Протоиерей Феодор Бородин: Кто в веру обратит брата – душу спасет и множество своих грехов покроет

Неделя о расслабленном, и в это воскресенье было евангельское чтение о нем. Как этот евангельский отрывок можно рассмотреть в эти дни? Что важного мы должны из него почерпнуть?

– Все понятно из кондака этой недели (и воскресного дня): «Душу мою, грехами расслабленную, восстави, Господи».

Церковь воспринимает расслабление прежде всего как душевную немощь – немощь духа человека, который ничего на самом деле не может (особенно современный человек), и мы просим исцеления от этого. Если у кого-то есть сомнения, предлагаю ему задать себе вопрос: сколько минут подряд я могу молиться, не отвлекаясь мыслью от слов молитвы, чтобы сердце и ум были погружены в молитву?

Минуту, две. Подвижники – пять. Вот оно и расслабление. Причем не только потому, что мы такие грешные, это наша природа. Если внимательно почитать 7-ю главу Послания к Римлянам апостола Павла, он тоже об этом говорит: «Делаю то, что ненавижу. Нахожу закон, который во мне, внутри, и он противоборствует тому духовному закону, который я люблю. Окаянный я человек. Кто избавит меня от тела смерти сего?» – расслабление – результат того, что мы все больны грехом. У Макария Великого есть такие слова о грехопадении Адама: как зловонный туман, грех накрыл и пропитал собой все, никуда от него не денешься.

Это прежде всего поражение воли, то есть ее расслабление: я знаю, как надо, я хочу так, но у меня ничего не получается.

То самое расслабление, от которого мы просим Бога нас избавить. Если праздник жен-мироносиц – это православный женский день, то Неделя о расслабленном – православный мужской день. (Смеется.)

Но я думаю, что он общий, не только мужской.

Вопрос телезрителя: «Меня попросили быть крестным 4-летней девочки, а я отказался: это очень большая ответственность и перед Богом, и перед ребенком. Мой вопрос такой: поступил ли я плохо, отказавшись?».

– Если у вас был доступ к этой семье, если они готовы были к тому, что вы будете участвовать в воспитании ребенка, а вы отказались, то вы согрешили, неправильно поступили. Иногда бывает так: ищут крестного, а крестный, который хоть какое-то отношение к Церкви имеет, только один. Если он отказывается, то зовут просто человека, который раз в год привезет торт, а сам не исповедуется и не причащается, не молится и дать этого не может.

И еще надо понять: да, ответственность большая, но ответственности не бывает без даров, понимаете? Крестный получает дары Духа Святого на общение со своим крестником, у него совершенно особый доступ к душе этого человека. И мы почему-то забываем вот о чем. Мы знаем, что спастись можно неосуждением (не осуждайте – не будете осуждены, не судите – не судимы будете), милосердием, но совершенно забываем апостольские слова: кто в веру обратит брата – душу спасет и множество своих грехов покроет.

Это проповедь вовлечения в церковную благодатную жизнь других людей, в том числе и через участие крестных, и это способ для вас покрыть ваши грехи и спасти вашу душу. Это апостольство, которое есть для каждого человека, у каждого мирянина.

Я в Церковь приведен крестной. У меня папа и мама (в моем детстве) были чрезвычайно далеки от Церкви. То есть они жили добродетельно и по-христиански, но не знали Христа. Отец крестился, когда я уже служил в армии. И только стараниями моей крестной, которая трудилась, занималась с нами (у нее было 20 с лишним крестников, трое из них стали священниками, один уже покойный), я попал в храм. Она сказала: «Я согласна быть крестной (на вопрос папы, который вообще не понимал, о чем речь), если вы не будете мне мешать». Папа сказал (не понимая, во что ввязывается): «Хорошо, не буду». И она приходила к нам. Она жила в нашем доме, на другом этаже, приходила, учила меня молитве, возила в храм: для меня благодатная храмовая жизнь открылась через крестную, не через родителей. Кто бы я без нее был, не знаю.

Сейчас она уже отошла ко Господу. Она, кстати, была награждена Святейшим Патриархом орденом святой равноапостольной Нины. Это редчайшее явление. Она не работник никакого прихода, никакого отдела, просто несколько священников – ее крестники, и другие люди написали письмо Святейшему Патриарху, рассказали о трудах этого человека в советское время. Это настоящие миссионерские труды, за которые вообще можно было потерять работу. А она этим бесстрашно занималась. И Святейший Патриарх благословил ее орденом. Уникальное сейчас явление.

Поэтому, мне кажется, отказываться не надо. Но если вы понимаете, что эти люди пускать вас к ребенку не будут и ребенка давать водить в храм хоть раз в 3–4 месяца не будут, тогда, может быть, и стоит отказаться. Но лучше поставить условие. Иначе кто станет для этого ребенка окошечком в Церковь, чтобы он почувствовал, что такое благодать Божия, почитал Евангелие? Выбирать он все равно сам будет, хоть святой у него будет крестным. Здесь вопрос в том, что вы призваны были свидетельствовать перед этой вечной душой о Боге. Мне кажется, не стоило малодушествовать.

Вопрос телезрительницы: «Как не впасть в уныние и как справиться с этим?».

– Конечно, сейчас всем очень тяжело, иногда просто даже непонятно, что людям кушать. Например, те, кто работал поденно, кто не был оформлен или оформлен на очень маленькое жалованье, конечно, сейчас очень страдают. Господи, помоги нам всем пережить это время: мы действительно не знаем иногда, на что купить детям продукты.

Давайте все-таки вспомним, что источник, причина греха, в том числе уныния, в нас, а поводы для греха – снаружи. Это одна из аксиом христианской, духовной жизни: мы можем утверждать, что смиренный человек не унывает никогда. Все-таки уныние рождается из моей гордости, из-за того, что «я знаю, как надо, как должно быть в стране, в мире, в Москве, в холодильнике, на работе – я знаю, как должно быть, а это не так, и я не могу с этим смириться, у меня не хватает навыка и сердечной силы».

Но смирение – это освобождение, ведь уныние – оборотная сторона гордости и, как любой грех, мука души. А смирение – радость души, благодать: источник мира. То есть ты с миром, когда ты смирился.

Почему говорят, что смиренный человек никогда не унывает? Смиренный человек на земле – ему некуда падать, ему ни от чего не больно. А кто вознесся высоко в своих глазах, уязвляется любым отсутствием чего-либо. Хотя, конечно, это всего лишь схема, сейчас ситуация сложнее.

Одно дело, когда я могу вернуться памятью в свое достаточно скудное детство и смириться с тем, что сейчас скудная пища, – но какой отец и какая мать могут смириться с тем, что они не могут дать своему ребенку просто нормальной пищи? Как с этим жить? Это сложно, ибо Бог в нас вложил заботу о детях – даже апостол говорит: Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного.

Допустим, ребенок болеет и ему нужны лекарства. Если у вас много детей и каждому что-то свое нужно – это очень тяжело. Как здесь не унывать?

Я для себя несколько лет назад сделал такое открытие. Я с утра просыпался, и на меня сразу обрушивалось большое количество проблем, существенную часть которых я не мог решить – не было на это ресурсов (не только финансовых). Они были связаны с храмом, с семьей, и это меня совершенно изматывало, выжигало изнутри. Я молился, просил, но без предания себя Богу: я требовал такого решения, которое мне казалось единственно правильным. В этом не было смирения, поэтому ничего не решалось, подступало уныние.

Я вспомнил для себя слова, которые мы слышим в храме сотни раз: «Вспомнив Пречистую Божию Матерь и всех святых (их очень тяжелую жизнь), сами себя, друг друга и всю жизнь нашу Христу Богу предадим». Это Давидово: возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает – «Я не могу, Господи, с этим справиться, это Твое, помоги, а я принимаю то, что будет», – и успокойся, «предай сына своего Богу» даже с его болезнями, с тем, что не получилось.

Вопрос телезрителя: «Сейчас постепенно начинают ослаблять карантинные меры и начинают разрешать людям выходить на работу, возвращаться к нормальной жизни. Как Вы считаете, как скоро мы вернемся к прежней церковной жизни и сможем снова собираться в храмах?».

– Я не знаю – везде разная ситуация. Как президент отдал решение о продлении или окончании мер самоизоляции регионам, так и Патриарх – на рассмотрение правящих архиереев. В Москве одна плотность населения – здесь одно решение. Где-то маленький городок и там плотность совершенно другая, там уже другое решение: там может быть меньше заболевших, пик заболеваемости может быть позже.

Я думаю, мы должны извлечь для себя из этого уроки – мы не должны вернуться в то же состояние. Мы должны попытаться понять, для чего Господь преподал нам этот урок. Все в руках Божиих. Эпидемия могла начаться на месяц позже, и Пасха, и Страстная были бы с нами, или на месяц раньше, и тогда бы на Пасху храмы уже открыли. Но почему-то для нас, москвичей и жителей Подмосковья, Господь сделал так.

Мы сейчас говорим о ситуации, где было предписано закрыть храмы. Есть епархии и субъекты Федерации, где не было необходимости в этом: болезнь не дошла туда в таком объеме. Господь чем-то недоволен, Ему что-то не нравится в нашей церковной жизни: я для себя делаю такой вывод, и я его говорю нашим прихожанам. Если они захотят, то согласятся.

Храмовая молитва прекрасна: храм – место обретения великих даров Божиих, прежде всего в таинстве Тела и Крови Христовых. Но храмовая молитва опирается на домашнюю молитву – как два крыла у птицы: если не будет молитвенного труда дома, постепенно оскудеет и храмовая молитва. Да, там легче: что-то движется, символы, диакон кадит, священник возглашает – все очень красиво устроено, так что ум легче собирается, но без домашней молитвы это не работает: начинает оскудевать, опустошаться.

Как человек, принимающий достаточно много Исповедей (когда мы живем в обычном режиме), могу сказать, что существенное число церковных людей стали не очень радеть о домашней молитве и молитвенном труде. Сначала осталось только утреннее и вечернее правило, а этого катастрофически мало, чтобы сохранить молитвенное устроение христианской души. Потом иногда по усталости это стало заменяться Серафимовым правилом, потом Серафимово правило стало обычным, а сейчас и оно уже перестает у некоторых работать.

Я напомню: Серафим Саровский это правило (трижды «Отче наш», трижды «Богородице Дево, радуйся», Символ веры утром, вечером и в середине дня) дал крестьянам во время страды, когда они в 4 утра вставали: «Первую половину дня, когда косите, читаете Иисусову молитву, не отвлекаясь, а вторую половину дня читаете “Богородице Дево, радуйся”».

А мы Иисусову молитву и молитву Богородице убрали, и у нас осталось это крошечное правило – и постепенно христианское устроение души стало уходить. Как это ни удивительно, у нас есть лакмусовая бумажка – соцсети: христиане (давно воцерковленные, священнослужители, церковные работники) поливают друг друга грязью – настолько бесстрашно друг друга публично осуждают... Но за каждое слово, сказанное праздно, даст ответ человек в день суда. Каждый мнит себя пророком. Осуждают, поносят. Возьмите молитву любого святого отца – там сказано: если осуждаешь, твою молитву Господь не будет слушать – будешь просто впустую говорить.

Молитвенное правило мы сократили, молитвенный труд оставили, осуждение как способ обсуждения каких-то проблем мы себе разрешили на уровне церковного сообщества – можно встретить чуть ли не матерную ругань (я просто заблокировал одного человека – хороший человек, труженик; он спрашивает: «Что случилось?» – я отвечаю: «Я не могу читать, как Вы материтесь. Я не могу при этом присутствовать»).

Наше неофитское напряжение 1990-х годов, может быть, такое молодое, немножко наивное и глупое, было попыткой радикально исполнить то, что нам сказано Господом. А сейчас какое-то расслабление – огромное количество людей стало пренебрегать постами, причем не так, как святые отцы говорят, что «у всех по-разному»: аскеза как постоянная составляющая христианской жизни тоже уходит, а осуждение приходит, но оно недопустимо – оно, как кислота, разъедает христианскую душу и наше сообщество изнутри. Мы можем обсуждать все, но с любовью во Христе, без осуждения.

Мне кажется, Господь сейчас сказал нам: «Я знаю, что вы все пойдете в храмы, вы любите прекрасные службы, которые Я через святых отцов для вас сотворил. Вы все будете причащаться в Великий Четверг. Вы будете этому радоваться. Это Я сказал: “Придите ко Мне все”. Но сейчас Я хочу проверить вас на другие добродетели. Обратите внимание на другое».

Люди смотрят службы в трансляции. Интересно, что у нас на службе могло быть человек 120–150, а смотрели 6 000. Кто-то говорил: «Службы Страстной седмицы я никогда так внимательно не слушала». Одна женщина (она маленького роста) тоже говорит: «Я всегда стою сзади, стесняюсь пройти вперед. Никогда не вижу, как совершается богослужение, только слышу. А тут, смотря трансляцию, впервые в жизни была в первом ряду (камера стоит перед Царскими вратами), все слышала. При этом на планшете вывела все тексты» – слава Богу, спасибо людям, которые на moseparh.ru , на сайте patriarchia.ru вовремя давали все тексты: это замечательный труд, он очень помог (пользуясь случаем, хочу поблагодарить тех, кто это на сайтах делал).

И люди совершенно по-другому услышали эти тексты – мы себя почувствовали общинами, которые «не в бревнах, а в ребрах»: что мы друг друга любим, скучаем друг по другу. Поворачиваюсь сказать: «Мир всем», а там один певец на клиросе – все остальные тоже тоскуют дома.

Можно в объектив камеры сказать: «Мир всем».

– Да, я всегда кадил в камеру: все люди у меня в сердце. Потом мы по-другому оценим возможность ходить в храм. Мы немного погрузились в те времена (только по другой причине), когда люди не могли ходить в храм. Новомученики десятилетиями были в заключении – храмы были закрыты, в них нельзя было ходить: за это могли сразу посадить, и люди по домам молились. Мы с вами об этом уже говорили, но я хочу еще раз это подчеркнуть.

Когда человек не идет в храм по лени или нерадению – это грех. Если человек не идет в храм по послушанию и по внешним обстоятельствам, которые от него не зависят, это не грех: разлучает с Богом только грех. Поэтому то, что люди не были в храмах на Пасху, это не грех, хотя это горечь, потеря, очень жаль, ведь мы ждем этих дней.

Люди, которые приняли это со смирением и участвовали в службе в той форме, в которой это было доступно, приняли Пасхальную радость в сердца, ведь Податель радости и благодати – Христос: Он решает, кому ее дать, кому не дать – смиренным Бог дает благодать, а гордым противится. Он дал благодать всем: я звоню, переписываюсь с нашими прихожанами, они все радостные.

Батюшка, время нашей передачи подошло к концу, обратитесь к нашим телезрителям.

– Мы в этом году Промыслом Божиим пропустили главные великопостные и Пасхальные службы – я пропустил службу престольного праздника нашего храма. Но Пасха должна остаться с нами. Для этого я предлагаю сейчас, во-первых, внимательно перечитать все Евангелия о Воскресении Христовом (от Матфея, Марка, Луки, Иоанна), каждое утро читать по отрывку, по тому самому воскресному зачалу, которых 11 и которые читаются на всенощных бдениях, вечером накануне воскресенья. Во-вторых, обратить внимание на то, что воскресный день в Древней Церкви воспринимался как малая Пасха – у нас сейчас это почти ушло, ни в чем не выражается. Тот, кто пропускает всенощную, не слышит этого отрывка, не поет «Воскресение Христово видевше», не слушает тропари Пасхального канона – он приходит на Литургию, а там читается Евангелие о чуде Христовом, или притча, или какое-то наставление Христово, а Древняя Церковь очень четко выделяла этот день Господень как Пасху. Это еще выражалось в том, что в этот день не делалось земных поклонов даже на Литургии при изнесении Чаши. Отсутствие земных поклонов в воскресный день – это даже не традиция: это постановление I Вселенского Собора (20-е правило) и VI Вселенского Собора (90-е правило). Давайте это сохраним через восстановление этой традиции, восходящей к постановлениям Вселенских Соборов, через чтение воскресных Евангелий, через пение «Воскресение Христово видевше».

Можно прийти домой и прочитать внимательно и медленно воскресный канон, который читался вчера на всенощной: в любое воскресенье Пасха будет с нами, а это самое главное. Ведь не случайно наш любимый Серафим Саровский в любое время года, даже Великим постом, встречая приходящих к нему людей, говорил: «Радость моя, Христос Воскресе!». Для него это было самое главное.

Записали:
Елена Кузоро
и Наталья Культяева

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475