Протоиерей Николай Малета: Главное в церковной жизни

Тема беседы сегодня обширная, но мне кажется, что в любой сфере важно уметь отделять зерна от плевел. Очень часто при храмах появляются какие-то клубы по интересам, проводятся тематические встречи, совместные мероприятия, интеллектуальные соревнования – и церковная жизнь, которая строится вокруг богослужения, постепенно превращается в способ проведения досуга. Как сделать, чтобы второстепенное не затмевало главного? Вот об этом хочется порассуждать.

– Мы живем в такое интересное время, когда Церковь пытается на уровне Патриархии, епархий, отдельных приходов заниматься какими-то проектами, развивать разные направления, чтобы жизнь стала интереснее. Но получается, что это не имеет прямого отношения к главному содержанию. В чем заключается суть церковной жизни? В центре ее, безусловно, должна быть Евхаристия, должен быть Христос.

К сожалению, иногда так бывает, воспитанники духовной семинарии доходят до выпускного курса, проходят все науки (Катехизис, Ветхий и Новый Заветы, историю, догматическое богословие, нравственное богословие, литургику, в общей сложности около сорока предметов), а задашь им вопрос, в чем сущность христианства, и они задумываются, начинают давать разные ответы.

На самом деле, сущность христианства – это Христос.

Все остальное, чем бы мы ни занимались, если не приводит ко Христу, теряет свою значимость. Даже если это воскресная школа для взрослых или детская воскресная школа. Да, это очень хорошо, что дети провели час-другой не за компьютером или с телефоном в руках, плавая в сетях (и цепляя всякую гадость), а там, где им рассказывают о хороших вещах, о нравственности, о духовности, к чему-то призывают. Но если они не воцерковляются? К сожалению, бывает, что из таких направлений работы мы делаем центр.

Но если приходская жизнь не приводит ко Христу, не приводит к Евхаристии, к причащению Святых Христовых Таин – это беда. Получается, человек застрял.

По-моему (могу ошибаться), святитель Кирилл Иерусалимский в огласительных и тайноводственных поучениях говорил, чем отличается язычник от христианина. В ветхозаветном Храме Святая святых отделялась завесой с изображением херувимов. Во Святая святых находился ковчег Завета со скрижалями Завета, сосуд с манной, которой питался богоизбранный еврейский народ во время путешествия по пустыне. И, по слову святителя, язычник – это человек, который вроде бы и стремится к святыне, но, увидев красивую завесу с херувимами, расшитую золотом, преждевременно поклоняется ей, хотя подлинная святыня находится за этой красивой завесой.

Люди могут остановиться на таких занятиях, рассматривать приходскую жизнь как какое-то развлечение. Вроде бы ничего плохого, даже очень хорошо...

И вроде бы в Церкви.

– Да, они считают, что они в Церкви. Иногда бывает, что и концерты устраивают прямо в храме. Вот этого делать не следует.

Нужно помнить, в чем главный смысл, предназначение Церкви и церковной жизни. Тропарь предпразднства Рождества Христова завершается такими словами: «Христос раждается прежде падший возставити образ» – в этом подлинный смысл и предназначение.

Да, разными формами приходской деятельности нужно и важно заниматься: человек не может круглосуточно молиться, читать Священное Писание. Безусловно, эти формы могут и должны присутствовать, но они должны быть вспомогательными средствами, а не самодостаточной ценностью и целью, к которой человек пришел, на ней остановился и дальше не движется.

В свете последних, я бы сказал, трагических и печальных событий в нашей епархии (не буду называть – понятно, о чем речь) уже на общецерковном уровне, на Архиерейских и Поместных Соборах, заседании Священного Синода выносится определение, что православному священнику нельзя заниматься политикой: незаметно для себя человек становится политиком – и священство уходит.

Помню, на заре наших перестроечных перемен был такой священник – Глеб Якунин. Ему Святейших Патриарх Алексий сказал: «Отец Глеб, если Вы хотите этим заниматься, то лучше Вам заниматься политикой и оставить священническое служение». И, насколько я помню, он был не просто запрещен, а извергнут из сана. Если тебе ближе политика, занимайся ею, но совмещать – это не очень правильно.

Люди задают вопросы, мол, что тут плохого, если священник призывает к социальной справедливости? Скажем, чем плох монархизм? Зачем нам президентская республика? Почему бы это не сделать? Да, конечно, в идеале очень хорошо, если будет православный монарх, если будет православное царство-государство. Но ведь царя гораздо легче найти, чем подданных. Когда старцам, подвижникам задают вопрос, почему в наше время так мало настоящих духоносных старцев, они отвечают: потому что послушников нет.

Из любого президента можно сделать императора (и нашего Владимира Владимировича можно сделать царем), но что изменится? Разве подданные тут же станут православными и будут его почитать, уважать и чтить, присягать на верность царю православного царства-государства? Нет, конечно. Думаю, пройдет год-другой – и будет новая трагедия, если не в Ипатьевском доме, так в каком-нибудь другом – в Белом доме или Кремле.

Всегда есть искушения. В Католической Церкви были (сейчас о них не очень слышно) сторонники так называемого богословия насилия (не в самом Риме, а в Латинской Америке или африканских странах), у которых наряду с Евангелием на престоле лежал автомат Калашникова: мол, силой нужно насаждать социальную справедливость, чтобы люди боялись (что пытались сделать и наши революционеры).

Людям, которые задают вопрос, как реагировать на такие вещи, я отвечаю, что реагировать надо по-христиански, по-Евангельски: если мы внимательно почитаем Евангелие, то заметим, что в Священном Писании сложно найти призывы к насилию.

Хотя сторонники богословия насилия, насильственного насаждения социальной справедливости ссылаются на то, что Господь же изгонял торгующих из храма, брал бич, то есть применял силу; но это была ревность о доме Божием.

Если мы вникнем в Священное Писание, в суть учения Христа и апостолов, мы нигде не встретим призывов к какой-то перестройке, тем более к революции или вооруженному восстанию.

Одна из главных причин, почему Христа распяли, не приняли книжники и фарисеи, элита израильского народа: Христос отдал Себя на страдания, на смерть на Кресте, но не стал вождем, революционером-освободителем, насадившим именно такую справедливость. Не в государстве Господь стремился навести порядок: Он в три дня Воскрес – к внутренней революции призывает Господь.

Более постыдный строй, не соответствующий Евангельскому духу, чем рабовладельческий, наверное, сложно представить, но нет ни одного призыва в Священном Писании к тому, чтобы распустить рабов. Апостол Павел в Послании к Филимону пишет: прими беглого раба твоего Онисима «уже не как раба, но больше чем раба, как брата возлюбленного» – он не сказал «отпусти всех рабов, все должны жить свободно, чтобы все были господами», нет. Он говорит – прими раба твоего беглого. Но как прими? Как брата возлюбленного.

Есть исторические свидетельства, что представлял раб для своего господина – сохранились амбарные книги, переписи имущества, где указывалось, например, 100 волов, 200 овец, еще что-то, на каком-нибудь 50-м месте – 100 рабов, потом 20 лопат и так далее. Рабы были вещью. Если раб разбил любимую вазу, его можно было и избить, и убить, и продать, – что угодно можно было с ним делать.

Но мы не слышим призывов, чтобы Господь говорил: распустить рабов. Нет такого. Апостол пишет: Бога бойтесь, царя чтите. Апостол Павел пишет: «Всякая душа властям предержащим да повинуется» (см.: Римл. 13, 1) – интересно, каким властям апостол призывает повиноваться? Константину Великому или равноапостольному князю Владимиру, крестителю Руси? Или Царю Страстотерпцу Николаю? Каким властям нужно повиноваться? Оказывается, самому Нерону, который осудил апостолов Петра и Павла и многих христиан на смерть, казнив их.

Как это все согласовать? Какой выход? Впору призывать брать в руки оружие, автоматы и, как Робин Гуд, восстанавливать справедливость, насаждать правду, истину.

Нет! Мы знаем, что рабовладельческий строй исчез и крепостное право отменили. Но не сразу. Русь принимает христианство в X веке, и только в XIX веке отменяют крепостное право. Казалось бы, как это могло уживаться и почему? Это же параллельные миры. Но на самом деле все исходит из сердца человеческого, и когда общество созрело до этого, все отпало само собой за ненадобностью.

Если пытаться в 3 дня все сделать справедливо и правильно, ничего не получится. У любого из живущих на земле спроси: а у тебя идеальный порядок в семье? У мужа спроси: у тебя отношения с женой всегда правильные? Если мы не можем в идеальном порядке содержать свой дом, то можно представить, как трудно сделать это в более широких масштабах, – в обществе, поселке, городе, стране.

Я сегодня покаялся и вроде бы с совестью примирился, вроде бы внутри я навел порядок. А вышел из храма (или даже не успел отойти от аналоя с крестом и Евангелием), кто-то не так посмотрел или что-то сказал – и пошло-поехало... Что творится?

Человеческая природа искажена грехом, она больна, ее надо исцелять. Вот главная задача – исправить и воскресить свой падший образ, в этом главная задача Церкви. А если мы будем увлекаться второстепенными делами, то можем забыть о главном.

Не помню, кто из современных миссионеров рассказывал, как где-то в Европе еще в начале 1990-х подошел к красивому древнему собору, хотел зайти в храм (понятно, что католический), а дверь на замке. Поспрашивал народ, ему сказали, что службы не совершаются уже полгода или год. Почему? Батюшка где-то помогает бедным, голодным, несчастным. Да, благотворительность, милосердие, помощь нуждающимся – это очень важно, ведь Господь сказал: если вы напоили жаждущего, накормили голодного, посетили больного или навестили кого-то в темнице, то сделали это Мне – это, безусловно, так. Но, мне кажется, если священник оставил храм, Божественную литургию и Евхаристию, а занялся только этим делом (хотя оно хорошее, христианское), это неправильно: он оставил своих духовных чад умирать от духовного голода, а, может быть, даже для вечной жизни. Это уже перебор, крайность. Святитель Тихон Задонский говорит: бойтесь крайностей. Доведи самое благое и хорошее дело до крайности, и оно может послужить не во спасение, а в погибель человеку.

Вопрос телезрителя из Белгорода: «Что произошло с православными христианами? Была огромная православная Византийская империя. Сначала сдали мусульманам, арабам территорию, никто из жителей ее не защищал. Потом сдали столицу, которая стала Стамбулом. Теперь турки добрались уже и до Софийского собора, хотят там сделать мечеть. Что произошло с нашей верой? Ведь вначале и Сирия, и Египет были христианскими странами...».

– Вопрос глобальный... Есть хороший фильм митрополита Тихона (Шевкунова) «Гибель империи: Византийский урок». Советую его посмотреть. К сожалению, у нас очень плохо развивается историософия – у нас в основном излагаются какие-то исторические факты. Если историк правильный, он будет беспристрастно, без собственных оценок выдавать летопись.

Почему все происходит именно так? Если заглянуть в историю, первые 3 века христианство было гонимо, христианская вера преследовалась. В свете гонений на Церковь, которые происходили в первые века, можно понять слова святителя Иоанна Златоуста, который сказал, что самое страшное гонение – это отсутствие гонений.

Мы знаем, что монашество как массовое явление появилось лишь в IV веке, когда христианство прекратили гнать, равноапостольный император Константин даровал свободу. Первый Вселенский Собор был созван именно по инициативе равноапостольного Константина Великого, где разбирались все эти моменты. А люди, которые были чуткими ко всем происходящим процессам, чувствовали, что возможность свободно исповедовать веру делает человека теплохладным.

По большому счету, почему монахи уходили в пустыню? Они сами себе создавали гонения: их не гнали извне, они сами себя гнали – природа человеческая искажена грехом, больна, и если нам, людям, дать немножко благоденствия, свободы, мы чувствуем, как охладеваем.

В одном из жизнеописаний святых приводится такой пример. Старец увидел, как женщина в храме плачет у икон, молится. Он отправил к ней послушника, чтобы тот спросил, что у нее случилось. Послушник спрашивает: «Что случилось в твоей жизни, что ты так скорбишь и плачешь?». Она ответила, что уже 3 года, как в ее жизни ничего плохого не происходит, поэтому она чувствует, что охладевает.

Падение Константинополя в 1453 году произошло вследствие того, что люди потеряли (хотя формально она была) подлинную веру – ту, что совсем не вспомогательное средство для устроения земного благополучия. Ведь цель – спасение души человеческой.

Почему произошло падение Российской империи? Неужели можно было представить, что в 1917 году произойдет революция? Ведь в каждом городе, в каждом селении стояли храмы и народ был верующим – почему этот народ так быстро переметнулся на другую сторону? Многие исследователи, историки пытаются понять, называют многие причины, в том числе экономические. Почему солдаты бежали с фронтов? Был очередной передел земель, и чтобы не достались худшие участки земли, люди бросали окопы, ружья и бежали домой: получить кусок земли получше, и так далее. Что происходило с людьми? Они потеряли истинную веру.

Что происходит в наше время? Тоже наступает своего рода теплохладность. Я не говорю, что нужно игнорировать меры предосторожности, призывы санитарных служб. Соблюдение дистанции, маски, дезинфекция – все это нужно, все это важно. Но, мне кажется, народ как-то легко согласился с тем, что не надо ходить в храм. И многие, я убежден, с этим и останутся, решив, что можно спасаться и без храма, без Причастия.

Помню, Владыка Викентий однажды сказал интересную вещь. Есть церковные каноны, а есть церковные правила, по которым, если человек согрешил, совершил серьезный грех, накладывается епитимья, которая предполагает в том числе отлучение от Причастия и даже отлучение от Церкви. Раньше за грех убийства на 15 лет отлучали от Церкви, за грех блуда – на 3–5 лет.

Люди делились на категории кающихся: плачущие, слушающие, припадающие, купностоящие. Человек, которого отлучили от храма, не сидел дома, он должен был приходить в храм, но стоял вне храма, на паперти, плакал и просил тех, кто имел право входить в храм, молиться за него, окаянного грешника. «А сейчас отлучи человека от Причастия, – говорит Владыка, – скажи ему не ходить в храм, так он с радостью не будет ходить!». И Владыка говорит, что сейчас нужно давать епитимью в противоположном смысле: не отлучая от церковного общения, а, наоборот, чтобы человек чаще ходил в храм. Если он ходил раз в месяц – пусть ходит каждое воскресенье.

Вот такое происходит охлаждение, наступает теплохладность, а это страшное явление. Алексей Ильич Осипов говорит, что если в Покровском монастыре, где находятся мощи блаженной Матроны Московской, опросить каждого человека, стоящего в очереди к мощам, с какой просьбой они хотят обратиться к святой, то, как правило, «чтобы устроить земную жизнь»: если болеют – просят о выздоровлении, или чтобы внучка поступила в институт, нашла хорошую работу, хорошего жениха, и так далее. Люди заняты устроением земной жизни. Найдем ли мы хоть одного, который скажет, что он никудышный христианин и хочет побороть страсть зависти, например, или осуждения?

Человек не может молиться: утром некогда – спешит на работу, молитва получается по остаточному принципу, вечером – уже нет сил. И так проходят дни, недели, месяцы...

Мне кажется, вот это и есть основная причина того, что происходит с нами, почему в мире такие катастрофы и трагедии.

Можно сказать, что Господь попустил ту самую революцию в нашей стране более ста лет назад. Да, безусловно, это попущение, но люди сами, своим внутренним устроением, своим жизненным целеполаганием привели к этому. Боюсь, что не только собор Святой Софии, но и многое будет меняться. Европа в печальном положении – там христиан практически не остается, а если остаются, то чисто на формальном уровне. Не дай Бог, чтобы и мы пошли по тому же пути!

Записала:
Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475