Священник Константин Корепанов: Cвятые нашей жизни

Отец Константин, хорошо, что у Вас есть возможность общаться со зрителями не только на лекциях по Священному Писанию, но и в прямом эфире. Предлагаю начать разговор с темы о святых нашей жизни: каждый день, открывая церковный календарь, мы видим, что отмечается память либо какого-то священного события, либо святого. Это дни их почитания, когда мы вспоминаем, кем они были, или эти дни – чтобы мы через изучение жизни конкретного святого (или через изучение церковной истории) брали определенный пример для своей жизни?

– Устанавливая дни памяти святых или памятных событий, Церковь всегда, как и в прочих своих действиях, руководствуется икономúей – церковным домостроительством: Церковь думает прежде всего о людях, которые живут здесь и сейчас, – о тех, из кого и созидается церковное бытие. Люди, которые уже ушли к Богу, уже прославлены у Бога, не нуждаются в особой памяти, чествовании: им все это не нужно, и они помогают людям в любой день, когда бы им кто ни помолился – и даже и без всякой молитвы.

Скажем, есть много свидетельств, что в годы Великой Отечественной войны очень часто помогал святитель Николай или Ксения Петербургская, причем человек обычно не знал, кто ему помог, пока не находил икону этого святого (или святой) где-то в храме. Так что святые реагируют не только на призывание имени: позвали – и они пришли. Очень часто бывает наоборот, и таких случаев очень много известно, просто про войну они наиболее яркие. Понятно, что в тот период был церковно-исторический разлом – люди выросли, ничего не зная о святых, и понятно, что призывать они никого не могли. Тем не менее, в их жизни, оказывается, немалую роль играли эти самые святые, о которых они ничего не знали (потом узнали, и это сыграло какую-то роль в их дальнейшем самоопределении после войны).

Это важнее всего нам. Церковь заботится о нас, чтобы мы, как говорит апостол Павел, вспоминая святых, подражали их жизни. Конечно, напоминается житие святого и делается вывод, как мы в нашей современной жизни можем актуализировать духовный, церковный или апостольский опыт этого святого человека: как мы можем ему подражать, чем педагогически полезен нам именно его пример.

В сущности, по такому принципу действует человечество во все эпохи своего существования. Скажем, раньше сочинялись легенды про героев. Сочиняя песни про героев, страна воспитывала поколение героев. Когда пришли коммунисты, они сделали то же самое – создавали легенды про революционеров (как мы теперь понимаем, совершенно надуманные, не имеющие никакого соответствия с действительностью) и этим добивались, что вырастало поколение революционеров.

Потом такая же потребность возникла в создании видеоряда героев Великой Отечественной войны. К счастью, там не надо было ничего выдумывать – героев было очень много, надо было просто художественным приемом изобразить их подвиг. И мы, воспитываясь на примерах этих героев, перенимали от них опыт защиты своей Родины; и действительно воспиталось поколение, готовое защищать Родину – оно уже состарилось, и вряд ли ему придется защищать нашу страну, но в то время оно действительно было готово это сделать.

Героями в свое время становились ученые, естествоиспытатели, путешественники. Рассказы о них создавались, транслировались, и рождалось поколение, воспитанное на этих рассказах. В этом смысле это общечеловеческий культурный тренд, всегда актуальный. И в Церкви это было – Церковь стала распространять жития святых, устраивать дни памяти именно чтобы напомнить людям о жизни святого, чтобы его пример вдохновлял, животворил и воспитывал людей Церкви.

Есть ли герои нашего времени?

– Есть, конечно – сколько хочешь. Есть люди, которые выносят других из огня, спасают, рискуя жизнью. Это мальчики, девочки, бабушки, дедушки, мужчины и женщины. Есть ученые, которые вообще не знают ни дня, ни ночи, работают, чтобы что-то сделать для своей страны, офицеры, которые закрывают своими телами солдат, и солдаты, которые закрывают своими телами офицеров. Есть люди, думающие только, как защитить свою страну, и не знающие в этом покоя. Есть учителя, которые действительно все свое сердце отдают детям, как это было сказано классиком педагогики. Есть священники, которые денно и нощно трудятся на ниве пастырства и открыты в любое время дня и ночи. Есть бессребреники, которые вообще ничего не имеют и каждую копеечку, что у них появляется, отдают людям.

Есть удивительные святители, я бы так сказал. Сейчас принято очень много говорить шепотом и не шепотом в интернете и за спинами, что «наше Священноначалие очень-очень не святое». А я могу засвидетельствовать о святых святителях – людях, которые и проповедуют, и молятся на службе, и любят службу, и предстоят на службе за свой народ, и все свои силы тратят, чтобы не им служили, а чтобы послужить тем, кто вокруг них.

На самом деле есть герои. Понятно, что Церковь в этом смысле объективно консервативна: она обращает внимание на героя только тогда, когда жизнь его, как правило, либо подходит совсем к концу, либо уже закончилась. И на это есть разумные причины – слава, внимание для человека опасны. Церковь это знает, поэтому всегда герои появляются с запозданием. Почему про это общество не знает – тут уже я не знаю, как сказать.

Герои, спасшие множество людей, к примеру, или те, что уже совершили подвиг, с общественной точки зрения, – это уже констатация факта: человек – герой. Я же хотел спросить про героя, которого хотят создать (в советское время, рассказав про передовика труда, вешая его фотографию на доску почета, создавали некий образ работника, который денно и нощно думает только о благе своего предприятия, своего завода), – пробую поразмышлять: есть ли сегодня образ, который пытаются искусственно втиснуть в нашу жизнь?

– Есть, и этим занимается кинематограф. Интернет, кинематограф создают героев. Того, о чем вы сказали, сейчас нет, и это большая проблема нашего общественного сознания: правильным формированием общественного сознания специализированно и программно никто не занимается. Я не знаю, с чем это связано. Возможно, это связано со страхом перед идеологией, но на самом деле внимания к общественному идеалу, культивирования общественных идеалов сейчас нет.

Фотографию того же передовика производства помещали на доску почета не так просто – это была специальная программа: оказывая внимание и поощряя этого человека, общество таким образом транслировало в социум, что качества, которыми он обладает, общественно значимы. Сейчас этим никто не занимается.

И поскольку человек предоставлен сам себе, этим занимаются СМИ, и они транслируют качества, которые абсолютно не социальны и совершенно не значимы. Строго говоря, воспитанием общества сейчас не занимается никто.

Грубо говоря, на какую удочку клюнул, тот образ себе и нарисовал?

– Да. Церковь в памятных датах, юбилейных событиях, мероприятиях всегда обращает внимание на церковный опыт, на святых, ближайших нам по времени, чтобы если не все общество (для всего общества церковные качества и церковные святые могут быть и не так значимы), то хотя бы церковное сообщество продолжать воспитывать. Поэтому мы говорим о священномучениках – и должны говорить. Но, хотя говорят много, результат пока очень-очень маленький – в современном церковном сообществе знание опыта святых, ближайших нам по времени, оставляет желать лучшего и использование образа святых как вдохновения для собственной жизни еще мало где встречается. Надо трудиться в этом отношении.

Проводятся различные тематические выставки, во многих городах епархии существуют музеи или передвижные выставки о подвиге святых новомучеников и исповедников. Как еще популяризировать их подвиг?

– На самом деле понятно, как делать. Скажем, я давно в Церкви, но до середины 2000-х годов не знал, кто такой архиепископ Лука. Я, конечно, знал, что есть такой святой, врач, слышал о нем, читал книги, мне это имя попадалось в истории Церкви. И все. Потом была издана книга, вышедшая большим тиражом, хорошо анонсированная, – «Я полюбил страдание». Потом вышел фильм о святителе Луке. В результате это привело к тому, что сейчас, наверное, нет православного человека в России, который не знает имя архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого).

То же – Царственные Страстотерпцы: когда я пришел в Церковь, не было Храма-на-Крови, его не давали строить, и вообще это были никому не известные люди. Сейчас, путешествуя, я не встречал ни одного храма на территории Русской Православной Церкви, где не было бы иконы Святых Царственных Страстотерпцев, где бы им не молились, не служили.

Что делать, понятно: издавать жития – издавать их красочно, чтобы они были написаны именно интересно, живо, как роман, а не просто сухим канцелярским языком. Чтобы фотографии были красивые. Организовывать празднества, приезд Патриарха. Снимать фильм о святом – пусть документальный, но снятый хорошо: сейчас это умеют делать. И через какое-то время жизнь конкретного святого станет известна.

Вы упомянули о выставке (ссылаясь, очевидно, на организованную сейчас в Екатеринбурге – про то, как люди хранили свою веру в годы гонений, в годы советской власти. Замечательная выставка – все, кто там побывал, уходят впечатленными, говорят, что выставка замечательная, что они ничего этого раньше не знали). Но ведь как человек попадает на такую выставку? Предлагаешь: «Пойдемте на выставку». – «Да ну, это скучно, неинтересно, я не хочу». То есть надо человека буквально взять за руку: «Ну пойдем, заглянем на 5 минут». И когда он «заглядывает», он не просто смотрит фотографии, но слушает рассказ экскурсовода – и уходит впечатленным… На самом деле понятно, как делать, только нужна добрая воля людей.

О святителе Луке. Лет 10 назад я был в Симферополе – поездка включала посещение Троицкого собора, где находятся мощи святителя. Гид рассказывала, что это местночтимый святой – святитель Лука, хирург; было понятно, что это святитель Лука Крымский и служил он на этой земле, был хирургом.По сути, это было все, что я на тот момент знал об этом святом. А потом, видимо, действительно издание книги, популяризация сделали свое дело, и фильм о нем был очень хороший. Но про всех святых как снять фильмы?

– Я вырос в советское время и помню фильмы про Камо, про Шаумяна («26 бакинских комиссаров»), Николая Баумана, «Котовский», «Пархоменко», «Щорс» – целая плеяда людей, про которых снимали фильмы. Хотя я смотрел их всего раз, в мою детско-юношескую душу они запали. Фильмы были незатейливо сняты с точки зрения спецэффектов, каких-то элементов экшена, но их снимали профессионалы – люди, которые понимали в кино. Это цепляло подростков, юношей (тех, на кого фильмы и были ориентированы), в результате человек «западал» на этих героев, ему хотелось подражать им.

До сих пор помню концовку фильма «Николай Бауман» (хотя смотрел я его 40 лет назад): как хоронят Баумана, какие там эксцессы – запретили играть музыку на похоронах, тем не менее играют из открытых окон, чтобы его почтить. Я понимаю, что в реальности ничего этого не было, это всего лишь в кино, но запало же в душу…

Сейчас нужно, чтобы снимали фильмы профессионалы (а они есть). Обратите внимание, что сейчас дефицит тем. Фильмы на темы, которые рождают интерес, сняты по нескольку раз. А ведь это огромная драматургическая тема – святой в годы гонений, в лагере, в ссылке, служит в большевистской Москве, святой на войне. Это же интересные темы! Например, фильм «Поп» очень интересно сделан, неплохо снят и оказал очень большое влияние. По крайней мере, люди узнали про Псковскую миссию, что это такое.

Кино – до сих пор нераскрытый ресурс, и можно снимать не только фильмы, известные своей гадостью. Например, недавно вышел фильм «Сестренка» – посмотрите. Фильм снят недавно, вышел недавно – замечательнейший фильм по всем показателям. И снял, как я понимаю, молодой режиссер.

Вопрос телезрителя из Москвы: «Как случайности влияли на жизнь святых? В 1917 году митрополита Тихона избрали Патриархом с помощью жребия. Эту случайность можно считать случайностью или это провидение Божие?».

– Конечно, провидение – случайностей не бывает, в мире Божием им не находится места, все вписано в замысел Божий. Мы их можем воспринимать как случайности, но все это замысел Божий. Самое удивительное, что при жеребьевке ни один человек не сомневался, что это – жребий Божий. Даже такой человек, как митрополит Антоний, очень тяжело переживавший, что не он стал Патриархом, на старости лет сказал «слава Богу» – он бы Церковь погубил. Созревшим умом он осознал, что Промысл Божий правильный, что это был особый жребий.

Еще в Ветхом Завете было принято решать подобные вещи жеребьевкой. Мы знаем, что и апостолов вместо отпавшего Иуды тоже выбирали жребием. Есть такие слова из притчи: В полу бросается жребий, но все решение его – от Господа.

Но здесь была не простая жеребьевка – это было почти всецерковное движение. Это была соборная молитва, общее желание, вера и молитва, чтобы Господь указал достойного: все начинали понимать, в каком тяжелом состоянии оказался корабль Русской Церкви, очень хотели, чтобы все предпочтения, все амбиции, все собственные мнения отпали, – чтобы действительно был избран не самый умный или сильный, волевой, административный, а тот, кто справится, тот, кто это вынесет.

Отец Константин, Вы долгие годы посвятили изучению Священного Писания и делитесь этим с нами. Святые Ветхого Завета отличались от святых Нового Завета? И есть ли святые, праведники или пророки, чья жизнь произвела на Вас неизгладимое впечатление? Вы можете рассказать об их жизни?

– Если сравнивать святых Ветхого и Нового Заветов, то в целом жизнь святых Ветхого Завета, как она представлена на страницах Библии, смотрится более трагичной. Это всегда трагические персонажи – люди невероятной веры, творившие невероятные чудеса. Это всегда трагизм шекспировского героя и высокая степень драматизма.

И это не только мученическая кончина. Когда мы читаем о кончине Екатерины, мы торжествуем, ибо она победила; в отношении святых Ветхого Завета этого не чувствуется – понимаешь, что они делали очень много, но дело их рушится. (Не знаю, с чем это связано – может быть, с тем, что Христос еще не Воскрес, что и сказывалось на жизни людей, живших до Воскресения Христова.)

А что касается людей и святых, которые на меня повлияли, самый возлюбленный мой типаж (я всегда об этом говорю), «мой человек» – пророк Иеремия. Человек необыкновенно трагической судьбы, он должен был делать то, что делать не хотел всеми своими силами: был готов пойти в ад хоть сейчас, хоть сейчас уйти к праотцам, только бы не делать то, что Бог ему поручил, – но все-таки делал, зная, что никто его слушать не будет.

Представьте его ситуацию: ты должен говорить то, что велит тебе Бог, зная, что никто слушать тебя не будет, никто тебе не поверит и в любом случае все сделают по-своему и наступит то, о чем ты говоришь. И никаким образом предотвратить это ты не можешь. Ты вынужден говорить, зная: единственное, что заработаешь, – насмешки, побои, темницу и смерть. И все равно ты должен идти и говорить. Ничего другого не остается: Ты влек меня, Господи, – и я увлечен; Ты сильнее меня – и превозмог, и я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мною. Ибо лишь только начну говорить я, – кричу о насилии, вопию о разорении, потому что слово Господне обратилось в поношение мне и в повседневное посмеяние. И поду-мал я: «не буду я напоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его»; но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог.

Там трагические страницы (формат передачи не позволяет подробно рассказывать) – Иерусалим взят, он говорил об этом, предупреждал, устал бороться с человеческой глупостью, но осталась горстка людей: они рассеяны, напуганы. Происходит эксцесс. Нищих, голытьбу пытаются увести в плен… Солдаты спрашивают Иеремию, что теперь делать. Говорит: «Оставайтесь, все нормально, ситуация хорошая, стабильная». – «Нет, не останемся». – «Почему? Бог говорит – оставайтесь, будете жить!». – «Нет, как не слушали Бога, так и не будем слушать». – «Вы же погибнете…». – «Ну и что? Но по Богу все равно не будет…».

Он плачет на развалинах Иерусалима: «Зачем мне все это? Я знал, что так будет, и не смог остановить. Зачем я видел, как торжествует ложь и глупость человеческая? Зачем я должен сейчас сидеть и плакать на развалинах Иерусалима?». Вот трагичность… Вопреки всему покорила и заворожила беспредельная преданность Богу. Он хочет убежать от всего, но идет и делает то, что говорит ему Бог.

Первый раз я прочитал Библию в 1991 г. буквально одним огромным глотком, хотя понимаю, что так невозможно, без подготовки: мне просто подарили Библию, и я ее прочитал. Даже Закона Божия в то время я не знал. И меня личность пророка Иеремии покорила и заворожила, и то, как он описывает свои переживания в «Плаче Иеремии»: чего-либо подобного я никогда больше не встречал.

Спасибо за красочный рассказ, наверное, самых ярких личных переживаний…

Записала:
Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475