Протоиерей Михаил Потокин. Христианин – это человек, который никогда не должен унывать: мы с вами – носители Благой вести

Мне очень радостно, что Вы сегодня вместе с нами: такой большой праздник в преддверии очень сложного периода... Даже те, кто жил в советское время, не помнят, чтобы такое происходило, а теперь сами церковные власти говорят: воздержитесь, пожалуйста, в связи с такой сложной обстановкой в Москве. Как относиться к этой ситуации, как не унывать?

– Мне кажется, христианин – это человек, который никогда не должен унывать: мы с вами – носители Благой вести. Другое дело, что разные периоды бывают в жизни, и у христиан в том числе. Мы знаем, в истории Церкви много было периодов гонений, когда христиане были в рассеянии, не могли служить, собираться в общественных местах, собирались в катакомбах и прочее – в этом нет исторической новизны... Просто мы привыкли к определенному ходу жизни, и вдруг вторглось некое событие, которое его разрушило, и мы всегда на это реагируем немного чрезмерно.

Здесь очень сильно влияет страх, который вообще не добродетель – мы с вами знаем, что есть страх Божий, но это совсем другое. Именно страх повергает в состояние, когда человек теряется: страх выбивает почву из-под ног. Невидимый враг вокруг нас рассеян, и мы боимся, если кто-то кашлянул… Конечно, когда человек живет в страхе, это очень плохо, но христиане от этого избавлены – даже если мы возьмем Евангелие, увидим, что Господь говорит: «Я с вами до скончания века» – мы никогда не будем в одиночестве, всегда с нами Христос. Мы всегда можем опереться на Него, обратиться к Нему, молиться и получить помощь.

Мне кажется, сейчас трудный период для людей светских, которые к вере не пришли, поэтому у них есть страх заболеть: постоянные новости о новых больных, цифры растут каждый день… Люди в очень тяжелом состоянии.

Мне кажется, сейчас как раз христиане становятся солью земли: от них должно исходить и спокойствие, и мирное состояние духа, и внутренний оптимизм – несмотря на тяжесть ситуации, мы переживем и ее (конечно, хотелось бы пережить так, чтобы было как можно меньше потерь). Мы должны поддерживать тех, кто малодушен, кто испугался, начал унывать, отчаиваться. Это и есть, наверное, наша миссия – показать, на что христиане способны в мире, который погрузился в такой ужас, кошмар, в уныние, когда страхом одержимые люди теряют рассудок. Это очень серьезная ситуация.

Мы не говорим, что нужно пренебрегать всем, ходить по улице так: «Я никого не боюсь». Но находиться в страхе человек не должен – он должен понимать серьезность положения, но в то же время не с ужасом кидаться из стороны в сторону… Поэтому сейчас христиане должны быть людьми, которые скажут: «Чего нам бояться? Все в руках Божиих». Ведь на самом деле Господь говорит Своим ученикам, что волос с их головы не упадет без воли Отца Небесного. Вера – основание, которое человеку позволяет пережить очень многое.

Были даже и сложнее периоды в жизни христиан, но они пережили их, не унывая, не отчаиваясь. Вспомните апостола Павла – как он пишет о себе? Что постоянно находится в гонении, его ищут, чтобы наказать, схватить, убить, обвинить, его сажали в тюрьму, много раз били, побивали камнями. И это пишет унылый человек? Нет, человек жизнерадостный, который любит жизнь и живет полноценно – мы видим, что трудности Павла никак не повергли в уныние, наоборот, сделали его сильнее.

Вопрос телезрителя: «У апостола Петра в Послании есть слова: у Господа один день как тысяча лет, а тысяча лет как один день. Получается, апостол Петр считал, что у Бога другое исчисление времени? А на самом деле как? Или Он вообще вне времени находится?».

– Вообще-то Бог вне времени. Что такое вечность? В вечности мы уже не можем время исчислять. Но Бог создал время, поэтому Он, с одной стороны, вне времени, а с другой – как бы над временем. Это значит, что время – измерение, над которым Бог находится: Он управляет временем, Он Создатель времени, но Сам Он вне его – вечность подразумевает отсутствие того понимания времени, в котором мы живем.

Для нас это непостижимо?

– Наверное, это могут понять только математики: у них более отвлеченное понятие о трех–, четырех–, пятимерном пространстве. Время – одно из измерений пространства: человеческий разум, в принципе, может очень глубоко проникать и в абстрактные вещи. Абстрактные – те, которые не имеют аналогов на земле. Мы не можем сказать: это груша, яблоко, дерево... Нет, это абстрактные вещи. Даже вся математика – абстракция. Человек может с помощью абстрактных вещей объяснять вполне реальные события… Это удивительно.

Мы выходим как бы в пространство математики, которое не связано ни с травкой, ни с небом, ни с солнышком, и из этого пространства мы объясняем какие-то явления, которые происходят в этом мире с травкой, водой, солнышком. Человеческий разум – удивительный инструмент и дар, Господь дал его человеку, чтобы и познавать, и изменять мир вокруг него.

Человеческий разум многое может постичь, если будет искать. Вопрос в том, что искать. Мы сейчас больше прикладные вещи ищем (многие из нас, не скажу, что все). Есть люди, занимающиеся фундаментальными проблемами, не относящимися к сиюминутной пользе (улучшить производство, качество, увеличить количество и так далее), а есть вещи, помогающие нам познать собственно природу: какая она, какие процессы в ней происходят? Это абстрактные вещи – они сейчас не дадут нам прибыль, но они-то как раз формируют мировоззрение людей и понимание глубоких вещей. Некая философия науки. Об этом следует говорить, ибо мы привыкли все-таки к вещам немного приземленным, а понимание времени, философия времени – очень интересная тема для рассуждения. Если человек подумает над этим, мне кажется, он задумается и о вечности, и о том, что с ним происходит.

Есть такой пример. Для нашего тела время необратимо – мы живем, и постепенно процессы, идущие в нас, соответствуют некоей временной шкале: старению, смене клеток. А с душой не так: мы можем в любой момент вспомнить, как в детстве что-то с нами было, причем не просто вспомнить, а пережить это опять: оказывается, время я могу двинуть назад очень просто – в своей душе, а тело не могу сделать моложе на неделю, как бы ни напрягал свою мысль, свои воспоминания, чувства, тело при этом остается в этом времени, которому подчинено. Рассуждая так, можно подумать и что душа все-таки не относится к этому миру: она имеет иное отношение ко времени. Об этом стоит думать. Поэтому вопросы хорошие: «Что такое время?» – и «зачем оно дано?».

Вопрос, над которым каждый должен задуматься. Мы знаем, что, к сожалению, когда-то покинем этот мир, время для нас закончится, мы погрузимся в вечность – так мы веруем.

А что дальше? Как мы должны понять путь на земле? Это просто реакция на какие-то внешние события – «встала проблема – я ее решил, другая проблема – решил (с работой, с семьей)»? Или это все-таки живой диалог с живой жизнью, цельной от моего рождения до моей земной кончины, – одна история? Мне кажется, здесь интересно может поразмышлять всякий – сейчас время есть поразмышлять, многие находятся в режиме изоляции, связанной с болезнью.

Еще вопрос. Говорят «надейтесь на Бога», а еще говорят «чрезмерная надежда на Бога называется искушением Господа». Непонятно.

– А тут всегда грань очень тонкая, поэтому ее перейти легко. Царский путь нужно как раз искать. Мы действительно склонны то в одну сторону отклоняться, то в другую: то мы слишком надеемся, то искушаем Бога. В этом смысле именно опыт жизни подскажет.

Господь говорит так: по плодам их узнаете их. Нам поможет, если мы будем искать даже не смирения, а хотя бы спокойствия мыслей: смирение – уж очень высокая добродетель, но чтобы хоть какое-то спокойствие мыслей было.

Хочешь сделать многое – сделай сначала малое, но сделай хорошо. Посмотри, что выйдет, и тогда уже берись за большое. А у нас всегда – большие планы, мы иногда перебарщиваем с ними. Кто в малом будет верен, над многим будет поставлен – так нам Евангелие говорит.По поводу Чистого Четверга и нашего присутствия на службе... Конечно, это самый торжественный и таинственный момент в Церкви, он удивительный, непередаваемый. Это таинство, в котором Христос является в мире.

Что касается Причащения, я когда-то у одного духовника слышал о таком понятии, как духовное причастие. Когда человек приходит на службу, молится, участвует в богослужении, но не причащается физически, он все-таки получает часть даров Святого Духа, Который снисходит на всех молящихся.

Наше участие в службе все-таки не формальное: мы понимаем, что если человек все время думал о себе и своих делах, а потом пришел причаститься, принял Тело и Кровь Христовы, то сделал это невнимательно. А другой не может причаститься, но у него душа горит, каждое слово он сердцем своим повторяет. Если душа горит по Богу, он может получить Дар Святого Духа, даже не причащаясь физически Тела и Крови Христовых.

Я не говорю, что так должно быть. Это зависит от нашего желания и целеустремленности.

Мне кажется, все равно есть возможность всегда безотрывно быть со Христом, несмотря на то, что обстоятельства вынуждают нас находиться дома, а не в церкви. Мы физически не можем присутствовать на службе и причаститься в этот день.

Вопрос: «Что делать, если я не имею слез покаяния, никого не люблю, ленива, нет внимательной молитвы? Все мои грехи смертные. Иногда уныние проходит, но стоит разозлиться – снова осознаю, что не пройду ни мытарства, ни Страшный Суд: я пропала».

– Никогда не нужно думать за Судию: мы с вами никогда не поймем, как Господь будет нас судить, по каким правилам Он будет кого-то миловать. Это в руках Божиих. Когда мы унываем, должны чаще читать Евангелие, потому что это Книга, в которой Господь говорит: Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию. Если грехов много, значит, Он пришел для нас: к нам Он будет особенно внимательным, ради нас готов принести Свою Жертву. Евангелие – Книга великой надежды для всякого грешника.

Если я считаю, что у меня нет грехов, то это более опасное состояние, чем если я вижу свои грехи и раскаиваюсь в них. Этого нужно бояться.

Когда моя душа высохнет, я скажу: «Я праведник. У меня все хорошо, ни в ком не нуждаюсь. Не нуждаюсь ни в покаянии, ни в спасении, ни в чьей-либо помощи. Я все сделаю сам».

Иногда Господь попускает какие-то грехи, от которых мы не можем избавиться – нас только избавь – мы сразу нос задерем и скажем: «Все! Я праведный человек – все преодолел, все смог сам. Я свою жизнь устроил». А когда жизнь не устроена, рождается молитва. Как сейчас, многие начинают молиться, ибо жизнь перестраивается – мы теряемся: где найти опору? Вот тут как раз идет обращение к Богу.

Не нужно бояться неустроенности жизни. Это, конечно, неприятно: нам все время хочется определенности, чтобы все было хорошо, красиво, чтобы вокруг нас был лубочный мир. Но это неживой мир.

Живой мир – мир, в котором приходится и страдать, и переживать. Не знаем, что будет, иногда находимся в поиске.

Вопрос: «Как правильно исполнить заповедь кесарево кесарю, а Божие Богу в связи с карантином?».

– Все вопросы, связанные с мерой (в какой мере мне нужно духовно потрудиться, отдать свой долг государству, обществу), – очень личные. Преподобный Серафим в государственной жизни, может быть, не очень участвовал, а духовная жизнь в нем была настолько глубокая, что все остальное заполонила. Поэтому в меру своего духовного возраста человек должен заниматься духовными вопросами. Но эта мера личная.

Какой-то человек на государственной должности в тяжелое время, как сейчас, должен больше присутствовать на работе, чем в церкви: больше трудиться, чем молиться. Как медики – передают, что они очень напряженно работают, даже дома не бывают, многие находятся в изоляции, ведь они все время общаются с заболевшими, заразившимися. Тут какая мера? Они все свои силы отдают, чтобы помочь ближним, государству. Мера меняется: она зависит от нас самих.

Вопрос: «Почему в Евангелии от Иоанна нет упоминания о двух разбойниках, распятых со Христом, и известного изречения: Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое?».

– В Евангелиях есть разночтения – например, один бесноватый или два бесноватых. Это не научные работы, не исторические книги, не автобиографические, когда мы должны соблюсти точность деталей – это духовные Книги. В центре Священного Писания стоит Дух, Которым оно написано: когда мы читаем Евангелие, мы соприкасаемся с Ним.

Что касается конкретных событий, описанных у евангелистов, они сочетаются с Духом, Которым написаны Евангелия, и с целью, ради которой создавалось Священное Писание. Сам Иоанн Богослов в конце Евангелия говорит: Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно… и самому миру не вместить бы написанных книг – столь много сотворил Христос, что это не поместится во всех книгах мира.

Сам евангелист говорит, что написал только то, что ему было открыто как сердцевина. Евангелисты пишут Евангелия исходя из самого важного, что нам нужно узнать. Нет никаких ненужных деталей, ничего от себя. Все от Духа Святого, самое необходимое. Среди самого необходимого евангелист нашел те события, которые описал, но сослался на то, что еще много всего, о чем он не упомянул, и что не вместить этого целому миру книг.

Кстати, разночтения в Евангелиях говорят об их подлинности.

– Безусловно – это не искусственно созданная Книга, это живая жизнь, которая не может быть понята одинаково. Покажите двум людям одно событие, одну вещь и спросите: «Что Вы видите?». Люди увидят по-разному. Живая жизнь всегда преображается, она в движении. А мертвое статично: его можно изучать, расчленять, распиливать, смотреть, что внутри. Живое – нельзя.

И Евангелие писали люди.

– Да. Иногда говорят: «Писали люди. Людям свойственно ошибаться». Здесь писал Дух Святой. Это живое слово, которое не подлежит отвлеченному изучению: мы всегда в диалоге со словом Священного Писания.

В своей книге «Я и ты» философ ХХ века Мартин Бубер рассматривает вопрос взаимодействия... Когда мы изучаем кого-то или что-то, на самом деле нет взаимодействия, противостояния одного другому. Предмет нашего изучения – где-то вдали от нас. А в живых отношениях не изучают другого. Мы не можем сказать, почему нам нравится человек, если он нам действительно нравится. Когда мы начнем изучать этот вопрос, он перестанет нам нравиться, потому что мы найдем в нем много того, что нам не нравится. А если мы ничего не изучаем, он просто нам нравится: полнота впечатлений, живая жизнь, диалог…

Евангелие – всегда диалог. Это не что-то отвлеченное, что мы начинаем изучать. А если мы начинаем его изучать как нечто отвлеченное, не проживая то, что в нем написано, тогда получаются все эти «удивления»: почему здесь так, а здесь не так? Потому, что это живое, как взаимоотношения между двумя личностями.

Вопрос: «Как правильно творить Иисусову молитву в самоизоляции?».

– Молитва не должна измеряться количественно. Я имею в виду время или количество молитв. Иногда мы назначаем себе прочитать сотню, тысячу молитв или прикидываем, сколько будем молиться по времени. В молитве нужно искать содержание, диалог, о котором я сказал прежде. Человеку важно почувствовать, что он молится, предстоит Богу.

Самое важное – сосредоточенная молитва. Она должна быть в тишине, без «внешних» мыслей. Нужно постараться уйти от всего, к чему мы привыкли, что у нас сейчас на уме, о чем рассуждаем, говорим, думаем. В частности, и от мыслей о коронавирусе тоже нужно уйти. Когда мы забудем, что он есть, тогда можно будет молиться. А пока мы будем думать и о нем тоже, нас эта тема будет притягивать очень сильно. Сейчас, наверное, без этого нет ни одной передачи, нет ни одного человека, который бы не говорил про него много раз на дню. А если мы забудем, что он существует, тогда у нас будет сосредоточенная молитва.

При этом важно соблюдать все предписания.

– Конечно. Я имею в виду, что мы внутренне освободимся от всего того, что нас занимает, притягивает: какие-то интересные сведения, события. Мы внутренне должны освободиться от этого, ибо иначе в нашем сердце не будет места Богу.

Блаженный Августин, по-моему, писал: «Никогда не приходи к Богу с полными руками: тебе нечего будет от Него унести». «Полные руки» – это руки, полные всяких мыслей, забот, переживаний, вопросов. Если мы от всего этого очистимся, тогда что-то сможем принять. А молитва – дар, который мы принимаем от Бога: это не от нас идет, а от Него. Многие святые отцы учили, что молитва – дело ангельское, не человеческое, что мы стоим ступенькой ниже молитвы, это нам подарили свыше. Многие молитвы мы услышали от ангелов.

Молиться трудно, для этого нужно максимальное напряжение нашего духовного естества, нашей духовной природы.

В молитвах мы не только восхваляем Бога, но часто просим о чем-то, требуем, жалуемся.

– Это, наверное, часть наших молитв. На самом деле наши молитвы – это состояние, когда мы уже ничего не просим, находимся в диалоге с Богом. Спрашивали-то про Иисусову молитву. А там прошения нет никакого: «Помилуй мя, грешнаго», – и все; это самая короткая, но одна из самых глубоких молитв, которые позволяют человеку прикоснуться к Богу. В человеческом сердце она может совершаться сама, человек может ее творить безо всяких усилий.

Это самая умная молитва?

– Да. При этом она очень легко пропадает. В миру человеку очень сложно удержать ее. Уединение способствовало, но не то уединение, которое мы имеем сейчас в квартире (с телевизором, мобильным телефоном, интернетом).

Я не считаю это уединением: уединение – это отрыв от всяких мыслей. Оторвись от коронавируса, забудь про него, не думай и не переживай о нем – все преходяще. Подумай о душе, освободись от мыслей, которые привязывают тебя к земному.

На этом будем прощаться. Я попрошу Вас обратиться к нашим телезрителям.

– Время определяет тему нашего обращения. Хотелось бы пожелать всем хороших, сосредоточенных дней (не во внешнем переживании, а во внутреннем строе жизни), приобщения к событиям, которые происходят. И конечно, наде-жды, что все эти испытания мы пройдем, вернемся к любимому нами богослужению. У нас должен быть позитивный, хороший настрой. Мы попали в непростую ситуацию, но знаем, что Господь нас не оставит.

Записали:
Елена Кузоро
и Светлана Волкова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475