Священник Константин Корепанов: Скорби Бог потому и попустил, чтобы обнаружить, что мы – своевольные

Продолжение. Начало в №31 (1072), №34 (1075) 2020 – №13 (1102) 2021

Мы продолжаем читать наставления святого преподобного Иоанна Кассиана. Переходим к 184-му и 185-му абзацам, в которых Иоанн Кассиан рассказывает 2 сюжета из жизни реальных, известных ему людей, но прежде хотелось бы завершить разговор по поводу 183-го абзаца.

Мы говорили, что проблема человека не в том, что он подвергается искушениям, а в том, что искушения показывают подлинное состояние души: они для того и попущены Богом, чтобы показать мне себя, чтобы я, осознав, кто я и чем на самом деле живет мое сердце, исцелился бы от самообольщения и более серьезно и трезво относился к своей внутренней жизни, к тому, чтобы стоять перед Богом.

Поскольку в 183-м абзаце речь шла о терпении скорбей, это особенно важно в отношении нетерпения: когда пришли скорби, мы не можем их терпеть. Нетерпение и обнаруживает наше своеволие и непокорность Богу. Собственно, скорби потому и пришли, Бог потому их и попустил, чтобы обнаружить, что мы – своевольные.

Мы готовы жить в этом мире, если все будет по нашей воле: сын будет успешным, дочь – красивой, умной, удачно выйдет замуж за хорошего человека, лучше богатого, муж – любящим, милым, добрым, не будет совать свой нос куда не надо, «будет слушаться меня и будет таким, каким я хочу его видеть». Мы хотим, чтобы мама всегда была здорова, чтобы отец любил маму и всегда был готов помочь сделать все то, о чем я его прошу, и никогда не требовал к себе какого-то особого внимания. Любой человек в его естественном греховном состоянии хотел бы этого, а вместо этого появляются какие-то трудности.

Легкие трудности мы еще готовы перетерпеть, понимая, что это как комар укусил: да, неприятно, но почешешь – и пройдет. А если скорби становятся долговременными, мы начинаем негодовать, у нас нет сил их терпеть: мы хотим, чтобы была наша картинка, а тут – болезни, страсти каких-то людей, еще что-то. И становится хуже и хуже, ибо мы никак не можем с этим смириться, никак не хотим принимать этот мир (даже не людей).

А ведь на самом деле главная цель этого мира и нашего прихода сюда – чтобы мы покорились Богу. Как еще нас заставить покориться Богу, послушаться Бога, довериться Богу, если у нас не будет обстоятельств, в которых мы должны Ему покоряться, а не делать то, что нам приятно делать? Эта необходимая ежедневная, ежечасная покорность и есть собственно терпение; это делает человека терпеливым. Когда мы своевольны и непокорны, мы нетерпеливы. Потому искушения, находящие на нас, суть разумные орудия в руках Божиих, вполне обоснованные и естественные.

Есть люди, которые быстро становятся послушными и покорными Богу, и скорби уходят (по крайней мере, в какой-то напряженности, непереносимости уходят): человек быстро изменил свою жизнь, переформатировал ее, понимая, что по его воле всегда быть не может, – в этом мире всегда должно быть по воле Божией.

Когда человек упрямится – это как сопротивление против большой силы: чем больше он сопротивляется, тем больше давление иной силы. Действие рождает противодействие – чем больше он сопротивляется желанию Бога смирить его, тем труднее скорби, которые обрушиваются на его голову.

Но в любом случае это всего лишь скорби, которые всего лишь обозначают, что у меня внутри. Как и сказал на эту тему апостол Павел: «Все обличаемое от света является, ибо все обличаемое есть свет». Если мы увидели свою нетерпеливость, то это потому, что это высветил свет Христов. Станем терпеливыми, смиримся под руку Божию – и скорби уйдут, ведь они не носят какой-то сверхобязательный характер; они всего лишь орудие в руках Божиих, чтобы нам показать, что у нас внутри. Когда мы и так это видим, знаем, то скорбных, неприятных, трудных ситуаций становится значительно меньше.

Теперь обещанные два сюжета; 184-й абзац. Эта история, рассказ носит продолжительный характер. Пересказать так красиво, как это делает Иоанн Кассиан, я не смогу. Кроме того, здесь очевидна именно реалистичность сюжета – Иоанн Кассиан описывает то, что сам видел, а не то, что где-то прочитал или кто-то ему сказал. Это реальная ситуация.

«Такого терпения я хочу представить вам два по крайней мере примера, – из коих один показала одна благочестивая женщина, которая, желая усовершиться в добродетели терпения, не только не бегала искушений, но еще искала, чтобы ее огорчали, и сколь ни часто была оскорбляема, не падала от искушений. Женщина эта жила в Александрии, происходила от знатного рода, и в доме, оставленном ей родителями, благочестно работала Богу. Однажды пришедши к блаженной памяти архиепископу Афанасию, она просила дать ей на содержание и упокоение какую-либо вдову из призираемых на церковном иждивении. Дай мне, говорила она, одну из сестер, которую бы я успокоила. Первосвятитель, похвалив такое доброе намерение женщины и ее усердие к делу милосердия, приказал выбрать из всех такую вдовицу, которая бы превосходила всех честностью нравов, степенностью и обходительностью, чтобы желание являть такую щедрость не было подавлено худостью имевшей пользоваться ею, и чтобы имеющая являть ее, быв оскорблена злонравием сей последней, не потерпела вреда в вере.

Итак, приняв такую избранницу, она привела ее в дом и стала ей услуживать во всем. Но видя ее скромность и тихость и получая от нее каждую минуту почет в благодарность за дело своего человеколюбия, она чрез несколько дней опять пришла к помянутому Первосвятителю и сказала: я просила, чтобы ты приказал дать мне такую, которую бы я упокоивала и которой служила бы с полным послушанием. Он сначала не понял, чего ради такая речь и чего желает эта женщина, и подумав, что ее прошение по беспечности смотрителя за вдовицами было пренебрежено, не без душевного смущения спросил о причинах такого промедления. Ему сказали, что к ней отправлена честнейшая паче всех других вдовица. Тогда он, догадавшись, чего искала та мудрая жена, велел дать ей вдовицу непотребнейшую из всех, которая всех превосходила бы гневливостью, сварливостью, буйством, болтливостью и суетностью.

Когда нашли и дали ей такую, она, взявши ее в свой дом, с таким же или еще с большим усердием стала служить и этой, как служила первой; в благодарность же за такие услуги получала от нее только то, что та оскорбляла ее недостойною бранью, злословием, поношением и, укоряя ее, с язвительным ругательством роптала, что она выпросила ее у архиепископа не на успокоение, а на мучение, и перевела более от жизни покойной к тяжелой, чем от тяжелой к покойной. Такие оскорбления продерзкая эта женщина простирала иногда до того, что не удерживала даже и рук, а та – госпожа – усугубляла за это смиренные ей услужения, научаясь побеждать ее разъярение не сопротивлением, но более смиренным себя ей подчинением, и укрощать ее неистовство человеколюбивою кротостью.

Такими опытами утвердившись вполне в терпении и достигши совершенства в сей желаемой добродетели, она отправилась к помянутому святителю поблагодарить его и за мудрый его выбор, и за собственное благодетельное обучение, за то, что он наконец совершенно согласно ее желанию назначил ей такую достойнейшую учительницу, непрестанными оскорблениями которой укрепляясь каждодневно в терпении, она достигла самого верха сей добродетели. Наконец ты дал мне, Владыко, для успокоения такую, какую именно я желала иметь; а та первая своим почтительным ко мне отношением скорее меня упокоевала и утешала, чем я ее. – Этого достаточно сказать о женском поле, чтобы воспоминанием о таком деле не только назидать, но и пристыжать себя; так как мы, если не запрячемся в келье, то терпения сохранить не можем (Соб. 18, 14)».

Конечно же, эта женщина была совершеннейшей во всех отношениях: совершеннейшей в кротости, смирении, терпении. Это совершенство проявляется именно в том, что она хотела смирения и кротости, она хотела тяжелых условий для существования, чтобы ее терпение закалилось, смирение стало совершенным, кротость достигла совершенства святости: она знает путь, по которому надо идти. Этого пути в данности ей не дано, и она просит (как бы у Христа), чтобы святитель дал ей этот путь, ибо знает его пользу и хочет идти именно этим путем.

Мы далеко не такие, как эта женщина, и очень даже к ней не близки. Не надо думать, что мы можем сделать то, что сделала эта женщина: да избавит нас от этого Господь – это приведет к новым искушениям и скорбям, пользы от этого не будет. Не нужно этого искать, не нужно этого требовать, не нужно приходить и просить самого-самого непослушного, гордого, злобного, больного – у нас все уже есть.

Она – женщина совершенная, и прежде чем она дошла до такого состояния, она сделала еще что-то, о чем данный сюжет умалчивает. Ведь она прожила с мужем, когда-то родила детей, у нее были скорби, потери, раз она вдова и без попечения детей: может, она много чего пережила в этой жизни. Мы уже видим ее созревшим плодом, который наливается последним соком святости.

Нам до этого еще дожить надо, и нам все уже дано. Бог не хочет, чтобы мы искали, Бог уже дал то, что нам необходимо, в лице наших ближних, которые своим присутствием в нашей жизни и показывают, что мы наполнены злобой, нетерпением, гордыней, самолюбием, самоволием и разными прочими раздражительными и пагубными страстями. Наши ближние уже даны нам.

Апостол Павел говорит: «Друг друга немощи носите и таким образом исполните закон Христов». Но мы постоянно негодуем: на мужа, который требует слишком многого или слишком много пьет, на жену, которая слишком много наряжается, слишком много сидит у зеркала, не умеет готовить или не хочет с мужем по-плотскому жить, на детей, которые сидят у компьютера, одеваются как им в голову взбредет, не хотят учиться, – или по другому поводу. Мы негодуем, и наше негодование показывает только одно: мы нетерпеливые, своевольные, несмиренные, очень гордые люди, не желающие покоряться Богу. Вот и все.

В этом смысле ближние – наши обличители: они показывают нам, что мы – не христиане, что мы не ищем христианских добродетелей, не исполняем заповеди Христа, что мы судим, превозносимся, гордимся, не можем носить тяготы друг друга, не любим не то что врагов, но даже и близких своих. Мы чужды христианской жизни, христианской благодати, христианских даров – и ближние нас в этом обличают, пока не пришел Страшный Суд, который все это и покажет с неизменной, неотменной очевидностью, которую никаким образом уже не перечеркнуть. Только сейчас, пока идет жизнь, мы можем измениться. Там – уже нет.

Если мы перефразируем то, что делает эта женщина, мы, конечно, возмутимся. Она берет мерзкую вдовицу, чтобы стяжать смирение, терпение, послушание, благодать, молитву, кротость, – чтобы стать святой. Если бы мы взяли женщину, то чтобы ее смирить, научить, перевоспитать, отучить от своеволия, самолюбия – чтобы ее сделать святой. Понимаете разницу?

Она, как человек просвещенный, знает, что святость нужна ей, иначе ей не спастись. Мы, как люди непросвещенные, спасаем других, желая сделать святыми их, и негодуем, естественно: почему они никак не хотят становиться святыми? «Я же так стараюсь сделать ее святой, а она не делается!». Но все скорби, все обстоятельства и все люди в нашей жизни нужны нам именно, чтобы сделать святыми нас – в этом наша цель. Сделать святым кого-то мы не можем: святым делает Бог.

Но вся наша интенция, вся наша жизнь состоит в том, чтобы изменять других людей по своему образу и подобию, ведь мы считаем себя праведными, хорошими, замечательными. А Христос пришел, чтобы посредством обстоятельств изменить нас самих – тех, кто в Него верит. А мы никак не можем это принять. Потому не выносим скорби (иногда и правда тяжелые; могу засвидетельствовать это как слушающий истории людей). Но чаще всего вовсе это никакие не скорби – да, их неприятно терпеть, но это не скорби. Нужно смириться и принять, что именно это горькое лекарство («эта касторка, этот рыбий жир, эта примочка, прижигание») необходимо, чтобы вылечить именно ту страсть, которая в тебе есть.

Мы негодуем именно потому, что своевольны: мы желаем себе покоя, чтобы была только наша воля. Мы, конечно, говорим: «Да, Господи, хочу, чтобы была Твоя воля» – и думаем в глубине души, как будем молиться, поститься, ходить в храм. А вместо этого Бог посылает нам тетю, которая очень сварливая, непослушная, авторитарная. И вот эту тетю теперь как-то надо в гостях терпеть, причем долго – целых 2 недели! Человек начинает негодовать: «Как? Зачем? Почему?» Но именно ее прислал тебе Бог, чтобы, терпя ее, ты приобрел необходимые качества, при которых только и может быть услышана твоя молитва.

Когда человек говорит: «Хочу, чтобы была воля Божия», на самом деле он хочет, чтобы его понимание воли Божией Бог одобрил.

А Бог не одобряет почему-то. Он говорит: «Нет, надо делать иначе, Я хочу от тебя другого».

Желание исправлять людей, сделать их лучше – это как бы абсолютное противоречие тому, для чего нам дана жизнь: она создана так, что именно эти люди, которых мы хотим исправить и изменить, такие именно для того, чтобы исправить и изменить нас.

Мы пытаемся изменить их, и это совершенно бессмысленная работа – ничего не получается: они и созданы такими, с их отрицательными качествами, чтобы изменять нас.

Изменяя их, мы отказываемся от собственного изменения. Убирая их из нашей жизни, убегая от них, мы таким образом себя делаем неисправимыми. Мы в конце концов оказываемся в изоляции, которая показывает нам: мол, теперь мы хорошо живем. Но придет Страшный Суд, и то, что мы увидим в свете Страшного Суда, будет в бесконечное число раз невыносимее и болезненнее, чем то, что мы видим сейчас, когда нас окружают не плохие, а просто немощные, слабые люди.

Эта женщина, о которой говорит Иоанн Кассиан, называет страждущую женщину достойнейшей учительницею. Если мы примем своих ближних как достойных учителей, то они научат нас тому, чему надо: они помогут нам смириться и преобразиться – стать именно тем, кем нужно.

И когда мы станем теми, кем видит нас Господь, приобретем благодать и «дух мирен», то, может быть, сможем помочь и им, – а может быть, и не сможем. По крайней мере, будем благодарны им и Богу за то, что Он дал нам таких учителей и наставников, чтобы нам приобрести вечную жизнь.

А что с ними? А у них тоже есть Бог, Который тоже о них заботится. Жизнь их еще не кончилась. Что с ними – решит Он, ведь они – Его люди, Его дети, и Он знает, что с ними делать. Но пока Он посылает их ко мне, чтобы они научили меня. Как же отвергать учителей, посылаемых мне Богом?

Записала:
Инна Корепанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475