потому, что быть святым – нормальное человеческое состояние.

Если подойти к вопросу с такой точки зрения, тогда все дело вовсе не в том, может человек творить чудеса или нет, а в том, вписывается ли он в понятие святости в том смысле, в каком требует этого Священное Писание. Старается ли он соблюдать заповеди? Он может не творить чудеса, не передвигать горы, но при этом старается жить по заповедям, и о том, что он святой, знает только Господь. Да, он, может быть, Церковью не прославлен. Да, он, может быть, никак не проявляет себя.

В одном из древних патериков я прочитал, по-моему, об Антонии Великом. Антоний спросил, есть ли кто-то, у кого он мог бы поучиться святости, и его послали в шумный город к сапожнику, который делал свое дело и просто благодарил Бога. Просто каждое утро благодарил Бога за то, что день начался, каждый вечер благодарил за то, что день закончился. Все время, пока тачал сапоги, просто молился как мог. Именно его и поставили в пример великому святому пустыннику.

Святость – это просто. Как сказал один из мудрецов, чтобы спастись, делать ничего особого не надо: делай то, что делаешь, но на полметра от земли. Это как раз показатель, как мы должны относиться к тому, что делаем. Здесь понимание святости приобретает уже другой оттенок. Святость – не геройство, не творение чудес. Святость – делай то, что ты должен, и помни при этом о Боге. Потихоньку, потихоньку станешь тем, кем Господь тебя задумал.

По-моему, у митрополита Антония Сурожского есть замечательный пример с картиной. Каждый человек – это творение гениального художника, каким он был задуман. А потом на эту картину наслоились многие «закраски», и от творения великого художника осталась, может быть, только какая-то деталь: глаз, ухо. Деталь написана изумительно, а все остальное замазано. Но это означает: чтобы стать святым, надо начать размывать, стирать, сдирать с себя слой за слоем. Вот это и есть путь к святости. Вопрос не в том, творишь чудеса или нет, а в том, что делаешь для того, чтобы на этой картине проявились и другие детали великого художника.

Вопрос телезрителя из Белгорода: «Святость и безгрешность – это тождественные состояния или нет?»

– Нет, разумеется. Потому что безгрешность – состояние, присущее только Богочеловеку Иисусу Христу. Только Он был в полной мере безгрешен. Все остальные люди грешны. Даже те, кто достиг степени святости, все равно грешны. Потому что святость – идеал, к которому мы стремимся. Каждый человек в меру своих сил за свой жизненный путь к этому идеалу приближается, причем каждый – на разное расстояние. Поэтому безгрешными святых людей называть некорректно. Они не безгрешны. Они святы постольку, поскольку стремятся к святости, борются со своими страстями, идут к Богу и в борьбе со страстями достигают определенных результатов. Тогда они становятся все менее и менее грешными, но совсем безгрешных людей не существует в природе.

Был день памяти Луки Крымского 11 июня. Мы знаем хотя бы часть его жития – он был врачом и даже лауреатом Сталинской премии. Но при этом никогда не скрывал своей веры, даже в самые тяжелые времена. Вспомним его и те чудеса, что он совершил. Более того, по молитвам к Луке Крымскому тоже совершались чудеса. Я понимаю, Вы не можете раскрыть механизм того, почему так происходит, но почему нам необходимо обращение к Луке Крымскому и почему мы получаем помощь при обращении к нему?

– Очень важно понимать, что святые творят чудеса не сами по себе, а только силой Божией. И если мы обращаемся к святым, то обращаемся к ним не за тем, чтобы они сами помогли, а как к старшим товарищам, достигшим того уровня, чтобы иметь дерзновение перед Богом попросить за нас. Если мы считаем, что наша молитва недостаточно сильна, что Господь как бы не слышит нас, то прибегаем к помощи Церкви: подаем записки, просим помолиться в храме за нас или наших близких, в том числе прибегаем к заступничеству и помощи Церкви Небесной как раз в лице святых.

Форма, в какой Господь эту помощь оказывает, бывает разной. Да, эта форма иногда бывает чудесной. Мы знаем о явлениях святителя Николая, других святых. Из тех последних святых, практически наших современников, как раз святитель Лука Крымский в этом смысле представляет собой очень показательный пример. Мне доводилось читать о случаях, когда на операции ассистировал некий седобородый врач, о котором потом никто не мог вспомнить, кто он. А потом видят его на иконе: «Ах, вот же он! Это он был! Это он пришел, это он исцелил».

Почему Господь выбирает такую форму, как чудо, знает Сам Господь. Наверное, чтобы это было более вразумительно, чтобы было понятно, насколько важно для нас заступничество святых. Святость, в том числе признанная Церковью, причисление к лику святых – это не просто желание Церкви возвысить кого-то из своих. Я слышал такое мнение, что мы к лику святых причисляем кого попало, и есть святые, по поводу которых есть разночтения. Если Церковь признала человека святым, это вовсе не означает, что Господь автоматически признает решение Церкви. Нет! Церковь причисляет кого-то к лику святых по своему разумению. А насколько человек действительно свят, мы видим именно на таких примерах, когда по заступничеству этого святого происходят чудеса и мы точно знаем, что именно этот святой помог. Тогда мы видим, что святость – не просто пустой звук, а действительно великое чудо.

Святость – то, к чему надо стремиться. Не просто этого хотеть. Хочу быть святым и творить чудеса. Хочу, как Мария Египетская, на полметра от земли стоять при молитве. Хочу по воде ходить. По этому поводу даже анекдоты начинают сочинять. Но вопрос не в том, какие ты творишь чудеса, вопрос в том, приблизился ты к той норме, к тому образу, который вложил в тебя Господь, или нет. А уж творишь ты при этом чудеса или нет – это дело десятое.

Перед причащением диакон говорит: «Вонмем». То есть: «будем внимательны». После этого священник произносит: «Святая святым». О чем идет речь?

– Скажу, как я это понимаю. Меня тоже в свое время эти слова насторожили, потому что где вы видели святых?.. Речь идет о призвании к святости. Все те, кто стоит в храме и готовится принимать Святые Дары, – потенциально святые. Кто и насколько раскрыл этот потенциал – интимный вопрос взаимоотношений между конкретным человеком и Богом.

«Святая святым» – напоминание о том, что мы, приобщаясь Святых Христовых Таин, получаем силу и благодать, чтобы приблизиться к святости. Как мы эту силу используем (расплескаем благодать или все-таки вложим в дело борьбы со своими страстями, тем самым приблизимся к святости еще на миллиметр), зависит от каждого из нас.

Мне доводилось встречать людей, которые говорили, что им хорошо после Причастия, и они причащаются, чтобы получить духовное удовольствие. Кто-то приходит потому, что какая-то бабушка посоветовала: мол, три раза плюнь, потом причастись – и все твои хвори снимутся. Тогда получается, что мы к Причастию подходим утилитарно: нам от Бога что-то надо. Мол, дай нам, Господи, вот это, а мы причастимся.

Причастие – это встреча с Богом. В Причастии нам дается благодать такой силы, что появляется возможность по-настоящему приблизиться к святости. Используем мы это или нет – зависит от каждого из нас, но возможность такая предоставляется всем.

С одной стороны, если мы не считаем себя грешными, то, наверное, невозможно выработать в себе покаянные чувства. Если у нас нет покаяния, мы не сможем понять тот дар, что нам Господь посылает Своим распятием, воскресением, вознесением и ниспосланием Духа Святого. Мол, зачем мне Спаситель, если я не нуждаюсь в спасении...

С другой стороны, если мы чувствуем в себе этот потенциал, то, может быть, это проявление гордыни? Потому что появляется мысль: «У меня такой потенциал! Я не как все…». Потенциал здесь, возможно, имеет два значения. Бывает, у человека внутри просто атомный реактор: если его активировать, можно согреть теплом города и страны. А у другого этот «реактор» не работает. Что нужно сделать, чтобы потенциал заработал?

– Мне кажется, надо понимать, что вкладывается в понятие «раскрыть потенциал». Если мы связываем это с транслированием вовне, чтобы из человека непременно фонтанировали чудеса, он мог ходить по воде, светиться в темноте, потому что у него нимб очень яркий и крылья за спиной, то это изначально неправильное понимание. Это тот самый потенциал, наличие которого человека надмевает.

Человек чувствует, что он все может, что он молодец. И вместо святости мы получаем сначала очень тонкую, а затем все более выраженную гордость, и в конце концов такой человек падает. Может быть, он и достигает каких-то аскетических высот, и проявляет себя вовне так, что все говорят: «О, какой святой!», но у него внутри растет гордость.

В произведении Достоевского «Братья Карамазовы» мы видим старца Зосиму, у него Алеша окормлялся, и отца Ферапонта, о котором говорили, что он великий постник. Но, несмотря на постничество отца Ферапонта и все его подвиги, совершенно очевидно, что этот потенциал в нем как раз и не был раскрыт. А в старце Зосиме этот потенциал был, хотя проявлялся мягко...

Я думаю, человек должен воспринимать просто как факт, что потенциал в нем есть. Раскроет он его или нет – зависит от него самого и от помощи Божией. От нас нужно желание и твердое намерение идти в эту сторону, а все остальное покроет Господь.

В воскресенье, 19 июня, будет праздник всех святых. Смотришь на иконы – сотни ликов святых! Мы не можем знать всех святых. Есть местночтимые святые, есть святые, прославленные Русской Православной Церковью, есть святые, прославленные в других Церквах. Мы знаем, что они святые, но всех их не знаем. А сколько людей было убито в начале XX века! Тысячи имен...

– Мне кажется, не так важно знать непременно всех поименно. Достаточно того, что их всех поименно знает Господь. Есть даже такая формула при чтении молитв: «...их же имена Ты Сам, Господи, веси». То есть: «их имена знаешь только Ты, Господи».

Тот факт, что святых так много и нет возможности физически знать жития даже незначительной части из них, ни в коем случае не умаляет их святости. Потому что святость заключается не в том, что мы их знаем, чтим и молимся им. Святость в том, что он жили как христиане, стремились к Богу и этой цели достигли (каждый в своей степени). Если Господь их прославил, вовсе не так важно, знаем ли их мы. Мне кажется промыслительным, что Господь открывает чьи-то имена более явственно, что есть святые очень и очень чтимые.

Например, когда я учился в Москве в Свято-Тихоновском университете, мне казалось странным вот что. Практически недалеко друг от друга находятся две святыни: Покровский монастырь с мощами блаженной Матроны и храм Святителя Николая на Маросейке, где находятся мощи Алексия Мечёва. Он тоже очень известный и чтимый святой, но очереди к мощам нет. И это вовсе не означает, что он менее святой, чем блаженная Матрона, просто так сложилось, что люди больше чтут именно Матронушку.

Человеческие страдания бывают разные. Например, мне вспомнилась одна моя очень хорошая знакомая, пожилая женщина, которая всю жизнь прожила в доме без горячей воды. Дом находится в городе, но он очень старый, и горячей воды там никогда не было. Помыться можно было только в тазике. Плюс ко всему это была коммунальная квартира, где проживало большое количество людей. Когда я думаю о том, что эта женщина прожила так всю свою жизнь, мне кажется, что это кошмар... Причем, живя в таких жутких условиях, она никогда не роптала, всегда радовалась, у нее всегда было хорошее настроение. Вот такая невольная аскетика. А есть люди, живущие в нулевой аскетике. Страдание, наверное, помогает что-то обрести... не скажу, что святость...

– Аскетика – не самоцель, это всего лишь способ, инструмент, с помощью которого, правильно им воспользовавшись, можно достичь определенной степени святости. Достижение святости – это прежде всего борьба со своими страстями, желаниями, ропотом, гордыней. И аскетика помогает сосредоточиться на главном, отсекая все второстепенное.

Есть замечательный советский фильм «Старый Новый год». Если помните, там был старик Адамыч (его играл Евгений Евстигнеев), который бегал от одной семьи к другой. Один из персонажей (его играл Александр Калягин) в каком-то пафосном порыве спросил Адамыча: «Что человеку надо? Чем ты живешь?» На что Адамыч говорит: «Что есть – то мне и надо». Персонаж Калягина переспрашивает: «Что есть – то и ладно? То есть ты смирился?» Адамыч отвечает: «Нет, неправильно ты понял. Что у меня сейчас есть, то мне и надо».

Эта глубинная мысль (и это было гениально сыграно Евстигнеевым), заложенная в шутливый фильм, позволяет задуматься: суть аскетики заключается в том, чтобы научиться пользоваться тем, что Господь дает, и не требовать ничего большего. «Что у меня есть, то мне и надо».

Получается, если человек находится, как вы сказали, в нулевой аскетике, то есть потакает всем своим прихотям, то он сам себя этим обкрадывает, потому что лишает себя возможности научиться жить просто. Мне кажется, жить просто, без излишеств – это, может быть, одно из самых важных условий достижения святости. И пост очень помогает понять, как много есть ненужного. Говорят, что мудрец Сократ ходил по рынку и радовался, как много на свете вещей, которые ему не нужны. Это было его любимое занятие. Пост дает нам такую возможность – понять, что мы прекрасно можем обойтись без чего-то, что считали для себя жизненно необходимым.

Святость предполагает постижение простоты. И женщина, которая жила без горячей воды и радовалась, – яркий тому пример. Но есть и такие, кто вообще живут без воды или где-то в землянках. Главное, безропотно нести то, что дает Господь. Безропотно – значит, не требуя себе большего, не оглядываясь по сторонам: мол, у них вон что, а у меня?.. Нужно научиться радоваться тому, что у тебя есть. «Что есть, то мне и надо». А мы обычно думаем так: «Эх, мне бы сейчас миллион, я бы развернулся...».

Если ты умеешь радоваться тому, что Господь тебе дал, и понимаешь, что тебе больше ничего и не нужно, – это, как мне кажется, уже очень и очень близко к святости. Поэтому за вашу знакомую можно порадоваться...

Подводя итоги передачи, хотелось бы, конечно, услышать рецепт, как достигнуть святости. Наверняка этот рецепт у каждого свой. Но что самое главное?

– Самое главное – желать быть с Богом. Не нужно ставить сверхзадач в качестве цели своей жизни: построить что-то большое, совершить подвиг или что-то такое, что невольно ассоциируется со святостью. Наша цель – прийти к Богу, чтобы Господь нас принял и чтобы мы от Него не отвернулись. Если эта цель будет главной, тогда все остальное будет потихонечку нас к этому сподвигать. Господь сможет предлагать такие обстоятельства, которые будут этому способствовать.

Кто-то из святых (по-моему, блаженный Августин) сказал: если Бог будет на первом месте, все остальное встанет на свои места. Вот это и есть самый главный рецепт святости.

Записали:
Таисия Зыкова
и Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475