Кандидат медицинских наук Д. И. Индинок: Принцип «Не навреди!» – на первом месте

В середине осени, в разгар простудных заболеваний, роста числа заболевших коронавирусной инфекцией (новой заразы, которая у нас недавно появилась), мы пригласили в студию врача... Ваша профессия включает в себя много христианских добродетелей. С какой целью было создано Общество православных врачей? Какую миссию оно несет, каковы его задачи?

– Начну с не очень хорошей новости: Общество православных врачей несколько снизило свою активность. Название звучит громко, а на практике, к сожалению, мы столкнулись с небольшим кризисом, ибо общество воспринимает православных врачей прежде всего как людей, наделенных дополнительными возможностями в плане лечебного процесса, знаний. На самом деле это трудно понять.

В медицинском сообществе и обществе нет запроса на этические, христианские знания, на знание медицины с общей точки зрения. Наше отделение было не очень заметно. Оно превратилось в некий круг общения: мы совещались между собой, что-то обсуждали, но каких-то больших общественных деяний не было.

Куда бы мы ни выходили, чем бы ни занимались, все сводилось к одному: «Друзья мои, дайте мне ваш телефон! У меня болит колено – я очень хочу попасть к православному хирургу: я думаю, что у него лучше получится меня вылечить». Мы изо всех сил этому противились, говорили: «Надо ходить к профессиональному врачу, а не к православному». К сожалению, оккультная нотка в восприятии православного врача доминировала во многих случаях.

Эта идея переживает некий кризис и в Москве, и в Новосибирске. Общество православных врачей есть, но оно не занимается большими делами. В случае какого-то сверхкризисного явления мы можем возвысить соборный голос и сказать, что делаем от имени Общества и как что-то оцениваем. Эту функцию мы можем выполнить, но большого запроса на нее нет.

У вас проходили конференции, вы имели печатные издания – была газета. Что обсуждали, какая деятельность планировалась?

– Этические вопросы, вопросы взаимоотношений веры и профессии, здоровье и его ценность – самый главный вопрос. Все желают здравия. Это относительное понятие: здоров человек или нет. Наверное, люди хотят быть не здоровыми, а счастливыми. Может ли человек в инвалидной коляске быть счастливее того, кто обладает прекрасными физическими данными?

Может.

– Конечно, может. Мы как верующие люди это понимаем, поэтому поднимали эти сложные вопросы, но на них нет большого запроса. А врачебная профессия требует полного погружения – плюс церковная жизнь. Поэтому времени и сил на крупные общественные деяния не остается.

Вы кандидат медицинских наук, ведете частную практику – у Вас собственная клиника. Что удалось? Как идет лечебный процесс в Вашей клинике?

– Мы очень стараемся быть хорошими. Во главе угла должно быть желание помочь – это не пафос, а мое искреннее убеждение. Главное – польза для пациента. За это люди платят (платит государство, страховая компания или сам человек – это, наверное, не принципиально: врач в любом случае получает деньги за свой труд).

Почему иногда человеку, приходящему в медицинский центр, предлагают услугу, которая ему не нужна? Происходит навязывание.

– Этический «барометр», который говорит: «Это надо, а это не надо», – самое главное. Чувство совести: врач должен действовать в интересах больного. Надо делать что-то – значит, он должен назначать. Нельзя перегибать палку ни в ту сторону, ни в другую. Если нужна компьютерная томография, надо назначать, а не думать, есть у пациента деньги или нет. Если не нужна, не надо назначать независимо от того, получишь ты с этого прибыль или нет.

Парадигма мышления одна: перед тобой – пациент, ты – врач. Я для себя определил: «Денежное вознаграждение – это побочный эффект врачебной деятельности». Как у каждого лекарства есть побочный эффект, так и здесь. Вы ко мне пришли, я оказал Вам помощь – и получил за это деньги. Они, грубо говоря, откуда-то упали мне на карту. Прекрасно! Так и должно быть. Много их или мало – это все относительно.

Сколько православных врачей объединило Общество?

– Формально, когда мы его создавали, было человек 25 (совершались определенные регистрационные юридические действия), потом вокруг этой идеи объединилось гораздо больше людей. В один момент их стало меньше, затем – опять больше.

Чего никогда не сделает православный врач?

– Да он такой же, как любой другой! Чего никогда не сделает православный человек? Не согрешит, что ли? Это вопрос спасения души, греха. Если кто-то из нас скажет: «Я никогда такого не сделаю», – тут же получит! Мы это проходили на практике много раз. «Ах он такой-сякой! Я его осуждаю!». Получай! Побежал на Исповедь в слезах.

Православный врач – просто православный человек. У него профессия – врач. Чего бы не сделал православный врач? Наверное, в сознании и по собственному желанию он не будет делать то, что нельзя: аборты, операции по смене пола...

Ваша клиника – «для своих» или для всех?

– Для всех. Я понимаю, мы опять скатываемся к тому, с чего начали: где ж там Православие? Как же так получилось: частная медицина, деньги и – Православное Общество? Мы стараемся с совестью работать. Врач не должен думать про деньги: он обязан думать про диагноз, лечение, назначение.

Меня как руководителя это должно волновать: врачу необходимо быть сытым, довольным, не выгоревшим, не усталым, у него должно быть все хорошо в семье. Это очень важно: иначе трудно работать.

Пациенту тоже надлежит получить нужное. Если он за это платит – прекрасно! Кто-то не может заплатить – делаем скидки. Кто-то не может заплатить сразу – даем отсрочку. Тем, у кого нет возможности заплатить, мы все равно помогаем. Есть вещи, которые нельзя сделать бесплатно, ибо они имеют большую себестоимость, но в чем-то и так помогаем: стараемся не быть жесткими бизнесменами.

На медицине много не заработаешь – я сейчас не плачу, не ною, а говорю откровенно: если делать все по совести, по чести и так, как надо, это не очень прибыльное дело. Или тарифы у нас должны быть в разы больше. Наше население не сможет их оплачивать, да и мы к этому не привыкли. Так что это сложный вопрос. В нашей клинике у меня многое получилось больше как у врача, чем как у бизнесмена.

Это приносит удовольствие?

– Это главный дивиденд: быть в профессии и участвовать в процессе, помогать людям – драйв (модное слово). Это самое главное. А финансовый успех второстепенен – не с точки зрения его значимости: конечно, деньги нужны, не буду строить из себя бессребреника. Это не так: я бизнесмен. Но с бизнесом хуже, чем с врачебной деятельностью.

Осень – традиционно стартует прививочная кампания. Ваше мнение как православного врача: стоит ли делать прививки от гриппа? Очень многие сейчас отказываются от этого в связи с тем, что «грядет чипирование». Люди – даже православные – боятся.

– Как православный врач заявляю совершенно ответственно: отказ от прививок из-за каких-то чипирований или оккультно-мистических воззрений – глупость и средневековое мракобесие. Прививки – великолепное средство современной медицины, которое многих спасло и может многое сделать. Этим средством надо пользоваться. Но обо всем, что касается нынешней ситуации, пожалуйста, вообще меня не спрашивайте: нужен инфекционист, который будет работать. Весной я тяжело переболел COVID-19 – что у меня творится с иммунитетом, мы не знаем: еще нет достоверных результатов.

Понятно, что у меня есть связи и знакомства. Я спрашиваю у инфекционистов: «Надо мне прививаться или нет?». Существуют разные мнения. Резюме: индивидуальная врачебная ситуация с каждым пациентом.

Сейчас время индивидуального подхода и очень большого врачебного интеллекта. Появились и новые вакцины, и грипп, и COVID: чего только нет! У нас в Сибири есть еще энцефалит – время его прививать, чтобы к весне готовиться. Тут и грипп пришел, и новая вакцина от COVID, которую настойчиво продвигают и рекомендуют делать… Я не вакцинолог и не инфекционист.

Принцип «Не навреди!» – на первом месте. Прививки, безусловно, нужны. Идите к грамотному врачу – пусть он вам составляет план.

В последние годы распространилось суррогатное материнство, ЭКО входит в нашу жизнь – мнения о них неоднозначны. Голос Церкви звучит? Как православные врачи относятся к этому направлению медицины?

– Понятно, что все это не благословляется: вмешательство в установленный Господом порядок вещей.

Это стало обыденным. С обыденностью бороться очень тяжело. Поколение, которому пришло время рожать (23-летние женщины), слабенькое: они все в капроновых колготках по морозу гоняли и понятно чем занимались.

Сломлен патриархальный порядок, существовавший веками.

У молодежи уже не то здоровье: она ест другие продукты, другая активность. Я не знаю, что с этим делать. Заглядывая вперед, можно сказать, что это будет развиваться. Мы точно не сможем это остановить.

Но нельзя и дать добро, признать, благословить. Церковь никогда на это не пойдет. Предполагаю, что будет вырабатываться вариант какого-то сосуществования. Есть это явление, и есть Церковь.

Я знаю одно: чем больше консерватизма в Церкви, тем надежнее стоит она сама. И становится спасительным ковчегом для тех, кто в нее приходит. Как только мы начинаем делать какие-то шаги в сторону либерализации, ничего из этого хорошего не выходит.

В адрес Церкви звучит очень много упреков…

– Кто упрекает?

…что она лишает людей счастья испытать материнство.

– Никто никого ничего не лишает. Делай что хочешь. Если человек – пьяница, а Церковь говорит: «Пьянство – это грех», – она его чего-то лишает? Да пей ты, запейся, что хочешь делай! Приползешь в слезах – Церковь тебя, как любящая мать, обмоет, оботрет: «Перестань!». Ты скажешь: «Я не буду, мама, больше пить». А вечером опять захотелось выпить – пошел пить. Церковь говорит: «Дорогой мой, будешь делать то – получишь это». Выбор твой.

Церковь заставляет ходить в воскресенье утром на Литургию?

Нет.

– Хочешь – спи, хочешь – иди на дискотеку, пляши весь вечер. Твое дело. Церковь говорит: «Есть такая-то логика, такой-то итог жизни, такая-то жизнь. Хочешь жить такой жизнью? Живи. Не хочешь? Не живи. Но ты можешь в любой момент к нам вернуться. Мы будем за тебя молиться, тебя спасать».

Объясните с позиции православного врача: говорить ли пациенту, что у него неизлечимый диагноз и он скоро умрет?

– Насколько я понимаю, по закону мы не можем скрывать диагноз. Мы обязаны о нем говорить.

Пациенту или его родственникам?

– Мы не говорим человеку, что он скоро умрет, а сообщаем: у него серьезное заболевание, которое приводит к быстрой смерти. Говорим, что будем помогать. Тут же срабатывает защита у пациентов. Старик, которому 90 лет, тоже скоро умрет, но он же не в этой парадигме живет. Он встает утром, чистит зубы, идет в магазин за творожком, звонит внукам, смотрит фильм. Старик живет и живет

Так же и эти пациенты. Они все понимают, но это не доминирует в последние дни: есть сильные личности, которые проживают их ярко и счастливо, но это, наверное, трудно. Я не берусь судить.

По закону мы не скрываем, говорим родственникам. Никто на этом не акцентирует особого внимания, не вбивает в голову. «У Вас тяжелое заболевание, которое, к сожалению, неизлечимо. Но мы будем Вам помогать» – если нельзя вылечить, это не значит, что нельзя помочь. Есть психологические препараты, обезболивающие. Есть диета. Помогаем. Человек должен быть счастлив до последней своей минуты. Тут нужна Церковь. Исповедь, Причастие – это же прекрасно!

Господь так устроил, что срабатывает барьер. Они тяжело, печально, но живут.

Обращаюсь к Вам с вопросом как к гастроэнтерологу. Половина года в жизни верующего человека – постные дни. Есть длительные посты, есть краткосрочные – как они влияют на человека? Кому пост показан, говоря языком медицины, а кому может быть противопоказан?

– Да, есть люди, которым пост противопоказан. Есть отработанные механизмы: благословение священника на какое-то послабление, возможность кушать постную говядину, но при этом отказаться от Instagram, если ты такой верующий.

Это надуманная проблема. Пост – не еда и не диета. Есть диета как лечебный фактор. Если человек лежит в больнице, он ест то, что ему дают. Есть послабления у путешествующих. Человек с язвенной болезнью должен кушать определенным образом. Те, у кого болит печень, не могут жить без белка.

А для здорового человека? Многие говорят: «Я не могу соблюдать пост».

– «Я не могу соблюдать пост, не пить вина, жить с одной женщиной – много чего не могу»? К священнику, пожалуйста, – не к врачу.

«Не могу соблюдать пост»… Есть люди, которые не могут обойтись без белковой пищи. Мы как врачи можем рекомендовать: «Вам не надо жестко голодать, жить на одной растительной пище». Белки же разные бывают. Есть соя. Можно съесть один йогурт в день, а можно навернуть борща со свиными ребрышками.

Желание ограничить себя в своих хотениях – главный, как я понимаю, механизм поста, чтобы человек был предан Богу и не был рабом своей плоти. Для этого существует масса возможностей. Дело не только в постной и жирной говядине.

Верующий человек должен беречь свое здоровье?

– Концепция очень простая: здоровье – дар Божий. Это не твое, ты должен им распоряжаться так, как нужно. Из него нельзя делать идола: когда здоровый образ жизни превращается в главное, он тебя наполняет, это неправильно.

Сейчас очень просто найти информацию, что вредно, что полезно. Вопрос один: любишь ты покушать или нет? Я, к сожалению, люблю. Мне приходится себя ломать: рука все время тянется к еде. То, что я перечислил, – самое привлекательное для меня. (Смеется.) Конечно, толстый ломоть докторской колбаски с утра хорошо бы, но…

Мы живем в особое время. Очень многие испуганы. Коронавирусная инфекция – невидимый враг. Сегодня ты общаешься с человеком, а завтра узнаешь, что его увезли в больницу, хотя когда вы виделись, он был внешне здоров. Приходя в храмы, мы тоже чувствуем опасность. Если кто-то кашлянул, все с осуждением глядят в его сторону. Страшно в метро. Многие живут в страхе. Есть совершенно бесстрашные: они не носят маски, все отвергают. Как Вы посоветуете пережить это время?

– Очень важный вопрос. Страшно – это правильно. Это хороший страх. Он конструктивный, с моей точки зрения. Но нельзя ему поддаваться и паниковать.

Вообще, ситуация очень серьезная. Отрицать эту опасность глупо – она есть: люди умирают.

В двух словах можно сформулировать так: «Не лезть на рожон». Инфекция проросла уже везде, она давняя. Много бессимптомных носителей и переболевших. Мы не имеем полных научных данных обо всем этом.

Наверное, в полной мере уберечься от инфекции не удастся никому, но лезть на рожон не нужно.

Нельзя не соблюдать правила гигиены. Придя домой, мыть руки и обрабатывать их спиртосодержащими антисептиками – это нормально. Носить маску в публичных местах, где есть контакт, – нормально. Отказаться от массовых мероприятий, от которых можно отказаться, – нормально. Перенести праздники, связанные с объятиями и целованиями, – правильно. Не посещать пожилых родственников без необходимости (будучи с кем-то сомнительным в контакте), чтобы их не заразить, – нормально, хорошо.

Настороженность, не совсем стереотипная жизнь: да, она поменялась. Но чем позже заболеешь, тем лучше: во-первых, есть вероятность переболеть в более легкой форме. Во-вторых, медицина накапливает опыт. Мы все больше и больше понимаем, как лечить и что делать.

«Не буду ничего соблюдать! Быстрее заболею. Отболею – будут антитела». Нет, неправильно. Берегитесь, пожалуйста, но без дурного фанатизма. Не надо всех бояться. Соблюдайте рекомендации Роспотребнадзора: власти ведут себя сейчас достаточно разумно, как мне кажется. Но нужно помнить об опасности и избегать ее.

Спасибо Вам, Дмитрий Иванович, что пришли к нам. Спасибо за Вашу работу и в медицине, и в Церкви.

– Спасибо Вам, что пригласили. Интересно было пообщаться. Простите, братья и сестры, если что-то не так – я, по крайней мере, был искренен.

Записала:
Светлана Волкова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475