Священник Константин Корепанов: Сама природа уныния – в том, чтобы закалить подвижника в претерпевании однообразности пути, коим он идет к Богу

Мы продолжаем читать наставления святого преподобного Иоанна Кассиана – напомню, теперь речь идет об унынии: «Борьба с духом уныния» (Кн. 10-я) – так называется раздел, и мы начали читать 109-й абзац, где Иоанн Кассиан описывает, как проявляется уныние, каковы его внешние признаки. Часть этого достаточно большого абзаца все-таки прочитаем: «После сего часу в пятом и шестом оно в такое изнеможение приводит тело его и такой возбуждает голод, что он чувствует себя как бы долгим путем и самым тяжелым трудом утомленным и изможденным, или как бы перенесшим двухдневный и трехдневный пост без подкрепления себя пищей. И вот озирается он в беспокойстве туда и сюда, вздыхает, что нейдет к нему никто из братий, почасту выходит из кельи и входит в нее, и на солнце посматривает, будто оно не так скоро спешит к закату.

В таком неразумном смятении ума, как бы мраком покрывшись, становится он не способным ни к какому духовному деланию и начинает думать, что против такой напасти не может найтись никакое другое средство, кроме посещения какого-либо брата или утешения себя сном.

Тут начинает этот разорительный дух подносить боримому им, что надобно сделать необходимые поздравления братиям или посетить больных, вблизи или вдали находящихся, внушает также, как долг какой, что надо бы найти здесь таких-то и таких-то родственников или родственниц и почаще ходить к ним с визитами, – что такую-то благочестивую и Богу посвятившую себя женщину, лишенную однако ж всякого пособия от родных, было бы великим делом благочестия почаще посещать и доставлять ей все, в чем она имеет нужду, так как свои родные небрегут о ней, – и что больше в такого рода делах благочестия надо трудиться, чем бесплодно и без всякого преуспеяния сидеть в келье».

Очень интересный фрагмент, показывающий, как в душу монаха, боголюбца и подвижника, поселяются мысли о том, что мы сейчас называем социальным служением; и это не выпад против социального служения – это очень внимательное и тонкое свидетельство, наблюдение, что часто социальное служение оказываентся не исполнением Евангельской заповеди, а бегством от уныния; человек убегает в заботу о других от внутреннего делания, от молитвы, от внимания к себе, от собирания ума.

Дело не в том, что мы творим дела милосердия – и это плохо, или мы творим дела милосердия – и это хорошо. Дело в том, что надо посмотреть, по какой причине я творю дела милосердия. Если я творю дела милосердия потому, что так мне велит Бог, что я помню заповедь Евангелия, хочу исполнить волю Божию и это дело мне велел делать Бог, то это хорошо. А если я попытался делать какое-то духовное дело, молиться, попытался читать святых отцов, осуществить их заповеди на деле и во мне ничего, кроме уныния, не произошло и я, махнув рукой, сказал: «Это все скучно, неинтересно, пойду-ка лучше заниматься тем, что веселее, хотя бы общением с людьми», – то это неправильное социальное служение.

Встречаясь с людьми, вовлеченными в социальное служение по той и другой причине, очень хорошо видишь разницу. Те, кто пришел в социальное служение за осуществлением воли Божией, ее и осуществляют – не прекращая социальное служение, они занимаются и устроением внутренней жизни, они знают Бога и молятся Ему не меньше, чем люди, не занимающиеся социальным служением: они знают, что без помощи Божией все их социальное служение рассыплется, они не будут способны его осуществлять.

А те, кто пришел в социальное служение от уныния, его находят и там: не тот подопечный, не та бабушка, не то говорит, не те люди, не тот наставник, не тот начальник, не та помощь, не та болезнь. Они начинают искать то, что нравится им, но под видом более полноценного социального служения. Но уныние как их бороло, так и борет – урок не выучен.

Если бы мы прочитали весь 109-й абзац – это только часть абзаца, хотя очень яркая, искренняя: видно, что Иоанн Кассиан пишет то, о чем очень хорошо знает, и описывает не других людей, а себя: он знает, какие мысли приходят в голову человеку, боримому духом уныния (другое дело, что он-то сам эти помыслы не слушал, но как они приходят, о чем именно эти мысли, он знает не по рассказам других) – это, очевидно, очень яркая зарисовка, буквально с натуры.

Разные виды уныния, перечисляемые им в 109-м абзаце, показывают, что, по сути дела, главное свойство уныния, посещающее подвижника, – это абсолютная неприязнь, ненависть к нынешнему своему состоянию, или месту, или окружению: уныние – не то, что я сижу и мне тоскливо на душе, что меня охватила некая печаль (она может охватить и по естественным причинам: на часть этого мира солнышко не выглядывает – и мы печальны, стало чуть-чуть жарко – и у нас расслабленность, стало чуть-чуть холодно – и нас тянет к печке. Есть много-много разных обстоятельств – скажем, на кого-то накричали, уволили, сократили зарплату, дали задачу, с которой он не может справиться, у кого-то ребенок загулял, дочка не звонит, – чтобы огорчиться, почувствовать скорбь и погрузиться в некое пасмурное, сумрачное состояние; это еще не уныние).

Уныние – когда тебя начинают мучить как бы состояния, ощущения, чувства, которые полностью дискредитируют в твоих глазах то, чем ты занимаешься сейчас, если то, чем ты занимаешься, действительно богоугодно.

Опытные духовники в этом смысле даже четко усматривают некий критерий. Если во время уныния приходят помыслы, что тебе надо бросить эту работу, или этого мужа, или этот храм, или еще что-то, – это четкое свидетельство того, что именно этот храм, этот муж и эта работа для тебя спасительны. Это буквально как закон всемирного тяготения. Но это не всякие мысли, а именно когда настойчивый дух уныния что-то в твоих глазах начинает показывать как совершенно ненужное, неправильное и вредное, а оно и оказывается самым нужным, самым правильным и самым полезным.

Уныние не поражает человека, скажем, в отношении его грехов: «Ой, я несчастный, мерзкий, отвратительный грешник – у меня столько грехов, мне с ними никогда не справиться…». Это не уныние – не то уныние, что действительно является вредным, бесплодным, что борет подвижника, – это печаль о своих грехах. Она обычно приводит к покаянию, может быть, к замедлению каких-то духовных упражнений, но в целом приводит к покаянию. Если человек сокрушается о своих грехах, естественно, радости тут никакой.

Уныние в классическом выражении начинает тебе показывать, что все, что ты делаешь, место, где ты находишься, состояние, в котором пребываешь, являются разрушительными, не приносят никакого плода, надо срочно что-то менять. И, как мы видим, дело совсем не в том, что при унынии человеку скучно. Вообще, подвижничество – не посещение кино или дискотеки. Христианская жизнь, по определению, – это не жизнь на танцульках.

Собственно, и не должно быть весело. Должно быть (и станет когда-то) радостно. Но если человек начал что-то делать из того, что велит Христос, действительно на каком-то моменте должно быть скучно, невесело, непритягательно. Ну и что? Это не уныние, если человеку что-то кажется тягостным. Может, просто температура + 35 на улице или +38 у тебя внутри – вот и все. Не в этом дело.

Дело в том, что уныние требует внести кардинальные изменения в более или менее правильную жизнь. Вот в чем характерное, отличительное свойство уныния: оно настойчиво требует, чтобы я что-либо изменял в своей жизни из правильного на неправильное. Человек, бывает, бросает свою плохую жизнь и начинает хорошую. Это покаяние. Когда человек начинает жить в покаянном ритме, ему приходит мысль, что все это без толку, что на самом деле это неправильно, что надо жить по-другому. И вот тогда он начинает менять жизнь свою не под влиянием покаяния, а под влиянием уныния.

Причем с унынием в наше время почти так же трудно бороться, как с тщеславием. Например, человек находится один дома, где-то работает, после работы приходит и предоставлен самому себе. Его начинает это томить, потому что после 6-ти часов вечера он 5 часов пребывает в доме один, и он думает: «Что бы мне сделать, что бы изменить в этой жизни?». Кто-то начинает читать книги, кто-то – смотреть сериалы, кто-то начинает, допустим, заводить аккаунты в социальных сетях и там общаться, кто-то начинает звонить по телефону, кто-то подписывается на разные мастер-классы, чтобы научиться вязать, шить или еще чем-нибудь заниматься. Каждый находит что-то интересное.

И вот человек нашел, скажем, социальные сети, начал заниматься в социальных сетях. Проходит 10 дней, и он понимает, что в там все плохо, одно и то же, и что по большому счету он никому не интересен. Он говорит: «Все это ерунда, никому не нужно». Бросает социальные сети, закрывает аккаунт, выходит из всех социальных сетей и говорит, что больше этим никогда не займется (на самом деле займется – через месяц или через два).

Вроде хорошее дело – человек вышел из социальной сети. Но нет. Он вышел не потому, что реально понял ее зло, а потому, что ему там стало скучно, он увидел, что и там требуется определенное напряжение, чтобы выслушивать чьи-то слова или терпеливо общаться с человеком, который не умеет строить это общение, или научиться не реагировать на троллей, или учиться не замечать ненужную информацию, отсеивать ее: это сложный и долгий труд – действительно превратить общение в социальных сетях во что-то созидающее душу. Это можно сделать, но это требует усилий. И человек бросает это и ничего не делает не потому, что он познал зло социальной сети, а потому, что он не может терпеливо делать то, что может быть полезно его душе.

То же и с сериалами. Начал он смотреть – вредное дело, но и оно может быть для чего-то полезным (не знаю, никогда не пробовал): все, что в этом мире сотворено человеком, может при исключительных обстоятельствах быть использовано на пользу ему. И вот сидит человек, смотрит сериалы день, другой, третий. Понятно, что тяжело, трудно – особенно с непривычки. Он бросает, выключает все: «Надоело, не хочу, выброшу телевизор, выключу интернет, выброшу компьютер, больше ничего смотреть не буду». И выбросит телевизор, а через месяц пойдет покупать новый; он делает это не познав, что сериалы – глупое времяпрепровождение, а устав напрягать себя в том, чтобы из этого какую-то пользу извлечь, что-то в этом понять, разобраться как-то, хоть что-то сделать хорошее.

То есть уныние наступает тогда, когда нам нужно терпеливо что-то переносить. Как мы дальше увидим, читая Иоанна Кассиана, человека, пытающегося бороться с унынием используя какое-то удовольствие, это ни к чему не приводит: либо он в удовольствие полностью погружается, оно его засасывает, – либо он и там встречает какие-то трудности и опять захлопывает дверь и от всего отказывается, оказываясь неспособным переносить рутину повседневной жизни.

Сама рутина, трудности, встречающиеся в этой жизни, постоянны – они одни и те же. Постоянно нужно вставать рано утром, читать молитвенное правило, готовить себе еду, если ты живешь один, выслушивать начальство или докладывать что-то начальству, поддерживать пустые разговоры с коллегами по работе или отвечать на их вопросы (а ты устал на них постоянно отвечать), принимать клиентов или пациентов, заправлять машину – выяснять, что в очередной раз у нее пустой бак.

Человек в жизни делает огромное множество повторяющихся, почти бессмысленных вещей, которые помогают ему как-то жить дальше: нужно каждый день мыть посуду, раз в неделю пылесосить, вытирать пыль... Смысла никакого нет в этом, но необходимо делать то, что поддерживает жизненный тонус. Это все может вызвать уныние, но делать необходимо.

Получается, что уныние – всегда отторжение нашей воли от пути, который намечен нам Промыслом Божиим. На этом пути всегда есть рутинные, скучные вещи, но их нужно делать. Так бывает в приходской жизни и в семейной жизни, но человек должен научиться терпеть и терпеливо переносить трудности, которые с этим жизненным путем связаны.

Дальше хотелось бы обратить внимание на 110-й абзац: «Так волнуется бедная душа, запнутая такими вражескими кознями, пока утомленный духом уныния инок или в постель попробует броситься, или, оставив келейный затвор, попытает поискать избавления от такой напасти в посещении какого-либо брата. Но это последнее, чем он пользуется в настоящее время как врачевством, спустя немного обратится в руках врага в средство еще к большему его расстроению. Ибо враг чаще и ожесточеннее будет нападать на того, кто, как узнал он на деле, тотчас обращает к нему тыл, как только завяжется борьба, и спасения себе чает не от победы и не от противоборства, но от бегства; пока он, мало-помалу отбившись от кельи, начнет забывать о главном деле своего звания, состоящем в стремлении к Божественной, все превосходящей чистоте, которая нигде не может быть достигнута, как только в безмолвном всегда пребывании в келье и непрестанном божественном поучении».

Иоанн Кассиан категорически против того, чтобы избегать уныния. Он свидетельствует, что это и его опыт, и опыт людей, которых он встречал в своей жизни, опыт, вынесенный из общения с египетскими подвижниками, который он видел в своем монастыре: человек, бегущий от уныния в какое-то утешение, удовольствие, привыкает делать это всегда – и он не получит плода от жизни, пока убегает от уныния: сама природа уныния в том, чтобы закалить подвижника терпением, закалить его в претерпевании именно скудости, однообразности того пути, коим он идет к Богу.

Для подвижников борьба с унынием метафорически выражена в образе странствования по пустыне. Ведь, скажем, израильский народ, идущий по пустыне в Царство Божие, в Землю Обетованную, купается в чудесах. Никто не болеет, обувь не снашивается, Господь зримым образом присутствует в жизни, постоянно есть еда, вода, но при этом ты постоянно идешь по одной и той же пустыне – само продвижение по пустыне и надо претерпеть. Оно не угрожает жизни, все необходимое тебе дано, но разнообразия нет: с какой бы стороны уныние ни бороло человека, его задача в том, чтобы человек перестал раздражаться и печалиться по поводу однообразия своей жизни, чтобы он принял его как путь, заповеданный Богом, и шел им.

Этот путь всегда будет однообразным, но именно его и нужно вытерпеть: здесь нет радости пути, здесь есть радость цели – мы идем к Богу. Вот это и приводит к закаливанию веры и устремленности человека к Богу.

Записала:
Елена Кузоро

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475