Протоиерей Василий Гелеван: «У нас нет приказов – есть благословение»

Окончание. Начало в №14 (1151) 2022 г.

Отец Василий, одной из ярких страниц Вашей жизни было пастырское служение в Бразилии. Пожалуйста, расскажите, как Вы отважились с маленькими детьми на руках отправиться в неизвестную и достаточно опасную страну.

– Это был 2007 г. – Священный Синод постановил 25 декабря. У нас еще первый ребенок был в утробе, а оттуда мы уже привезли пятерых: трое родились там, один туда приехал русским, другой во чреве – оттуда вернулись пять.

Священнослужитель как солдат – направили и поехал?

– Нужно иметь такую же решимость, как у солдата. Но у нас нет приказов – есть благословение. Матушку туда приглашали в качестве регента в 2000 году, за 7 лет до того, как мы вместе поехали, – архимандрит Сергий, ныне епископ, приглашал ее тогда, но не сложилось. Митрополит Кирилл, председатель Отдела внешних церковных связей, сказал, что для Гелевана у него есть особое послушание, и это послушание было в Рио-де-Жанейро… Так наша семья оказалась там.

Вы не знали языка, даже с культурой не были знакомы?

– Я ничего не знал. Культуру лучше всего узнавать по фольклору, теперь я это точно знаю, – это моя формула: хочешь увидеть душу народа – познакомься с его культурой. Язык очень много может сказать, как люди мыслят. Например, мы говорим с тобой «спасибо», и это выражение высшей благодарности: пожелание, чтобы тебя спас Бог, – это лучшее, что можно пожелать человеку, облагодетельствовавшему тебя. В том мире, в той культуре obrigado означает «я твой должник». И тут есть о чем подумать. Получается, что ты сделал – и тебе тоже должны вернуть добром: даже в менталитете какие-то рыночные отношения. У нас никогда этого не было и не будет, но здесь надо понимать, что такой народ и такие деловые отношения. Obrigado еще склоняется по родам от слова obrigação – «долг»...

Культура – это сплав трех культур. Есть мощная местная культура, индейская (тупи-гуарани – индейцы, которые там заложили основы культуры), есть мощное влияние от португальцев и темнокожих, ведь в этом городе, о котором мы сейчас с вами говорим, в свое время было 1 к 3 (часть – светлокожие, 2 части – темнокожие африканские рабы). Они тоже что-то пели, сочиняли, была своя хореография, и теперь сложились три расы, которые в результате дали одну национальность – бразильскую. И интересная культура. Хотя язык португальский, но он самобытный и только похож на португальский, на котором говорят в Лиссабоне: это португальский бразильский.

Как долго Вы его учили?

– Постоянно: нельзя сказать, что выучил и остановился. Сначала идет бытовой уровень – «здрасьте», «пожалуйста», «хочу покушать», «сколько стоит». Мы такие вещи писали на наклейках и вешали на холодильнике. Uno, dos, tres, cuatro – эти цифры в первой фразе. Интересно то, что Александр Борисович Кириллов приносил мне местные новостные газеты, я ничего не понимал, знал только одно, что это корреспонденты пишут, – там своя стилистика (как у нас: открой газеты – это очень не простой русский), там четкий язык… Поэтому газеты мне не очень-то пошли, а взял я в руки Евангелие: это было легче – я это все понимаю. Например, сюжет, и в этом предложении 10 слов: 4 я знаю, а 6 – догадываюсь, о чем речь. И читаю так: увижу новое слово – выпишу себе. Так я прочитал Новый Завет.

Господь Вам помог выучить язык?

– Очень хороший способ, когда ты берешь знакомый текст (а православный христианин должен быть знаком с этим текстом), так что это легко. Носители языка тоже большие помощники – и музыка: мало того что мелодия понравилась – хочется вникнуть в слова, понять о чем там речь, слушаешь и открываешь какие-то новые слова, сюжеты… Для развития полезно.

А службу Вы проводили на русском?

– Первоначально да. Но там совпало – мы приехали в 2007, и в этом же году произошло объединение Церквей, а, к сожалению, часть духовенства в Бразилии не приняла этого акта и ушли в раскол – они вышли из подчинения митрополита Нью-Йоркского (тогда был Владыка Лавр) и перестали его поминать. Сознательные прихожане обратили на это внимание, спросили у Владыки Лавра, как им поступить в этой ситуации, и он посоветовал им приехать в храм Московского Патриархата, и так у нас оказалась группа бразильских прихожан, которые по-русски не говорят ни слова, но они действительно сознательные православные христиане. Они пришли и внесли с собой первое начало: до меня батюшки служили исключительно на славянском, и бытовало убеждение, что «храм русский – построен русскими для русских». Но они уже здесь, и что-то надо сделать.

Достаточно экзотическое сочетание – Бразилия и Православие...

– Необычное, потому что мы не привыкли к этому. Мы сразу себе представляем Латинскую Америку – оплот Римо-Католической церкви, но есть люди, которым не хватает чего-то в католичестве и они обращаются к истокам, к Православной вере, ищут протестантские деноминации (но они очень современные, не мистичные, а человеку нужна тайна, нужен Христос трансцендентный). Интересен нюанс, как архитектор Поль Ландовски совместил во всемирно знаменитой статуе Христа Избавителя в Рио-де-Жанейро имманентность, присущность нашему миру (это такой любящий Бог – Отец, Сын, Дух Святой), но нужно было показать и некое величие, избежать крайностей египетских пирамид, чтобы ты, стоя перед этим монументом, чувствовал себя не муравьем, а образом Божиим, человеком. И это ему удалось. Есть технические моменты, которые я могу назвать, например, наклон головы вниз придало некую динамику, но есть что-то неуловимое, что удалось Полю Ландовски и делает это изваяние шедевром. Одновременно Бог и Человек, одновременно трансцендентность и имманентность – и ты видишь, что больше нигде в мире такого сочетания ты не встретишь. Это настоящая христианская скульптура.

Отец Василий, Вы сказали, что чтобы постичь страну, нужно понять ее фольклор. Вы какие-то песни выучили на португальском?

– Конечно. Я могу сейчас исполнить гимн города Рио-де-Жанейро, который называется «Чудесный город» – «Cidade Maravilhosa»... (Звучит гимн).

Отец Василий, давайте вернемся к музыке: «Без музыки не проживу ни дня, она звучит во мне, она вокруг меня»… Скажите, во время поста насколько христианину позволительно слушать и исполнять музыку?

– Не только позволительно – желательно. Наша музыкальная культура разнообразна, в храме ведь мы поем. Хотя в храме поем меньше даже, чем обычно, и мелодии, которые мы специально запасли для Великого поста, отличаются. Если развивать литургическую традицию, перенести ее на бытовую, то многие люди отказываются от музыки, отказываясь от развлечений.

Повторюсь, музыка очень разная – и песни под гитару тоже очень разные. В этом смысле не хочется впасть в фарисейскую крайность, когда сразу все отбросили. Вспоминаются Евангельские слова – Господь говорит: «Ты, когда постишься, помажь лицо твое елеем», а я бы в продолжение сказал «надень белый воротничок – выгляди с приподнятым настроением, иначе есть искушение превратиться в какого-то неправильного человека».

И в конце поста все поздравляют друг друга с окончанием поста, как будто пост – это обременение. Нет, это праздник. Мне очень дорога мысль воспринимать пост как самодостаточное время, время нашей духовной весны, развития: это не развлечение – это работа, но работа в радость, а не в обременение. Здесь уместны какие-то великопостные песнопения.

А светская музыка насколько уместна?

– Она очень разная. С возрастом я стал бояться светской культуры.

Вы писали в своих соцсетях (даже не касаясь времени Великого поста), процитирую: Вы лично боитесь ходить в театр, дабы не нарваться на пошлость, слушать музыку боитесь и живописи боитесь. Почему так?

– Когда ты в Церкви, ты уже обрел самое главное – идти к Богу. И все, что способствует тебе, ты принимаешь с радостью и благодарностью, а что отвлекает тебя, ты отвергаешь. И я в светской культуре вижу очень мало того, что реально мне может поспособствовать больше, чем молитва, храмовое богослужение, таинства. Произведения культуры или откровенно тащит тебя в грех, или после греха они покажут выход, а так, чтобы просто показать… Лучше Евангелие открыть, в храм прийти, выдержать пост, и ты сам все увидишь.

Раньше я не знал языка и воспринимал музыку только как музыкальный материал. Даже вокал слышал, как красивое пение, а потом задался вопросом «о чем он поет?», и тут передо мной открылось целое море. У меня были драмы, когда я узнавал, что мои любимые певцы поют о недопустимых вещах, диких, вульгарных, пошлых, – я был в шоке. В тот период, когда в семинарию поступал, я был в большом потрясении, что люди себе позволяют такие вещи, что пропагандируют безнравственность, наркоманию, распущенность… Есть артисты, которые этого не делали. Музыка – это проповедь.

Важно отметить, что Вы служите в военном храме. Сейчас очень непростые события происходят во всем мире. С каким словом, с какой песней Вы могли бы обратиться к нам?

– К военным, к семьям военных, к ветеранам и преимущественно к молодежи (молодежь не очень понимает, что происходит, у них есть заряд эмоций, и они идут). Хочется наполнить вчерашних школьников, новобранцев, офицеров, генералов – всех, кто душу свою готов положить, нужно наполнить. Есть Валерий Крючков (я когда-то в молодости пел его песни), ветеран-афганец – в этой песне будет пара слов и об этом. Это было во время грузино-абхазского конфликта, я уже тогда учился в Московской духовной академии и мы там сколотили миссионерский хор и поехали туда. Сначала ребята пели духовные канты – это были тропарь Святому Сергию, «Взбранной воеводе» Аллеманова, «Достойно есть». Вторая часть – народно-патриотические песни – «Скажи-ка, дядя, ведь недаром…» или про Волгу-матушку, а в 3-й части выходил диакон Василий (тогда я был в диаконском чине) и с этой самой гитарой пел то, что сейчас исполню. Я навсегда запомню, как бойцы, русские миротворцы подходили после концерта, смотрели мне в глаза и говорили: «Спасибо – это глоток свежего воздуха». А я бы добавил, что это еще и проповедь. (Звучит песня «Благослови тишину»).

Отец Василий, в нашей программе есть традиция отвечать в конце ее на короткие вопросы – блиц. Три любимых музыкальных произведения?

– «Цыганская мелодия» Дворжака в исполнении Неймая Редуловича, «Personal Jesus» – очень важная песня из репертуара Depeche Mode (я думал, она пропадет, а она осталась со мной). И любимая песня моя и моего деда – «Через поле широкое протянута нитка».

Три важные книги в Вашей жизни?

– Евангелие на первом месте, «Пятая гора» Пауло Коэльо, на третьем месте книга из детства, которая меня очень впечатлила, – «Гуинплен».

Продолжите: Моя профессия...

– Нет профессии. Есть служение. Кстати, в Бразилии это профессия: там есть государственный праздник – День священника (я бы предложил такую инициативу: в день памяти Иоанна Кронштадтского установить день, когда бы все вспомнили о таком служении).

Если бы не было музыки...

– Не было бы цвета в этой жизни.

Я счастлив, когда...

– Когда люблю.

Больше всего в людях я ценю...

– Верность. Очень уважаю людей, которые говорят одно и делают то же самое.

И заключительный вопрос. Бог – это...

– Бог – это обо всем, везде и бесконечно.

Отец Василий, благодарю Вас за эту встречу, спасибо, что нашли время прийти пообщаться, исполнить замечательные песни на разных языках. Я желаю Вам Божией помощи и до новых встреч на нашем телеканале.

– Спасибо за приглашение, за эту теплую беседу. Вам спасибо, дорогие друзья. С Великим постом вас! Пусть это все будет в радость.

Записала:
Елена Чурина

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475