Руководитель Московской школы церковных звонарей И. Дроздихин: «Звонить в колокола – не работа. Это некое служение»

Про Вас точно можно сказать, что Вы работаете на высоте. Когда Вы впервые попали на колокольню?

– Я впервые туда поднялся, когда был школьником. Мне очень понравился колокольный звон, батюшка дал мне благословение и сказал: «Вот дверь, вот звонарь, поднимайся». Я увидел вблизи колокола, работу звонаря и понял, что это мне по душе: это то, чем я хочу заниматься всю свою жизнь.

Прошло некоторое время, и батюшка меня благословил учиться, чтобы стать звонарем. Я получил у мастера какие-то навыки, но мне этого было недостаточно. Я был заинтересованный человек, напористый, настойчивый, мне все время хотелось освоить какие-то новые приемы. И я стал ходить по соседним храмам, подглядывать там какие-то премудрости и, аккумулируя эти навыки, разрабатывать что-то свое.

Я читал, что еще 100 лет назад, до революции, в принципе школы звонарей не было: все верующие, которые ходили в храм, так или иначе умели звонить.

– Да, действительно, такая традиция была, она и сейчас есть: на Пасху, на Светлой седмице, все желающие могут подняться и попробовать себя в роли звонаря.

Естественно, если ты всю жизнь живешь рядом с храмом, участвуешь в жизни Церкви, поднимаешься на колокольню с юношеских лет, то умеешь звонить. В принципе, никому и в голову не приходило записать колокольный звон на аудио, ведь он может прекратиться: 70 лет у нас колокольные звоны были под запретом, поэтому даже не было необходимости в школах звонарей.

А сейчас школа звонарей существует, и одна из самых крупных московских школ принадлежит Вам. Когда появилась на свет эта школа?

– Мы обучаем уже больше 10-ти лет, и мы научили больше тысячи человек. Сейчас это кажется огромным числом. Когда мы начинали, думали, что 1–2 набора, максимум 3–5, и желающие закончатся. Но тропинка к нам не зарастает: мы обучаем примерно 100 человек в год – эти люди приезжают к нам на двухмесячную программу. В первую очередь это ученики из Москвы и Московской области, кто может посещать занятия дважды в неделю 2 месяца. Но бывает, что приезжают и из других регионов, и даже из других стран, и потом у себя открывают школу звонарей по нашему подобию. У нас учились люди и с Дальнего Востока, и с Урала, и с Кавказа.

Всю Святую Русь научили.

– К нам даже приезжала ученица из Хельсинки. Они открыли у себя при Никольском храме школу звонарей, приобрели у нас набор колоколов и обучают звонарей из Скандинавских стран.

А кто может стать вашим учеником? Есть какой-то ценз: мужчины, женщины, дети?

– Совсем маленьких мы не берем: все-таки мы обучаем звонарей для храмов – понятно, что это те, кто будет нести свое послушание дальше уже при храме.

Подростки могут прийти?

– С 14-ти лет: мы так обозначили тех, кого мы принимаем. Пол не влияет – по нашей статистике, даже больше женщин приходит. Вроде кажется, что это мужская профессия.

Это очень непростое дело.

– Если колокола обустроены и подвешены на колокольне правильно, балансировка тяг произведена правильно, то даже женщины и девушки смогут справиться с большими и тяжелыми колоколами: здесь действует физика, правило рычага, то есть большие и тяжелые колокола облегчаются посредством оттяжек, и даже тяжелый колокол может нажиматься очень легко.

Нужно ли специальное музыкальное образование?

– Тем, кто приходит с музыкальным образованием, конечно, намного проще: допустим, барабанщики или те, кто работал с ударными инструментами. Ведь колокол – это ударный инструмент – здесь в первую очередь звонарь выстукивает, вызванивает ритмические рисунки. У нас училось огромное количество людей с музыкальным образованием (те, кто закончили музыкальную школу или «гнесинку» по классу ударных инструментов), и им было намного проще освоить. Но были и те, кто вначале немного ковырялись, тяжеловато было в освоении, а батюшка настаивал.

В основном к нам приходят люди по рекомендации: настоятели храмов отправляют к нам тех, кто уже будет у них работать или на повышение квалификации. Бывает, что больше некого отправить: есть, допустим, сторож – и больше некого. Батюшка здесь перед выбором: либо этот человек, либо вообще не будет никакого звона. И бывает, что настоятель просит: «Научите, несмотря ни на что, закройте глаза, что не получается, все получится со временем». И по молитвам, по труду и по практике, спустя какое-то время, получается.

У нас бывают фестивали колокольного звона, собираются наши выпускники. У нас есть некий актив звонарей-выпускников, которые участвуют в жизни нашей школы, не прекращают с нами общение.

Бывает, что вначале люди немного ковырялись, а спустя год-два, 5–10 лет уже руку набивают, и мастерство нарабатывается. А бывает и обратная ситуация, когда приходит человек с музыкальным образованием, вроде бы вначале очень хорошо получается, но потом он это забрасывает. В него вложены знания, силы, душа, а он свои навыки не применяет… Жалко, что был бы хороший колокольный звон, но человек нигде не применяет свои навыки.

А есть какой-то стандарт числа колоколов? Вы говорите, что приходят из других храмов. А если каких-то колоколов в том храме нет, как быть?

– Это наша традиция, наша специфика колокольного звона: у нас колокола никогда не приобретались целиком – сразу большим набором. Такое бывает, но из истории мы знаем очень мало случаев: только когда были какие-то большие государственные заказы – допустим, Храм Христа Спасителя, куда колокола приобретались целиком, сразу под строящийся храм. Обычно колокола приобретались постепенно, спустя даже века.

Хороший пример – Троице-Сергиева лавра: там есть колокола еще годуновские, того времени, есть колокола XVIII–XIX в., и есть колокола, отлитые в начале 2000-х гг. Самый больший лаврский колокол, 72-тонный, – современный, отлит в 2003 г.: разница между колоколами – около 400 лет.

Естественно, за это время изменились технологии, профиль колокола эволюционировал: изменились и сама геометрия колокола, и качество литья – менялись и мастера, и какие-то секреты мастерства, и звук разный у этих колоколов.

Поэтому здесь такая специфика: мы учим ритмическим рисункам, которые можно применить и на большем, и на меньшем количестве колоколов. Наша звонница – 7 колоколов. Наша выездная переносная звонница, точно такая же, как стоит у нас в учебном центре, рассчитана на 7 колоколов – это золотая середина. В храме может быть и меньше (4–5 колоколов), и больше (9–10), в особо больших монастырях число колоколов доходит до 15-и. Но, умея звонить на 7-ми колоколах, звонарь может легко звонить и на меньшем, и на большем количестве.

А сколько времени нужно, чтобы стать профессиональным звонарем? Есть какой-то стандарт?

– Даже после первого занятия уже можно звонить, и многие батюшки разрешают нашим ученикам после первого занятия подниматься на колокольню и там уже отрабатывать, ведь практика – тоже нужное дело. Мы обучаем 2 месяца: кто-то говорит, что это много, кто-то – мало, но мы считаем, имея накопленный опыт, что двух месяцев достаточно, чтобы освоить основные ритмические рисунки, а потом уже их применять. А далее возникает вопрос наработки, нужна практика, как и в любом деле.

И сколько часов надо назвонить?

– Год-два, чтобы достойно звонить, чтобы можно было и на фестивалях звонить. Мы знаем маститых звонарей, которые на протяжении всей своей жизни звонили – к сожалению, это ныне почившие звонари. Игумен Михей, с кем не сравнишься по мастерству, – звонарь Троице-Сергиевой лавры, который всю свою жизнь был звонарем. Владимир Машков – звонарь Новодевичьего монастыря. Ростовские старички, которые мальчишками поднимались на колокольню и смогли сохранить эту традицию и передали ее: знаменитые ростовские звоны разлетелись по всему Союзу в виде грамзаписи «Ростовские звоны» пластинки «Мелодия».

Мы только в начале пути, конечно.

Есть ли импровизация в этом творчестве или только определенные каноны?

– Импровизация допускается. У нас есть традиции, на основе которых мы импровизируем, – традиции Троице-Сергиевой лавры, Ростова Великого, Московская традиция – это определенные приемы. А на основе них звонарь составляет свой собственный звон.

Илья, можете познакомить нас с историей колокольного искусства? Откуда пошла эта традиция?

– Колокола, привычные для нас, появились на рубеже IV–V вв. нашей эры. Появление их связано с именем святителя Павлина, епископа Ноланского. Этот замечательный святой почитается в нашей Русской Православной Церкви, память его – 5 февраля. Предание гласит, что он увидел колокольчики во сне6 однажды, возвращаясь с обхода своей епархии, он прилег на лугу и увидел ангелов, которые держали в руках цветы-колокольчики с мелодичным звучанием. И по форме цветов-колокольчиков он изготовил колокола. Это было в Италии – провинция Кампания, ее столица Неаполь.

Поэтому колокола называются кампаны?

– Да-да, все восходит к названию именно этой провинции. И многие садоводы-огородники, наверное, знают, что кампанула – как раз название цветов-колокольчиков. Кампанила (ит. Campanile) – это итальянская башня-колокольня. Да и все, что связано с колоколами, имеет в себе этот корень «кампан-».

Колокола были раскачивающиеся, как цветы-колокольчики на ветру, и в европейской, западной традиции колокольного звона они до сих пор раскачиваются.

К нам колокола пришли вместе с Православием после Крещения Руси, и первые колокола у нас тоже раскачивались – это так называемый псково-новгородский стиль. Многие, наверное, бывали в Псково-Печерском монастыре и видели, как звонят звонари на псковской колокольне: там звон не совсем обычный.

Там уже женщина не справится, мне кажется.

– Да, женщина там не справится, там только монахи-мужчины управляют колоколами, и колокола раскачиваются. При помощи такого коромысла, очепа (оцепа, очапа), который, как журавль, присоединяется к балке, колокол жестко закреплен на балке и вместе с ней раскачивается вперед-назад, а язык остается на месте: это так называемый очепной звон – по названию очепа.

Звонари производят валовый благовест, то есть попеременно ударяют двумя большими колоколами; валовый – потому что колокол на валу. Эта традиция просуществовала где-то до XVI в. у нас в России, ведь колокола было непросто раскачивать, а появившиеся сверхтяжелые колокола уже было сложно закреплять на колокольне – к тому же ее надо было делать крепче, чтобы она не разрушилась от раскачиваний. Вес колоколов стремительно начал увеличиваться, и с появлением совсем тяжелых – 8 т, 16 т – мы перешли на язычный принцип звона: как сейчас принято – звонарь управляет языками сразу нескольких колоколов посредством тяг, веревочек. Этот переход позволил нам отливать колокола совсем тяжелые.

Здесь стоит вспомнить известную многим историю с Царь-колоколом. Первый колокол с именем «Царь» весил 120 т – это 8 000 пудов, но он, к сожалению, разбился.

На самом деле было три Царь-колокола – немногие об этом знают. Тот, что сейчас стоит в Кремле, – это третий, последний Царь-колокол.

Первый интересен тем, что его металл был использован при отливке последующих колоколов – он тоже имел имя «Царь». Многие путаются, ведь они все назывались «Царь».

Дедушка, скажем так, того, который мы сейчас видим в Кремле...

– Да, он весил 120 т, и он разбился, а из его металла отлили следующий колокол весом 160 т, и он использовался практически 50 лет. Он не был подвешен на какой-то особенной колокольне, а был установлен в Кремле на деревянных конструкциях примерно в том же месте, где сейчас стоит последний Царь-колокол. Во время пожара он тоже разбился, и Анна Иоанновна повелела отлить последний Царь-колокол, который, к сожалению, не звучал ни разу. Его вес 200 т – 12000 пудов.

Все больше и больше...

– Да. Его отлили в ультракороткие сроки, то есть за 11 месяцев подготовки разбили на куски 160-тонный предыдущий колокол, сложили печки, изготовили все формы, на этом же месте залили этот колокол. В связи с огромным весом колокола́ невозможно было никуда транспортировать, поэтому, когда он остыл, прямо там же его и чистили: его подняли над литейной ямой на специальных козлах и обрабатывали. Весь мусор, который образовывался от обработки колокола, бросали в эту литейную яму, и планировалось, что когда он будет очищен, яму сравняют с землей, а колокол поставят на место. Но так получилось, что в Москве случился пожар, что не было редкостью в те времена.

Основная версия разрушения колокола состоит в том, что во время пожара загорелись поддерживающие конструкции, колокол упал в литейную яму, его начали заливать холодной водой, и от перепада температур он лопнул.

Многие звонари и специалисты ставят эту версию под сомнение: все, кто был в Кремле, видели масштаб Царь-колокола – это 6,5 м в диаметре: у него толщина огромнейшая. До какой же температуры его нужно раскалить и какая должна быть температура воды, чтобы от перепада он дал трещины! От него откололся кусок 11 т – огромнейший кусок!

Но есть и другая версия. Мы как литейщики (мы же сейчас производством колоколов занимаемся, помимо обучения колокольному звону) знаем, что отливать колокола только из старого металла нежелательно – там образуется интерметаллидная решетка, оловянистая кислота, которую нужно раскислять. Раньше добавляли новый металл, чтобы старый как бы разбавить. То есть был 120 т – добавили 40 т, стал 160, добавили еще 40 т – стал 200 т. Но, видимо, такой добавки было недостаточно, чтобы убрать хрупкость, и от падения вроде бы с небольшой высоты колокол разбился и дал огромное количество еще и вертикальных трещин.

К сожалению, любые проекты по его переплавке ставились под вопрос, и 100 лет он практически пролежал в литейной яме. Его поставили на постамент уже при Николае I – в 1825 г. Царь-колоколу приделали державу сверху, и он остался памятником литья колоколов.

Недаром говорят, что на Руси звук колокола – это голос святой Руси (голос Бога – так даже иногда говорят)...

Хочу поговорить о тяготах Вашей профессии. Вот вы даже летом забираетесь на колокольню и понимаете, что там прохладно, ветрено, и стоит надеть курточку. А как же вы зимой работаете на колокольне?

– Мы утепляемся.

Это некий подвиг, послушание: звонить в колокола – не сказать, что это работа. Это некое служение, как пение, как алтарничество.

Звонарь перед своим звоном должен помолиться, настроиться, получить благословение батюшки: он понимает, что он – как миссионер, он выполняет некую миссионерскую функцию. Он созывает на богослужение верующих и даже тех, кто ни разу не был в храме. Если подумать с этой точки зрения, то у звонаря очень серьезная, ответственная миссия, ведь он должен зажечь искорку веры в том, кто ни разу не был в храме. По традиции, если мы слышим колокольный звон, мы должны остановиться, перекреститься, помолиться и как бы стать сопричастниками действу, которое происходит в храме.

Русский народ с давних времен относится к колокольному звону с любовью и почитанием, считая его спасительным и целительным. Действительно ли имеют место необыкновенные свойства колокольного звона?

– Конечно, над колоколом совершаются особые молитвы – у нас есть чин освящения колокола. Когда батюшка освящает колокол, испрашивается сугубая благодать.

Колокольный звон отгоняет злорастворенных духов, то есть бесов, побуждает человека к молитве. Из истории мы знаем, что много колоколов отливались в эпидемии, в первую очередь в эпидемии чумы, и по всей Руси звонили колокольный звон, чтобы отогнать этим различные эпидемии.

Злые поветрия.

– Да, злые поветрия.

В заключение программы – короткий блиц. Три любимых музыкальных произведения?

– Н.А. Римский-Корсаков – «Шахерезада», колокольный звон Троице-Сергиевой лавры и группа АВВА.

Прекрасно. Продолжите: «Главное в моей профессии...».

– Послушание.

«Когда я на колокольне, я...»

– На Небесах.

«Больше всего в людях я ценю...».

– Честность.

«Я счастлив, когда...».

– Все живы.

«Бог – это...».

– Любовь.

Записали:
Елена Кузоро
и Людмила Белицкая

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз»:
https://tv-soyuz.ru/Kanon-Rukovoditel-Moskovskoy;
https://tv-soyuz.ru/Kanon-Rukovoditel-Moskovskoy-2

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475