Священник Михаил Кудрявцев: Смысл жизни, или Чем отличается христианин от других

Мне с детства казалось, что я не знаю чего-то, что позволяет мне быть по-настоящему счастливым человеком. В этом состоянии я прожил довольно большую часть жизни. Только когда уже после обращения к Господу я начал читать и размышлять, возникло ощущение, что я что-то начинаю понимать, но до сих пор нет абсолютной уверенности, что я живу как должно. Когда Вы предложили обсудить тему смысла жизни, я с радостью стал к ней готовиться: очень хочется узнать не только в чем он, но и чем отличается христианин от других.

– Давайте начнем со второго вопроса: хорошо бы сразу избавиться от иллюзий. Если мы начнем сравнивать христианина с другими в современном мире, то перед нами встает не самая простая задача.

Мы будем говорить о православных, но, чтобы было легче, будем говорить просто «христианин». Чем отличается христианин?

Христиане молятся? Да, но молятся не только христиане – есть другие религиозные направления, духовные практики, в которых тоже непрестанная молитва и чтение мантр. Я не говорю, что это то же самое, но сторонний человек, который начнет сравнивать, скажет, что там тоже молятся.

Христиане постятся? Скажем честно, наш пост не идет ни в какое сравнение с диетой тех же самых веганов, выступающих за здоровый образ жизни. Здоровый образ жизни сейчас вообще пропагандируется в миру: здесь мы тоже не впереди планеты всей.

Если говорить про нравственность или дела милосердия, придем практически в любой благотворительный фонд и встретим там самых разных неверующих людей, которые просто нашли в этом некий смысл и этому следуют.

Таким образом, по каким-то внешним признакам в современной цивилизации радикальных отличий мы не находим.

Христиане не грешат? Тоже грешат: к сожалению, мы не представляем собой общество святых. Хотелось бы, – но нет: будем честны перед собой.

Получается то, что отличает христиан от других, невидимо – оно скрывается в нас самих: некая внутренняя движущая сила, мотивация, какой-то смысл, который как раз и отличает нас от всех остальных.

Вопрос смысла жизни поднимался, наверное, с самого начала человеческого рода. Если мы будем размышлять над Книгой Бытие, то поймем, что человек уже тогда начал искать смысл жизни.

В светской философской науке есть разные ответы на эти вопросы. Кто-то из философов (как Виктор Франкл) говорил, что как такового объективного смысла нет и мы должны для себя его создать. Были классические направления (например гедонизм), когда смыслом жизни ставилось наслаждение. Это актуально до сих пор, хотя и название древнее: многие люди, даже никак не формулирующие для себя смысл жизни, очень часто живут именно ради наслаждений, ради потребления – от покупки к покупке, от приобретения к приобретению, от вечеринки до вечеринки. Каждый что-то потребляет по-своему.

К благородным смыслам жизни, которые рассматриваются философами, относится, например, творчество. Философы говорят, что в творении есть смысл. Служение, дела милосердия, жертвенность тоже рассматриваются как смысл жизни. Если мы будем говорить в светском ключе, то нам не хватит ни этой программы, ни целого цикла бесед, чтобы рассмотреть все возможные ответы светской философии на вопрос о смысле жизни.

Но мы должны посмотреть именно в христианском ключе, что же отличает мнение христиан от всего спектра разных мнений о смысле жизни. Наверное, стоит посмотреть на наши основополагающие молитвы, которые на каждой Литургии поет весь народ: Символ веры и «Отче наш». Есть ли там хоть какой-то ответ на вопрос о смысле жизни?

Маленькая ремарка: мы должны как-то формулировать смысл жизни. Кто-то скажет, что у него смысл жизни, например, в Боге. Но здесь возникают вопросы. Во-первых, представления о Боге могут быть разными. Во-вторых, что значит «смысл жизни в Боге»? Как это выражается?

Все всегда выражается в действии. Значит, смысл жизни мы должны формулировать неким глаголом. Если человек полагает смысл жизни в творчестве, то он говорит, что он видит смысл в том, что он творит. Если человек полагает смысл жизни в потреблении, он говорит, что видит смысл в том, что ест.

Но глаголы бывают разными: бывают глаголы действия, а бывают – состояния (к глаголам состояния нельзя применить вопрос «что ты в настоящее время делаешь?»). В русском языке нет четкого деления, хотя это тоже отслеживается и обозначается в учебниках по грамматике. В английском языке это выражено ярче.

Символ веры начинается с глагола «верую». «Верую» – глагол состояния: нельзя ответить «Я сижу и верю» на вопрос «что вы сейчас делаете?» Я либо верю, либо не верю – это какое-то состояние. Как выключатель: включено или выключено. То же самое относится к глаголу «знать». Нельзя представить, чтобы человек на вопрос, что он делает, ответил: «Я знаю» – он может узнавать, познавать; это другие глаголы, а глагол «знать» к этому не относится. То же относится и к глаголу «исповедую» (у нас в Символе веры есть глагол «исповедую»): это тоже глагол состояния, который означает, что я признаю что-то истинным и готов об этом поведать. Но я не могу сказать, что я сейчас сижу и исповедую (батюшка может сказать, что он вышел на Исповедь и исповедует, но это другое значение).

В Символе веры мы встречаем один глагол действия – «жду»: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Вот ждать можно активно, долго – ждать можно годами, а Церковь ждет столетиями. У апостола Павла в посланиях есть такой возглас: «Господь, гряди!» – раньше это был литургический возглас: он раздавался во время богослужения. Вот в этом ожидании действительно есть смысл. Но этот смысл надо снова оформить, и, наверное, здесь нам поможет молитва «Отче наш», над которой у нас тоже, к сожалению, редко и слабо задумываются.

Вспомним: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя…».

Нам интересны эти 3 стиха: «Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя». Честно говоря, ведь не очень понятно, о чем речь. Что значит «да святится»? «Да будет прославляемо». Но это все как-то трудно воспринимается – мы привыкли это читать, привыкли это повторять, но сказать, что есть какое-то внутреннее переживание этих слов, нельзя.

Представим, что мы находимся на оккупированной территории. Мы видим вокруг себя вражеские флаги, разнообразную вражескую символику. Нам ужасно тошно от этого. В нашей душе созревает крик: «Да святится имя Твое!» – пусть вместо проклятых вражеских знамен наконец-то святится флаг моей Родины, моего Небесного Отечества. Мы же здесь с вами в оккупации: враг захватил эту Землю, и мы ждем, когда придет Господь – и наконец-то все вражеское будет уничтожено и больше не будет вражеских знамен, не будет греха. Мы ждем, когда это наступит.

А когда это произойдет? Следующий стих: «Да приидет Царствие Твое». Когда придет Царствие Божие, вражеские знамена будут уничтожены, будет Бог все во всем, и будет действительно святиться имя Господне. А что будет, когда наступит Царство Божие? Наступит век воли Господней: «Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли».

По большому счету, эти 3 стиха об одном: о том, чтобы наконец пришел Господь, чтобы грех был уничтожен, чтобы враг был побежден, вражеские знамена попраны и чтобы поднялись знамена Царствия Божия. И наконец-то все будет происходить по воле Божией.

Когда мы себя представляем страдающими от этой ужасной оккупации, тогда становится понятно, почему Символ веры заканчивается таким ключевым стихом: «Чаю (жду) воскресения мертвых и жизни будущего века».

Это не просто так: Символ веры – очень сжатое, компактное вероисповедание, там нет вообще ничего лишнего. В Символе веры ключевые истины о Боге Отце, о Сыне, о Святом Духе, буквально один стих о Церкви, один стих о таинствах (даже не говорится обо всех таинствах – только о Крещении). И вдруг – какое-то «чаю», «жду». Почему?

Это ключевое, основополагающее знание: придет Господь, и мы Его очень ждем. И в этом есть смысл. Я Его активно жду и просыпаюсь с мыслью, что придет Господь. Может быть, придет не для всех, а лично для меня – смерть моя может наступить внезапно, тогда Господь придет лично для меня. Но это не так принципиально. Я жду встречи со Христом – как пишет апостол Павел, для меня жизнь Христос, и смерть приобретение.

Вот в этом состоянии ожидания христиане пребывали на протяжении веков. Но потом это стало забываться, замыливаться. В общем-то, наверное, именно с этим и стал происходить упадок вообще христианского духа, христианского миропонимания. Почему?

Представьте, что нас захватили враги с повадками каннибалов. Нас захватили, но оставили в покое: мол, можете жить, но по нашим новым законам – можете быть такими же каннибалами, как мы. Но мы-то все-таки надеемся, что вернется наше царство, мы хотим жить только по законам нашего царства. Когда придет Господь, Он будет судить по законам Его Царства, и я не хочу поддаваться законам этого мира. Это очень важно: это генеральный стимул для нравственного совершенства христианина.

И еще об одном моменте хочется сказать. Человек, ждущий Царства Божия, не должен быть бездельником: это не значит, что он просто сидит и ждет. Ведь мы с вами, когда чего-то ждем, обычно себя чем-то занимаем. В состоянии ожидания мы можем занять себя самыми благородными делами. Это может быть творчество, служение. В каком-то смысле даже есть определенный уровень потребления, когда мы не становимся грешниками: Господь даровал нам пищу, небо, солнце, природу, и мы можем на все это смотреть, всему этому радоваться. Потреблять дары Божии – это нормально, хорошо. В состоянии ожидания Христа это становится не самоцелью, а лишь временной занятостью во славу Божию.

Например, мирской человек поставил себе задачу, смысл жизни – творчество. Он может выгореть, что называется, исписаться (если говорить в писательском ключе). То есть вдруг его смысл жизни пропал: было творчество и исчезло. И у него снова кризис – он потерял основание.

У христианина такого не произойдет – он ждет Христа, а это никуда не денется. Это исчезнет только тогда, когда придет Христос, но тогда уже вообще не будет никаких вопросов – будет Бог все во всем, будет счастье, рай. Поэтому, если вдруг христианин, что называется, исписался, – ничего страшного, он может заняться чем-то другим, ведь это не самоцель.

Вопрос телезрительницы из Воронежской области: «Иногда задумываешься, на что уходит наша жизнь. 99% времени уходит, чтобы заработать, растратить это, поесть, одеться и так далее. Готовы ли мы вообще, по нашей сути, для Царствия Божия? Что мы там будем делать, если только умеем, как говорится, работать на свое тело? У нас только 1% времени уходит на духовную жизнь. Святые отцы говорят, что там мы будем молиться. Но мы не годимся даже чтобы молиться. Иногда страшно даже...».

– Очень хороший вопрос. Мы пропустили еще один из популярных смыслов жизни, который часто озвучивается как совершенствование. На грабли этого смысла жизни часто наступают неофиты. Человек приходит в Церковь, читает монашеские аскетические труды и говорит: я буду стремиться к совершенству. И начинается: неразумный пост, длинные волосы, бороды, кирзовые сапоги, паломничества (иногда неразумные). И так далее. Но проходит время, и человек понимает, что он ослаб и не справился с корнем своих проблем: страсти как были, так и есть.

Часто в период неофитства человек может отказываться от алкоголя, курения, от каких-то своих пристрастий, развлечений. Проходит какое-то время, и он вдруг падает еще ниже, чем раньше, хотя, казалось бы, верующий человек. Он приходит на Исповедь и говорит: «Как так? Получается, я еще ниже пал...». Отдача, что называется: ревность не по разуму родила такое фиаско. Но это отрезвляет человека, и он понимает, что считать смыслом жизни совершенство нельзя просто потому, что оно от нас не зависит.

Блаженны нищие духом, то есть те, что осознали: сами они ничего не могут. Что Господь из нас сделает, то и будет. Царствие Божие – как закваска, которая сквашивает муку, но как скоро это произойдет со мной лично, я не знаю – этот процесс идет для меня сокрыто. В Евангелии тоже об этом есть: человек спит ночью, встает и не видит, как растет урожай – мы же не видим, как на поле растут росточки, просто день за днем обнаруживаем, что росток сначала вдруг появился, а потом и созрел.

Так же и здесь. Совершенство, к сожалению, не может стать смыслом нашей жизни. Хотя очень хочется совершенства. Желание совершенства подогревает нашу жажду встречи со Христом – я знаю: когда придет Христос, Он меня очистит, сделает из меня нечто другое, даст мне другое тело, за которым не надо будет так ухаживать, как сейчас сказала телезрительница.

Сейчас мы просто должны потерпеть. Мы с вами едем в поезде: кто-то в более комфортном вагоне, кто-то – в менее комфортном. Наша задача – с честью и достоинством совершить этот путь, но мы знаем, куда мы едем, и очень ждем прибытия на конечную станцию, где нас встретит Христос.

Очень важно понимать, что наши мирские дела, наши бесконечные заботы не отлучают нас от Христа. Апостол Павел говорит: Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? Апостол Павел делал палатки, и это не мешало ему ждать Христа и восклицать: «Господь, гряди!» Это просто необходимые заботы в процессе ожидания.

Например, еще один популярный смысл, который декларируется, – в детях. Говорят: смысл жизни – в детях. Если мы ждем Христа, то действительно некоторый смысл в детях есть: мы готовим тех, кого приведем ко Христу, – мы рожаем и воспитываем тех, кто тоже будет ждать Христа.

Нет смысла в деторождении ради деторождения. Рождать людей, чтобы они ушли в муку вечную, – это, скажем честно, не великий подвиг. Наша задача – не просто родить, а создать, оформить христианина, который тоже будет ждать Христа и ехать с нами, в нашем купе, навстречу Господу.

Если же человек не верит во Христа (или несознательно верит), неправильно расставляет приоритеты, то смысл «ради детей» может превратиться в самые ужасные вещи. Да, в некоторой мере может быть добрая жертвенность. Но, с другой стороны, мы говорили, что должен быть глагол. Мне нравится служить детям – хорошо. Мне нравится помогать детям – хорошо. А, может быть, мне нравится контролировать? Я контролирую детей. Я живу ради детей, смысл моей жизни – дети. Но что я делаю? Я контролирую детей, я ограничиваю своих детей. И так далее. Эти вещи уже нельзя назвать христианскими: они делают из человека тирана. Хотя смысл формулируется одинаково: смысл жизни – в детях. Но смысл можно реализовать очень по-разному.

Если мы ждем Христа – это одно дело. Здесь контроль может быть с целью уберечь человека от беды. А если мы не ждем Христа, то контроль может быть с целью наслаждения. Я боюсь смерти, не знаю, куда я иду, и цепляюсь за детей как за островок, который создает мне иллюзию того, что я никогда не умру. Это же кошмар! Это вампиризм – это как пиявка, которая присасывается и не дает жить ни детям, ни себе.

Нам часто собственная жизнь кажется бессмыслицей из-за того, что мы много времени уделяем не очень высоким вещам... Кого-то к вере приводят не страдания, но страх смерти. В особенности сейчас, во время пандемии, когда мы видим смерть других людей, этот страх нас заставляет обратиться к Господу. Знаете ли Вы примеры, когда человек приходит к Богу от благодарности за то, что Господь дает возможность жить.

– Конечно, благодарность есть. Но через что пришла эта благодарность? Она же может прийти через какие-то скорби, когда они заканчиваются, через исцеление от болезни.

Вы очень правильно сказали про дыхание: Всякое дыхание да хвалит Господа. Благодарность даже за наше дыхание чрезвычайно важна.

Давайте подумаем, чем занимается человек, когда ждет того, кого любит. Он обычно о нем вспоминает. Ведь Господь не просто так установил на земле таинство, которое так и называется: «воспоминание» – Господь говорит: сие творите в Мое воспоминание, когда на Тайной Вечере подает ученикам Тело и Кровь Свои под видом хлеба и вина.

А когда ожидание встречи со Христом становится для человека реальностью, то и к смерти отношение меняется. Вы сказали, что страх смерти приводит людей к Богу. Да, приводит, но плохо, если страх смерти останется: Он должен переродиться. Многие святые желали быть со Христом и говорили о том, что хорошо бы им уже ко Христу. Как пишет апостол Павел: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше, а оставаться во плоти нужнее для вас – ради вас я остаюсь здесь, ради вас я еще топчу эту грешную землю, а мне хотелось бы разрешиться и быть со Христом. И так многие святые писали.

Если мы ждем Господа и оцениваем Его любовь к нам, тогда, может быть, и не так страшно. А преодоление страха смерти – это тема, о которой имеет смысл поговорить особо. Неужели у нас есть возможность и радость преодолеть его?

– Я считаю, что есть. Это, наверное, похоже на два потока, которые встретились. Смерть идет одним потоком – грязным, черным. Ожидание Христа, встречи со Христом – это светлый поток, оживляющий. Главное, чтобы этот поток стал сильнее в нас – и тогда он победит.

Записали:
Таисия Зыкова
и Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475