Матушка Ирина Долганова: «Говорят, что трудно быть матушкой. Я не знаю: я просто счастлива»

Трудолюбие и настойчивость, терпение и мудрость, смирение, принятие того, что несут нам волны жизни, – все это замечательным образом вписывается в понятие: духовное созидание.

Если мы созидаем, значит – творим, внешнее или внутреннее – строим свой дом любви и верности Творцу. Ведь еще в словах псалмопевца прозвучало: «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его». За прозрачным забором – дом, где нас ждут. Здесь живет семья клирика Спасо-Преображенского собора г. Шадринска Курганской области иерея Дионисия Долганова. На взгляд человека несведущего, стройка здесь закипела недавно. На самом деле ей уже 15 лет. Об этом сообщает жена отца Дионисия – матушка Ирина.

м. Ирина: – Сначала мы торопились, влезали в долги, потом поняли, что жизнь уходит, дети растут, а у нас одна стройка перед глазами и жизни нет. Мы остановились, сказали: «Пусть будет так. Зато будем с детьми вместе куда-то ходить, ездить, на что-то любоваться». Мы остановились – и сейчас есть возможность – достраиваем, нет – вкладываемся в семью, в детей, друг в друга.

На самом деле в долгострое есть своя мудрость: когда люди возводят дом, они, образно говоря, врастают в него корнями, крепнут духовно, а дом, согретый их теплом, становится их продолжением, тем, что называют малой родиной. Для матушки Ирины семья – самая большая ценность в жизни. Это ее труд в приложении ее душевных сил. О такой семье она мечтала с детства. Ирина родилась и выросла в Шадринске. С ее 13 лет семья стала неполной – мама одна воспитывала ее и младшую сестренку.

м. Ирина: – У нас не было образца мужского поведения, мы не знали, что значит договариваться с мужчиной, понятия не имели. Всегда решение принимала мама. Это трудно.

Каждая женщина по своей природе нуждается в опеке, защите. А три женщины в одной семье – особенно.

м. Ирина: – В этот момент появился Господь. Когда с папой не стали жить, мы покрестились. Мама пошла в храм, когда мало было храмов, – покрестилась сама и крестила нас.

Таинство совершилось в храме Воскресения Словущего. Он стоит в стороне от центра города. Первые службы, первые шаги в церковную жизнь – все проходило там.

м. Ирина: – Помню те Литургии, помню, как мы возвращались по бору летом после службы. Сейчас поляризационные очки продают – все ярче, так же и тогда – все ярче, птицы громче. Это я прочувствовала на себе.

Грусть в моменты депрессии и отчаяния, которыми переполнен подростковый возраст, в храме словно растворялись, и долго еще потом после Литургии согревал душу невидимый свет.

м. Ирина: – Пока есть надежда на что-то, это и есть спасение, наверное, для человека. Через надежду можно найти пути к спасению, выход из депрессии.

В детстве Ирина шила наряды куклам, в школе рисовала, оформляла фотоальбом, желание творить повело ее по жизни. Девушка получила профессию швеи-мотористки в училище, а после поступила в Шадринский государственный педагогический университет на факультет технологии и предпринимательства. Во время учебы на одной из студенческих вечеринок милую блондинку увидел молодой человек по имени Денис – студент другого факультета того же вуза.

иер. Дионисий: – Долго я ходил за ней, добивался ее – это все происходило почти год, пока наконец не пришел к ней на день рождения. Меня не особо приглашали – я был достаточно далеко от ее круга, но я набрался смелости, наглости: я достаточно скромный человек, а тут понял, что это шанс и его упускать нельзя.

м. Ирина: – Для меня это было неожиданно: до этого мы с ним не встречались, он не обозначал свои намерения. Он просто пришел с подарком. Я открыла: «Раз день рождения, заходи к столу. Гости за столом, и ты заходи». На дне рождения случился бунт, переворот – Денис четко обозначил: «Да, я хочу, чтобы мы были вместе».

Матушка Ирина признается: в начале семейной жизни ей приходилось очень трудно.

м. Ирина: – Подчинение в характере не воспитывалось и не поощрялось никогда. Я видела это на примере мамы: все сама – если ты слабая, значит, немощная. Огромное спасибо Денису – он все терпел, никогда не сказал: «Все, собирайся, уходи, не могу тебя больше видеть». Нет, это я все порывалась: «Уйду от тебя». А он просто обнимет, прижмет меня к себе и ждет... Пропыхтелась – и все.

А в свете любви мужа она вдруг начинала видеть свою неправоту, ошибки. Это оказалось не просто принять: что по-твоему – не всегда правильно.

м. Ирина: – Мне становилось очень стыдно за себя, я начинала анализировать, что вообще со мной происходит, почему.

В какой-то момент Ирина ощутила себя в тупике: да, она поступает так, как считает нужным, но радости ей это не приносит. Радость, поняла она, – это быть с мужем в одном потоке жизни, смотреть в одном направлении. Они начали проговаривать какие-то острые вопросы, вместе искать компромиссные решения. И разлуки приходили на помощь – Денис начал работать на Севере, вахтовым методом.

м. Ирина: – Годы установления взаимоотношений, а потом вдруг разлука подчеркнула, дала понять, что за человек рядом со мной: «Как ты сможешь жить без него? Да никак».

Они начали строить дом, сменив 7 съемных квартир, и поняли, что дом – это крепость их семьи в прямом и переносном смысле, когда ощутили, что Божия помощь – рядом.

иер. Дионисий: – Я понял, что не могу без этого: мне что-то нужно было, чего-то в моей жизни не хватает. Эти поиски привели в храм.

м. Ирина: – Это было естественным шагом. Мы не ссорились. Кто-то со слезами в храм приходит – нет, мы просто пошли одновременно.

Долгановы стали прихожанами Спасо-Преображенского собора. Ирина вызвалась поработать свечницей.

м. Ирина: – Мне дали это послушание. А раз это послушание, его нельзя пропускать, относиться к нему легкомысленно. Мы стали чаще ходить в храм – раньше ходили только по воскресеньям и ненадолго, ведь дети маленькие, им тяжело, да и мы были не особо привычны к этому. А теперь нужно было прийти пораньше – все приготовить, задержаться – все убрать.

В то время настоятелем Спасо-Преображенского собора служил протоиерей Алексий Новоселов.

иер. Дионисий: – У него ни алтарника, ни звонаря нет – я вижу, что он бегает, кадило раздувает, пытается что-то почитать на клиросе (клироса на тот момент почему-то на Литургии не оказалось). Я понял, что ему тяжело, надо помочь.

Преодолевая смущение, предложил помощь. Отец Алексий принял ее с радостью. С того момента погружение семьи Долгановых в церковную жизнь пошло стремительно и необратимо. Искушения, правда, возникали тут и там: дом строится, семья растет и требует большего пространства. Но для этого надо было сломать стену, снова превратить жилье в стройплощадку. Оттягивали этот момент, пока не случился пожар.

м. Ирина: – Когда потушили пожар и зашли в дом, то поняли, что это был нам маленький толчок. На тот момент мы первый год, как воцерковились. Для людей со стороны казалось: вот они стали ходить в храм и погорели – что тут хорошего? Но когда потушили пожар, поняли, что огонь уничтожил стенку, которую мы никак не решались снести, – и больше ничего.

Денис в то время трудился на престижной и высокооплачиваемой работе, но в агрессивной среде оставаться было тяжело.

иер. Дионисий: – На обеденный перерыв в храм уходил, вечером сразу в храм после работы приезжал – и понял, что рано или поздно надо делать выбор: либо там, либо там.

Сейчас Ирина убеждена, что ее мужа Сам Господь взял за руку и повел к служению. После первого же конкурса звонарей, в котором участвовал Денис, Владыка Владимир, епископ Шадринский и Далматовский, благословил его на поступление в Екатеринбургскую духовную семинарию.

м. Ирина: – Когда он принял решение поступать – изменился. Я поняла, что запретить ему не могу. Сейчас ничего ему сказать не могу: здесь вообще не моя воля.

Крылатая фраза «в 40 лет жизнь только начинается» оказалась про их семью. Они вместе поехали в Екатеринбург подавать документы в семинарию в день рождения мужа – будущему священнику исполнилось сорок лет. Отец Дионисий сейчас учится заочно на третьем курсе семинарии. С недавнего времени несет служение как священник в клире Спасо-Преображенского собора.

м. Ирина: – Когда его рукополагали в алтаре, я стояла на коленях у креста – счастье было просто безграничное. Потом, когда на него надели крест, в мире как будто исчезло зло: все, его не было совсем – нигде, никак.

Матушка помнит это благодатное состояние и знает, что к нему можно вернуться в любой момент, надо только усердно молиться и уповать на волю Божию. Но сначала необходимо проявить свою свободную волю, готовность к внутренним переменам, уничтожить в себе то мирское, что не должно уживаться со священством.

м. Ирина: – Очень часто мы видим что-то поверхностное, а что привело человека к этому – не знаем и никогда не узнаем. Почему он так поступил? Мы не можем в полноте понять этого, не можем заглянуть в его душу. Я чаще всего стараюсь занимать свой язык (в буквальном смысле) молитвой Иисусовой. Если очень хочу кого-то осудить, начинаю мысленно проговаривать эту молитву и не вникать в смысл, что мне про кого-то говорят: я не поддерживаю эту тему, до меня дошло и остановилось.

В их доме и во дворе – раздолье для кошачьей семьи. Это подопечные дочери Яны: их не заводили – они пришли сами, 2 бродячие собаки-охранницы, которые для девушки ручные, – тоже. Она свое зверье опекает, лечит. Впрочем, все хвостатые – любимцы и родителей, и брата Максима.

Они очень любят проводить время вместе. Матушка Ирина – воспитатель в детском саду, и для нее вынужденная самоизоляция оказалась чудесным временем, которое только сплотило семью. Летом – раздолье, лес, рыбалка, плаванье, прогулки, а урожай – осенью.

м. Ирина: – Мы с Яной любим викторию – она первая, сладкая, вкусная, а Максим любит малину с молоком, и папа любит малину.

иер. Дионисий: – Мы все меняемся, особенно когда живем друг с другом очень долго – движемся навстречу друг другу. Матушка – это и «точило» для меня, которое меня оттачивает, и ноль, который из меня, единицы, десятку делает. Кто скажет, как не матушка, что я неправильно сделал? Кто меня знает лучше всех, кто знает, почему я это сделал? Для меня она – все.

м. Ирина: – Говорят, что трудно быть матушкой. Я не знаю: я просто счастлива. Счастье ведь не далеко, не где-то там, его никто не принесет – оно внутри: надо только позволить ему отразиться в твоей жизни. Вышел – на небо посмотрел. Есть люди, у которых нет возможности взглянуть на небо, а ты смотришь – радуешься. Идешь по улице, где все цветет и пахнет, – не это ли счастье? Прибежала кошечка, мурлычет...

Записала: Людмила Кедысь

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475