Протоиерей Александр Рябков: Что значит «простить»?

Мы постоянно слышим: прощайте, прощайте, прощайте. Или: прежде чем принести жертву Богу, примирись с с ближним своим. Что это значит? Забыть принесенное тебе зло? Мы знаем фразу «простить – значит понять»: то есть понять человека, который причиняет тебе зло? Тема прощения – наверное, одна из самых непонятных в нашей обычной жизни. Что же значит – простить?

– Начнем с того, почему же в христианстве, в Церкви так важно прощать. Священное Писание и Сам Господь нас предостерегают, останавливают перед Евхаристией, перед вкушением истинных Тела и Крови нашего Господа, если мы не примирились. Почему это так?

Все мы – чада Божии: мы – единая семья, Церковь. Может быть, это не так заметно, как в домашней Церкви, но если мы не перенесем свойства Церкви на семью (а мы так и говорим: семья – домашняя Церковь), то не увидим, что сделать любое общее дело и что-то созидать невозможно, если в семье разлад, нелюбовь, ненависть, затаенная обида на своего ближнего (супруга, родителей или детей). Семья разваливается, и никакого общего дела сделано быть не может.

Литургия («λειτουργία»), как мы знаем, в переводе с греческого – «общее дело». Какое мы можем делать общее дело (тем более литургическое, евхаристическое), если друг к другу относимся с пренебрежением, неуважением, злобой или злопамятностью? Если даже в семье не можем сделать какого-то материального дела, находясь в разобщенности, то прикасаться к духовному созиданию Церкви и самого себя мы не можем, не примирившись с человеком, не подведя какую-то черту, итог в отношениях.

Что же такое простить? Ни в коем случае это не означает назвать черное белым, назвать зло добром. Простить – значит попытаться приложить все усилия (с молитвой, испрашивая у Бога благословения) и не смешать человека с тем злом, которое он совершил.

Святые отцы всегда говорят, чтобы мы, ненавидя грех, отделяли грех от грешника. Ведь человек есть образ и подобие Божии. Но нам удобнее смешать человека с тем поступком, который он совершил, и навесить на него какой-то ярлык. Нам так понятнее, проще. Себе мы многое прощаем, в себе мы видим много сторон, много граней своей личности, своей индивидуальности. Поэтому себя часто оправдываем, говоря: я – личность сложная, творческая, непростая. Тем самым оправдываем те или иные свои поступки и грехи. Другому же мы отказываем в том, что и он сложная, непростая, творческая личность, и, видя какой-то поступок, который против нас был обращен, сразу приклеиваем тот или иной ярлык, позволяющий нам списать человека со счетов.

Но если Господь никого не списывает со счетов и любит каждую заблудшую овцу, то почему мы имеем на это право? Конечно же, мы не имеем такого права. Господь в Евангелии нам говорит: будьте милосерды, как Отец ваш милосерд. Это говорит не только о том, что мы должны быть милостивыми к кошке, собачке или к нищим, бездомным. Это тоже очень хорошо. Но Чехов говорил, что милосердие – это не только проявление милосердия к бездомным животным или обездоленному человеку, но умение видеть «невидимые миру слезы», которые, может быть, проливает наш ближний от нашего непонимания, нашей нетерпимости, нашей мстительности в том числе.

Конечно, мы не называем зло добром, черное – белым. Это очень важно понять. В любом обществе, в любом государстве есть так называемая пенитенциарная система, защищающая общество от тех или иных индивидуальностей, разрушающих общественный порядок. Но этим тоже нельзя злоупотреблять. К сожалению, наше общество несовершенно и иногда злоупотребляет уголовно-правовой системой, применяя к тому или иному человеку формы физического, морального или имущественного воздействия, если он разрушает порядок, вводит анархию в жизнь страны, государства, общности.

Можно переложить эти нормы на отношения друг с другом. Евангелие нам говорит, что, если мы имеем ближнего, который против нас согрешает, мы можем ему лично высказать свои претензии. Если он не послушал, мы можем пригласить свидетелей, чтобы высказать ему претензии. Если он опять не слушает, мы оглашаем его правонарушения, злые поступки уже перед Церковью. Вот такие 3 этапа.

Почему важно приглашать свидетелей? Потому что, может быть, это только мне кажется, что я прав в сложных отношениях с ближним, а свидетели могут сказать: «Знаешь, человек, с которым у тебя распря, во многом не прав, но и ты тоже выглядишь некрасиво в ваших взаимных отношениях» – это тоже очень важно.

Конечно, мы можем выбирать свидетелей, которые по каким-то причинам будут нам петь в унисон, и это уже вопрос нашей честности, нашей христианской морали, насколько она для нас жива, действенна, и насколько мы готовы к себе применить слово Божие, которое острее меча обоюдоострого.

Слово Божие надо понимать именно как острый меч. К сожалению, мы часто пытаемся этот меч затупить разными оговорками, разными трактовками, нам удобными. Мы действительно иногда перевираем слова Священного Писания в угоду себе, чтобы Священное Писание нас не кололо, чтобы выставить грешником нашего ближнего, но не себя.

Исаак Сирин говорит, что блажен не тот, кто воскрешает мертвых, а тот, кто видит свои грехи. Почему такое сравнение? Тот, кто видит свои грехи, себя в первую очередь воскрешает от греховной жизни. Видеть в первую очередь свои грехи – очень важно в отношениях.

Вы начали разговор с того, правильно ли сравнение: простить – значит понять человека. В какой-то мере да: если мы кого-то хотим простить, ощущая необходимость прощения, то, конечно, формального прощения будет очень мало.

Очень часто люди задают вопрос: как же я прощу того или иного человека, если внутри у меня нет прощения? Для этого требуется глубокая душевная, духовная, интеллектуальная и сердечная работа: если мы ощущаем, что затаенная обида изнутри съедает и уничтожает нас, тогда такую работу надо проводить.

Иногда мы упиваемся своей обидой, и это некое извращенное удовольствие, которое мы получаем, лелея и холя свою обиду на кого-то. Такое бывает. Святые отцы сравнивают: «Пес, который лижет пилу, пьет собственную кровь и, по причине сладости крови своей, не сознает вреда себе» – очень четкая символика. Мучая себя своими грехами, в том числе и мстительностью своей, мы разрушаем себя и упиваемся разрушением.

Вопрос телезрителя из Белгорода: «Каждый год у меня возникают такие мысли. В Прощеное воскресенье и люди, друг друга не знающие, друг у друга просят прощения, делая это автоматически, не вдумываясь. Скажут: „Прости“, в ответ услышат: „Бог простит“. Поговорили – и забыли. И прощения просят те, кто друг друга не знали. А те, которые сделали что-то плохое, как раз не просят прощения. Такие автоматические дела разве имеют какой-то вес или смысл?».

– С одной стороны, такая проблема есть: как правильно сказал телезритель, автоматизм, к сожалению, во многих сферах нашей церковной жизни присутствует. Он может присутствовать в молитве, в соблюдении поста. Человек как механизм включается в ту или иную работу: берет в руки молитвослов, вычитывает, закрывает – и ничего в душе не происходит.

Автоматизм может быть и при подходе к таинству Причастия, если не было проведено никакой внутренней душевной работы. Если вся работа в том, что человек подошел к Чаше, открыл уста, получил частицу Святых Христовых Таин и проглотил, но внутренней работы не было, – автоматизм налицо.

Автоматизм может случиться не только в чине прощения, который совершается раз в год. Автоматизма надо бояться во всем, что мы делаем. Чем страшен автоматизм? Он очень похож на магизм, когда мы считаем, что, совершив предписанные внешние действия, мы уплатили некий долг и уже Бога сделали своим должником – мы с Ним квиты: итоги подведены, счета оплачены. Вот в чем проблема автоматизма в церковной жизни.

И в чине прощения такое может быть. Только не надо думать, что если мы испрашиваем прощения у нашего ближнего в храме вечером в воскресенье, то делаем что-то формальное. Может быть, лично я на этого конкретного человека не имею никакой обиды. Но если мы изо дня в день, из года в год вместе молимся в одном храме, очень может быть, что я этого человека чем-то задел. Этот момент упускать из виду нельзя.

Когда кажется, что мы, прихожане, автоматически испрашиваем прощение, надо задуматься, что, может быть, это я не помню, не замечал и не знаю за собой каких-то проступков, а ближний мой вполне может знать что-то обо мне: вот с этой мыслью надо испрашивать у человека прощение. «Может быть, я что-то забыл, – прости меня, брат (или сестра), за то, что я совершил, не придав этому никакого значения». Вот так мы полностью аннулируем автоматизм, который может присутствовать даже в этом действии.

Вопрос телезрительницы из Абхазии: «Что нам мешает прощать ближнему?».

– У всех по-разному, но мне думается – завышенная самооценка. Нам кажется, что именно с нами так поступать не должны. Имея завышенную самооценку, мы теряем понимание, что все мы, подвержены страстям и грехам.

Возвратимся к началу нашей беседы. Нам поставлена задача от святых отцов – отделять зло от грешника. Зло – как нарост, полип, язва, опухоль на изначально здоровой душе человека. Вот это надо понять. Когда, например, мы видим человека, больного телесно, мы можем порой отшатнуться, если у него какая-то язва на лице или теле, или он как-то искажен болезнью и внешне неприятен, но при этом, если это наш ближний, мы за ним ухаживаем. Мы знаем, как трудно и тяжело ухаживать за больным, но этот долг все-таки нами воспринимается, мы принимаем объективную необходимость – не усыпляем человека, не применяем эвтаназию, а до конца ухаживаем за тем, кто нам близок, как бы он ни был болен. То же касается и наших внутренних болезней, связанных с душой: нашей страстности, греховности.

Какие это могут быть грехи? Гнев, невоздержанность в телесных проявлениях. Зная, что все мы, так или иначе, больны грехом, мы принимаем этого человека. Но очень важно помнить, что не только мой ближний болен грехом, но и я болен. Не этим грехом, так другим. Когда я вижу и знаю свои грехи, мне проще простить другого.

Проблема в том, что я не вижу свои грехи, забываю их или пытаюсь заретушировать, считая себя порядочным, а любой малейший проступок моего ближнего возвожу в ранг величайшего преступления. Это мое самомнение, моя гордыня, моя самость: своих грехов я не вижу, но выпукло вижу грехи своего ближнего.

Другой момент, почему мы обижаемся на нашего ближнего. Может быть, мы его идеализируем, заранее относимся к нему как к эталону. Господь говорит: не поклоняйтесь никому, не творите идола, в том числе из человека.

Почему мы иногда обижаемся на ближнего? Мы сначала сами сделали из него идола, возвели его в ранг Бога, а потом он нас разочаровал – оказался далеко не Божественным, далеко не идеальным, не красивым внутренне, у него оказались какие-то изъяны, духовные и душевные язвы и внутренние нестроения. Это раскрылось – и наша вера в него, идеализация этого человека терпит крушение, у нас вырабатывается обида, что он наши ожидания не оправдал.

Так кто же в этом виноват? Наш ближний? Нет. Виноваты мы, что неразумно идеализировали человека. Нам Псалмопевец говорит: всяк человек ложь. Это не оскорбление, не констатация, что человек – дрянь. Нет, человек – не дрянь, но в нас действительно есть нарост греховности. И каждый должен внутри себя этот нарост исцелять. А своему ближнему мы с лаской, любовью, может быть, с настойчивостью, должны говорить, чтобы он начал изменяться в лучшую сторону.

Но опять же святые отцы говорят, что если не можешь обличать с любовью – лучше не обличай: никогда не говори ближнему о его грехах, если не имеешь к нему любви и сострадания.

Бывает, что мы начинаем человека исправлять, а внутри нас кипит гнев, презрение или, может быть, превозношение. Разумеется, с таким подходом мы никого не исцелим, а только еще больше греховную болезнь нашего ближнего загоним вглубь его души.

Еще есть одна проблема, почему нам трудно простить. Бывает такая распространенная ситуация: мы хотели бы и сами быть очень хорошими, идеальными для нашего ближнего. Мы стараемся ему угождать, быть приятными для него. Происходит как при идеализации человека: только там мы поклоняемся ему, а здесь мы ему служим. Получается такая антрополатрия: мы служим и угождаем не Богу, а человеку. Угождаем с желанием взамен получить от него сторицею, ждем какие-то угождения и преференции за наше доброе к нему отношение. Человек воспринимает все как должное: мы его балуем, угождаем ему, причем без всякого повода (просто нам понравился человек или мы хотим, чтобы он к нам хорошо относился). Но в ответ на наши угождения он нам сторицей не отвечает, и у нас на него возникает обида. Вот такие разные причины, из-за чего наша обида тлеет, растет и развивается.

Что же нам делать с этим? Как простить нашего ближнего? Понимая и осознавая свою греховность, понимая, что мы братья и сестры не только во Христе, но и в нашей общей греховности от Адама и Евы – легче понять человека и его поступки. Легче понять потому, что и мы сами в своей греховности можем совершать те же неправильные действия.

Вопрос телезрителя: «Как простить человека, если он продолжает совершать плохие поступки?».

– Господь разрешает отказаться от общения с тем, кто ведет себя по отношению к нам неправильно, по-злому. В любом обществе есть исправительная система, называемая пенитенциарной (от латинского слова poenitentia – «раскаяние»): она призвана не только наказать, сделать неприятное преступнику, но подвести его к раскаянию. Мы можем прервать общение с нашим ближним (если есть нестроения в отношениях или деструктивное поведение по отношению к нам) ради самосохранения и ради воздействия на ближнего, чтобы он понял, что общение прервалось из-за него. Все это индивидуально, и надо рассматривать это в контексте взаимоотношений двоих. Но нельзя этим злоупотреблять.

К сожалению, нам свойственно легко себя оправдывать – назначать кого-то грешником и виноватым: себя выводить за скобки, ставить на пьедестал или назначать на роль мученика, страстотерпца и исповедника, а другого назначать на роль царя Ирода и этим подвести черту или итог, но не совсем верный, а иногда даже греховный.

Нужно всегда с себя спрашивать, проверять себя через чтение Священного Писания, молитву. Прежде чем принимать решение по отношению к своему ближнему, надо помолиться – со смирением, с покаянием обратиться к Богу, чтобы Господь дал правильный и мудрый ответ на вопрос: «Как нам вести себя с нашим ближним?».

Возникает часто чувство вины перед нашими близкими, которые уже отошли ко Господу. Что в этом случае делать?

– В этом случае преддверие поста и пост предлагают молитвы за усопшего. Здесь наша обида перечеркивается серьезностью той ситуации, в которой пребывает душа нашего ближнего. Если мы видим, что наш недруг, допустим, утопает, несмотря на нашу обиду, мы протянем ему руку помощи, ведь в нас будет превалировать христианский гуманизм.

Если мы не протянем руку помощи нашему усопшему близкому человеку, то никакого христианства в нас нет.

Если я чувствую свою вину перед усопшим близким, я могу искупить вину тем, что молюсь за него и прошу, чтобы и он простил меня?

– В молитву за усопшего вкладывается все – и испрашивание прощения у него, и прощение его, если у нас были какие-то нестроения…

Значит, простить – означает абсолютно правильную христианскую жизнь…

– Простить ближнего – значит быть прощенным и Богом.

Записали:
Нина Кирсанова
и Ирина Обухова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475