Священник Константин Корепанов: Восстановление себя в подлинно духовном достоинстве без благодати Божией просто невозможно

Продолжение. Начало в №31 (1072), №34 (1075) 2020 – №6 (1095) 2021

Мы продолжаем читать наставления святого преподобного Иоанна Кассиана из 2-го тома «Добротолюбия», который в целом говорит о борьбе с помыслами. Сегодня прочитаем 163-й абзац (в предыдущем абзаце говорится, что необходимо для противостояния ума нашего злым помыслам).

163-й абзац начинается со слов: «Но как сего достигнуть? Это придет само собою, когда так преискренне соединимся с Богом, что Он будет действовать в нас. В этом удостоверяет Апостол, когда говорит: «оружия воинства нашего не плотская, но сильна Богом, на разорение твердем, помышления низлагающе» (2 Кор. 10, 4). Чтобы мы ни предпринимали с целью преодоления помыслов, не будет действенно, пока не станет чрез то действовать Сам Бог по соединении с нами. Тогда же и наши немощные средства станут сильны и всепобедительны, – разорят твердыни вражеские и всякие помышления поразят и изгонят. И исполнится в нас слово пророческое: «немощный да глаголет: яко могу аз» (силен я), «и кроткий да будет храбр» (Иоил. 3, 10, 11), – и то, что говорит о себе святой Павел: «егда немоществую, тогда силен есмь» (2 Кор. 12, 10). Ибо тогда «сила Божия» будет совершаться «в нашей немощи» (2 Кор. 12, 9). Итак, всем желанием сердца да устремимся к соединению с Господом, пока и в нас совершится, что испытал блаж. Давид: «прильпе душа моя по Тебе: мене же прият десница Твоя» (Пс. 62, 9), – и каждый из нас вместе с ним начнет петь: «мне же прилеплятися Богови благо есть» (Пс. 72, 28). Конечно, это требует постоянного усилия и труда; но без этого ни в каком деле успеха не бывает. Тем же паче нельзя его ожидать в таком важном деле. Никакая добродетель не достигает совершенства без труда, – и до умирения помыслов никому нельзя достигнуть без крайнего преутруждения сердечного. Сюда прямо относится слово Господа: «Царствие Божие с усилием вземлется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12). Чтобы духу нашему «придти в мужа совершенна, в меру полного возраста Христова» (Еф. 4, 13), – и стать «един дух с Господом» (1 Кор. 6, 17), необходимо ему с большим напряжением всегда бодрствовать и с непрерывным рвением потеть над этим. Достигши же сего он может уже с Апостолом торжественно взывать: «Вся могу о укрепляющем мя» (Флп. 4, 13)».

Весь абзац представляет собой ответ на вопрос «Как этого достигнуть?», – но ответ непривычен для нашего восприятия: совершенно не так мы воспринимаем борьбу с помыслами.

Каждый, кто понимает, что такое помыслы, знает, как они навязчивы, настойчивы, назойливы, злы (в том смысле, что исходят от бесов) и как мы немощны в отношении их. Мы вроде пытаемся их прогонять, думать о чем-то другом, чтобы эти мысли не приходили к нам в голову, прилагаем усилия, чтобы те или иные помыслы (гнева, раздражения, мести, сребролюбия, ревности, зависти, блудные и прочие) не мучили нас, но они приходят и мучают. И мы расслабляемся все больше и больше, у нас не получается их победить − нет никаких сил. Мы удивляемся, изнемогаем и говорим: «Как же это могли делать древние и святые? А я не могу: значит, что-то здесь не так – либо про них неправильно написали, либо сейчас последние времена, поэтому эти помыслы не победить».

Но дело не в этом: мы не понимаем, что помыслы вообще никто никогда победить не может. Все наши усилия, направленные на борьбу с помыслами, напрасны. Мы хотим и обязаны с ними бороться, преодолевать, отвергать, но сами сделать ничего не можем, ибо не владеем своим умом: он несвободный и не принадлежит нам.

Почему так получилось? Когда произошло грехопадение, человек в раю вместо того, чтобы, руководствуясь заповедью, добиться верности ума Богу, похотствуя (как пишут святые отцы), ниспал в состояние плоти. Ум, увлекшись советом сатаны, ложью, похотью, соблазном, с высоты своей почти духовности ниспал в плоть – он стал плотским: перестал сам себе принадлежать, заразился плотью, стал жить ею и ничего другого, как мыслить и продуцировать плотские желания, уже не может. И совершенно не важно, идет речь о пьянице и развратнике или о кандидате наук, философе, писателе, художнике. Это не имеет значения, ибо ложь, ересь, идолопоклонство, волшебство, заблуждение, гнев, раздражение, ревность, обиды и прочее – это все плоть.

Речь идет не только о том, что человек пьет, чревоугодничает и развратничает: кто читал Послание апостола Павла, тот знает, что плоть включает в себя огромный спектр человеческих переживаний и страстей, но это все состояние погруженности в плоть. И ум наш заражен плотским началом – его деятельность состоит в исполнении пожеланий плоти (не тела, а именно плоти): кто-то думает о том, чтобы выпить или поесть, кто-то − о том, чтобы что-то приобрести, кому-то отомстить или что-то доказать, открыть, изучить – все это движения плоти. К собственно духовным проявлениям они не имеют никакого отношения.

Чтобы ум мог справиться с помыслами и противостоять им, он должен исцелиться от плотского начала, которое в нем находится, вырвать его. Человек должен так видоизменить, преобразить свой ум, чтобы он вернулся к состоянию почти свободному, почти духовному: чтобы в первую очередь гордыня каким-то образом увяла – оказалась бы низложена и не определяла больше бытие человека. Необходимо это изменение ума, его перемена: нужно переориентироваться с плотского начала на духовное, вычистить, выскоблить из себя плоть, стать, собственно, тем, чем и должен стать ум человеческий, − духом.

По-гречески «нус» (др.-греч. νοῦς)  – это «мысль, разум, ум» одновременно: не рассудок в нашем понимании, не разум, а некое духовное начало человека. Оно погружено в плоть, пронизано плотским − мы думаем о плоти. Даже когда мы размышляем, казалось бы, на Евангельскую тему, то думаем чаще всего о плотском. Например, прочитали мы: Бог есть любовь  – и начинаем думать: «А почему нас никто не любит? Почему в Церкви нет любви? Я сколько хожу в Церковь, а не встречаю человека, который меня любит. Может, это неправильная Церковь? Может, я что-то не так понимаю?». Эти мысли порождены не духом, а плотью. Ум показывает здесь свою плотскую немощность: он не может подняться над плотью и увидеть в этих словах подлинно духовное действие. Если бы мы духовно посмотрели, то сказали бы: «Бог есть любовь − а я разве люблю кого-нибудь? Столько в мире добрых людей, которые тратят свою жизнь на то, чтобы любить, один я никого не люблю, жизнь свою проживаю, не имея любви». Вот это будет духовное начало.

Ни книги святых отцов, ни Священное Писание, ни какие-то тексты, читаемые в Церкви, ни храмовое действо − ничто не является абсолютно духовным для меня. Это является таковым, каково мое устроение. Если я плотской, то, как правило, все воспринимаю плотски; если духовный, то тогда все то же самое я воспринимаю духовно.

Ум наш отравлен, заражен плотью – весь пронизан этим отравленным плотским началом. Ум незрим, но плоти надо оттуда выбраться: ум должен переменить свои основные ключевые состояния с плотских на духовные. Это «переменить» и есть метанойя – перемена ума.

Именно это и требуется: мы должны изменить свой ум, чтобы он вырвался из плотского состояния – выполз, освободился, вылупился, отделался, отрекся, изменился, переродился, переформатировался (здесь можно взять любой глагол). Только когда человек овладел своим умом, он может соединиться с Божественным умом, стать перед ним и в этом предстоянии, соединяясь с Божественным умом, с Божеством, он получает силы отвращать помыслы.

Само по себе восстановление себя в подлинно духовном достоинстве без благодати Божией просто невозможно. Смысл действия благодати Божией в том, что человек соединяется с Богом – и, соединившись с Ним, в Нем обретает силу в данном случае сопротивляться злым помыслам.

Эта мысль для Иоанна Кассиана принципиальна, но это то, что мы категорически не понимаем, не чувствуем, не приемлем и никаким образом не можем почувствовать. Мы уверены, что справимся сами с этими плотскими помыслами.

Как? Если мы уже лежим на лопатках, преданы врагу, с кем мы можем справиться? Здесь механизм точно такой же, как при восстановлении человека после инсульта или тяжелой травмы, в которой были повреждены некоторые нервные очаги или вся центральная нервная система: его учат заново осуществлять действия, которые он когда-то делал, а теперь не может. Есть для этого специальные приборы: они вместе с парализованным (или частично парализованным) человеком пытаются делать некоторые упражнения. Машина или другой человек своими мышцами, усилиями не просто теребит, шевелит ногу парализованного, но делает так, чтобы и человек тоже мог в этом участвовать, чтобы вернулась мышечная память и заработали какие-то механизмы. В отношении помыслов смысл тот же самый.

Господь понимает, что мы немощны и ничего не можем сделать, что человек совершенно все потерял из того состояния, статуса, в котором когда-то был. Бог бы и не требовал всего этого, но ум должен выкарабкаться из состояния, в которое он попал, а для этого нужна именно Божественная сила, Божественная благодать – она вместе с человеком «делает» некоторые упражнения, проходит навык молитвы, поста, служения в любви.

Благодать Божия содействует в этом, и человеческий ум, включаясь в это содействие, постепенно овладевает теми правилами, механизмами, которые характеризуют духовного человека. В этом и есть сочетание человека с Богом: Бог несет на себе основную нагрузку, чтобы духовные силы человека оживились, чтобы он изменился и сделался способным жить по заповедям, по духу и иметь те же чувства, что во Христе Иисусе.

Главнейшее условие и инструмент, чтобы благодать Божия действовала, − молитва. Конечно, молитва предваряется верой, и без веры никакой молитвы не получится, но молитва максимально подходит для этого процесса, потому что в молитве и происходит, как говорит Григорий Палама, предстояние нашего ума уму Божию.

Эта устремленность нашего ума навстречу Духу Божию приводит к тому, что мы соединяемся с Ним. Можно для этого использовать Иисусову молитву или любую другую – смысл только в том, что это должно быть молитвенным действием: должна быть именно молитва, когда человек всеми силами устремлен к Богу − он взывает к Нему, просит Его. И этот порыв к Богу приводит человека в объятия Божии – он прикасается к Тому, Кого ищет, Кого любит. Это молитвенное действие и приводит к тому, что сила Божия нисходит на нас и помогает осуществить то, что необходимо. Мы постепенно проникаемся Богом, Его в нас становится все больше и больше − через молитву происходит наше соединение с Богом. И в Боге наш ум Его силой, Его умом становится крепким настолько, что в конце концов может отражать любые помыслы (побуждения, искушения, соблазны), от кого бы они ни исходили, – но не своей силой, а именно Божественной, с которой человек соединился.

Поэтому часто бывают такие духовные катастрофы, когда человек молится много, долго, усердно и начинает что-то чувствовать, переживать, у него появляется сила, например, отогнать блудные помыслы или погасить раздражение. И в первый (или десятый, пятнадцатый) раз ему вдруг приходит такая мысль: «Ну вот, я наконец-то достиг! Я смог победить блудные помыслы − они меня больше не мучают! Я смог наконец побороть в себе раздражение − оно больше не приходит». И стоит ему только так подумать, как все возвращается: человек сделал фундаментальную ошибку – он подумал, что это он сделал.

На самом же деле он как раз ничего и не сделал, просто Бог пришел к нему, и сила Божия угасила в нем буйство похотной плоти. И это же действие Божие привело к тому, что раздражение его угасло и сердце было исполнено миром. Тот человек, который это раньше поймет (то, что это действие благодати Божией в нем),  меньше будет превозноситься и, стало быть, меньше падать.

Конечно, кроме молитвенного действия для соединения человека с Богом могут быть использованы и заповеди, чтобы наш ум напитался Божественным присутствием. Но если мы попытаемся исполнить заповеди Божии без настоящей молитвы (как предстояния ума Богу и соединения с Ним, а не вычитывания), то мы не будем знать, какую заповедь исполнять, как это делать, где и когда. У нас не будет понимания, что, когда и как мы делаем и ради чего. Тогда все наши заповеди постепенно превратятся просто в исполнение добрых дел.

Когда мы, например, в молитве понимаем, что нужно исполнить заповедь, и начинаем ее усердно исполнять, зная, почему мы это делаем, для кого и что хотим получить, такое исполнение заповеди очень сильно нас соединяет с Богом. В отличие от только молитвы это еще и практическое действие: оно касается людей – и в этом смысле оно глубже, совершеннее, чем молитва. Но без молитвы оно невозможно, да и сил у нас на исполнение заповедей не будет никаких: если не будет молитвы, откуда нам взять силы? Если мы не можем даже помыслы отогнать, откуда нам силы взять, чтобы сделать добро? У нас ничего не получится.

Но молитва, естественно, дело трудное: для нее очень важно сохранить вдохновение, поддерживать требуемое влечение, стремление к Богу. Человек не может долговременно вдохновляться и пребывать в некоем влечении. Он не может сохранить ни любовь, ни творческое постоянство, ни верность, если с ним не будет Бога. Поэтому чтобы в молитве научиться именно предстоять Богу, нужна благодатная помощь Божия: только Он воспламеняет нас любовью к молитве и укрепляет во время этого молитвенного делания, чтобы оно действительно было именно тем деланием, которое умножает в нас любовь.

Записала:
Инна Корепанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475