Священник Михаил Кудрявцев: Непопулярное христианство

Отец Михаил, мне представлялось раньше, что христианство не может быть каким-то другим. Мне всегда казалось (тем более когда я был еще новоначальным), что все мы, христиане, верим в одно и должны жить так, чтобы всем было все ясно и чтобы было радостно. А потом мне стало понятно, что разные христиане по-разному представляют себе христианскую жизнь – и начались вопросы, на которые я пытаюсь ответить до сих пор. Когда Вы предложили такую тему, мне стало интересно: что же это − непопулярное христианство?

− Я немного обозначу некоторые рамки, и мы определимся с терминами. Сразу скажу, что я не противопоставляю христианство популярное и непопулярное. Скорее, это этапное деление.

Что же такое в моем представлении популярное христианство? В некотором смысле это фасад, обложка. Представим себе глянцевый журнал: у него есть обложка. Это хорошо, что у красивого и добротного журнала хорошая обложка. На ней обычно даются звонкие, ключевые фразы из разных статей, которые нас привлекают и заставляют открыть этот журнал.

Говоря о популярном христианстве, я не хочу сказать, что это плохо. Я сам (в общем-то, наверное, как все священники) человека, приходящего первый раз в храм, встречаю такими популярными, правильными, замечательными словами: «Бог есть любовь, Бог есть прощение, молитва творит чудеса, причастие Святых Христовых Таин − это мистический духовный опыт, он помогает жить, жизнь в Церкви меняет восприятие человека». Я часто говорю: «У вас было черно-белое кино, а начнете духовной жизнью жить, оно станет цветным (как у Тарковского в «Сталкере»)». Еще такую я люблю говорить фразу приходящим людям: «Когда вы со Христом, причащаетесь Святых Таин, можно сказать, что вы включаете навигатор своей души: ездить с навигатором, конечно же, легче и приятнее».

Это все правда и правильно. Эти слова и хотят услышать люди, ведь большинство приходит за утешением. И мы даем утешение Евангельскими средствами, посредством таинств, совместной молитвы. Но за обложкой или за праздничным фасадом есть нечто еще – увы, далеко не все заглядывают дальше. В Евангелии, если мы посмотрим на него честно, написаны вещи совершенно непопулярные. Например: блаженны плачущие, ибо они утешатся; блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. В другом месте говорит Господь: входите тесными вратами, ибо широки врата и пространен путь, ведущие в погибель. Многократно Господь говорит, что нас будут гнать, убивать, что дружба с миром − это вражда с Богом, что мы должны взять свой крест. Это одна из самых ключевых вещей: мало того что мы носим на себе крест (не как оберег, а как компас), это еще и наша цель, наш личный крест. Мы смотрим на Христа распятого и должны понимать, что если мы называемся христианами, то наш путь − на крест.

Это непопулярная идея, никто не хочет идти на крест, но если мы посмотрим на жизнь святых (будь они преподобными, святителями, мучениками, праведными, страстотерпцами), что увидим? Это всегда крест. Эти люди пошли за Христом и попали в Царствие Божие. Это правда Евангелия, состоящая в том, что только узкий и тернистый путь самоотречения через любовь и следование Христу ведет в Царство Бога. Остальные – мимо. Я не говорю про Суд – Господь судить будет каждого.

В целом мы видим, что не бывает жизни без страданий. Жизнь и страдания − норма.

Слово «терпение» в Новом Завете встречается десятки раз (в отличие, кстати, от Ветхого Завета, где оно практически не встречается – немного говорится о терпении в Книге Притчей и в неканонической Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова). Новый Завет говорит нам о терпении многократно: в терпении вашем стяжите (то есть соблюдайте, сохраняйте) души ваши, и апостолы многократно говорят о терпении. Почему? Неужели христианство − религия неудачников и терпил? Это не так. Терпение здесь гораздо более глубокого уровня.

Мы становимся христианами, получаем Святой Дух, закваску. Помните Евангельскую притчу о том, как закваска попадает в меру муки и потихоньку сквашивает все тесто? Так действительно происходит с христианином, который получает Святой Дух: второе рождение – как говорит Господь, должно вам родиться свыше.

Человек, родившийся свыше, начинает меняться: то, что раньше для него было свойственно, становится несвойственным, что раньше казалось приемлемым, становится неприемлемым или даже противным – всякая неправда начинает вызывать отвращение, зло (само переживание, что зло есть в этом мире) начинает вызывать у настоящего христианина самые тяжелые душевные чувства, страдание. Но хуже всего то, что мы в себе начинаем видеть грех: мы страдаем от того, что грех есть в мире, что грех есть в нас.

Так вот, грех начинает нас мучить своим присутствием: как апостол Павел пишет, доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. В итоге жизнь христианина действительно наполняется страданиями, которые мирскому человеку, может быть, даже непонятны. В апостольских посланиях как раз есть упоминание о Лоте – он жил в Содоме и стяжал праведность тем, что терпел беззакония, что творились вокруг него. Это сейчас для нас очень актуально, ведь мир лежит во зле: это мир антихристианский, совершенно потерявший связь с настоящей духовной церковной традицией, мир, где все − похоть плоти, похоть очей и гордость житейская: все вокруг этого вращается. И мы страдаем.

А чем больше человек приближается ко Христу, чем больше он очищается (помните, блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят), тем больше в нас происходит отторжение этого мира – он нам не нравится.

Потому монахи и уходили в пустыню – им было тошно от того, что происходит в мире. И мне, человеку, в себе самом тоже тошно: что ни день, падаю – как говорится, хвост вытащил – нос увяз, нос вытащил – хвост увяз. Такие вот качели бесконечные… Тяжело терпеть грех, что живет в мире, живет во мне, живет везде, но терпение необходимо.

А можем ли мы сказать, что это популярная идея? Вот мы скажем человеку: «Знаешь, ты сейчас придешь в церковь, и вначале тебе будет ничего, поскольку Господь даст тебе благодать призывающую. Но потом, дорогой мой, ты намучаешься и натерпишься!»

Помните фильм «Матрица»? Там есть момент, где Морфеус предлагает Нео две пилюли. Ведь и мы, как герой этого фильма, когда становились христианами, действительно не знали, куда мы идем, что с нами произойдет. Мы жили и жили в этом мире, и вдруг почувствовали, что Господь есть, – и мы в Него поверили (по крайней мере отчасти) и в какой-то мере Его узнали. Мы пришли в Церковь, но мы не подозревали, что так глубока «кроличья нора»: мы не думали, что Господь изменит нас настолько, что этот мир, пронизанный и пропитанный грехом, станет нам противен, но нам придется его терпеть.

Почему преподобный Силуан Афонский в своей пещере, в своей келье молился и говорил, что Духом Святым Господь должен исцелить эту землю? Потому, что она лежит во зле – лежит в грехе, и святой настолько глубоко переживал зло, царившее в мире, что молился за всех людей, в том числе за врагов. А это опять-таки одна из непопулярных идей Евангелия: мы призваны любить врагов.

Да, мы призваны любить врагов, и это не просто формальное действие, – нет. Преподобный Силуан Афонский говорил, что если человек не любит своих врагов, то он вообще-то еще и не христианин. Понимаете? Как можно объяснить, что значит «любовь к врагам»? Неверующему никак нельзя этого объяснить, но понимание приходит само по мере стяжания Святого Духа: чем больше мы приобретаем Святого Духа, тем нам противнее грех в этом мире, тем больше нам жаль людей, погрязших в грехе, – и тем больше мир ненавидит нас.

Здесь тоже существует самая прямая связь: мир начинает нас замечать, ведь он не есть безвоздушное пространство – в мире есть силы зла. Как говорит апостол Павел, брань наша не против крови и плоти, но против духов злобы поднебесных. И они есть – и действуют в этом мире: все, что происходит в мире плохого, делается с их участием, с их подачи. Если мы становимся христианами, то они нас замечают и начинают вести свою брань сугубо против нас. Привлекательная идея? Не очень привлекательная.

Вернемся к испытаниям, с которыми мы сталкиваемся. Чем дольше мы живем, тем больше у нас возникает недоумений и вопросов, как относиться к испытаниям, приходящим в нашу жизнь. Неужели так и испытывается наша вера?

– Мы с вами вспоминали фильм «Матрица». Хороший фильм, я считаю: из него можно почерпнуть много христианских мыслей. Вы же помните, там один из персонажей не захотел быть в страшном настоящем мире. Он захотел вернуться в мир...

...матрицы.

– И его можно сравнить с некоторыми монахами, которые не выдерживают монашеского образа жизни и уходят в мир. Но в каком-то смысле такой путь доступен любому христианину – можно оставить свою христианскую жизнь, сказать: «Все, я возвращаюсь обратно». Дьявол будет рад, конечно.

Но давайте посмотрим на святых. Снова мы находим пример непопулярного христианства, да? Святые болели, святые радовались своим жизненным испытаниям. Это удивительный парадокс. Берем какого-нибудь святого – преподобных Паисия, Порфирия, Серафима Саровского, святителя Нектария Эгинского... Эти люди безмерно страдали телом, но духом горели (дух бодр, плоть же немощна, – говорит Господь: как раз недавно мы читали эти замечательные слова из Гефсиманского моления). У этих святых было так, но при этом они исцеляли других – вот в чем парадокс. К преподобным, лежащим на одре болезни, приходили и получали исцеление, но сами преподобные выбирали путь терпения и страданий. Удивительно!

Преподобный Порфирий Кавсокаливит говорил, что в своих страданиях он ощущает удивительную любовь Христа. Пока могу сказать, что лично я не вместил этого. Знаю эти слова, может быть, когда-нибудь в какой-то мере пойму их – пока еще нет. Как в страданиях можно ощутить любовь Христа? Ну, это слова такого святого, каких мало в истории Церкви.

Важно, что святые стремились к одной цели – научиться выполнять волю Божию, волю Христа: стать прозрачными, стать проводниками воли Христа в этом мире. В каком-то смысле мы можем даже сказать, что святых нет. Святые – как стеклышки в витражном окне. Через них мы видим свет, видим солнце – Христос действует. Как апостол Павел говорит, уже не я живу, но живет во мне Христос. Конечно, свет этот, волю Христа, святые в каком-то смысле окрашивают в свой характерный цвет, – но в целом именно воле Христа они следуют.

Мы смотрим на Христа, Его путь, Его Голгофу (сейчас как раз читаем эту часть Евангелия), смотрим на жизнь святых и должны отдавать себе отчет в том, какова наша собственная жизнь: «Я христианин, я пришел в это место (условно говорю), место спасения, чтобы уподобиться Христу и святым – я хочу научиться исполнять волю Божию»...

Воля Божия, скажем так, анонсирована в Евангелии – Христос говорит: «Вас будут гнать, вы будете страдать, вам необходимо научиться терпеть, вы пойдете на крест». Если человек трезво подумает, что я сейчас сказал, и честно ответит себе, хочет ли он вообще быть христианином, этот ответ… Мне кажется, гораздо лучше, даже если он отрицательный. Лучше, нежели пребывание в блаженном полуязыческом неведении, когда человек выбирает из Евангелия удобные для него места и формулировки, но в целом Евангелие отвергает. Вот, наверное, об этом хотелось бы сказать: Евангелие нужно принимать целиком.

Не зря апостол Павел говорил: «И Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость». Для иудеев соблазн почему? Для них связь праведности с благосостоянием была очевидна: если я праведный, значит, буду богатым – и вообще проблем у меня не будет. Но Христос почему-то говорит: «Нет, если ты праведный и хочешь быть со Мной, в Моем Царствии, тебя ждет крест». Для эллинов безумие: ну какой здравомыслящий человек пойдет за лидером, который зовет на крест?

Глядя на святых, мы видим, что именно такие последователи нужны и угодны Богу, – и мы должны задать себе честные вопросы: «Я хочу стать святым или нет? Хочу в Царствие Божие или не хочу – или мне и здесь тепло, светло?»... Господь говорит: Не всякий, говорящий мне: “Господи, Господи”, войдет в Царство Небесное… Но мы надеемся, что Господь будет милостив, что Он возьмет очень многих.

Тем не менее, здесь мы зачем? Странное существование человека, который не хочет себе честно задать вопрос: «А зачем я живу?» Если я христианин, если на мне висит крест, на нем изображен Распятый, я должен тогда идти за Ним... Или нет?

Этот вопрос возникает каждый раз, когда происходит ситуация, на которую ты не можешь повлиять: тогда появляется очень странное ощущение, как будто тебя забыли в детском саду – вот за всеми пришли родители, а за тобой нет. И ты в растерянности абсолютнейшей… Можем ли мы каким-то образом изменять мир, лежащий во зле и воздействующий и на нас тоже? Надо ли злу противодействовать?

– Господь говорит: вы соль земли. Именно поэтому мы так одиноки – Господь нас равномерно распределяет.

Это удивительно, это грустно, и наше христианское одиночество, к сожалению, очень часто совершенно неизбежно: Бог нас рассматривает как Свои боевые единицы – Он расставляет нас на равноудаленном расстоянии друг от друга. И нам всем ужасно одиноко, но при этом мы должны понимать, что таким образом Господь просаливает этот мир. А там, где таких людей не хватает, где оскудевает благодать, начинаются беды.

С другой стороны, этот процесс всегда двухсторонний. Там, где умножается беззаконие, потом начинает изобиловать благодать. Но это тайны Божии, – а воля Христа о человеке ведь совершенно конкретная: о каждом конкретном человеке у Христа есть воля, есть план, у каждого есть миссия. Когда мы принимаем Крещение, нас же всех называют воинами Христовыми, и нам даются совершенно четкие инструкции: блаженны миротворцы, потому что будут называться сынами Божиими; блаженны нищие духом, то есть смиренные, кто не превозносится... Господь говорит: научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем – и при этом возьмите крест свой и идите за Мной.

Воля Христа для каждого своя, но надо иметь смирение, чтобы признать: «Не я хозяин, Господи, но Ты – Твой путь хочу пройти». В молитве «Отче наш» не так много всего сказано, но центральная мысль – да будет воля Твоя.

Вспомните первую молитву утреннего правила: «Боже, очисти мя грешнаго, яко николиже сотворих благое пред Тобою; но избави мя от лукаваго, и да будет во мне воля Твоя, да неосужденно отверзу уста моя недостойная и восхвалю имя Твое святое» – это тоже перефразированная с акцентом на волю Господа молитва «Отче наш».

Как только мы очистим себя для восприятия воли Божией, начнется другой путь, но Евангелие не рисует нам никаких радужных перспектив на пути следования до Царствия Божия.

Царствие Божие – реальная перспектива, но не здесь – это надо признать и принять. Нам хочется, чтобы наша духовная, религиозная жизнь решала наши проблемы. Очень часто люди идут в храм к батюшке с просьбой помолиться, что-то освятить, покропить: чтобы решились проблемы и стало хорошо.

А Христос зовет на крест. Он говорит: «Тебе сейчас хорошо? Так оставь все и иди за Мной». Хочется достучаться до людей, чтобы люди поняли, что такое христианство и куда мы идем.

Се, стою и стучу...

– Эту строчку из Апокалипсиса часто вспоминают. В другом стихе Господь говорит: кого люблю, того и наказую. Казалось бы, с одной стороны, любовь к человеку, а с другой –если Господь возлюбил, избрал человека, взялся за него, Он будет его спасать – мы же молимся о спасении: «Или хочу, Господи, или не хочу».

Это одна из совершенно парадоксальных строк молитвы: «хочу или не хочу, спаси меня».

– И Он возьмется – и это неизбежно вызывает страдания. Любое исцеление от любой страсти – это духовный опыт. Можно себе сколько угодно лапшу вешать на уши, но не пройдет чревоугодие, пьянство без страдания, не излечится. Человек должен переломаться – как наркоман, переживающий ломку. То же самое и с гордыней. Смирение не придет как легкое облачко – смирение через жернова приходит. Это трудный путь, это всегда крест: у кого-то скромный, а у кого-то великий.

За каждой Литургией нас ждет счастье – Причастие. Каким бы ты ни был, Христос любит всех так, что и Тело, и Кровь Свои нам дает. В каком состоянии можно причащаться, а в каком не нужно?

– Исключая смертные грехи, единственный ключевой критерий, когда совершенно точно не нужно причащаться: если считаешь, что достоин Причастия.

Возвращаясь к вопросу о популярном и непопулярном христианстве, надо понимать, что Литургия – это возможность побыть на Небе. Если человек действительно христианин, если он познал благодать Святого Духа, то на Литургии он на какие-то малые минуты уходит с земли и поднимается на Небо. И все страдания, которые нас сопровождают на нашем личном крестном пути, растворяются в этих волшебных, сказочных минутах Божественной литургии: Господь нам приоткрывает Царствие Божие на Литургии. Если бы не Литургия, не опыт Царства Божия, то все остальное было бы невыносимо. Это надо понять и вместить – невозможно было бы пройти нам крестный путь, если бы в таинстве Причастия, на Литургии нам не приоткрывалось Царство Божие с его блаженством. И мы идем дальше, от Литургии к Литургии несем свой крест и исполняем, насколько можем, волю Христа в этом мире, который лежит во зле.

Не надо тешить себя иллюзией, что на земле наступит блаженство и Царствие Божие до Второго Пришествия.

Говорит апостол: многие придут и будут обещать блаженство. Но мир лежит во зле. Наш Царь – это Христос, только за Ним надо идти: во Христе нет ни эллина, ни иудея; ни раба, ни свободного; ни мужского пола, ни женского, а все и все во Христе одно.

В Великий пост нас ждет особое молитвенное усилие, когда мы будем ходить в храм Божий, молиться, участвовать в Литургии. На праздновании Пасхи мы восклицаем: «Христос Воскресе!» Насколько это не просто возглас, а зов сердца?

– Нельзя забывать, что наш богослужебный строй – это школа. Христос Воскрес! Когда нам грустно или тяжело, мы всегда должны помнить, что Христос Воскрес – что Он победил смерть, и этого никто не отменяет.

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475